Читать книгу Русалочка с дипломом - - Страница 4

– Добро пожаловать в сердце Пузырчатой Фабрики – упаковочный цех! – с гордостью провозгласил Бартон.

Хоть он кричал во всё горло, Шелья еле расслышала его слова. Огромный зал гудел, скрипел и клокотал от кипящей работы. Сотни металлических труб спускались с потолка. Из них выпадали товары, которые сразу шлёпались на конвейерные ленты, сплетенные из крепких водорослей. Над лентами суетились рабочие: из баллонов они выдували на каждый товар воздушный пузырь.

Дальше «обдутые» товары неслись по ленте и скрывались сквозь пористую стену.

– Вот так происходит товарообмен с сушей, – многозначительно пояснил Бартон. – Люди спускают предметы по трубам. Наземные колдуны предварительно покрывают товары защитной оболочкой, но её хватает только на пять минут под водой.

– Вот как? – с интересом спросила Шелья.

– Поэтому в течение этих пяти минут необходимо обдуть каждый продукт пузырём. Иначе он испортится, – предупредил краб. – Тут у нас фрукты, овощи, конфеты, сосиски, ириски, вафли, щербет, чего только нет.

Русалочка с любопытством уставилась на упаковщиков. В основном это были осьминоги и черепахусы. Осьминоги управлялись ловко. Ещё бы! Каждое щупальце держало по баллону, извивалось, вытягивалось и нажимало на кнопки так быстро, что невозможно было уследить. Черепахусы тоже не отставали и проворно работали когтистыми лапами: эти существа отличались редкостным интеллектом, они были точь-в-точь как черепахи, только умели вертикально стоять на двух нижних лапах. Изогнув морщинистые шеи над конвейером, они прилежно обдували товары и ни на миг не отвлекались.

– Шелья, ты тоже попробуй, – предложил Бартон. – Вот эта лента будет лично твоей.

Краб потащил русалочку с пустому конвейеру и нажал на красную кнопку в трубе. Через минуту оттуда начали сыпаться круглые фрукты.

– Это яблоки, – пояснил Бартон. – Чего застыла?! Вперёд!

Шелья спохватилась и принялась генерировать ладонями пузыри, быстро окутывая ароматные фрукты. Один за другим, один за другим, один за другим. Яблоки выпадали из трубы каждые три секунды, не давая времени, чтобы расслабиться или зазеваться. Шелья пыхтела, волосы лезли в глаза, ладони жгло от непрестанной работы.

Лента мчалась, как сумасшедшая, быстро унося товары прочь.

– Молодец! – сказал Бартон и снова нажал на красную кнопку. Поток яблок прекратился.

– Фу-у-ух! – выдохнула Шелья, её щеки раскраснелись.

– Не волнуйся. Поток не всегда такой. Каждая партия – это двести яблок. Между партиями перерыв в десять минут, за которые ты можешь перевести дух, – протараторил Бартон. – Ни в коем случае не пропускай ни одного фрукта! И не позволяй фруктам скатиться с ленты. Всё понятно?

– Ну…

– Если чувствуешь, что не успеваешь – нажми на эту педаль, она замедлит ход ленты, – Бартон указал на маленькую педальку под конвейером. – Но не злоупотребляй! Нажмешь на педаль больше пяти раз в месяц – из зарплаты вычтут одну жемчужину!

– Что?!

– Если пропустишь хоть один фрукт – тоже минус одна жемчужина.

– Как так-то? – возмутилась Шелья.

– Позволишь фрукту скатиться с ленты – минус жемчужина. Некачественно упакуешь – минус одна жемчужина. Повредишь фрукт – минус одна жемчужина.

– Беспредел! – запротестовала Шелья.

– Поздно бунтовать. Все эти условия прописаны в контракте, – сказал Бартон. – Ах да! И на красную кнопку не смей нажимать! Только я имею на это право, как главный по цеху. Так как сегодня твой первый день, можешь просто поплавать и посмотреть, как работают другие. Вопросы?

Шелья проследила взглядом за лентами, которые уносились сквозь пористую стену в другое помещение.

– А куда упакованные товары направляются дальше? – спросила она.

– Это не твоя забота, – фыркнул Бартон.

– Почему же? – возмутилась Шелья.

– У нас тут любопытных не любят, – предупредил краб.

– А каких любят?

– Покорных и молчаливых.

– Кто бы сомневался, – еле слышно прошептала она.

Шелья принялась плыть между лентами и здороваться с новыми коллегами.

– Доброе утро! Доброе утро! – кивала она.

