Читать книгу Россия – мой тёплый дом - - Страница 6

Иногда на лето меня брала к себе наша бывшая няня Даша – Дарья Кузьминична Кармашкина. Такие люди, как она, в старину считались бы святыми. Призвание человека на земле, и, прежде всего, свое собственное призвание, она понимала как самоотверженное, бескорыстное служение жизни, всякому живому, удивительному и прекрасному божественному творению – людям, животным и растениям.

Даша служила в детском саду в поселке Первомайский недалеко от железнодорожной станции Болшево на берегу реки Клязьмы. Она видела, что я никому не нужен, и с большой любовью продолжала выполнять свой долг няни, хотя уже не получала за этот труд никаких денег. Либо я жил у нее в рабочем бараке, либо она устраивала меня в одну из групп детского сада, в котором она работала. Подчас она давала мне какие-нибудь задания по домашнему хозяйству. Например, наполнить бутылку из-под молока катышками газетной бумаги. Это ей будто бы было нужно, чтобы тщательно отмыть бутылку. Занятие было довольно нудным, но я, конечно, старался изо всех своих сил, чтобы в чем-то ей помочь. Огромная газета быстро превращалась в клочья и устремлялась в бутылку.

– Как, ты уже наполнил бутылку!? – удивлялась она. – Ну, ты молодец! Вот тебе еще одна.

Каково же было мое разочарование, когда я однажды увидел, что она тайком от меня просто вытряхивает бумагу из бутылки. Значит, это был бессмысленный мартышкин труд, а не участие в совместной полезной работе. Ей просто нужно было чем-то меня отвлечь, чтобы я не мешал ей в домашних хлопотах. И к этому занятию я немедленно охладел. Тем не менее, упорству в труде, а без него настоящего труда не бывает, Даша меня все же научила.

Даше всецело принадлежала идея моего крещения. Глубоко верующий человек, она души не чаяла во мне и делала все, что только могла, чтобы помочь мне, оставшемуся без мамы с малых лет, не только выжить, но и быть счастливым. Важным условием жизненного успеха, с ее точки зрения, должно было стать мое крещение. И она много раз говорила мне об этом своем желании. Я же, воспитанный в духе атеизма, еще ребенком считал крещение чем-то отжившим, проявлением отсталого, ненаучного сознания и, соответственно, делом ненужным. Она очень сердилась, когда сталкивалась с моим отказом креститься, всплескивала руками и с горечью восклицала:

– Ах ты нехристь-еретик!

К девяти годам я стал понимать, что не стоит из-за таких разногласий огорчать милого мне человека, и из-за высокого уважения к своей няне и любви к ней я готов был пойти на сделку со своей совестью.

Так, однажды в раннее летнее утро 1935 года мы вместе с Дашей оказались в маленькой старенькой Болшевской церкви. Даша, празднично одетая, повязала голову белым платком. Ярко светило солнце, разливаясь по окрестным садам. В церкви было светло и торжественно. Со всех сторон на нас смотрели строгие лики святых. Косые лучи солнца пробивались через башенные окна, оставляя причудливые световые пятна на церковном полу. Даша хлопотала над огромным чаном с водой для купели. Батюшка с черной бородой и в сапогах, высокий и крепкий мрачный мужик, больше похожий на Степана Разина, чем на священнослужителя, облачался в рясу. Мне было неловко из-за того, что я, не будучи верующим, участвую в церковной церемонии. Меня учили говорить только правду. Поэтому, забираясь в купель, я счел нужным прояснить ситуацию, и батюшке доверительно сообщил:

– Вы знаете? Я в Бога, в общем-то, не верю. Ведь его никто и никогда не видел. Креститься я пришел сюда только из уважения к своей няне. Она очень хороший и добрый человек, и мне не хочется ее огорчать.

Ожидая похвалы за столь уважительное отношение к няне, я, тем не менее, чувствовал, что своей откровенностью я вступаю в довольно рискованную конфронтацию с батюшкой. А вдруг он откажется крестить меня?

Но батюшка промолчал, видимо, не желая поутру вступать в богословские споры. Выслушав мою речь, он вскинул голову и как-то странно посмотрел вдаль, а потом – уже пристально – на меня и, казалось, еще больше помрачнел. Затем он снова вскинул голову и строго сказал, подняв указательный палец над головой:

– Не свои, чужие, слова, говоришь, отрок! Ибо сказано в Евангелие от Матфея «…узки врата и труден путь, ведущий к Жизни, и не многие выбирают его». А ты, слава Господу нашему, выбрал этот путь! Но ты еще в когтях сатаны. Очиститься должно!

Через минуту я уже был в купели с теплой водой, и надо мной совершался обряд крещения. В какой-то момент тяжелая рука батюшки властно легла на мою голову и целиком погрузила ее в воду. Видимо, так это и должно было быть при крещении. Я затаил дыхание. Рука стала еще тяжелее и все глубже тянула мою голову вниз. Сдерживать дыхание становилось все труднее. Рука не отпускала. Мелькнула мысль, что что-то здесь не так, что-то не по правилам.

Я начал задыхаться и крутить головой. Рука батюшки, как и прежде, твердо держала мою голову под водой. Понимая, что я вот-вот задохнусь, я начал что есть силы дрыгать руками и ногами. Рука владыки все еще не отпускала. В горло хлынула противная на вкус вода. Но тут рука батюшки ослабела, и голова моя в брызгах взлетела над поверхностью воды. Я громко кашлял, и изо рта и носа текла вода.

Так, впервые в моей короткой жизни мне дано было понять, что слово правды, сказанное не ко времени, вполне может разъединить столь славный союз бренного тела и вечной души. Быть может, батюшка таким странным путем предостерегал меня быть более осмотрительным в наше бурное время?

Тем не менее, крещение оказалось своего рода водоразделом в моей жизни. Это был первый серьезно обдуманный поступок мальчишки, хотя и совершенный по совету взрослого.

Но никакие поездки «в гости» и никто и ничто не могли заменить родную маму и собственную семью.