Читать книгу Такие разные мечты - - Страница 5

Долго он искал ту тропинку. Тропинку, ведущую от подножия той горы, что когда-то показал ему друг ― к ее вершине.

Время беспощадно шло, беспокойство его росло ― словно раскалывались на части внутренние скалы, выпуская наружу неведомую силу. Так что, когда все-таки отыскал он ее среди высоких безлистных кустов с золотистыми и медными ветвями, усыпанными мелкими алмазами, словно чьи-то костлявые руки ― родинками и веснушками, оказался несказанно рад тому. По правде говоря, он уже начал серьезно беспокоиться. Друг покинул родной дом вчера утром ― об этом он узнал от его матери, которая, впрочем, не особо беспокоилась за сына («может, это потому, ― подумал он, ― что она знает его лучше?» а вот ему иногда кажется, что для своего друга он единственный, кто по-настоящему знает и понимает его) ― так вот, дом друг покинул еще вчера утром, прошли целые сутки, ни много ни мало двадцать пять часов, затем целый сегодняшний день. «Иногда друг уходит», ― подумал он, стараясь успокоить свои разыгравшиеся нервы, собрать разбегающийся ум и придать силу утратившим чувства ногам. Чаще всего в старый город, бродить по заброшенному, полуразрушенному зданию библиотеки, наполовину утонувшему в песках вечной пустыни, но бывает, что и на эту гору заходит. Правда, не так уж часто это случается. Недавно он догадался, что, когда друг уходит сюда, значит что-то не так, и это что-то ― довольно серьезная вещь.

К-К-О-И чувствовал, с другом ― какая-то серьезная вещь случилась. Потому-то первым делом он и направился к горе.

Друг много рассказывал ему про эту гору в прошлом, почему она ему нравится и почему он считает ее интереснее других, особенной, а один раз даже (это, кстати, было совсем недавно) ― сводил посмотреть. И все сказанное им оказалось правдой. Сама по себе гора уникальна: ее форма необычна и от нее веет чем-то нешуточным, словно от древнего храма или архива. Вид на новый и старый города, открывающийся с ее вершины, поистине великолепен. Куда ни повернись ― пейзаж, картина, жаждущая обрамления. Стоя на горе или даже рядом с ней, понимаешь, насколько прост и незначителен сам, тем более все, что когда-либо пытался или даже задумывался сделать.

Особенная гора расположена в некотором удалении от нового города, где теперь все жители планеты Аоя ― нужно идти около часа, по непривычному пути. Чаще всего, если кто-то из жителей нового города и покидает его пределы (хотя непонятно кому, а главное, зачем такое может понадобиться), то идет специальной дорогой через Желтую пустыню в сторону города старого. Больше, в общем-то, ходить и некуда на планете Аоя. Сплошь одни пустыни. Посещение старого города не запретно, его существование ни для кого из жителей нового города не секрет, почти каждый побывал там раз или два, а кто-то даже и больше. Так вот, особенная гора расположена не по этому маршруту, а в стороне от него ― но притом не доходя до четвертого транспортного маршрута, соединяющего Аою с Китоттоматомачи, ближайшей обитаемой планетой, на котором как раз-таки жителям города появляться нельзя. Не просто не рекомендуется, а именно запрещено. Транспортные маршруты потому и называются транспортными, что предназначены для движения транспорта, а не людей.

Без листвы золотисто-алмазные кусты быстро кончились и началась привычная для Аои дорога. Узкая, виляющая из стороны в сторону, словно брошенный кем-то на землю шнурок, тропинка по горе то лениво тянулась наверх, то весело устремлялась туда, словно отскакивая от камней, расположенных по бокам, оставляя на земле причудливый узор, возможно, для кого-то представляющий нечто большее, чем просто случайная последовательность дуг и закорючек.

Десяток, другой шагов, легкая завеса из мелкого, схожего с пылью, песка остается позади, и наш герой оказывается на вершине горы, прозванной Особенной.

– Здравствуй, А-А-О-А! Рад что наконец нашел тебя. Я уже начал беспокоиться!

Свесив ноги, но не болтая ими, как при хорошем настроении, А-А-О-А сидел на краю обрыва, на точке, определенно являющейся самой высокой точкой горы. Услышав голос друга, он тут же обернулся и улыбнулся. Правда, улыбка его не была безупречно счастливой, как обычно.