– Какое утро? Уже разгар рабочего дня! – недовольно захлюпали осьминоги.

– И то верно, – сконфузилась Шелья. – Я новенькая. Меня зовут Шелья.

– Твои проблемы, – пробурчали они, не отрываясь от дела.

– Хлюпоглаз, слыхал какое смешное имя «Шелья»?

– И не говори, Головоног.

Шелья хмыкнула и подплыла к черепахусам. У них не существовало имён, только цифры на панцирях – 1, 2, 3 и до бесконечности. И звали их соответственно: Черепахус 15, Черепахус 22 или Черепахус 115.

– Добрый день! – лучезарно поздоровалась Шелья. – Как ваши дела? Я буду работать на соседней ленте. С яблоками!

У черепахусов как раз завершилась партия бананов и они присели отдохнуть. Причмокнув ртами-щёлочками, черепахусы окинули Шелью изучающими взглядами и забулькали что-то на своём, черепашьем. Шелья не изучала в Академии черепаший язык (только змеиный и осьминожий), поэтому улавливала их речь обрывками.

– Ты… буль-буль-буль… ленивая… буль-буль-буль… грязнуля, – булькали черепахусы.

– Что? – ошарашенно переспросила Шелья.

– Они говорит, что ты – молодец! Не то, что прошлая работница – ленивая грязнуля, – перевёл Бартон.

– А-а-а! – протянула Шелья с облегчением.

Её внимание привлёк дальний угол цеха. Он был самым темным и отделен пупырчатой ширмой.

– А что там? – Шелья рывком двинулась туда.

– Стой! – не успел среагировать Бартон.

Шелья заглянула за ширму и переменилась в лице. Там сидели три русалочки! По виду – совсем взрослые женщины. Они молчаливо перебирали испорченные товары, слетевшие с лент, и упаковывали их в контейнеры для мусора. Русалочки были блеклыми, почти прозрачными, как привидения. Казалось, что жизнь давным-давно утекла из их слабых тел. Белёсые волосы были заправлены в аккуратные сеточки, а бесцветные глаза почти не моргали.

– Добрый день! – дрогнувшим голосом поздоровалась Шелья. Облик русалок расстроил её до глубины души, сердце девушки сжалось от тоски и боли.

Русалки безучастно кивнули, но не произнесли ни слова.

– Не жди ответа. Они безмолвны, – сказал Бартон.

– Почему?! – ужаснулась Шелья.

– Слишком долго работают на Дне. Онемели со временем. Скоро превратятся в студенистые водоросли.

– Что?!

Бартон кивнул в угол цеха. Там колыхались бесцветные водоросли, похожие на щупальца медуз.

– Как же так?! – испугалась Шелья.

– Не бойся. С тобой такого не случится. А если и случится, то не скоро. Лет через четыреста-пятьсот, если задержишься на Дне слишком долго, – пробубнил Бартон.

Шелья заметила, что на хвосте каждой русалки сверкал толстый металлический браслет, который крепко-накрепко впивался чешую. Он напоминал наручник кандалов, только цепи не было.

– Что это? – спросила Шелья, каждой клеточкой тела ощущая тревогу.

– Это, милочка, самый главный атрибут твоей взрослой жизни! – из ниоткуда за спиной Шельи возникла мадам Панцирница.

Шелья не успела пикнуть, как ведьма быстро защёлкнула на её хвосте тяжелый браслет. Холодный металл мёртвой хваткой сжал чешую.

– Ай! Больно! – завопила Шелья. Она замахала хвостиком, пытаясь стряхнуть адскую штуку, но в ответ на каждое движение браслет впивался ещё страшнее.

– Ничего, привыкнешь, – хищно улыбнулась мадам Панцирница. – Это счётчик.

– Какой ещё счётчик? – раздраженно воскликнула Шелья.

Она попыталась выскользнуть из браслета: на мгновение превратилась в пену, а потом собралась обратно. К сожалению, счётчик никуда не делся.

– Хоть в креветку превратись, он не слетит, – хрипло предупредила ведьма. – Приклеен надёжной экономической магией. Пока не отработаешь долг, счётчик – часть тебя, как рука или хвост.

Шелья нахмурилась и уставилась на браслет. В его центре красным огнём горело заклятое число «300». Русалочка каждой чешуйкой чувствовала это пламя, будто оно было призвано неустанно напоминать ей о долге.

– В конце месяца, когда получишь свои 6 жемчужин, счётчик покажет «294». Через месяц «288». И так далее, – подбодрил Бартон. – Когда дойдёт до нуля – разомкнётся сам.

