Читать книгу Вам не перезвонят - - Страница 8

Май, 2015

На экзаменационной площадке автошколы «Юность», что в районе Измайлово, шел второй час, как кандидаты в водители выжидали среди пасмурного дня приезда достопочтенного инспектора ГИБДД. В мусорном баке возле курилки образовывался террикон из потушенных окурков, брошенных кандидатами и инструкторами. Кто-то таким образом пытался перебивать волнение, кто-то – скуку, а кто-то неосознанно закуривал вслед за своими собеседниками, с которыми обсуждались истории сдачи экзаменов своих друзей и знакомых. Один лишь Игорь невозмутимо стоял в стороне от других и наблюдал, как ученики откатывают последние минуты на площадке в белых «Поло» и пепельно-серых «Рапидах», пока французские «Логаны» прохлаждались на парковке. Сегодня «механики» должны были сдавать на автомобилях чешского производителя. Упаси боже сесть за «немца» инструктора Алика с его капризным сцеплением, едва тянул трогание на эстакаде.

Ходили слухи, что через год регламент сдачи экзаменов ужесточат – якобы сделают прохождение на площадке всех упражнений за десять минут (вместо трех испытаний на выбор, как сейчас), а в городе появятся новые штрафные пункты вроде «неуверенного» и «опасного» вождения. С учетом сезонных факторов, влияющих на сдачу практической части экзамена, Игорю нужно было закрыть вопрос с получением прав в течение оставшихся шести месяцев.

К слову, это была уже третья попытка парня сдать площадку и город, после которой между пересдачами пойдет интервал в месяц. Родители сделали необычный подарок на его день рождения – как-то на одном застолье мама намекнула, что если сын сдаст на права, то, возможно, ему будет на чем ездить. Это серьезно простимулировало парня, и Игорь с нетерпением ждал того дня, когда он сможет законно завести мотор своей будущей стальной незнакомки и обкатывать улицы Москвы.

Из-за жары и частых перекуров у Игоря пересохло во рту, а последние две сигареты в его пачке четко давали понять, что лучше обновить упаковку папиросок сейчас, пока не приехал майор Литвинов. Предупредив старших о своем отлучении, он отправился в ближайший магазин. Рустам, инструктор Игоря, уверял своего ученика, что вопрос с принимающей стороной урегулирован за три «путевки в Хабаровск». А потому на этот раз парень не переживал насчет сдачи экзаменов, несмотря на введенную пару лет назад запись на видеокамеры. Это даже к лучшему – инспектору в этом случае значительно подрезали крылья, если тот хотел умышленно помешать кандидату откатать испытание. Хотя были и свои нюансы…

По возвращению из магазина с противоположной стороны 11-й Парковой улицы Игорь заметил, что помимо машин его автошколы на площадке появился черный «УАЗ Патриот». Как только внедорожник пересек периметр ограждения автошколы, парень прочухал сразу, кто хозяин флагмана отечественного автопрома – экзаменатор, наконец, соизволил притащить в автошколу свой служебный зад. Подойдя ближе, парень смутился, увидев на погонах инспектора три маленькие звезды вместо ожидаемой одной большой. Майора Литвинова успели понизить на два звания? Обычно, когда раскрываются договоренности с «успешной сдачей экзаменов», старшие офицеры не отделываются сменой погон.

Игорь подошел впритык к сборищу с инструкторами и заметил отчетливое недоумение на их лицах – те о чем-то расспрашивали старшего лейтенанта. Когда офицер с ухоженными светлыми усами направился обратно в свой автомобиль, Игорь подошел к окруженному негодующими учениками Рустаму. Убедившись, что «старлей» был очень занят копанием в своих служебных вещах, инструктор начал прояснять ситуацию.

– Ребят, расклад такой, – начал инструктор, оглядываясь в сторону черного «Патриота». – Наш майор заболел, этот приехал подменить его.

– Как он вообще попал сюда? – спросила одна из учениц.

– Без понятия, первый раз его вижу. Мутный какой-то мужик…

– А то, что мы скидывали…? – уточнил Игорь в полголоса.

– Не знаю, в делах должны стоять отметки, а там уже как он решит. Если будет валить – тогда будем общаться с командиром.

Апофеозом всего этого стал выбор «Поло» в качестве экзаменационного автомобиля для сдающих на механической коробке передач. Якобы от салона «Рапида» смердело сигаретным табаком (да, Рустам был еще тот заядлый курильщик, как и остальные 80% инструкторов «Юности»), и у машины отсутствует опись необходимого комплекта водителя (знак аварийной остановки, аптечка, огнетушитель, буксировочный трос и светоотражающий жилет). «Киа Рио» так и осталась экзаменационной лошадкой для тех, кто не планировал часто дергать рычаг переключения скоростей, на ее счет инспектор лишь пробурчал что-то про ароматизатор салона и мелкий мусор на задних сидениях. Несмотря на протесты инструкторов и призывы к «ну, Вы нас поймите», офицер полиции был непреклонен в своем выборе. Прошло еще около десяти минут, пока старший лейтенант устанавливал записывающее оборудование в салон «Киа Рио». После долгих подготовительных процедур он взял с собой кипу экзаменационных карточек кандидатов и озвучил первую фамилию.

Экзамен на сдачу площадки начался.

