Читать книгу Бухарские миражи - - Страница 20

Лаби Хауз

Это излюбленное и самое популярное место отдыха не только туристов, но также и жителей Бухары. Однако, для начала я предлагаю ознакомиться со статьёй Е. Некрасовой, строго по-научному, без лишних сказок и легенд описавшей один из самых интереснейших ансамблей города.

Ляби Хауз – один из крупнейших архитектурных ансамблей (ХVI—XVII вв.), Бухары, расположенный в восточной части Хисар-и нaу, или Хисар-и берун (Нового города), и вытянутый в широтном направлении вдоль торговых улиц. Композиционным центром является большой хауз, по сторонам которого – две мадраса и ханака, возведённые из жжёного кирпича.

Мадраса Кульбаба Кукельташа (60—70-е гг. ХVI в.), названная по имени строителя – молочного брата и ближайшего соратника Абдуллахана II (1557—1598 гг., годы правл. 1583—1598 гг.), расположена в северной части ансамбля и главным южным фасадом обращена на торговую площадь. К западу от неё некогда находилась соборная мечеть Шона (снесена в 60-е гг. XX в.), возведённая отцом строителя Л. Х. – амиром Йар Мухаммадом-ата, воспитателем Абд Аллах-хана.

Традиционная в плане, мадраса по количеству худжр (более 150) – самая большая в Бухаре, приподнята на довольно обширной суфе – площадке («саҳн»), ныне укороченной более чем наполовину. Вход на главном фасаде оформлен монументальным порталом с глубокой сводчатой нишей, фланкированной по сторонам изящными колоннами из полупрозрачного зелёного оникса. Наружные боковые и задний фасады, подобно главному, оформлены по второму этажу глубокими лоджиями. В стенах вестибюля, состоящего из трёх помещений, вытянутых по поперечной оси, расположены входы – в мечеть, дарсхона (лекционная комната), на лестницы, ведущие на второй этаж в помещения библиотеки, и в коридоры, выводящие во двор. Дополнительные входы в мечеть и дарсхона устроены на главном фасаде, помимо этого последняя имела ещё один вход на восточном фасаде, оформленный глубокой сводчатой нишей. Квадратные в плане, с глубокими нишами на осях, мечеть и дарсхона имеют уникальные перекрытия, представляющие собой систему пересекающихся арок; в декорации использованы ганчевые своды и сталактиты. Большой двор мадраса обведён в два этажа аркатурой, за которой располагаются худжры, в некоторых из них сохранился декор – росписи, резьба по ганчу (алебастр). На главной оси двора устроены глубокие айваны, оформленные массивными порталами. На них сохранились фрагменты коранических надписей, выполненных почерком «сульс». В тимпанах арок снаружи и внутри здания остались незначительные фрагменты от некогда богатого декора расписной майоликой. До нашего времени на главном фасаде сохранились деревянные резные ворота, сильно повреждённые. Их полотнища, собранные из звездчатых фигур, образуют сложный гирих (орнамент).

В первые десятилетия XVII в. к югу от мадраса на средства вазира Имамкули-хана (1582—1642 гг., годы правл. 1611—1642 гг.)

– Надира Диван-биги были возведены основные сооружения ансамбля: ханака, мадраса и хауз, получившие названия по имени основателя. Ханака, ханега, хонако (от тадж. «хона» – «дом» и «га» – «место»), «такия» (араб.), «завия» (арабский, преимущественно в Северной Африке) – мусульманские культовые сооружения типа странноприимных домов, которые обычно являлись обителями дервишей (суфиев) и центрами пропаганды суфизма. Со временем ханака превратились в комплексные сооружения (иногда монастырского типа), включающие кельи, мечеть, зал для радений, усыпальницу патрона и др.

Ханака замыкает ансамбль с запада, возведена на довольно высокой суфе и обращена главным фасадом на восток. Стройный портал с глубокой нишей фланкирован угловыми башнями («гульдаста»). В боковых фасадах также расположены входы, отмеченные невысокими порталами. Первоначальный декор интерьера ханаки во время капитального ремонта при эмире Алим-хане, в 1914—1916 гг., был закрыт надписями и орнаментами, выполненными масляными красками. Над михрабной нишей приведены фрагмент коранической надписи и даты возведения и ремонта. Вокруг центрального зала в два этажа расположены небольшие худжры. В 70-е гг., на основании документальных остатков, был восстановлен мозаичный декор главного фасада. Прямоугольный, со срезанными углами хауз расположен к востоку от ханаки. Предположительно он устроен на месте более древнего и меньшего по размерам хауза. Это довольно сложное инженерное сооружение для хранения воды, поступающей по тазару (подземный канал, перекрытый сводом) из расположенного рядом Шахруда. Дно хауза покрыто водонепроницаемым раствором, ступенчатые стены сложены из блоков известняка.

Мадраса (1622—1623), замыкающая ансамбль с востока, имеет в плане неправильную конфигурацию, подчинённую топографии этого участка городской территории. Здание отличается от обычной мадраса рядом особенностей: отсутствием мечети, дарсхона и дворовых айванов; в восточной части имеется коридор, который вёл к конюшне. Это объясняется преданием, что первоначально сооружение задумывалось как караван-сарай, но в процессе постройки планы заказчика изменились. Главный фасад здания обычен для мадраса: в центре расположен мощный портал с двухэтажными лоджиями в крыльях, фланкированный на углах башнями. Большой интерес представляет восстановленная в 70-е гг. зооморфная декорация тимпанов портала, выполненная в технике полихромной мозаики: к лучистому солнцу устремляются фантастические птицы, держащие в когтях фантастических же животных.