– Зачем он вообще нужен? – угрюмо спросила Шелья.

– Чтобы ты не сбежала, – ответила мадам Панцирница. – Браслет позволяет плыть только по нижнему и среднему слою Светловодья, не дальше. На поверхность тебе нельзя. И даже не думай уплыть в другие моря.

– Раньше не думала. А теперь уж думаю, – назло начальнице огрызнулась Шелья.

– Не ворчи, – ведьма насмешливо вскинула брови. – На всех русалках защёлкнуты такие браслеты. Ты не особенная. Вы, русалки, случайно рождены, случайно живёте, и умираете случайно. Одинаковые и беспомощные до безобразия.

Довольная своей речью, ведьма застучала крабьими ногами и отправилась к себе в кабинет. Шелья сжала кулаки, сверля затылок ведьмы несогласным взглядом, пока та не скрылась из виду.

Юная душа русалочки протестовала против подобного беспредела. Но так было заведено во взрослом мире. Что она могла поделать?

Шелья обернулась к блеклым русалкам-упаковщицам и впервые заметила на их лицах эмоции. Русалки с жалостью и состраданием глядели на её браслет. Их стеклянные глаза наполнились безграничной хрустальной печалью, будто в памяти проплывала вся жизнь, начиная с того момента, как на их собственные хвосты натянули эти ненавистные счётчики. Русалки безмолвно переглянулись. Должно быть, они тоже когда-то были подругами-выпускницами. Озорными, шутливыми и полными надежд… А теперь стали призрачными тенями, затерянными на дне жизни.

Их груди Шельи вырвался отчаянный вздох.

До конца рабочего дня она уныло плавала по цеху, изучая что да как. С самым удрученным на свете видом она поглядывала на настенные часы: дешёвенькие, украшенные осколками битых ракушек. Время ползло, как морская улитка. Кстати, улитки здесь работали уборщицами. Раз в три часа они мыли полы между конвейерами и подбирали упавшие с ленты товары, если такие имелись.

Ещё Шелья заметила, что около каждой трубы висел индивидуальный график работы упаковщиков. После окончания смены, они расписывались на графике, а Бартон ставил малюсенькую печать.

Когда часы пробили шесть, все упаковщики с радостью прекратили работу. Бартон нажал на красные кнопки и отпустил всех домой. Только бледные русалочки не шелохнулись и продолжили перебирать мусор. Оказывается, они не ели, не спали, и в отдыхе не нуждались.

– Держи, – краб протянул Шелье листок, расчерченный таблицами. – Я составил для тебя график работы. Внимательно изучи и запомни.

– Будет сделано, – с нарочитым послушанием кивнула Шелья. – Могу плыть домой?

– Разумеется. Завтра к семи. Смотри, не опоздай. Иначе будет вычет…

– Знаю-знаю, одна жемчужина! – раздраженно угадала Шелья.

Она взмахнула хвостиком и поплыла прочь. С тяжелым браслетом на хвосте это получалось не так легко и элегантно, как раньше.

– Ничего, накачаю себе плавник. Бесплатный тренажер, – подбодрила себя русалочка.

За забором уже ждал Конёк. Увидев наставника, Шелья не выдержала. Страшное разочарование этого дня прорвалось наружу скорбными рыданиями. Русалочка залилась солёными горячими слезами. Она схватила Конька в охапку и прижала к щеке:

– Конёк! Родненький! – сквозь всхлипывания причитала она.

– Ну тихо-тихо, – с состраданием молвил наставник. – Первый день у всех тяжелый.

– Правда? – вытирая красные глаза, спросила Шелья.

– Конечно! Думаешь, отчего у меня хвост спиралью свернулся? После первого рабочего дня я так сжался, что не смог разжаться обратно! – заявил Конёк.

Русалочка улыбнулась сквозь слёзы.

– Врёшь ты всё, – хмыкнула она. – У всех морских коньков такие хвостики.

– А вот и нет! – Конёк пощекотал её лицо своим носом-трубочкой. – Взбодрись! Поплыли, я покажу, где ты будешь жить. Аренда – сущая мелочь! Кстати!

Конёк спустился к песку, куда упали слёзы Шельи. Всего за минуту слезинки превратились в маленькие сияющие жемчужинки.

– Ты как раз наплакала на квартплату! – обрадовался Конёк, бережно собирая богатство.

Наставник ссыпал горстку жемчуга Шелье в сумку.

– Поплыли. А то мне скоро детишек из сада забирать.

Конёк поправил галстучек и шепнул в узел:

– Не забыть купить детской планктоновой смеси на ужин.