Читать книгу Дедушкины рассказы - - Страница 39

Это рассказ Петра Комарова, двоюродного брата Комарова Ивана Гавриловича. В своём характере они имели общие черты, присущие всем Комаровым, вечно неспокойным и ищущим то, чего никогда не теряли. Пётр также был трактористом и мастером на все руки. Пожил с несколькими женами, всем оставил детей, а самому под старость пришлось растить чужих. Мобилизован в армию он был в начале 1941 года.

Стрелковый полк, в котором служил Пётр, в июне пешим порядком шёл к западной границе. Полк был укомплектован и вооружён по штату военного времени, имел свою артиллерию и конный обоз. 22 июня 1941 года полк встретил на подходе к границе. В военном деле его командир был опытным человеком и, согласно директиве дивизионного командования, он с боями отводил полк на восток от границы. Полк отступал организованно и в полном порядке, сохраняя обоз и всё остальное полковое хозяйство и имущество. Командование организовало надежную разведку по маршруту отступления. Под Гомелем выяснилось, что передовые части немецких войск опередили отступающий полк, но их командование не знало о существовании в своём тылу крупной боеспособной части Красной Армии. Тыловое охранение полка установило, что за ним по той же дороге движется крупное немецкое пехотное соединение. Командир оценил создавшееся положение, и понял – без боя к своим не пробиться, но решил воспользоваться неосведомленностью немцев и сделать им засаду в их же собственном тылу. На пути отступающих попалось большое село, утопающее в обширных и густых садах. В этом селе и было решено устроить задуманную засаду. Обоз и раненых отправили на северо-восток в ближайший лес. Бойцы батальонов рассыпались по обеим сторонам дороги и замаскировались в садах и придорожных зарослях. Пушки расположились чуть восточнее стрелковых цепей. Огонь должны открыть только по особому установленному сигналу. Немцев поджидали терпеливо и спокойно. В подходящем немецком соединении танков не было, а это самое главное. Все роты обеспечены оружием и боеприпасами. Бойцы обстреляны, раненые и обоз укрыты. Воевать можно. При любом исходе боя можно оторваться от противника.

Вдали над дорогой поднялась пыль, и с тарахтением один за другим проскочили три мотоцикла с ручными пулеметами на колясках. Вслед за ними на велосипедах проследовало не менее взвода гитлеровцев. Их тоже пропустили. Огня не открывали, и не было видно никаких признаков присутствия советских бойцов. Вскоре в пешем порядке проследовала рота, за ней батальон. Всё шло строго по немецкой военной науке. Командование полка поняло, что на марше крупная немецкая резервная часть, никак не меньше дивизии. Ещё немного подождали. Наконец, плотными колоннами начала втягиваться в село пехотная дивизия. И тут приказ:

– Открыть огонь из всех видов оружия!

Вот в этот момент и разверзлась преисподняя господа! Дружно ударили винтовочные залпы, зарокотали пулемёты, затрещали автоматы. В дальних немецких колоннах вздыбились разрывы снарядов наших пушек. Немцы валились группами, рядами. Они кричали, вопили и, видимо, матерились на своём языке, но всё это слабо прослушивалось сквозь всё заглушающую трескотню нашей стрельбы. Дорогу заволокло пылью и дымом от взрывов снарядов, от беспорядочной и бесцельной стрельбы немцев. Они не смогли организовать действенный ответный огонь и поспешили спастись бегством. На дороге остались только трупы и раненые. Минут пятнадцать длилось это побоище, а может и меньше.

Был отдан приказ быстро отойти в ближайший лес, в котором укрывался обоз. Трофеи никто не собирал, так как они могли быть обузой для отступающих.

Полк отошёл в полном порядке, полностью сохранив бойцов и вооружение. Все укрылись в глубине леса. Немцы не преследовали. Наступил вечер. Был отдан приказ на ночлег. Командование во все стороны выставило сторожевые посты и выслало разведки. Возвращающиеся разведчики и дозоры докладывали, что у леса появляются немцы. Поняли, что наш полк обнаружен, и немцы обкладывают его, как охотники зверя в логове. Всем было ясно, что надо готовиться к прорыву из окружения. Артиллерия полка всю ночь била в одном направлении. Немцы по нам стреляли редко. И всё же такой слепой обстрел приносил полку потери. Количество раненых хотя и медленно, но росло. Рано утром отделение Комарова Петра в семь человек уселись позавтракать кашей. Котелок был большим, и вокруг него пришлось усесться кольцом. Спокойно завтракали, черкали ложками по котелку, и каждый думал, как пройдет прорыв из кольца, который устроили немцы. Вдруг в середине завтракающих сноп желтого огня. Очнулся Пётр в метрах 5 от дымящейся воронки. Попытался скорее вскочить, но не получилось. Его правая нога почему-то не опиралась о землю. Голенная часть ноги со ступней моталась как цепь на цеповнице. Он понял, что его нога перебита в коленном суставе. На своём лице он ощутил что-то липкое. Вытер лицо ладонью, а на ней – мозги. Понятно, что не его! Он оглянулся вокруг и увидел – всех семерых раскидало в стороны. У троих тел не было голов, остальные трое ещё шевелились. Кто-то прокричал:

– Санитары! Сюда!

Санитары подскочили быстро, перевязали четверых и разместили в санитарные двуколки. Вскоре был дан приказ идти на прорыв. О самом прорыве он (Пётр) рассказывал примерно так.

– Передовыми атакующими цепями полк пошёл в том направлении, в которое всю ночь стреляла наша артиллерия. За атакующими цепями следовали повозки с полковым имуществом, а уже за ним – повозки с ранеными. Всего в обозе набралось до шестисот повозок. Открылась опушка леса, а перед ней шеренгами стоят немцы с направленным на нас оружием. Затрещала стрельба. Наши цепи ринулись вперёд. Атака быстро перешла в жестокий и безжалостный рукопашный бой. Я немного повернулся на бок и выглядывал из повозки. Увидел, как один наш боец так прикладом трахнул немца по каске, что расколол ложе своей винтовки. Бой был скоротечным, но кровопролитным. Несмотря на хорошо организованное окружение немцев и густые цепи, полк вырвался из него. В строю осталось около шестисот пятидесяти нераненых бойцов, а с ними прорвалось немногим более трехсот повозок.

Для меня особенно запомнилась бешеная скачка повозок по картофельным бороздам. Полк всё же остался боевой единицей, так как сохранил своё знамя…

Петру ногу не отняли, но она стала прямой. В колене не сгибалась, но была своя. После войны он ещё несколько лет отработал трактористом на колхозных и совхозных полях.