Читать книгу Хороший актёр. Я сильнее - - Страница 7

Чарльз вышел из своего черного форда и достал гитару с пассажирского сиденья. На часах уже светилось «5:00». От Рэя парню пришло сообщение: «У нас четвёртое место». Это заставило его ухмыльнуться… Слабо. Должны были быть первыми. Кинг не ощущал большую часть своего тела, а то, что чувствовал было пронизано болью. Такой, что желание ночевать в машине перевешивало желание уснуть в своей удобной кровати. Какой Энви придурок…

Ещё подъезжая, Чарльз заметил нескольких студентов, вышедших на пробежку. Однако те не спешили и что-то кричали, не сводя глаз с общежития. Это не предвещало ничего хорошего, и чутьё парня не подвело. Стоило ему обратить внимание на здание, как в глаза бросилась миниатюрная девушка, стоящая на краю крыше.

– Чёрт! – выругнулся Чарльз и молниеносно закинул гитару обратно.

Он устремился внутрь трёхэтажной постройки. Чарльз преодолевал длинные коридоры. Редкие, полусонные студенты преграждали путь. Парень замедлялся. Злился. Обходил их и ускорялся. Каждая секунда была на счету. Чёртова Джонс! Что она там забыла? Чёртовы студенты! Вылупили глаза. И ничего не делали. На лестничных пролётах он резко поворачивал, хватаясь за перила. Перепрыгивал через несколько ступеней. Адреналин заставил позабыть о ссадинах и ушибах.

Железная дверь на крышу.

Он быстро распахнул её. Лёгкий ветер сразу взъерошил волосы. Чарльз ощутил прохладу. А она до сих пор стояла, неподвижная, одной рукой касаясь перегородки. Она оступилась.

Чарльз вовремя схватил её за руку и потянул на себя. Девушка вмиг оказалась рядом с парнем. Блондин не рассчитал силу и, пятясь назад, споткнулся. Он упал на спину и потянул её за собой. Эшли замерла. Она смотрела словно сквозь Чарльза.

– Ты дура! – крикнул парень и перевернулся, оказавшись сверху. Чарльз резко поднялся на ноги. Каждое его движение было сделано с такой злостью… – Ты зачем сюда полезла? Дура! – он расхаживал по крыше широкими и быстрыми шагами. Снизу доносились аплодисменты, предназначенные Чарльзу. Люди начинали потихоньку расходиться. Эшли медленно села, обняв колени. – А семья? Ты о семье подумала? – сердце у Чарльза стучало быстрее тремоло. Адреналин до сих пор пульсирующе отзывался в висках. Мышцы отяжелели, а ушибы отдались с новой болью. Жар соединялся с холодным воздухом. В конечном итоге всё это смешивалось в один букет неприятных ощущений.

Он резко остановился и посмотрел на Эшли. Только сейчас Чарльз увидел, что она его не слушала. И только сейчас он заметил, что девушка сидела в одной пижаме. Тонкий розовый топ на бретельках и белые штаны, с узорами в виде звёздочек. Её руки, ключицы, ноги покрылись гусиной кожей. Чарльз с большими усилиями заставил себя успокоиться. С трудом подавил желание снова накричать на неё и сделал глубокий вдох. Выдох.

– Если так хотела сигануть с крыши, почему не надела что-то поприличнее? – спросил он, вкладывая остатки гнева в эти слова. Он сел рядом с Эшли, сняв с себя чёрную кожанку. Блондин накинул куртку на плечи девушки и почувствовал, как его кожа покрылась мурашками.

Уже светало. На горизонте виднелась красно-оранжевая полоса, от которой лучами исходили бледно-розовые линии. Воздух был отрезвляюще чистым и свежим. Позади доносился приглушенный шум дороги. Чарльз снова посмотрел на Эшли. Такого пустого взгляда он не видел уже давно. Обычно в фильмах после спасения от самоубийства люди бились в истерике, плакали, боялись. Но она, словно вода в утреннем водоёме после тихой ночи, была спокойна, почти неподвижна. Только размеренное дыхание выдавало её присутствие.

– Что произошло? – спросил Чарльз тоном, который внушал доверие и показывал готовность услышать самую сокровенную тайну. – С близкими что-то случилось?

– Нет.

– С Мейсоном поругались?

– Нет.

Хоть Эшли и ответила так же безэмоционально, Чарльз услышал, как прежний медленный ритм дыхания сбился. Неужели это стало поводом для такого поступка? Что за бред? Кинг всегда думал, что самоубийство – удел для слабых. Насколько нужно было быть слабаком и эгоистом, чтобы вместо поиска решения проблемы – лишать себя жизни? Так ещё из-за каких-то людей… Люди приходят и уходят. Чарльзу раньше казалось, что Эшли сильная.