В 1794—1796 гг. на северной стороне площади, неподалёку от мадраса Кукелташ, появилась мадраса дамулла Ир-Назар Ильчи, со временем превращённая в караван-сарай (снесена в 50-е гг. XX в.). Согласно преданию, деньги на её строительство были переданы послу амира Шах-Мурада (1741—1800 гг., годы правл.1785—1800 гг.)

– Ир-Назару Максютову Екатериной II.

Здания ансамбля Ляби Хауза отреставрированы.

А теперь возвратимся к легендам.

История этого ансамбля неразрывно связана с именем Надир-Диван-Беги, который был высокопоставленным сановником, визирем, а также он был дядей бухарского эмира Имам Кули-хана. Говорят, что когда Надир-Диван-Беги строил Ханаку, называемую и поныне его именем, рядом с местом строительства находилось большое домовладение, принадлежащее вдове – еврейке. Диван-беги решил, что это место, идеально подходит для устройства водоёма при мечети. Он обратился к вдове с предложением продать свой двор за любую хорошую цену. Но еврейка ни за что не соглашалась. Диван-беги тогда повёл её к эмиру, будучи уверен, что тот принудит её продать дом. Но Имам Кули-хан передал рассмотрение этого вопроса коллегии муфтиев. Мусульманские законоведы вынесли решение, запрещающее отнимать двор у еврейки силой, ибо, по их мнению, евреи должны пользоваться всеми правами наравне с мусульманами, потому что они платят налог «джизью», на право сохранения ими своей религии. Диван-Беги пришлось ограничиться устройством маленького водоёма, прилегавшего к дому, где жила несговорчивая вдова.

Но хитрый вельможа проложил арык, для своего нового пруда так, что он проходил прямо под стенами дома вдовы, несмотря на то, что прокладка арыка в этом месте обошлась ему дороже. Через некоторое время, когда вода стала подмывать фундамент дома, еврейка пришла к Диван-Беги, чтобы воззвать к его совести. На что он ответил, что, мол, его предложение остаётся в силе, и он сейчас же уплатит ей стоимость дома, лишь бы она согласилась продать его. Вдова ответила, что деньги ей не нужны и просит она только об одном, чтобы взамен её двора ей дали участок земли для постройки синагоги. Диван-беги согласился на эту сделку и передал в распоряжение женщины, свой участок земли, находившийся в квартале, ныне называемом «еврейским» или «старая махалля» («махалляйи-кўҳна»). Первая еврейская синагога в Бухаре, построенная в XVI веке, стоит и по сей день.

А на месте бывшего дома вдовы был установлен самый большой водоём города (46 x 36 м). Люди стали называть его Ляби-Хауз, что означает «у пруда». Примерная дата постройки 1620 год. Но среди народа сохранился и другой эпитет по отношению к данному комплексу: Хауз-и Базўр «построенный с принуждением», хотя, если быть правдивым до конца, то последнее название почти начисто стёрто из сознания бухарцев. Все привыкли уже отдыхать в полуденный зной в тени 500-летних чинар, расположенных вокруг водоёма, а потому название «Ляби Хауз» совершенно естественно и прочно закрепилось за этим красивым местом отдыха горожан и туристов.

Ну, а если вспомнить из всеми нами полюбившейся в детстве книжки Л. Соловьева «Повесть о ходже Насреддине», что именно в этом пруду был сначала спасён, а затем окончательно утоплен ростовщик Джафар, то восторжествовавшее чувство справедливости и удовлетворенное чувство мести позволят нам полнее расслабиться и насладиться ароматом настоящего зелёного чая со свежеиспечёнными в танўре горячими лепёшками.

Относительно недавно (с четверть века тому назад) между Ляби Хаузом и Медресе городские власти решили установить памятник литературному герою. Так сказать, «наш Дон-Кихот Ламанчский». И – ничего: прижился со временем этот памятник. Ежедневно возле него фотографируются десятки (а бывает, и – сотни) туристов, которые своими объятиями тщательно отполировали все бока бедному ишаку. А Насреддину хоть бы что: он по-прежнему улыбается всем и каждому своими узкими раскосыми и отнюдь не бухарскими глазами и, как бы подмигивая, призывает: «А давай ещё кого-нибудь утопим в пруду?».

Ближе к вечеру мы бы порекомендовали вам заказать шашлычок и сменить пиалу чая на что-нибудь более крепкое. Благо этого «добра» всегда хватает.

Справедливости ради, следует отметить, что еда здесь готовится вполне сносная, но не выдерживающая никакой критики со стороны испорченных различными кулинарными изысками местных жителей, и – надо отдать должное – это правда. Культ еды у некоторой части бухарского населения преобладает надо всем остальным, а потому, это качество, что называется, привито «с кровью и молоком».

Бухарцы, являясь истинными ценителями грамотно приготовленной пищи и утончёнными гурманами, очень щепетильно относятся не только к санитарно-гигиеническим нормам приготовления того или иного продукта, но зачастую, берут во внимание и такой немаловажный аспект, как – КТО именно готовил конкретное блюдо. То есть, особо обращая внимание на внешний вид повара, его манеру поведения, привычки и так далее. И – поверьте мне – такая «придирчивость» вполне обоснована и находит своё объяснение.

И в самом деле, есть в Бухаре специальные места, где превосходно готовят, к примеру, манты, тандыр-кабоб или рыбу, но это уже отдельная тема…