Читать книгу В рядах королевской династии - - Страница 4

Моя челюсть отвисла от удивления. Наверное, надо было испугаться. Хотя бы – в ответ на панику Гильберта. Но в этом волшебном королевстве мне уже повстречалось столько чудес. Ну, Смерть. Ну, череп, коса и балахон. Но я же – современная девушка. Я читала Терри Праттчета и даже пыталась слушать металл. Потому, когда она агрессивно рявкнула и занесла надо мной косу, я от неожиданности вскрикнула, села на заднюю точку и загородилась руками.

– Смерть все искупит! – вкрадчивым голосом заявил череп. Жуткое, скажу вам, зрелище. Тут Смерть замешкалась и аккуратно растолкала мои руки косой.

– Ты не Руаза. – разочарованно сделала вывод она и обернулась к Гильберту. – Ты предупредить не мог?

– Я предупреждал – белыми губами оправдывался Гильберт.

Смерть положила косу на плечо.

– Сколько лет мы с тобой знакомы, Гильберт Персиваль Ивес де Лефевр? И каждый раз ты дрожишь передо мной, как заяц перед фотокамерой туриста!

Гильберт медленно кивнул. Лицо его будто немного ожило, но выражение еще было далеко от привычного. Почему ж мне нифика не страшно? Да я вообще, похоже, редко боюсь. Только когда уже в морду дают…

Смерть снова обернулась ко мне и повторила:

– Ты не Руаза… Что же мне с тобой делать?

Я виновато пожала плечами и на автомате повторила:

– Выпить?

– Чего? – переспросила гостья.

– Выпить. Сомной. Утолить женскую, так сказать, тоску.

Смерть махнула рукой.

– А давай. Гильберт, тащи бухло.

Я прибалдела от такой осведомленности местных высоких сил. Ведь Смерть – высокая сила? Впрочем, речь не о том. Надо разрядить обстановку и выяснить, почему эта гостья из незваных не может мирно отвалить – ведь я, к счастью, не Руаза.

Через полчаса мы сидели перед камином, а еще бледный Гильберт с длинным смешным именем разливал нам по маленькой.

– Так ты понимммаешь… – Смерть быстро опьянела. Впрочем – я тоже, хоть вино было легкое. – Эта красотка ведь того…. – она издала звук, какой издавали персонажи «Операции Ы», когда решили, что им велят убить бабушку. – И я должна ее забрать. Эльфы – они… геморрой блин на запущщшшшной стадии… Их низя так морально разлагать. Она ведь… заблушд…дшая.. ее дитя… Я должна ее забрать, чтобы искупить ее грех – вместдто нее. Пнимашь?

Я кивнула. Что-то стучало в голову, не совсем о Руазе. Что-то такое надо было спросить у Смерти, ноя никак не могла сосредоточиться.

– Што ты дрожишь? – обиделась Смерть на Гильберта. – Подый нормальнохо вина… это… гхрадусов 40.

– Пджди. – я взяла костлявую за плечо. – Эт… А я?

– Ты? – я кивнула, при чем с размахом, сначала завернув голову назад, а потом с размаху вперед. – Ты за нее.

– Но ты меня не заберешшшш?..

– Не. Я эт… дам… дам… тебе ченс. – Смерть подняла на меня глазницы. – Ар ю спи-ик ингишь?

– Ик. – согласилась я. – Че ты мне дашь – то?

– А… шанс. Эх, жизнь моя жестянка. – в это время Гильберт с отрешенным видом налил нам что-то покрепче – боюсь предположить, что именно. Но его еще каменное лицо говорило о том, что он не будет спорить с костлявой. Смерть залпом выпила горячительное и заявила: – Давай споем?

Я кивнула и подумала, что как пожилая дама Смерть любит что-нибудь застольное. Мы спели «Колокольчики мои», «Валенки», но потом язык начал заплетаться. Я попыталась спеть что-нибудь из современного. Смерть меня устыдила, заявив, что это полная шняга, и попыталась исполнить «Я свободен», переделывая довольно ловко мужской род в женский. Она даже попыталась исполнить голосом гитарное соло из известной баллады – это вышло у ней так лихо, что я зааплодировала и пообещала больше не слушать всякое то, что «не того этого». Потом я все-таки спросила:

– Так ик что?

– А… то…а што я сказала?

– Смерть искупает фсеоооооооо. – попыталась я передать ее в лицах.

– А. Так слуший, да? Эта… эльфийка… Я должна забрать ее. И тебя могла бы забрать. Ведь ты за нее? – я опять тупо кивнула. – Та-ахк воть. Но мне нужна она. Ты здесь пробудь, а там поадртал откроется, и я зап…перу свое. Веришшь?

Я больше не кивала. От выпитого перед глазами все плыло.

– Че-нипбудь спросить хошишь? – догадалась Смерть. Легко сказать. А как я теперь соображу – что я там хотела спросить?

– А Смерть Плскхого Мира прправда такхой? – проикала я. Смерть кивнула – на мой манер, с «разбегом».

– Таккк…ой. Тока писака ваш… он тохго… больно его пожалел. Ваши воощше наших жалэють. Ну што за работа? Ход…ди, забирай… А они… Хоть бы спасбо хто сказал. Лежат, страдают от бол лезней, от старости, б… бббл…

– Не выражайсе. – попросила я.

– Блезней… А, это я уж ховорила. Я п-прихожу – а они меня не ждали. Воттт… ты – меня звала?

Я подумала и кивнула. Ну, было, пожалуй. Особенно когда башка так блин раскалывается, и вставать надо, а неохота. Но Смерть не обратила внимания на мой кивок.

– Прихжу – а они – изыыди. Абыдно, да? И нихому мня не жалко. Я вв… ведь подневоль…ное… Забрал-дставил… Вот тебе мну жалко?

Я кивнула, икнула и затянула «Таганку», но не справилась. С предложения собутыльника, мы спели «Что так сердце растревожило», но и эту песню я с трудом осилила.

– Эх, Ася, труд у меня… этось… Гильберт, как его? А, тьфу на тебя. В опшшшем, мать. Неблаходарный он у меня. Трутт. – Смерть с размаху положила мне руку на плечо. – Вот ты мну боисси?

– Не. – не подумав, пискнула я.

– О. А он боитси. За шчт…то?

Я пожала плечами. Мы обе укоризненно посмотрели на Гильберта.

– Вощше – то, этот Гильберт…Гильбертушка – он хрошший. Дружбан мой. Был. Покка не ссстрарилсе. А теперь… боится… хад… – Смерть всхлипнула. Мы спели в знак протеста «Вечерний звон» – хорошо пошел этот старинный медляк.