***

На «корейце» площадку сдало большинство кандидаток и кандидатов. Зачет в личные карточки остальные ученики не получили по очевидным и нелепым причинам – кто-то умудрился откатиться на эстакаде и сбить переносной столб, кто-то протащил конусы на параллельной парковке. Были и такие, кто и вовсе не смог начать упражнение в течение тридцати секунд. Чего только нервы не делают с экзаменуемыми в звездный час… А ведь это всего один миг, всего одно неверное движение.

Спустя полтора часа очередь добралась и до тех, кто хотел владеть двумя типами трансмиссий. Между тем, дело приближалось к полудню, и желудки оставшихся кандидатов начинали напоминать об обеденном приеме пищи. Курящим частично удавалось подавлять аппетит сигаретным дымом, хотя в таком состоянии к сигарете тянуло не так сильно. С механикой процесс отсеивания кандидатов шел куда быстрее – на экзамене отметку «не сдал» получал уже каждый второй кандидат, в том числе и из числа «подмасленных». Алик и Рустам все чаще выслушивали упреки в свой адрес, например «для чего я с вами договаривался? Чтобы меня валили!?». Но еще до начала экзамена инструктора неоднократно предупреждали, что грубые нарушения покрываться не будут.

– Я не раз повторял вам, что будут ка-ме-ры! И все ваши фразочки с «ой, а что это она не едет» будут записываться! – парировал Алик.

– Надо было больше занятий брать, – поддерживал его Рустам. – Как вы потом без нас ездить будете?

Сколько бы кандидаты не возмущались, про себя они понимали, что инструкторы правы.

Вскоре прозвучала фамилия Игоря, от произношения которой у него чуть не заложило уши, учитывая громкость и низкие частоты, на которых говорил этот старлей. Перекрестившись, он отправился в так нелюбимый им «Поло» Алика, припаркованного перед эстакадой, с ожидающим его светлоусым оборотнем в погонах. Усевшись в автомобиль, Игорь обратил внимание на положение сиденья старшего лейтенанта – оно почти упиралось к задним рядам, а спинка сидения наклонена минимум на 45°. Неужто даже относительно просторный «немец» был для него тесноват?

– Здравствуйте, – поприветствовал его Игорь.

– Паспорт, – громко басом выдал офицер, не повернув в сторону парня даже головы.

Игорь вручил ему свое удостоверение личности в развернутом виде. Фу, какой грубиян этот инспектор!

– Бирюков Игорь Николаевич, 1990 года рождения, – продиктовал на запись экзаменатор, поводя документом перед камерой на лобовом стекле, затем положил паспорт перед собой. От его голосового рупора Игорь даже немного морщился, пока настраивал под себя сиденье и зеркала (удобно, что здесь такой же джойстик настройки боковых зеркал, как в «Шкоде»). Закончив настройку салона, он доложил о своей готовности.

– Начинайте упражнение «эстакада», – повелевал инспектор.

Припарковав автомобиль на подъеме, Игорь начал набирать обороты на первой скорости, когда инструктор поставил ограничительный столбик. Затем подвел сцепление и…

Случилось то, из-за чего Игорь не хотел сдавать именно на этой машине – кандидат слишком сильно ослабил нажатие на педаль сцепления, «немец» не справился с оборотами и заглох. Казначеев продолжал сидеть с невозмутимым взглядом. Хорошо, что машина была на ручнике, и Игорю удалось избежать отката. Оставался последний шанс, и парень им воспользовался – повторив манипуляции с педалью газа, он отпустил стояночный тормоз чуть раньше и прибавил ускорения. «Поло» смог подняться и выйти на ровный участок эстакады, после чего покатился вниз и элегантно вписался «мордой» в метровую зону остановки. Упражнение выполнено.

– Следующее упражнение – разворот в ограниченном пространстве, – прогремел старший лейтенант.

С этим заданием Игорь справился без проблем. Несмотря на так нелюбимое им сцепление, зеркала у машины давали хороший обзор на разметку. Хотя бы в этом он был благодарен Алику.

– Следующее упражнение – параллельная парковка.

«Вот черт!», – выругался про себя Игорь. Это было одним из самых раздражающих упражнений среди всех пяти существующих в их автошколе. Почему не заезд в бокс? Почему не змейка? Длина корпуса «Поло» была короче «Рапида» примерно на 10 см, а значит привычные ориентиры могли сыграть уже не на пользу ученику. Игорь попробовал не придавать этому значения, и провел все тот же алгоритм, что и на чешском собрате – руль до упора вправо, заезд, выравнивание колес и затем выкручивание руля влево до отказа. Дернув стояночный тормоз и выставив «нейтраль» на коробке передач, Игорь выдохнул и выжидающе посмотрел на экзаменатора.

– Вы закончили упражнение? – прогремел инспектор.

Это знак! Рустам говорил об этом – если инспектор задавал такой вопрос, значит кандидат на грани провала. Ответив «да», он смело может расписываться в своей карточке рядом с пометкой «не сдал». Но сведущие ученики в курсе, что экзаменаторы таким образом протягивают руку помощи, несмотря на наличие камеры. Значит, этот старлей все таки знал про договоренность Литвинова с его автошколой.

– Еще нет, – ответил Бирюков.