– К-К-О-И! Какая радость, что ты здесь! Что-то случилось?

– Конечно случилось! ― К-К-О-И, мигом повеселевший от вида друга, живого и здорового, совершил несколько осторожных шагов вперед, подобравшись таким образом вплотную к тому, что в деле покорения вершин называется последней пирамидой, на которой и расположена высшая точка горы. ― Ты пропал – вот, что случилось

– И ты отправился меня искать. ― На этот раз вопроса на прозвучало со стороны А-А-О-А.

– И нашел тебя, как видишь.

– Ты всегда находишь меня.

К-К-О-И не мог понять, что это он сейчас услышал в голосе друга. То ли грусть, то ли сожаление о чем-то. В любом случае, ему хотелось знать, почему А-А-О-А испытывал то или иное. ― Я начал беспокоиться… ― заговорил осторожно К-К-О-И и еще осторожнее встал на основание пирамиды, ― ты пропал, никому ничего не сказал… ― он сделал шаг по направлению к вершине, ― ладно мне, но ты даже матери своей ничего не сказал… ― затем еще один.

Наконец К-К-О-И достиг вершины, на которой сидел его друг.

– Я отправился развеяться… ― заговорил наконец А-А-О-А, ― ну знаешь, мне иногда нужно. Сначала туда сходил, потом сюда. Побывал там, потом здесь. Я собирался довольно быстро вернуться, честно! Но потом кое-что случилось… На самом деле ― голос друга снова стал то ли грустным, то ли сожалеющим, ― оно случается со мной уже не первый раз.

– А какой по счету раз оно случается с тобой? ― спросил К-К-О-И и очень осторожно присел рядом с другом. Но не так близко к обрыву и ног он не свесил. Дело в том, что К-К-О-И боится высоты.

А-А-О-А с удивлением посмотрел на друга. Действительно, вопрос был не самым понятным. Все четыре глаза А-А-О-А тут же поменяли цвет и раскраску, и все стали совершенно разными. К-К-О-И не любит, когда такое происходит с другом, это означает, что с ним что-то не так, а потому забеспокоился еще больше.

– Может, в пятый раз, может, в шестой, ― скорее неохотно, чем неуверенно, произнес А-А-О-А, ― я не знаю. Я думал, ты спросишь, что именно произошло.

– Да, прости. Конечно, мне интересно, что случилось. Мне просто захотелось понять, как часто ты уходишь гулять один, без меня. А еще, почему только раз ты меня привел сюда…

А-А-О-А протянул руку и дотронулся ею до лица К-К-О-И.

– Прости меня! Прости, что ухожу один! Прости, что только раз привел тебя сюда! Просто я всегда считал ― и ты, мне кажется, не скрывал этого, ― что подобного рода приключения тебя утомляют. Даже более того ― заставляют переживать. Я ведь никогда не был против того, чтобы сидеть с тобой в Башне и обсуждать все те книги и альбомы на полках, компанией которых ты так дорожишь. Но одного этого мне мало. Решено, отныне я буду звать тебя чаще! Почти каждый раз, когда буду выбираться, я буду звать тебя с собой! Можешь соглашаться, а можешь отказывать мне. Каким бы ни был твой ответ, я буду рад. Но только не каждый раз я буду тебя звать, уж прости. Ты же знаешь, как важны мне мои одинокие походы.

– Конечно, знаю. Ну хорошо. А теперь расскажи, что случилось.

А-А-О-А замолк и с серьезным видом поднялся на ноги. Ребристым в поперечную полоску бело-черным хвостом он решительно уперся в землю. По тому, как, словно струна, натянулось все тело друга, К-К-О-И понял, что тот очень напряжен, возможно, серьезно переживает по какому-то поводу. Ему не терпелось узнать, по какому, и помочь. А-А-О-А тем временем заговорил:

– Помнишь, на прошлой неделе мы посещали старый город?

– Помню. Узнав о нашей затее, твой отец запретил нам, но мы не послушались и отправились туда ночью. А ведь стоило подчиниться. Твой отец как знал ― пол буквально ушел у тебя из-под ног. Я тогда очень испугался!

– А я-то как перепугался, представляешь! Чуть сердце не остановилось! Думал все, настал мой час. И все бабушкины предсказания о долгом и счастливом ― лишь ее мечты да выдумки. Да только быть такого не может, правда? Мы просто не знали, что под песком прячется еще один этаж, вот и все!