– Вспомнила! – гаркнула я так резко, что все вздрогнули, а я даже малость протрезвела.

– Слушай…те.

– Давай, мать, на ты. – своим таинственным голосом предложила Смерть.

– Ты. – быстро согласилась я. – Этого того. Ты… Как тя… Смерть. Ты все знаешь… как это… согласно длжссстным инструхцьям?

Смерть задумалась, потом осторожно кивнула, с любопытством ожидая, что я спрошу.

– Как упить демона? – промямлила я.

Я услышала, как за спиной выдохнул невидимый Гильберт.

– Демонна… – протянула Смерть. И тут, обращаясь к Гильберту, рявкнула:– Слышь, подай дичь!

Я не видела своего учителя, но слышала, как что-то зашевелилось. Дичью оказалась рыба с завтрака.

– Слышь. – продолжала Смерть. Потом она обратилась к Гилберту и указала на сиденье косой: – Гильбертушка, прилипни задом к стулю… – когда маг послушно сел, она продолжила. – Энаиска – то, он это… того… В глубине трудный ребенок… этой… че там у них. Ты его лови на жвца. Пняла?

Я не поняла. Смерть объяснила:

– У тебя диадема есть. – слово «диадема» вышло у ней длинно, с почтением, как песня. Тут Смерть снова отвлеклась. – Не хватает… это… развлечений…

– Чегось? – не поняла я.

– Это… Ну, мальчиков что ли.

Смерть медленно подняла голову на Гильберта. Маг – архивариус не пошевелился, только начал покрываться бардовой краской.

– Гильбертушка. Развлек бы, штой, девочек?

Я поняла, что сейчас она будет провоцировать мага на стриптиз. Мне было дико любопытно на это посмотреть. Но сейчас мне было его жаль.

– Низя. – мявкнула я. – Мое.

– Чеось? – медленно переспросила Смерть.

Я собрала руку в пьяный кулак и тыкнула ей в то место, где у черепа нос.

– Во. – пояснила я.

Смерть напряглась. Но сообразительный Гильберт разлил – на этот раз и себе тоже. Мы выпили. Смерти пришлось присоединиться. Она задумалась:

– Энаиска – он, понимашь, демон. – ее пустые глаза еще были обращены на Гильберта. – Кароче. Ему нужен проход. Проход пока ш не откроеится – пока Инжен не зарядит ресурс. А – это… Ну можно хоть топлесс? – снова отвлеклась она. Гильберт опять побледнел – на этот раз от возмущения.

Я пошатнулась и на ее манер – с размаху – положила руку ей на костлявое плечо:

– Ты мене уважаишь?

Смерть на всякий случай кивнула.

– Давай… эт…Докажем ему, шчто женская дружжжба есть. – предложила я.

– А давай. У меня знаешь – и не таких. У меня знаешь какие есссть? Сиди туть с этим… пнем. В общем, Энаис ему не хватаит миров. Грустнтно у нго там… И пусссст…то… Аж есл он здесь не отвоюет – пойдет знаишь куда? Х тебе. – и, словно не видя мою реакцию, продолжила: – Ему заговорить зубы – эт… легко, вощем. В обббпщем… Замани его… И мне пришли.

– Как? – едва ворочая языком, спросила я.

– Демоны… Они… их тахк просто не того этого. Найди лабораторыю… шшш…колы. Гильбертик-ик…Ик… покажет. Там есть зелье. От этих…. Красавчиков.

– Демонов. – подсказала я.

– Угуг. И когда он придет за диадемой – его надо того… зеленкой…

– Зельем. – поправила я.

Смерть энергично кивнула.

– Ну, на посошок.

Мы еще раз чокнулись. Потом еще раз спели – чисто для разрядки, «От улыбки станет всем светлей» – жуткая вещь, особенно учитывая, что у ней с лица улыбка не сходит.

– Сл…слушай… Ну тебе б уши – а так вылитая Руаза. Ну, будешь у нас – заходи. – прошелестела гостья.

– Нет уж. Лушше ты х нам. – промямлила я и подумала: «Хорошая тетка. Зачем же я так напилась?». Смерть попрощалась, а на мое предложение – не надо ли ее проводить – фыркнула и растаяла прямо на месте.

Я повернулась к Гильберту. Он сидел у открытого окна – красивый, с бледной кожей и пышным румянцем. Глаза его начали приобретать прежний блеск.

– Ты такой смелый – едва ворочая языком, я начала напирать на него. Все эти разговоры про топлесс и мальчиков как-то странно на меня подействовали. – Ты… ик… такой… Я попыталась обнять его, но вместо этого заснула – прямо у него на руках.

Проснулась я в мягкой постели, переодетая в рубашку. Конечно, голова гудела немилосердно, и запах стоял – о ужас. Я, пошатываясь, пошла искать своего хозяина, тщетно пытаясь вспомнить, как его зовут. В голове царила каша. Кажется, вчера было нечто… такое… мрачное и классное… с косой. И Смерть Плоского мира и правда классный.

Я вышла на лестницу и тут увидела его – незнакомца. Он стоял ко мне спиной. У него были светлые вьющиеся волосы чуть ниже плеч. Казался он со спины худощавым, не очень опрятным. Он был в дорожном плаще – больше мне разглядеть не удалось. Я только увидела, что он оставляет грязные следы на полу. Я решила, что это бродяга. Он странно оборачивался, словно искал – чего бы спереть? Я успела разглядеть, что у него нет усов или бороды, хотя он в возрасте. Я не раздумывая взяла что-то со стола. Это оказалась сковородка из-под какой-то закуски. Чего вчера делали – хоть пытайте, не вспомню… Я стояла на лестнице, а этот бродил внизу. Мне удалось быстро и тихо спуститься. Правда, под конец он услышал, что кто-то крадется, и обернулся, выхватив оружие. Это оказался меч – только странный какой-то, будто необработанный. Он даже попытался на меня замахнутся, но я ловко отразила удар сковородкой, а на втором размахе стукнула его по голове. Он пошатнулся, но меч не уронил. Тогда я огрела его сковородкой второй раз. Его глаза сошлись на переносице, и он упал.

– Что происходит? – раздался вдали голос Гильберта. – Ася! Анжелесса! Зачем ты его так?

– Гильбертушка! – вспомнила я. – Гильберт Атос Портос де ля Фер! Он меня бил! Я ранена!