Игорь еще раз посмотрел в боковые зеркала, а затем в окно левой двери. Вот же засада! Левое зеркало немного вылезало на пунктирную разметку. Он выкрутил руль вправо, вернул коробку передач на задний ход, опустил ручник, еще немного сдал назад и выровнял машину. После повторил завершающие действия и доложил, что закончил.

– Бирюков Игорь Николаевич прошел экзамен на площадке, оценка «сдал». Расписывайтесь, – как робот произнес белоусый инспектор, протянув Игорю экзаменационный листок с ручкой. Кандидат, не скрывая ехидной улыбки, с довольным видом оставил на листке свой автограф.

– Скоро увидимся, товарищ старший лейтенант, – с язвой в голосе сказал Игорь и бодром расположении духа вышел из машины.

***

Поскольку около половины кандидатов слетело еще на площадке автошколы «Юность», экзаменатор решил провести испытание в городе в тот же день. Такое решение неоднозначно оценили как инструкторы, так и ученики. С одной стороны – это огромная экономия личного времени и шанс «откатать» последнее испытание, пока тело помнило все нюансы экзаменационного автомобиля. Да и лишние полчаса на обед есть. С другой – неприятное решение для инструкторов, у кого в личном графике намечались ученики для отработки вождения в реальных условиях, а для будущих водителей – звонки работодателей с назойливыми вопросами вроде «ты там скоро?», «мне нужен отчет через три часа!», «ты же говорил, что только до обеда отпросишься!».

Как бы то ни было, слово инспектора для автошколы – догмат. Абсолют. Константа.

Но не для безработного Игоря. Родители предложили краткосрочную материальную помощь, пока их сынок пытался получить водительский документ и просматривал отклики своего резюме на рекрут-сайте «Jobhunter». К слову о последнем, он уже и не помнил, когда в последний раз заходил на этот портал – всегда находились дела куда более насущные, вроде встреч с друзьями или компьютерных шутеров.

Сейчас его волновало лишь одно – в курсе ли этот «литеха», по какому маршруту вести «отборных» кандидатов? Ни Алик, ни Рустам не смогли ответить ему на этот вопрос. Ситуацию осложнял и тот факт, что принимающий инспектор запретил Рустаму на «Рапиде» сопровождать экзаменационный транспорт.

– Вы понимаете, что мы так будем до самой ночи сдавать? – возмущался Алик, когда экзаменационный и сопровождающий автомобили прибыли на место старта.

– А вы в курсе, что камера записывает обстановку сзади? Странно будет наблюдать на записи, что экзаменуемый транспорт на протяжении нескольких часов преследует один и тот же автомобиль. Как предложите потом объяснять это проверяющим органам?

Отчасти, логика в его словах есть – время от времени УСБ и другие заинтересованные инстанции просматривают записи видеокамер с экзаменов. С другой стороны, этой практике уже не первый год, и тут у благородной проверки должно вдруг измениться к ней отношение. К тому же, инструкторы это делают для удобства всех, не получая никаких компенсаций за прожженный бензин. А этот ресурс сейчас далеко не дешевый.

До Игоря очередь дошла лишь через два часа. Странно, старшие говорили, что «избранные» начнут первыми после ездоков на «автомате». Может, это была такая тактика инспектора, чтобы не наводить подозрения на отборных участников? Да и плевать, раньше это будет или позже, покуда договор инструкторов со стражами автопорядка в силе. В любом случае, важно здесь и сейчас – запись камеры велась и на траекторию маршрута, и никакой «уговор» не оправдывал выезд на встречку или наезд на пешехода, перебегающего дорогу в закрывающиеся двери автобуса.

Игорь уселся в тот же экзаменационный «Поло» Алика, который с сегодняшнего дня стал для него символом удачи. Машина располагалась прямо возле их автошколы на 11-й Парковой улице. Пройдя рутинную процедуру идентификации кандидата и настройку салона, Игорь начал движение в сторону Сиреневого бульвара.

– На регулируемом перекрестке едем прямо, – повелевал полицейский, всей с той же каменной гримасой на лице.

«Изумительно», – подумал Игорь, перестроившись в левый ряд, подальше от сигнала светофора с зеленой стрелкой. По регламенту, инспектору нужно было продемонстрировать минимум два поворота в разные стороны и один разворот. Перекресток был пройден без проблем, и «Поло» продолжил ехать к пересечению с Верхней Первомайской улицей. Примерно за 150 метров до указанной улицы светофор вдалеке переключился с красного на зеленый.

Инспектор молчал.

– Здесь поворачивать? – до светофора Игорю оставалось меньше ста метров. Обычно здесь ученики совершали разворот.

Инспектор продолжал молчать.

«Язык в заднице застрял, что ли!?», – возмущался про себя Игорь. В таких случаях кандидатам не оставалось ничего, кроме как продолжать ехать прямо. А запись с камеры можно приложить к апелляции, если экзаменатор вдруг потом заявит о невыполнении требований.

А может, и не стоило переживать вовсе? В этом квартале все дороги были практически двухполосные, и совершить ошибку на повороте – значит показать пик невнимательности будущего водителя.

– Нет, – выдал наконец экзаменатор.

Надо же, проснулся! После перекрестка 11-я Парковая продолжалась в одностороннем движении. Скорее всего, он попросит свернуть налево, а потому лучше перестроиться в крайний левый ряд.