– Перед конкурсом Мейсон во всех подробностях расписывал, как пройдёт ваша ночь. – снова заговорил парень наигранно приторно. – Как ваши сердца сольются воедино. Как вы будете любить друг друга…

– Прекрати.

– Он был так рад. – не унимался Чарльз. Он видел, как злилась Эшли и продолжал. – Спустя месяц ухаживаний, сюсю-мусю и всего такого ты наконец готова… Но вот, я приезжаю, а ты стоишь. Одна. Неужели малыш Мейсон так плох? Или дело в другом. Наверное…

– Он изменил мне. – выпалила девушка.

Чарльз замолчал. Он сам это заподозрил, но вот услышал и слова подтверждения. Идиот-Мейсон. Лишь на мгновение в глазах Эшли промелькнуло что-то похожее на боль, злость, обиду. Хоть что-то. И она отвернулась. Чарльз сжал кулаки, чтобы не произнести вслух ещё что-то противное. Это молчание его нервировало.

Он изучал профиль девушки с интересом ученого. Конечно, он не верил в то, что внешность – отражение внутреннего мира, но это было точно не про случай Джонс. Она была маленького роста. Сидя рядом с Чарльзом, девушка доставала ему лишь до плеча. Волосы, недавно отстриженные под каре, были светлые, на солнце отливали золотом. Чарльзу было плевать на цвет её волос, но он считал большим упущением её последний поход к парикмахеру. Как можно было обменять длинные рыжие кудри на обычный блонд? Раньше эта была её особенность. Её волосы были тем, что её отличало от других. А теперь она стала как все. Губы были узкие, бледно-розового цвета. Во рту у неё были передние пряди, которые она снова жевала. Эшли не страдала от лишнего веса, но сколько Чарльз помнил, у неё всегда были щёчки. И напоследок, ангелочек мог гордиться своими большими серыми глазами. И обычно взгляд у неё был наивный, детский. И роли ей часто доставались такие. На самом деле она могла похвастаться широким диапазоном ролей, но именно эти у неё получились лучше всего. Она играла милых, добреньких до мозга костей, доверчивых девушек, какой она сама и являлась. Удивительная синхронизация внешности и характера. Такие как она всегда жили в своих мечтах и только и ждали своего доброго принца. Ей бы очень подошли образы Джульетты, Мари или Жиннет. Неудивительно, что ей понравился Мейсон. И неудивительно, что он ей и разбил сердце.

Солнце всё поднималось, а теплее не становилось. Чарльз старался как можно больше обнять колени. Одной рукой он взял кулон. Крыло. С одной стороны оно было ангельски-белым, а с другой – чёрным. Его мама видела в этом смысл, говорила о том, что в каждом человеке было одинаковое количество добра и зла, и, какую сторону показывать, человек выбирал сам. Именно крыло символизировало свободу. Свобода в самопознании. Блондин, глядя на эту вещицу, не мог вдохновляться так же, как мама, но зато он быстро сосредотачивался, сжимая в кулак кулон.

Толи от утренней прохлады, толи от странной компании было зябко. Он мысленно прикидывал, сколько часов оставалось до первой пары, и разочаровывался. Парень всматривался в лицо Эшли и пытался угадать, о чём она сейчас думала. Но странно. Наверное, впервые за долгое время он не мог прочитать человека.

– Ангелочек, как тебе живётся, будучи популярной? – спросил он и натянул самую обольстительную ухмылку из своего арсенала. Наконец, Эшли обратила на него внимание. Она даже улыбнулась. Легко.

– Нормально.

– А мне казалось, что тебе не нравится.

– Это только моя проблема. И я не стану говорить об этом с кем попало. Прости, Кинг. Не пойми меня неправильно, но ты не выглядишь как человек, которому стоит доверять. – виновато опустила глаза девушка.

И снова молчание…

– С родителями как дела?

– Тоже мимо. – тепло улыбнулась Эшли. Опять этот взгляд… Чарльз закатил глаза, и первый отвернулся. – Ты не представляешь, как я тебе благодарна. Если бы не ты…

– Забей. – отмахнулся он и обнял колени ещё крепче.

– Ты же весь замёрз. – вскинула брови Эшли и поднялась на ноги. На улице было градусов десять, а блондинка любила преувеличивать. Намеки на произошедшее полностью исчезли. Как она это делала? – Надевай. – с этими словами девушка скинула с себя куртку и протянула Чарльзу.

– Не надо мне. – брезгливо отодвинувшись от куртки, сказал он и встал. – Как будто я просил. Кто из нас в пижаме, тот и надевает.