– Да? Где? – насмешливо поинтересовался Гильберт.

Я призадумалась. Вообще-то, вроде он меня не задел. Я показала магу сломанный ноготь и сказала:

– Вот.

– Ася. Это заусенец. Отгрызи его. – строго посоветовал маг. – И меня зовут Гильберт! Ясно тебе? А это что?

Он увернулся от сковородки, которой я опрометчиво размахивала.

– Холодное оружие. – пискнула я. А кто он?

Гильберт вздохнул и склонился над телом.

– Это – его королевское величество, Винсент первый.

– Ка…как – королевское величество? – ахнула я. Тут сковородка, которую я занесла над головой, выскользнула, а в следующую минуту огрела меня по родной голове. Я пошатнулась и прилегла рядом с его величеством, на пушистый мягкий коврик.

Я проснулась от знакомого запаха – Гильберт обмахивал меня вчерашней тряпочкой. Что ж это за мир такой, уже средства по приводу в сознание узнаю. Я встала.

– Ну-ка, иди себя в форму приводи. – огрызнулся Гильберт.

– Но я так не могу. – еле ворочая языком, проблеяла я, пока Гильберт откручивал крышечку у какой-то небольшой фляги. – Мну надо… это… принять ванну, выпить чашечку кофа….

– Будет те и ванна, и кофе. И какава с чаем. – бормотал Гильберт. На-ка, глотни.

Я покорно глотнула. О, что это было? Перед моими глазами простерлись бескрайние луга с чистейшим воздухом. Вокруг летали незнакомые мне бабочки. Небо было синее-синее. А вдали виднелись прекрасные горные пейзажи.

Когда я очнулась – голова была чистая, как кристалл. На лице устаканилась блаженная улыбка.

– Иди, переоденься, причешись. – наставлял Гильберт, ставя меня на ноги.

– А где царь? – поинтересовалась я.

Наступила тишина.

– Пить меньше надо. – укорил меня Гильберт. Я оглянулась. Король Винсент первый лежал у него на коврике и что-то бормотал в бреду. Зря я его так – сковородкой, по голове… Я заторопилась и ушла приводить себя в форму. Это что ж такое делается? Вчера – Смерть, сегодня – король. И это только те гости, которых я видела. Не буду больше смотреть, кто к нему приходит.

Я нашла в своем гардеробе платье, но оно мне показалось неудобным. Шелковое, наверное – в таком не стыдно перед королем показаться, и наверное в таком ходят Хранительницы. Я вспомнила, как была одета Гемтиоза и вздохнула. Нет, ее секрет был не в одежде. Елки-моталки, чего же одеть? Я достала свои джинсы. Ничего – почти чистые. Видимо, у Гильберта где-то здесь была стиральная машинка. Я напялила их. Кроссовки были бы отличным вариантом для местной погоды. Но здесь в лесах высокая трава, а там змеи, наверное. Я напрягла мозг и выбрала высокие сапоги на устойчивом каблуке. Ничего, натянула их поверх своих джинсов – нормально. Сразу не придраться. Моя рубашка в стиле этно из секонд-хенда заставила меня задуматься. Вообще-то, холодновато в ней. Я ее одела, а потом посмотрела на свой плащ. Вообще-то, пояс бы какой-нибудь надо. Хотя бы ножны для клинка. Пояс был – абсолютно нелепый, на мой взгляд. Из коричневой кожи, но он был расшит золотистыми узорами, весь был в шнуровках. Да такой носят некоторые певицы – просто так, без всего. Но я его надела, с трудом завязав и закрепив его на себе. Ничего, нормальный такой пояс. Вон сколько всяких отделений – для клинка, для фляги, для бумаг. А это что? Для мобильника? Я вспомнила, что у меня был с собой мобильник. Я за ним ходила ночью в музей. А там оказалась ловушка. Я отмахнулась от унылых мыслей. Так. Плащ. Плащ агуане был неплох. Это был не дурацкий балахон с завязкой и капюшоном – это было подобие длинного пальто. Рукава были не классические, а до локтя, а дальше свисали воланы. Нормальные такие воланы – не мешаются, не развеваются, как у какого-нибудь де Брильи. А завязки были еще на поясе. Напомню, что он был утеплен. Я отложила его на видное место. В архиве нет никакого сквозняка. Я накинула на голову с диадемой капюшон супер-кофты и пошла на высокий прием.

Я обнаружила, что Гильберт не торопится приводить его величество в норму. При моем появлении он добросовестно взялся за тряпочку. Король застонал. Я стояла не у него перед глазами. Потому он залопотал, жалуясь Гильберту:

– Гильберт! Это ты, старая задница?

– Нет. Молодая передница. – огрызнулся Гильберт и подал бедолаге стакан воды.

– Тут была… это… ведьма. – простонал король. – Страшно, аж жуть.

Я насупилась и поняла, как вдохновился в свое время знаменитый бард.

– Лохматая. – продолжал жаловаться король Гильберту, с трудом сдерживающему смех. – Злая. Безоружного чем-то огрела.

– Ты не расклеивайся, ваше величество – шипящим голосом посоветовал архивариус, гладя короля по голове как ребенка после посещения зубного врача.

– Чего ты ржешь?! – совсем не по-королевски обиделся Винсент.

Гильберт фыркнул и помог королю сесть. А я разочаровалась. Ничего себе – «безоружный». Да у него меч был! Правда, странный какой-то, необработанный, без лезвия. Но все равно – врет, зараза высокородная. Я уже огляделась в поисках сковородки, но ее поблизости не было.

– И какая ж она была из себя? –подтрунивал Гильберт, помогая царской особе вставать.

–Ох, ужас. В саване, бледная, глаза злые. – тут король обернулся, увидел меня и сел обратно на пол, кажется, собираясь отползать. – Елки! Вот она!

Вообще-то, он сказал другое слово вместо елок. Но я не буду его здесь печатать. Сохраню на память себе как образец иноземного мата.

– Спокойно, спокойно. – Гильберт пытался догнать отползающего короля. – Да встань ты, ваше величество!

– Она… она – серые глаза короля сначала были на лбу. Но постепенно они сползли на место. Наконец он обратился к Гильберту: – Слушай, Гильберт, ты не знаешь, зачем Руаза стала носить лифчик?

От такой душевной простоты я прибалдела. Гильберт нетерпеливо взял меня за руку и потряс ее:

– Слушай, Анжелесса, объясни по-быстрому, зачем Руаза стала носить лифчик. Время, Ася, время.