Так и вышло – инспектор попросил Игоря повернуть налево, на Измайловский бульвар, где потоки машин были разделены прогулочной аллеей.

«Неужели думаешь, что я поеду под «кирпич» по встречке? Не тут-то было!», – самодовольно подумал Игорь, остановившись на первом светофоре без поворотника (иначе бы заработал штрафной балл за ввод других участников движения в заблуждение). Лишь проехав первое пересечение, он включил левый указатель и совершил заданный ему маневр.

Улицы Северного и Восточного Измайлово были прекрасны тем, что имели долгий пролет между пересечениями. По регламенту, инспектор не мог тестировать кандидата дольше 15 минут, а потому Игорь нарочно придерживался рекомендуемых 40 км/ч.

– На следующем регулируемом перекрестке поверните налево, а затем – поверните направо, – вновь прогремел Казначеев, от чего у Игоря выветрилась вся эйфория от спокойной езды.

Как скажешь, босс! Игорь исполнил маневр – выехал на 13-ю Парковую, и попал на красный свет перед очередным перекрестком. Расслабившись, он включил правый поворотник и стал ждать разрешающего сигнала.

Интуиция подсказывала, что Игорь вот-вот наступит в капкан. Подъехавшая сзади «Хонда» моргнула Игорю дальним светом фар. Что он хотел этим сказать?

Парень спохватился, когда загорелся зеленый свет. Над светофором он увидел знаки «уступи дорогу» и «выезд на дорогу с односторонним движением», указывающим…налево! Игорь выключил поворотник и продолжил двигаться прямо.

– Поворот направо запрещен, так как здесь одностороннее движение, – с невозмутимым тоном прокомментировал кандидат в водители.

Старший лейтенант ничего на это не ответил, лишь сделал себе пометку в экзаменационном листе. Все правильно, он ввел других участников в заблуждение, включив правый поворотник. Казначеев должен был нарисовать ему 1 балл.

Так, хорошо, у Игоря в запасе еще 1 ошибка средней степени и 3 мелких прокола. Требование инспектора относительно поворота направо оставалось в силе. Сейчас надо быть особенно внимательным и не спутать перекресток с прилегающей территорией.

«Поло» постепенно нагонял бело-зеленый маршрутный автобус, следующий по маршруту № 34. С этими товарищами надо быть поаккуратнее – из-за их габаритов сложно оценить обстановку на встречном движении, чтобы не ждать, пока тот будет высаживать и принимать пассажиров. После T-образного перекрестка с Верхней Первомайской «скотовозка», как называл автобусы Рустам, включила правый поворотник. Значит, впереди остановка – нужно немного сбавить скорость и увеличить дистанцию.

Игорь едва не наехал на пешеходный переход, когда автобус прижался к остановке «Детская больница». Обгонять его было запрещено – потоки разделяла сплошная линия разметки. И уж тем более нельзя было рисковать на пешеходном переходе. Парень терпеливо дождался, когда общественный транспорт выполнит свой социальный долг.

Как только Игорь продолжил движение за автобусом, Казначеев издал следующий наказ:

– На регулируемом перекрестке поверните налево.

На всякий случай Игорь уточнил, что делать с поворотом направо.

– На регулируемом… перекрестке… поверните… налево, – в голосе старшего лейтенанта прослеживалось явное презрение к дотошности кандидата, и вынудить его повторять команды было верхом неуважения к инспектору. Ну очевидно же, что здесь, как в армии – последний приказ нивелирует предыдущий, если первый противоречит его требованиям.

«Да как скажешь! Хочешь налево, хочешь разворот, хочешь хоть в магазин тебе за сигаретами заеду – любой каприз, лишь бы не скулил!», – возмущался про себя Игорь.

Едва заметный из-за обилия зелени светофор на перекрестке велел автобусу и экзаменационному «Поло» дождаться разрешающего сигнала. Самого сигнала светофора Игорь не видел – он мог ориентироваться лишь по стоп-сигналу автобуса, планировавшего продолжать движение прямо. Игорь молча включил левый поворотник и начал ждать.

Радовал лишь тот факт, что на этом участке трафика практически не было – лишь парочка машин выехала с пересекаемой дороге в прямом направлении. На встречной стороне 13-ой Парковой своей очереди также ждали несколько машин. Надо обязательно их пропустить перед поворотом, иначе прощай экзамен. Игорь мельком взглянул на своего соседа в погонах. У того на лице будто проскользнула едкая усмешка. Конечно, ты здесь царь и бог, именно ты решаешь судьбы молодых (и не очень) водителей, кто хочет сидеть за баранкой своего автомобиля и ездить, куда вздумается. Ничего, осталось лишь пара маневров – после поворота налево офицер скорее всего попросит развернуться и припарковаться там, где это не запрещено знаками. С момента начала экзамена прошло уже минимум 11 минут.

Автобус тронулся с места. Сзади Игоря никто не подгонял, а значит можно было спокойно пропустить встречное движение и повернуть.

Лишь в конце Игорь осознал, что наступил в тот самый капкан, когда повернул после проезда встречного потока. Казначеев ударил по педалям сцепления и тормоза, после чего объявил кандидату о несдаче экзамена.

***

От резкой остановки автомобиля Игорь не сразу осознал произошедшие. В чувство его привели сигналящие в правый бок водители, которые меньше 10 секунд назад находились на встречном потоке. Для пешеходов на Сиреневом бульваре горел разрешающий сигнал, Игорь замечал на их лицах как недоумевающие, так и насмехательские взгляды в его сторону.