Эшли наклонила голову влево и стала рассматривать выражение лица Чарльза, пока не улыбнулась и не отвела взгляд. Она накинула кожанку на плечи и обернулась в сторону рассвета. Походу её настигли те же мысли, что и Чарльза минут десять назад, отчего она вздохнула:

– С меня горячий кофе.

Эшли направилась в сторону выхода. Чарльз следил за ней, сунув руки в карманы джинс, и думал. Он взглянул на экран телефона, на котором большими цифрами светилось время «6:12». В целом, если бы он поторопился сейчас, то успел бы заехать домой и привести себя в порядок. Но для начала стоило уложить спать эту девушку. Пока они шли по общежитию, девушка расспрашивала о самочувствии, о его состоянии, словно о нём она волновалась больше, чем о себе.

Чарльз вошёл в её комнату и одёрнул себя прежде, чем спросил, где её соседка. Он оценивающе обвёл глазами стены, кровать, стол, полки. Всё было идеально. На белом письменном столе принадлежности и тетради были разложены ровно и по цветам. На полках ничего не валялось, а тоже было рассортировано по оттенкам и размеру. Только на кровати сиреневый плед был слегка помят.

– У меня беспорядок. Прости. – оправдывалась блондинка, чем вызвала у Чарльза усмешку. – Я заварю кофе нам. – резко прервала себя на полуслове она и стукнула по голове. – Ты же не пьёшь это «жалкое подобие напитка». – процитировала она и достала из шкафчика пакетик чая. К этому времени электрический чайник уже закипел, и Эшли приготовила кружки.

– Я походу тебя сильно задел таким заявлением. – с иронией сказал Чарльз, до сих пор стоя у порога. – Я поехал.

– И смысл? Как будто ты будешь спать. – скрестила руки на груди она и слегка прищурилась.

– Я-то не буду, а вот тебе советовал бы, ангелочек.

– Хватит меня так называть. – недовольно произнесла она и зевнула.

Чарльз снова посмотрел на время и прокашлялся, сдаваясь. Сейчас Эшли казалась такой беззащитной. И отчего-то хотелось проследить за тем, чтобы с ней ничего не случилось. И почему после случившегося они вели такой повседневный диалог?

– Есть что покрепче? – сам не надеясь на утвердительный ответ, спросил он. Конечно, у неё ничего не было. Кто бы сомневался?

Чарльз сидел в маленькой комнате общаги и пил чай в шесть утра. Для полноты картины не хватало пирожного.

– У меня кстати торт есть. – с этими словами Эшли достала из маленького холодильника небольшие кусочки клубничного торта. Чарльз усмехнулся.

Они недолго пили чай в полной тишине. Под конец импровизированного чаепития Эшли уже лежала на кровати и всё чаще и чаще покачивала головой, каждый раз заставляя себя открыть глаза. Но наконец сон победил её.

Чарльз закатил глаза и тихо убрал кружку из рук Эшли. Он почти вышел из её комнаты, когда решил обернуться. Девушка спала, свернувшись в калачик, отчего ему пришлось вернуться и укрыть её сиреневым пледом. Её светлые пряди лезли ей в лицо, и Чарльз, предавшись своим воспоминаниям, улыбнулся и заправил волосы за ухо девушки.

Всю дорогу до дома Чарльз провёл в размышлениях. В голове до сих пор не укладывалось произошедшее. Но негативные мысли сменялись чувством ностальгии. В квартире он отыскал на полках старый семейный альбом. Достал бутылку дорогого бренди, стакан, и сел на пол, облокотившись о стену.

Он перелистывал страницы, и будто снова переживал те моменты, которые запечатлели на камеру. Вся семья в сборе. Чарльз согнул колени и положил на них альбом, а сам пил янтарную жидкость. Он наконец дошёл до последней страницы.

На ней была изображена девочка тринадцати лет. Она была одета в синее платьице, а её светлые волосы заплетены в две тугие косички. На шее висела золотая медаль, являющаяся причиной широкой улыбки. Но Чарльз не мог перестать смотреть в её голубые радостные и искренние глаза. Кэтти…

Чарльз почувствовал, как в носу стало щипать, а ладони похолодели. Он сделал ещё глоток бренди. От этого стало ещё паршивее.

– Чёрт. – произнёс он и со злостью швырнул стакан в стену напротив.

Осколки разлетелись по всей гостиной, а звон пронзил тишину в тёмной квартире. Чарльз уткнулся головой в колени. Боль нарастала, но быстро сменялась злостью…

Тебе нужно лишь немного угаснуть, немного умереть,[1]

Немного умереть, чтобы выжить.

Помоги мне потратить моё драгоценное время.

Тебе нужно лишь немного поплакать, всего чуть-чуть,

Немного поплакать, чтобы прийти в норму.

Помоги мне разобраться в моих мыслях.