Его величество подняло на меня бездонные пронзительные глаза и удивленно спросил:

– Анжелесса?

Его величество поняло, что что-то восприняло не совсем так, как надо бы. Он пересел на кресло и жестом пригласил меня сесть напротив. Я фыркнула и, сделав дебильное выражение лица из серии «ты кому это сказал?» – села напротив. Я постепенно перестала удивляться – зачем Смерть приходила за Руазой. Она убила прошлую хранительницу – Гемтиозу, отличную женщину. И вообще она производит странное впечатление. Хотя, когда я впервые с ней встретилась – она была вполне адекватной, и даже уступила мне диадему… Я вернулась в действительность и подняла глаза на его величество. Он оказался нормальным дядькой. Он казался старше Гильберта, но, конечно, это был визуальный обман. Гильберт по-быстрому представил меня как настоящую Хранительницу портала. После взаимных извинений мы перешли к ни к чему не обязывающей беседе.

– А почему здесь у людей имена не такие, как у… эээ…

– Реликтовых рас – тихо подсказал Гильберт.

– Ну, вообще-то, у нас это не курируется… Имена у вас схожи с нашими – насколько я понял из знакомства с вашими путешественниками. Вообще это так здорово, что пространство между нашими мирами преодолимо. – заявил его величество и с размаху положил руку мне на колено. От такой простоты мои зубы клацнули. Винсент подумал что-то – ведомое только ему – и убрал руку на место. А я так и осталась сидеть, сдвинув брови и устремив вопросительный взгляд в никуда.

Потом разговор несколько притух. У меня было море вопросов, но что мог на них мне ответить его величество? Он прознал, что уже несколько дней у него новая Хранительница, но ее ему не торопятся представлять. Поскольку сейчас в государстве война – он первым делом направился к Энаису. Неожиданный визит сделал свое дело – стычки не было. Агрессивно настроенный король потребовал, чтобы Энаис отпустил Хранительницу. На это демон ответил, что он еще не сошел с ума, и что Хранительница сбежала, и его агент видел ее в лесу, возле архива.

– Ну тут я так и подумал, что у тебя новая подружка. – Винсент опять с размаху положил руку на колено, на этот раз Гильберту. Мне стало стыдно. Я подумала, что он наверное ничего такого не имел в виду, когда лапал мне колено.

– Руки убрал. – тихо, не глядя на короля, предупредил Гильберт. Король послушался. Мы рассказали ему, как я здесь появилась, как мы вызывали прекрасную Гемтиозу, и как к нам пришла в гости ужасная, но простая в общении Смерть.

Король почесал виски.

– Значит, так. – заявил он. – Я дам тебе воина, который будет тебя охранять. Идти до школы далеко. Но если пойдешь со мной – доберемся быстро.

– Ты чего, без сопровождающих? – ошалело уточнил Гильберт.

– С сопровождающим. Одним. – сообщил Винсент, подошел к окну и свистнул. Тут окно словно накрыла какая-то тень. Я пригнула шею, не зная, чего ждать. Король отошел, освободив проход. И в проеме появилось странное созданье. У ней было тело кошки, змеиный хвост с заострением, как у дракона, а головы было две – на длинных шеях, с зубами. Это было странное создание с крыльями, как у летучей мыши.

– Вампир. – пискнула я и сползла по спинке в сиденье.

– Увы, дитя. – усмехнулся Винсент. – Вампиры в нашем мире не спят вниз головой, и у них нет крыльев, и они отражаются в зеркале. Хотя у этих существ есть небывалые способности. Пока что они живут на Серых островах, но мы ведем переговоры. А это – химера. – тут король повернулся к головам и начал их тискать, как будто это был какой-нибудь котенок, ну, страшненький маленько. – Солнышко мое, моя радость, подарок горгулий.

– Кого? – ахнул Гильберт.

– Да, горгульи теперь наши. – похвалился Винсент. – Они будут строить ночной город. Только мы еще не знаем, где. А пока они живут в лесах островов Тираньоны.

– Слушай, Ваше величество, ты мне нечистью все леса засорил. – взбеленился Гильберт.

– Спокойствие. – взмолился Винсент. – Я всего-то пятый король нашего государства, если считать и тех, которые правили несколько лет.

Гильберт примолк. Это действительно было молодое государство. И меня тянуло задать вопрос – откуда взялось все это? Тот же Гильберт, которому несколько сот лет. И кажется, мне попадался кто-то из людей с неподходящим именем.

– А как же Инжей? – тихо спросила я.

Наступило молчание. Оно показалось мне неловким.

– Инжен, может? Никто не знает точно, откуда он взялся. – ответил Винсент. – Говорят, у него смешанная кровь. И говорят, что он владеет магией. Прежде, чем его переманил Энаис – он был моим.

– Энаис его не переманивал. Говорят, Инжен чувствует, кто будет победителем, и всегда уходит на сторону будущего победителя. – подковырнул его Гильберт.

– Но он вроде похож на человека. – поделилась впечатлениями я.

– Он по параметрам почти человек. Что-то ведет его. А что – никто точно не знает. Говорят, у него есть брат, и он тоже на стороне темных сил. – ответил Винсент. – Его никто не любит, потому что у него нет своего мнения. Он просто ищет себе место потеплее.

– Мерзавец. – сообщил Гильберт и залпом выпил фужер вина.

– Перестань. – остановил его Винсент. Гильберт передернулся. И я вспомнила, что кажется Гемтиоза предупреждала, что Инжен работал в школе, где хорошо знают Гильберта и куда мне предстоит идти – по рекомендации Смерти – за зельем от демонов. Значит, вероятно, Гильберт знал слугу демона, но не хочет мне ничего рассказывать. Ну и ладно. Вот умру – тогда ему будет стыдно.

– Значит так. – решил Гильберт, когда мы распили еще по фужеру вина. – Завтра вам надо отправляться за зельем. Ваше величество, сколько туда добираться на твоей химере?

– Несколько дней. – неопределенно ответило его величество.

– Замечательно. Я напишу рекомендации, дам заключительные наставления, и нам придется распрощаться.

Я притихла. Его слова не были для меня новостью. Но отчего-то мне стало невероятно страшно. Да, меня била дрожь, и я не хотела никуда уходить – даже в сопровождении королевской особы.

Мужчины тем временем воззрились на меня и смотрели на меня с сочувствием.

– Она боится. – констатировал Гильберт.

– Ты ее утешишь немного позже. А сейчас лучше нам разлей на троих. – предложил простой в доску Винсент.