– Возвращайтесь в полосу и найдите место для остановки, – повелевал Казначеев, высматривая поочередно задние и боковые зеркала.

Включив аварийную сигнализацию, Игорь начал перебирать в голове наиболее короткую и безопасную траекторию. Сейчас поток машин на 13-й Парковой и пешеходы на Сиреневом бульваре создали для него патовую ситуацию. Нужно было дождаться запрещающего сигнала для того потока и сдать назад в правую сторону. После смены сигналов светофора Игорь включил заднюю передачу и начал выводить автомобиль на 13-ю Парковую.

Поворот на прилегающую территорию справа находился примерно в 150 м от злополучного перекрестка. От злости Игорь даже заглушил мотор, вместе с подъемом рычага стояночного тормоза.

– Заведите двигатель, – металлическим голосом попросил его принимающий инспектор.

Кандидат в водители попытался разглядеть его служебную бирку с фамилией и именем. На прикрепленной к нагрудному карману карточке он смог разглядеть только родовое имя.

– Товарищ…Казначеев… – начал было он.

– Будьте добры обращаться ко мне «товарищ старший лейтенант», – поспешил поправить его офицер.

– Товарищ старший лейтенант, Вы понимаете, что создали невыполнимые условия для последнего маневра?

– С какой это стати? Вы не убедились в организации движения на пересекаемой дороге, а потому создали аварийную ситуацию встречному потоку. Не тратьте мое время, распишитесь в экзаменационном листе и ступайте домой. Если не согласны с результатом, можете оспорить сдачу экзамена в судебном порядке.

– А за что я должен расписываться, если Вы на ходу меняете свои указания! Сначала поверни направо, потом поверни налево…

Казначеев наконец обратил на него свой стальной инспекторский взор. Его глаза так и горели от наворачивающегося негодования.

– Игорь Николаевич, если Вы еще думаете о том дне, чтобы сесть за руль на законных основаниях, распишитесь в экзаменационном листе. Без него Вы не будете допущены на пересдачу, – от голоса Казначеева в ушах у кандидата в водители стоял нестерпимый гул.

Но и к такому повороту событий Игорь был готов – перед сдачей экзамена вывел с карты еще немного «наличности». Сувенир для должностного лица был уложен в обычный белый конверт, который Игорь достал из широкого кармана своих болотно-зеленых брюк. Примятый бумажный прямоугольник он просунул в нишу под магнитолой, так, что камеры не должны были увидеть подозрительных действий.

– Смотрите, тут кто-то из кандидатов документы свои забыл.

– Не знаю, кто забыл. Чужого брать не стану.

«Ну какой же ты засранец! Неужели ты столько настриг с учеников, что решил сейчас в правильного поиграть!?», – злился про себя Игорь.

– Подписывайте лист и заберите «забытую» вещь, – Казначеев произнес прилагательное с едва прослеживаемом ехидством.

Что ж, Игорек, кажется, с твоей комбинацией на руках больше нет смысла блефовать? Несостоявшийся водитель наконец сдал оборону и подписал злополучный документ.

– Я тебя еще найду… – прошипел он напоследок, захлопывая за собой дверь.

Казначеев не стал уподобляться обиженному кандидату, и пересел за руль без каких-либо ответных реплик, после чего отрегулировал зеркала и сиденье под свой громоздкий рост.

– Документы забыл, – Казначеев вышвырнул оставленный конверт в окно и направился обратно в автошколу.

***

Лишь к вечеру Казначеев закончил прием последних экзаменов кандидатов автошколы «Юность». Небольшую стопку карточек будущих водителей, прошедших последние испытания, он увез в первое отделение экзаменационной работы на Вернисажной улице, где в своем кабинете его ждал Альберт Меркулов, начальник первого отделения технического надзора и регистрационно-экзаменационной работы № 3. Да, тот самый, что был его командиром мотовзвода во втором батальоне полиции.

– Эх, Степка, Степка, я уж уезжать думал, а тут ты вваливаешься со своими кандидатами. Ну что, много сдали?

– Я могу зайти в другой раз, если Вам неудобно, – с нотками обиды ответил Казначеев.

– Ты у меня первый день что ль на службе? Шуток не понимаешь? Заходи, говорю, мне цифра нужна.

Казначеев неторопливо обошел Т-образный стол слева и сел по правую руку от своего руководителя. Старший лейтенант аккуратно выровнял экзаменационные карточки кандидатов об массивную поверхность стола и вручил документы Меркулову.

– Да что ты все копошишься, дал бы так…, – поворчал Альберт, принимая кипу.

– Альберт Сергеевич, это ценные документы. С ними надо бережно, – угрюмо промычал подчиненный.

– За это я тебя и перевел к себе, что ты еще тот зануда, – после этой фразы Меркулов издал психопатический смешок. Он начал высматривать карточки, после чего раскладывать их на четыре стопки. Улыбка, поначалу натянутая на его все таком же округлом лице с обвисшими от хорошей жизни щеками, постепенно опускалась, переходя в неприятное удивление. Окончив сортировку, начальник отделения отодвинул две стопки по левую руку и вопросительно посмотрел на своего сотрудника.