– Все это верно, друг ― но только к чему?

– Есть кое-что еще, что, как оказалось, мы не знали, кое-что очень важное, похоже…

– Что же это?

В собственном голосе К-К-О-И услышал страх, и он напугал его еще больше.

– Когда я провалился, то подумал, что умер. Вся жизнь разом пролетела у меня перед глазами. Известные мне части прошлых моих жизней и то, что, возможно, ждало впереди. Я подумал, что всему этому пришел конец и он оказался горек. Приземлился я жестко ― на камни и доски. Упав, полежал немного, помучался, затем поднялся, ощупал себя с ног до головы, просканировал внутренности ― к счастью, органы оказались нетронутыми, лишь легкие ссадины и ушибы получили ткани ног и спины. От шока скорее всего, в темноте, я заметался в поисках выхода. Когда понял, что через образовавшуюся в полу дыру обратного пути нет, постарался успокоиться и отправился искать выход. Я понимал, он должен быть где-то ― как иначе могло быть?

– Прости, что прерываю тебя, мой друг, но ты ведь все это уже рассказывал мне, когда выбрался.

– Верно. Но понимаешь, друг, тогда я опустил один момент ― не знаю, возможно, по причине шока или из-за страха, ― и он, как оказалось, явился самым важным в этой истории. Прости. Надеюсь, ты не зол на меня и выслушаешь мою историю до конца.

– Все нормально. Если ты по какой-то причине что-то скрыл от меня или просто забыл рассказать, посчитав неважным, это нормально. Мы не все говорим друг другу, мы не можем, да и не должны, наверное, этого делать. Ведь мы даже не все говорим сами себе. А может, как раз-таки самим себе мы говорим меньше всего! По причине излишней близости к самим себе. Эх, хотел бы я знать, есть ли в моих словах хоть какой-нибудь смысл!

– Спасибо, что понял меня. Как здорово иметь вот такого друга, как ты, который слышит и понимает! Так вот, в темноте, я нащупал что-то вроде коридора. Я задвигался по нему, постепенно привыкая к царившей там, словно в подземном царстве, ночи. На пути мне то и дело попадались камни и деревянные доски, а еще оставшиеся, видимо, от жителей старого города предметы быта: разбитые вазы, тарелки с непонятными узорами, какие-то книги, журналы. Коридор шел прямо, а затем немного вбок и вниз. Мне не хотелось уходить дальше под землю, но у меня не было выбора ― обратно я идти не мог. Я поспешил, я знал, что где-то там, наверху, ты обеспокоен моим положением. Меньше всего, зная твои страхи, мне хотелось, чтобы ты последовал за мной в темноту. Слава богу, вскоре коридор кончился, и я оказался в небольшой комнате, в которой, как мне сначала показалось, ничего не было, кроме пола, стен и потолка. Я испытал отчаяние, мне показалось, что я не выберусь оттуда никогда. А потом я подумал, что такого просто не может быть. Ну не могло помещение быть совершенно пустым ― какой в нем тогда смысл, правда? И я оказался прав. Я начал искать, я ощупал все стены руками, разглядел потолок, словно некий образец в микроскоп, а когда мои глаза совсем адаптировались к темноте, я ногами простукал весь пол и где-то в центре обнаружил отверстие. Не скажу, что испытал моментальный восторг. Отверстие-то было в полу и вело оно очевидно еще глубже под землю, где я точно не хотел находиться. Но я не сдался, не испугался ― подошел ближе. Я заглянул в отверстие в полу, похожее на узкий колодец. Оно полнилось темнотой. Беспросветная, всепоглощающая тьма. Мне не нравился этот вид, но я почему-то продолжал смотреть. И чем дольше я смотрел, тем больше становилась эта серебристая точка по центру темноты. Откуда она там взялась? Она была там, когда я только начал смотреть? Этого я не знал. А потом неожиданно ― столп яркого света. Он возник из увеличившейся точки и ударил вверх, в потолок надо мной, чуть не ослепив меня при этом. Что-то произошло, что-то важное, очевидно. Я испугался, что упущу это, чем бы оно ни было, и быстро погрузил свою голову в столп. Вот это смелость, не так ли? А может, просто безрассудство. И вот тогда-то оно и произошло…