Я застонала. Голова еще болела после вчерашнего. Точнее, конечно, похмелье проходило, но если я и сегодня напьюсь – завтра король будет сам везти меня в школу и сам вообще заливать это чертово зелье в демона.

– Плохо, да? – сочувственно похлопал меня по плечу Гильберт, как персонажа Шурика в «Кавказской пленнице» в эпизоде про тост на троих. – Чего так шутишь, а? – агрессивно обратился он к Винсенту.

Король успел стушеваться, но ненадолго. В ответ он заныл:

– Да, вам хорошо, вы сейчас прощаться пойдете. А я один, никто меня не любит. Утолю и без вас тоску.

Пока эти два средневековых увальня пытались развеселить унылую дрожащую меня – я протрезвела окончательно и углубилась в пустоту. Это была такая хорошая пустота, когда мыслей нет вообще. Люблю я вот так отдыхать.

Очнулась я, когда Гильберт засунул меня в пенящуюся ванну.

– Тебе надо отдыхать. – бормотал он. – Знаешь, если не умеешь снимать стресс – нечего его одевать.

В ванной я согрелась. Когда я вылезла – мужчины обнаружились в библиотеке. Перед ними лежал ворох книг. При моем появлении они загалдели одновременно. Потом одновременно замолчали.

– Цыц, старая задница. Я король, значит, я главный. – качал права Винсент.

– Сам цыц. А то превращу в квакушку. – предупредил Гильберт.

Винсент надулся и великодушно дал архивариусу слово.

– Мы тут решаем, как ты дашь демону зелье. – заявил Гильберт.

– Ну, и как? – стараясь казаться равнодушной, спросила я.

– Мы не знаем. – хором ответили мужчины.

– Но мы знаем, у кого спросить. – добавил Гильберт.

Я со стоном села в кресло. Гильберт заволновался и послал короля греть всем кофе. Винсент попытался разгорячиться, но у него ничего не вышло, и он махнув рукой решил не вливаться в конфликт. В общем, пока его величество разбиралось с кофе, Гильберт сказал:

– С такими вещами разбираются ведьмы. Они обитают на островах Тэлерумо. Еще можно спросить у эльфов. Но они вредные и не хотят врезаться в конфликт. – тут Гильберт замолчал, поискал взглядом Винсента, но тот ходил за сервизом. – Если только не поискать тех, которые бежали, не захотели ни обороняться, ни быть на стороне демона. С ними еще можно договориться… – тут из коридора послышались шаги, и Гильберт заорал: – Но ты все же попробуй. Нам придется всех подбивать на оборону против демона, а это война. Нужно торопиться, так как эта нечистая зараза тоже ведет переговоры. Но сначала ты идешь в школу за зельем. Король у нас занятой. Проводит тебя туда, потом придется самой.

Я снова погрустнела. Но в это время на столе оказался ароматный кофе в компании жирных вредных пирожных. Мы немедленно набили рты – каждый свой – и на время установилась тишина.

Потом меня пытались обучить владению других видов оружия. Оказалось, я неплохо обращаюсь с плетью и с арканом, только делаю это крайне медленно.

– Ей нужна магия. – вздохнул Гильберт.

– Ей нужна кровь эльфов. – подтвердил король.

Мы уставились на него с упреком.

– А что? – искренне удивился он. – поймаем этого Сальнеса, он все равно вредный.

– Зачем кровь-то? Для этого достаточно магии.

– Угу. – закивал головой король. – Ты когда-нибудь пробовал с ними договориться? Это в Средиземье они были адекватные – относительно. А у нас они дикие и социально неактивные.

– Плохо. – упрекнул его Гильберт. Король стыдливо покраснел. – В общем, так. Не договоришься с ними – пойдешь к ведьмам. Не помогут ведьмы – обратишься к своим подружкам, агуане. Или позовем Гемтиозу. Она их быстро всех построит. Но лучше бы договориться поскорее. Время – оно…

– Денег стоит. – согласно вздохнул Винсент.

Мы грустно замолкли. Конечно, деньги тут ни при чем. Просто у них война на носу. А может – и у меня?

– В общем, дети мои. Завтра утром выезжаем. Вы тут… – Винсент выразительно, прищурив пронзительный взгляд, осмотрел нас. – Прощайтесь. – на этом он ушел, позвав через окно химеру. Об этом волшебном создании стоило бы написать отдельную главу. Но в тот момент мне было не до нее. До меня неожиданно дошло, что мы действительно прощаемся. Гильберт остается смотреть за архивом с беспрестанными посетителями. Да, это была случайная недолговременная связь, но мне будет так не хватать этого огненного архивариуса, а может, мы больше и не увидимся? Я ведь не знаю, что ждет дальше меня – новую владелицу диадемы. Я бросилась Гильберту на плечи.

– Ну, не плачь. – утешал он меня. – Я тоже буду по тебе скучать. Ты такая неспокойная, излишне идеализированная, и уничтожающая сама себя изнутри, как и положено вашему странному поколению… – он продолжал гладить меня по голове, хотя я пока крепилась и не плакала. Что-то осталось в моем сознании после знакомства с ним – какое-то неистребимое желание верить в лучшее и добиваться этого лучшего, даже если все ветры против тебя, а у тебя под окнами распоряжается черный единорог.

Я проснулась поздно ночью. В разметанном постельном комплекте Гильберта не нашлось. Я села, огляделась. Дико хотелось пить, но ничего похожего я не нашла. Я нехотя, ворча, слезла с кровати и ушла искать водоем – или, на худой конец, чайник.

Чайник сиротливо стоял прямо в коридоре. Видимо, Винсент чем-то отвлекся, когда его относил, и бросил посудину прямо здесь. Идя, я пригладила волосы и попыталась сделать лицо попроще – а то еще опять начнет кто-нибудь обзываться. И тут я увидела Гильберта. Чайник стоял у ног статуи – на повороте. А поворот вел к лестнице, спускающейся на первые этажи. За поворотом коридор продлевался – куда он там вел, я понятия не имею. Там стоял он. Он смотрел на лоджию – скорее, даже висячий сад. Архивариус стоял ко мне спиной, кутаясь в дурацкий плед в клеточку. Его волнистые волосы слегка развевались на ветру. А в проеме вниз головой висела фигура – женская. Это было странное зрелище. Женщина была пухленькая. У ней была страшно бледная кожа – а волосы были темные, длинные. Они развевались по воздуху, но будто не от ветра, а потому что так красивее. У ней были странные губы – не просто пухлые или капризные. Они словно были наполнены воздухом. И они казались невероятно красными. На незнакомке было полупрозрачное платье – черное, с длинным, волнительным подолом и нехилым вырезом. Она висела вниз головой, и они словно мирно беседовали. Ее лицо казалось насмешливым. Еще я успела рассмотреть пышную грудь со странной кожей и невероятно сексуальные сапоги на веревочках, в каких-то невообразимых шнуровках. Ногти издали впечатляли черным цветом. Увидев меня, красотка пышно улыбнулась. Именно пышно – такими казались ее губы. Гильберт соизволил обернуться.