– Двенадцать карт. А сколько всего сдавало?

– Одиннадцать на автоматической коробке, двадцать три на механической. Всего тридцать четыре кандидата, Альберт Сергеевич, – с серьезным видом доложился Казначеев.

– Так, дай мне список, кто сегодня сдавал, – Альберт помрачнел во взгляде и протянул просящую руку к Степану, не отрывая глаз от двух стопок по правую руку. Степан неторопливо залез в свой рабочий кожаный портфель, и среди снятых средств видеофиксации достал чуть примятый список сегодняшних кандидатов, уложенного в отдельный файлик. Меркулов чуть грубовато выхватил его и начал бегать глазами от списка к стопкам.

– Ты же в «Юность» ездил, да? – уточнил он, открывая свой выдвижной ящик в столе.

– Так точно.

Меркулов достал из ящика свою версию листка А4 с фамилиями, написанных от руки. Напротив выписанных инициалов стояли «плюсики», и, сверяясь с карточками из стопок, Меркулов сделал пометки в виде знаков вопроса и других «плюсиков» в распечатанном списке Казначеева. Затем вручил листок со сделанными пометками обратно своему подчиненному.

– Мне сегодня инструктора звонили оттуда, жаловались, что ты «инвесторов» валил.

Глаза Казначеева слегка выпучились от такой претензии.

– Простите, кого?

– Скажи, ты какой раз экзамены принимаешь? – в голосе Меркулова начала прослеживаться накипающее недовольство.

– В этом отделении – первый.

– В этом отделении понятно, а вообще? За всю службу? – Меркулов начинал понемногу багроветь.

– В Центральном округе пару раз принимал теоретические экзамены, когда Вы ушли.

– Степка, помнишь ту гоночную движуху во втором бате7? – выдохнув, спросил Меркулов. Само собой, Степан помнил ночные заезды как вчерашний день, а также печальные последствия за их с Алексеем азарт. Начальник начал пояснять, что здесь «благотворительная схема» работала в похожем ключе, с той лишь разницей, что она не имеет таких рисков и отработана еще со времен ельцинских извинений в новогоднюю ночь. Не говоря уже о размерах этой самой «благотворительности» …

– Я кое-как объяснил инструкторам, мол, человек новый, не сразу понял, что к чему. Литвинов, собака, меня тоже подставил…

– Альберт Сергеевич, разрешите возразить. Это ведь неправильно. Если Ваше отделение выдаст удостоверения таким растяпам, как Бирюков и Прокофьев, которые не отличают встречное и попутное движение, Вы подвергнете жизни как новых водителей, так и уже опытных. Я уже не говорю о пешеходах. А это плохая статистика на наше ведомство. Оно нам нужно?

Глаза Меркулова закатились чуть ли не вовнутрь.

– Степка, ты меня не понял. То, как он будет ездить после получения прав, нас не касается. Ты вообще видел, в каких условиях мы работаем? Какое у нас оборудование, какая у нас штатка? Гражданские почти каждый день перерабатывают по 2, а то и по 3 часа, и им за это никто не доплачивает. Кроме того, они еще и каждый день выслушивают недовольства граждан, потому что эти, извини меня, идиоты документы не могут нормально собрать и принести. А благодаря вознаграждениям у меня есть хоть какая-то возможность простимулировать сотрудников. Ты же не думаешь, что я забираю все себе…?

– Ни в коем случае, Альберт Сергеевич, – успокаивающе обнадежил его Казначеев. – И все-таки это неправильно. С каждым годом финансирование органов внутренних дел остается одной из самых больших статей…

– Какое к черту финансирование! – выпалил Альберт и непроизвольно встал со стула. – Разуй глаза, Степа, до начальников отделений, до таких, как я, твое финансирование не доходит. Ты можешь себе представить, что даже опытный водитель может рано или поздно позволить себе вольность и создать аварию на МКАДе или «трешке»8? А некоторые, особенно девушки, получают права и оставляют их в прикроватной тумбочке, потому что боятся за руль сесть, их мужья везде катают, и им по кайфу. Желающие получить права всегда будут, и они будут… жертвовать столько, сколько им скажут…

– Альберт Сергеевич, в таком случае я не хочу участвовать в этой схеме. У меня есть Регламент, я ему и следую, – на этой ноте Казначеев встал из-за стола и вышел из кабинета.

***

На следующий день Казначеев направлялся в первое отделение экзаменационной работы на Вернисажной улице без доли обиды на своего начальника. В тот же вечер он решил навестить спортивный зал в соседнем корпусе – вечерние тренировки отлично снимали стресс на сон грядущий, а грамотная программа и питание после сеанса не вызывало крипатуру на следующий день. Здешний тренер указывал Степану на необходимость балансировки кардио- и силовых упражнений, чтобы поддерживать атлетический облик. Телосложение Казначеева относилось к так называемым эндоморфам – склонных к набору веса и мышечной массы. Однако старший лейтенант нисколько не комплексовал своих больших габаритов – напротив, он считал крупное (не упитанное!) телосложение хорошим задатком крепкого здоровья, и гордился им.

Степан обдумывал слова своего начальника. Меркулов так и остался алчным чиновником со времен работы во втором батальоне, прикрываясь «тяжелым трудом» своих подчиненных. Если человека не устраивают его условия труда, и он намерен больше зарабатывать и двигаться по карьерной лестнице – он будет искать свое место, а не протирать штаны перед окном приема и выдачи документов, жалуясь на свою нелегкую долю.

Вспомнишь солнце – вот и лучик. Альберт Сергеевич стоял в небольшой крытой курилке в 15 метрах от входа (как по закону!) и что-то весело обсуждал в телефонном разговоре. При виде приближающегося Казначеева начальник отделения в спехе потушил бычок и выбросил в переполненную урну, скоропостижно закончил разговор и окликнул своего подчиненного.

– Доброе утро, Альберт Сергеевич, – поприветствовал Казначеев своего руководителя, когда подошел к курилке. Мерзкий запах потушенных бычков мгновенно вызвал искривленное выражение лица старшего лейтенанта и тошнотворный рефлекс, не говоря уже о неприятной эстетике самой курилки, где из-за окурков негде было встать полицейской туфле. Видимо, средств в «фонде имени Альберта Меркулова» хватает не на весь обслуживающий персонал, раз этот бардак некому прибрать.

– Степка, ты уж не обессудь, думал, что с тех пор ты пересмотрел свои взгляды на нашу работу…

– Все нормально, Альберт Сергеевич, – сухо ответил ему Казначеев.

– Ну и отлично. У меня к тебе просьба будет – через пару часов ко мне парнишка должен приехать на собеседование, а мне полковник Томилин набрал минут десять назад, ждет на совещании по округу. Прими кандидата, а?

– Приму, Альберт Сергеевич. Разрешите поподробнее узнать?

Меркулов рассказал, что сейчас они ищут специалиста «широкого профиля», который смог бы взять на себя участок делопроизводства, в том числе и кадровое, на время отсутствия или болезни других сотрудников. Сейчас Казначеев был единственным сотрудником, кто вел участок канцелярии отделения.

– Из-за новых правил сдачи экзаменов все табуном попрут сдавать на права, а мы хотим еще автошколу «Мотодрайв» на себя взять, – Меркулов махнул рукой в неизвестном направлении. – Здесь, на Нижней Первомайской. Думаю тебя к ним приставить, чтобы ты экзамены у них принимал.

– Новый регламент вступит в силу только следующим летом, – прокомментировал Казначеев. – Есть смысл ожидать поток только весной.

– В автошколе тоже не дураки сидят, в 2016 году у них ценник взлетит будь здоров. И это я еще молчу про тех, кто взвинтил стоимость после новых правил и обвала рубля. У нас уже практически график до конца года расписан, так что принимающих инспекторов может не хватить, если какая-нибудь сволочь типа Литвинова заболеет или кошка у него откинется. В общем, Степка, послушай паренька, как он, чего. Вы с ним вроде как даже знакомы…

О чем это он? Казначеев догадывался, для чего Меркулов мог присматривать себе нового сотрудника. Свою лапшу, Альберт Сергеевич, с новым регламентом и автошколами оставь где-нибудь в отделе пропаганды БДД9. Начальник отделения наверняка хотел застраховаться на тот случай, если старший лейтенант снова удумает быть ложкой дегтя в медовой бочке работы его отделения, и чтобы неугодного служащего можно было скинуть в удобный момент или, чего хуже, выставить причастным к злоупотреблению должностных полномочий или по другой статье.

– Сделаю, Альберт Сергеевич, – после чего они вместе направились в отдел кадров, где лежало резюме кандидата.

***

Перед своим отъездом на совещание по округу Меркулов дал Казначееву ценные указания – о чем расспрашивать кандидата и, в зависимости от результатов собеседования, подобрать ему соответствующую ставку или сопроводить на выход. Начать хотя бы с основ – что такое документ, что является реквизитами документа, какие нормативно-правовые акты регулирует делопроизводство, чем приказ отличался от распоряжения и тому подобное. Про себя Казначеев понимал, что проверять кандидата одной теорией не слишком эффективно. Такой подход мог бы сработать разве что на зачете у его университетского преподавателя при сдаче предмета «Правовые основы государственного управления и государственной службы».

Но в отличие от работника образовательного учреждения, кандидат не прощался с принимающим экзаменатором после успешной сдачи, а внедрялся прямо в бюрократическую машину их подразделения. А значит должен понимать и ориентироваться в реальных документах, проекты которых он будет готовить и относить на подпись первому лицу отделения. И все возможные косяки, которые будет выявлять Меркулов у нового сотрудника, будут оборачиваться в сторону Казначеева косыми и вопросительными взглядами. Поэтому старший лейтенант планировал дополнить собеседование практической частью.

Через полтора часа в кабинет к Казначееву зашел консультант средних лет в ярко-оранжевой жилетке, основной труд которых заключался в нажимании экрана терминала выдачи талончиков на очередь. В этот момент старший лейтенант готовил очередную служебную записку с направлением информации, и не очень обрадовался внезапному появлению.

– Почему не стучитесь, Валерий Юрьевич? – сухо, но без злости спросил Казначеев.

– Степа, там на собеседование парнишка какой-то пришел, спрашивает Альберта Сергеевича…

– Валерий Юрьевич, Вы не ответили на мой вопрос, – уже более строго, но все также без ноток злости, переспросил старший лейтенант. Глаза сверлили взглядом переносицу консультанта.