– А, детка. Иди сюда. Познакомься, это Изабелла.

Я подошла. Мы церемонно кивнули друг другу. Ее выражение лица продолжало оставаться насмешливым. Красотка с бледной кожей оказалась вампиршей.

– Представляешь, этот мерзавец ведет с ними переговоры. – поделился Гильберт.

– Инжей? – неправильно поняла я.

– Инжен. – автоматически поправил Гильберт. – Но речь не о нем. А о его самонадеянном хозяине.

– А… – я пыталась спешно сориентироваться. – А разве они не… того… Не вместе?

Гильберт моргнул, стараясь не кидать на меня полный упрека взгляд.

– Мне пора. – ответила Изабелла чистым сопрано. Я дружелюбно помахала ей рукой, Гильберт получил поцелуй в лоб из позы вниз головой. И тут случилась еще одна вещь, которая долгое время казалась мне фантастической. Изабелла раскинула руки, оттолкнулась одной ногой – едва заметно… и повисла в воздухе горизонтально полу. А потом ее ноги уперлись в фонтанчик на лоджии, оттолкнулись, и она в мгновение ока исчезла. Я поморгала, но сомнений не было – прекрасная вампирша упорхнула безо всяких крыльев. Честное слово, если бы ее увидели наши долбанутые подростки, лишенные всякой предвзятости по отношению ко злу – они бы не усомнились, что быть вампиром это невесть какая радость. Я и сама так подумала, когда увидела нездоровый блеск в глазах Гильберта, посвященный упорхнувшей вампирше. И это – только что после такой обильной личной жизни.

– Э! Когда полетаешь – вернись и расскажи, в чем дело. – обратилась я к нему и уже собралась отлучиться и допить чай, пока у него все встанет на места. Ну или ляжет. Но Гильберт усадил меня на скамейку. Если честно, погода не располагала к сидению на открытом воздухе на холодных скамейках.

– Ух, какие они. – поделился он. – Я тебя как-нибудь с кем-нибудь познакомлю в твоем вкусе. Представляешь, Энаис ведет с ними переговоры, хочет перетащить детей тьмы на свою сторону. А они не намерены завоевывать трон никаким демонам. Водят за нос его, чтоб с крбчка не сорвался.

– Так это он ими занят? – уточнила я, допивая чай. Пока хитрый и предусмотрительный Гильберт кутался в шотландский плед – я мерзла в ночной сорочке, хоть у той и были невероятные крылья у рукавов. Вообще у Гильберта оказался богатый выбор женских шмоток. У меня даже затесались нездоровые подозрения – это сколько ж баб он водит, если на каждую столько тряпья? Или у него какой-то свой типаж? Я неуверенно подтянула завышенную талию. Да уж, тогда он любит грудастых девушек – признаться, на мне это дело развевается свободно. Тем временем Гильберт продолжал что-то объяснять. Я допила чай и непреклонно ушла в теплые комнаты, обозвав задумавшегося Гильберта бревном бесчувственным.

До утра еще было время, но спать не хотелось. Как Гильберт ни ругался, как ни внушал мне, что надо отдохнуть перед трудным путем – ничего не получилось. Я была бодра. Я попыталась рассмотреть вблизи химеру Винсента, но волшебное создание лежало с открытыми глазами и не собиралось вставать. Однако я погладила ее по хвосту и по обеим шеям, и никакой агрессии не последовало.

– Не мешай ты отдыхать нормальным! – бегал вокруг меня Гильберт. – Она-то хочет полежать перед дальней дорогой.

Я вняла совету Гильберта. Мы были в конюшнях архива. Как я уже говорила – это был целый комплекс, здесь не было разве что автостоянки. За литературой приезжали из дальних уголков королевства, и лошадей ставили в стойло. Химера, казалось, там не поместится. Но это существо с сомнительной внешностью и темным прошлым как-то скомпоновалось и уместилось в двух стойлах – на что мне было заявлено, что путешествуют сюда не только на лошадях. Моя лошадь дремала в своей каморке

Мы вышли из конюшен и направились к мосту. Это сооружение – архив – было настолько удивительным, что само напоминало химеру. Гильберт заверил меня, что на то, чтобы только научиться здесь ориентироваться – нужно время.

– А у тебя есть ученики? – спросила я. Ответа сначала не последовало. Я обернулась и увидела, что мой вопрос задел Гильберта, и его лицо трудно назвать выражающим гармонию.

– Есть. – обтекаемо ответил он. Я решила не углубляться в тему, раз она его волнует. Я положила ему на плечи руку, и так, как сиамские близнецы, мы одновременно шагнули в жилые помещения. Тут я снова подумала, что в самом архиве мы так и не были, и пожаловалась ему.

– Ну зачем тебе туда? Там свитки, включая очень редкие. Включая очень древние. – попробовал сопротивляться он. Но потом махнул рукой.

Вы ждете, что я буду описывать дорогу в архив? Не буду. К тому же, как я уже сказала – это сооружение было странное. Там были лифты. Я говорю – лифты, но это было нечто магическое. Некий отсек, где можно было почувствовать волшебное влияние магии. В общем, не знаю я дороги. Никаких волшебных лестниц, переезжающих туда-сюда, как в некоторых книжках, здесь не было. Когда я о них заикнулась – Гильберт сквозь зубы выплюнул, что тут была одна писательница, собиравшая материал, из другого мира. Увидела такие лестницы в школе Алисити. Но когда они прочли ее книгу – они поняли, что эти лестницы смотрятся невероятно глупо, и их переделали.

И вот наконец – за несколько дней – я добралась до архива. Это было нечто. Что вам сказать? Трудно представить, что здесь ориентируется один человек. Да, маг, да, эта зажигалка, Гильберт – но он все же человек. Вспомните описание хранилища из чего-нибудь вроде «Имени розы». Так вот, то хранилище заняло бы какой-нибудь один отдел в этом.