– Да я думал ты не сильно занят, да и…

– Закройте, пожалуйста, дверь и попробуйте снова, – Степан отчетливо отстучал каждое слово. На лице привратника одновременно выразилось как негодование, что какой-то молодой зазнайка в погонах командует им, так и трепет от его громогласного тона. Борьба двух чувств в итоге закончилась закрытием двери с той стороны с последующим отстукиванием дверного полотна из дубового массива.

– Да-да, – оживленно ответил Казначеев.

Валерий Юрьевич, на сей раз с чуть озлобленным выражением лица, повторил предыдущее сообщение.

– Альберт Сергеевич ждал его в 11 утра. Сейчас 10:44. Пусть ждет, – ответил старший лейтенант, поглядывая на свои наручные часы с черным кожаным ремешком.

– Х-хорошо… – запинаясь, ответил консультант и закрыл (почти захлопнул) дверь.

Казначеев всегда считал стук в дверь не столько психологической подготовкой для встречающего, сколько актом вежливости по отношению к человеку, к которому собираются обратиться. Стук в дверь означает, что посетитель уважает личное пространство принимающей стороны, а также других присутствующих, если человек за дверью не один. Привратник не проявил такового в отношении Казначеева, сославшись якобы на относительную незанятость единственного делопроизводителя отделения. А потому таких, как Валерий Юрьевич, несмотря на зрелый возраст, надо перевоспитывать. А если он так к Меркулову додумается зайти…?

К назначенному времени Казначеев успел подготовить три проекта служебных записок. По ту сторону двери из дубового массива раздался стук. Степан посмотрел на свои часы – 11:01. Он что там, совсем за временем не следит?

– Да, – отчетливо ответил старший лейтенант.

Дверь открылась, и в кабинет вошел молодой человек лет 29. Казначеев, оценивая внешний вид кандидата, сделал соответствующую пометку в своей личной записной книжке (выбор в пользу черного поло и темно-синих облегающих брюк был не самым лучшим для появления на собеседовании в государственных структур, пускай даже и в летнее время). Возможно, что черным поло он маскирует потливые места на теле и не выглаженные участки одежды. Но отсутствие на ней каких-либо посторонних следов убедило сделать «галочку» об опрятности.

– Доброе утро.

Поздоровался не совсем уверенно, но без запинки. Сойдет, учитывая, что он ожидал увидеть по эту сторону стола далеко не погоны старшего лейтенанта.

– Здравствуйте, – громогласно ответил Казначеев и посмотрел в лицо вошедшему.

– Ворон, это ты что ли?

Удивлению Казначеева не было предела, когда тот узнал в кандидате одного из бывших членов клуба «Ночные всадники».

***

– Как тебя занесло сюда, Волк? – с ноткой удивления спросил Казначеев, пожимая руку бывшему соратнику по клубу.

– Да ладно, Степ, можно же по именам.

Старший лейтенант на это ничего не ответил. В резюме было указано, что настоящее имя Волка было Егор Клыков. Из личного дела бывшего гонщика Степан узнал, что в свое время, этак лет пять назад, по договору дарения ему перешла квартира от бабушки по линии отца, которую он досматривал с 18 лет. Сами родители при этом переехали за границу по работе, предоставив сыну условную свободу действий. После смерти Агафьи Петровны, матери его отца, Егор какое-то время уживался в одинокой трехкомнатной «хрущевке», периодически приводя новых знакомых с ночных вечеринок, от которых он и узнал про гоночные клубы стритрейсеров. По словам самого Егора, он едва не завалил защиту дипломной работы по специальности маркетолог, когда начал увлекаться гоночными соревнованиями (видимо, звонок родителей «из-за бугра» привел парня в чувство, когда тот собирался пойти по пути Билла Гейтса). Тем не менее, свои новые увлечения он не забросил – как единственный собственник жилой площади он организовал обмен бабушкиного наследства на скромную студию с евроремонтом, а на оставшийся капитал приобрел себе первую и единственную «RX-7», с которой и начал свой путь стритрейсера. Заодно позаботился и о приобретении военного билета.

И теперь, спустя три года, он решил здесь клерком работать!? В отделение экзаменационной работы? Видать, бабушкин родник на грани высыхания. Послушав рассказ Егора, Степан перешел к деловой части.

– Егор, ты хоть понимаешь, что пересесть с руля за бумажки – это не колеса на «Мазде» поменять?

– Да я вроде грамотно печатаю….

– Одной грамотной печати в редакторе недостаточно, программа и так за тебя поправляет совсем грубые ошибки. У тебя есть какой-либо документ, в котором отражена твоя квалификация как делопроизводителя?

– Нет. У меня только диплом по маркетингу.

Казначеев начал что-то активно выскребать на клочке бумаги, параллельно беседуя с Клыковым.

– Очень хорошо, что ты окончил это направление, иначе бы я попрощался с тобой сию же минуту. Без высшего образования и военного билета в государственные органы попасть точно не выйдет.

– Если понадобится, я поступлю на магистратуру по этому направлению.

– Во-первых, ты еще не устроен в отделение, чтобы так рассуждать. Во-вторых, сейчас по этому направлению учат не так эффективно в государственных вузах, лучше поступить на специальные курсы по деловой переписке, где обучат быстрее и лучше, – Казначеев откинулся в своем большом кожаном кресле. – Итак, Егор, что такое документ?