– Мое хранилище находится скорее в северной части – объяснял мне Гильберт. – Это не очень хорошо. Точнее, не совсем на севере. Но на юге сейчас теплее. А на пляже Габриэля наверное вообще можно купаться и загорать – так у вас говорят, вроде? В общем, не лучше место для хранения бумажных листов. Все держится на магии. – пояснял Гильберт.

Он поводил меня между стеллажами. Что вам сказать? Потолка у этого помещения просто не было видно. Гильберт сказал, что там стекло, и туда можно подняться, если освоить левитацию нужного уровня. Часов за 8.

– Как ты помнишь, где какой свиток лежит? – опрометчиво поинтересовалась я, пытаясь рассмотреть вверху концы стеллажей с гномьими рукописями.

– Магия. – ограничился Гильберт.

– Слушай, но здесь бы все упорядочить, нормально разложить – и можно было бы брать на работу обычных людей, и ты бы так не парился, а?

– Ну… -замялся Гильберт. – вообще-то, такая идея была. Но для этого нужны знания. Нужны те, кто будет полноправным нашим гражданином. У нас страна еще молодая, а я… я… Ну, конечно – когда-нибудь сюда возьмут других людей. А я уйду на пенсию. – на глаз мага навернулась предательская слеза. Он в панике схватился за мою руку и начал причитать: – Обо мне заботиться некому, у меня даже пенсии нет. Кто мне вставную челюсть подаст? Кто простынь поменяет утром? Где мои внуки?

От неожиданности я начала его сочувственно гладить по голове и попыталась обнять, но вовремя подумала – какая блин пенсия? Да этот маг себе наколдует все, что угодно, хоть гарем! А внуки – наверняка он их настрогал по всему их королевству! А может – еще в другим мирах найдутся. Но Гильберт уже успокоился и предложил мне взглянуть на секретный отдел – издали. Мы вышли на лестницу по каменному мрачному коридору. Внизу простирался зал в несколько этажей. Он производил странное ощущение. Дело в том, что в нем стояли не стеллажи, а сейфы. По ним бегали фиолетовые и белые лучи. Гильберт показал в проходы, которые вели с других лестниц. Там была сигнализация, которую у нас кажется называют тепловой. То есть, там много лучей пересекали проход. Правда, здесь они были видимы. Но пересекались они очень мелко. А потом – в зале с засекреченными книгами стояла такая нагнетенная атмосфера, что сюда не хотелось спускаться.

– Здесь хранится самое важное. – свистящим голосом делился Гильберт. – Самые лучшие заклинания, секреты волшебства…

– Слушай. – не подумав, заявила я. – А тут хранится совет, как всадить демону зелье?

Гильберт задумался.

– Хранится где-нибудь, но… Мне, конечно, ничего не стоит поискать сведения… Убийство демонов – это тонкая работа, и…

– Ну что ты меня пугаешь! – запаниковала я.

– Извини, извини. Помни – ты не из нашего мира. И тебе главное – импровизировать. Ведь наших правил ты все равно не выучишь до конца. И перестань ты паниковать. Наш мир тебе нравится?

– Э…

– Ну вот. А еще вчера ты была от него в восторге. – упрекнул меня Гильберт.

– Да мне нравится ваш мир! Просто меня как-то парит зачинать войну и убивать…

– Ну, знаешь. – Гильберт притянул меня к себе. – Конечно, мы все хотели бы сразу на все готовенькое. Ты пойми – здесь тебе многое простят.

– А потом придет так Смерть и скажет: «Смерть все искупит» – буркнула я.

– Перестань. Смерть тебя полюбила. – попытался подбодрить меня Гильберт. Но от его заявления мне стало только хуже. – Перестань. Ты пока нравишься большинству из тех, с кем ты встретилась в нашем измерении. Даже эльфу, этому принцу. А они народ капризный. И даже демонская подстилка тебя поддержала.

– Ага. Стукач позорный. – буркнула я.

– Э, все не так просто. – протянул Гильберт. – Слушай сюда. Руаза натворила много плохого, и Сальнес тоже, и этот Инжен. Они все приняли тебя несколько странно. Ты действительно считаешь, что он был такой дурак, что оставил с тобой в комнате деньги и не закрыл окно?

Я призадумалась. Кто-то уже говорил мне о том, что эта троица действительно вела себя в последнее время несколько вызывающе. А тут…

– А тут хранятся раритеты. – резко перевел тему Гильберт, протянув руку к помещению. Внизу простирался ряд книг и свитков, цепями прикованных к кафедрам. Сдается мне, что они защищены лучше остальных.

– Дай мне в руки что-нибудь интересное? – попросила я.

– Отсюда не могу. За этими раритетами у меня по сотне лет в очередях стоят, ждут, когда защитное заклинание даст доступ.

– Ну, не отсюда. – попросила я. – Что-нибудь на твой вкус.

Гильберт ненадолго задумался, потом провел меня в один из пройденных залов. Он просто взял какую-то бумагу с полки – и от нее рассыпался сноп волшебных искр. Я с трепетом взяла лист с чернильным текстом. Меня овеяло странное чувство.

– Боже, что это? – с придыханием спросила я.

– А, проняло. – улыбнулся маг. – Это эльфийское письмо, безумно красивое признание в любви. Его… ээээ…

– Написали одной прекрасной эльфийке. – предположила я.

– Ну не совсем. – замялся Гильберт и усмехнулся. – Было тут кровосмешение, когда одного из эльфов взяли в вампиры. А он втюрился… ээээ.

Я поняла, о чем речь, словно историю уже рассказал мне этот свиток.

– Фи. – поморщилась я. – Чего ты мне подсунул?

– Не смейся над влюбленным. Ну, написал он письмо мужику. Вампиры все чувствуют иначе.

Я вздохнула и взглянула на текст.

– «Пусть боги на страсть не пеняют сурово,

И нам в этом мире бок о бок не быть,

Но звезды о нас песнь пропеть уж готовы,

Леса нас готовы от бед сохранить». – прочла я. – Это что, стихи?

– Эльфийское признание в любви. Его изучают как образец любовной лирики. – поделился Гильберт.

– А эта парочка… Ну, того этого?

– Они пропали без вести. – ухмыльнулся Гильберт. – Никто не знает, что даст эльфу вампирское бессмертие, наверное, природное начало его спасло. А его возлюбленный и так мог жить вечно. Это старая история, и никто не любит о ней распространяться. Ни вампиры, ни эльфы не хотят говорить, что произошло с этой парочкой.

Я дочитала посвящение. Оно было грустное, и никакой надежды на то, что они встретились, не оставляло. Настроение испортилось. Я смахнула предательскую слезу.

– Ну, прости. Я не думал, что ты расстроишься…

– Злой ты. – прошептала я.

– Неправда. Я белый и пушистый. – обиделся Гильберт. – вот доживи до моего возраста…

Я не выдержала и рассмеялась. Он зашипел на меня:

– Тихо! Ты ж в библиотеке, истеричка!

Я закрыла рот ладонью. Гильберт отобрал у меня посвящение и вытолкал меня из хранилища. За окнами гасли звезды, наступал рассвет. Мне стало как-то спокойнее. Да все с ним будет в порядке. Он бодрячок. Умница и лапочка. А я… Я… Ну, и я как-нибудь справлюсь. А если не справлюсь – пойду в гости к Смерти. Она прикольная. Там наверное спокойно… Тут меня кто-то поцеловал в ухо. Ну, как сказать – кто-то. Конечно, один мой знакомый, с которым мне предстоит прощаться – надолго. А чего это он делает, бессовестный? Мы ж в библиотеке…

– Ваше величество! – орала я в ухо Винсенту.

– Ну что ты с ним так. – упрекнул меня Гильберт, вытираясь после душа.

– Но он не встает!

– Знаешь, у него такой дурдом во дворце. Он привык спать в небывалом шуме. – попытался объяснить Гильберт. – Ему твоя побудка – как писк мышиный.

Слово «побудка» вызвала у меня какую-то реакцию. Я вспомнила, что у меня с собой телефон. Он же – будильник. Я его достала.

– Поставь звук шума моря. – даже не обернувшись посоветовал маг. Я его послушалась, хотя собиралась поставить пулеметную очередь. Шум моря накрыл тело его величестве через ухо. Тело его величества развернулось лицом кверху, блаженно улыбнулось и потянулось. Гильберт сначала вытаращился, а потом уставился на короля с таким умилением, что я опять усомнилась в его ориентации – я в начале своего путешествия в ориентации их всех сомневалась.

– Доброе утро. – с улыбкой пробормотал король, не собираясь открывать глаза. – Анжелесса, ты причесана?

– Не. И еще я голая. – наврала я. Король вытаращился на нас обоих и погрустнел. Из нас голым был только Гильберт. Нет, похоже, я все-таки сомневалась – нормальная у них ориентация. Бывает. У некоторых.

– Слушай, Ваше величество. Поднимайте Вашу величественную задницу. Вам пора отсюда величественно идти подальше. – доступно пояснил Гильберт, спрятавшись за шкаф.

– Тьфу, хоть бы постыдился. – буркнуло его величество, после чего оно пошло собираться. Гильберт пошел одеваться. А я занялась аутотренингом. Я поняла, что он сильно мне нужнее, когда выяснилось, что я даже не могу в мыслях кого-то отдать Смерти. Аутотренинг выглядел примерно там: «Это ты кому сказал? Это ты мне сказал? Да я таких на кинжальчике вертела! Вот на таких маленьких. Кто мелкий? Кто баба?! Всех замочу!». Я попробовала, но настроение только ухудшилось. Да, черт побери, что тут о себе думают эти нечистые силы, мать их за ногу?!

Словно прочитав мои мысли, на меня с упреком взглянула Винсентовская химера. Это необычайное создание устыдило меня своей гармоничностью и одновременной несовместимостью. Я погладила ее чешуйчатую серебристую шею и потрепала ей змееобразную голову.

– Только клыки ей не гладь. – буркнул Винсент. – Она этого ужас как не любит.

Ну что вот он мне настроение портит, я вас спрашиваю? Я и без него знаю, что никто меня не любит. Ни химера, ни Славка. И вообще все… того этого… гады. Не буду я описывать сцену расставания. Только Гильберт на прощание перед дальней дорогой посоветовал мне думать не так длинно. Я про аутотренинг. Почесав затылок, он посоветовал ограничиться «Я самая обаятельная и привлекательная. Я всех убью.». Тренинг мне понравился. Специфичный такой – как раз для нашей эпохи. То есть – для их. Короче – для обеих прокатит.

В молчании мы пролетели над лесом. На одной из полян сверху мы увидели странную компанию. Это была армия. Но даже мне сверху, с моим жутким зрением было видно, что это демоны. Я покрепче прихватила диадему на голове, нагнулась и плюнула.

– Молодец. – среагировал король, который сидел вереди и вроде бы ничего не видел. – попала вон.

– Вы правда так далеко видите? – полюбопытствовала я.

– Ну так. У нас ведь нет этих ваших… компутиров. Которые вам зрение портят.

Я фыркнула. Мне сверху было видно только, как отряд где-то из 10 демонов среагировал и задрал головы – прямо вот так, дружно. Потом увидели нас, загалдели.

– Ты больше так не делай. – попросил Винсент. – А то ты нам всю маскировку сорвешь.

Я кивнула, только потом подумав – а как он увидит мой кивок своей спиной? На одной из полян внизу повстречался единорог – тот самый, черный. Он мирно пасся. Флегматично проводив химеру взглядом, он вернулся к своему занятию. Мы перекусили прямо на лету. Но вообще-то есть не больно хотелось. Внизу пролетала волшебная страна. Я увидела, что она действительно похожа на серп – или диадему. Или полумесяц. Или вопросительный знак. Было видно, как различается вода на северном и южном побережьях. Хотя до южного еще было далековато. Я увидела белые вершины гор и синие горные озера. Лишь в одном месте лес горел, покрытый сизым дымом. Король заерзал.

– Кто потушит пожар?

– Эльфы. – ответил Винсент. – И это фигово. Надеюсь, догадаются гномов позвать, но там ближайшее подземелье далековато.

– Вы где таких слов наслушались? – спросила я, с грустью наблюдая, как прямо к пожару – одна-единственная – плывет туча. Наверное, эльфы дождь наколдовали.

– Слушай, красотка. После того, как мы видели друг друга голыми…

– Это когда? – вяло огрызнулась я.

– Так это… после того, как мы обнимались… – он замолчал, поняв, что я всерьез задумалась – а не плюнуть ли? – В общем, после того, как мы ехали вот так, в интимной обстановке – может, на ты перейдем?

– Так ты мне в дедушки годишься. – прикинула на пальцах я.

Винсент надулся и больше не заговаривал до остановки. А остановка была в горах. Кроме холода и свежего воздуха, восхищаться можно было многим. Но Винсент быстро раздал мне рекомендации по организации лагеря и пошел разбивать палатку и вешать гамак.

– Ты будешь спать в гамаке? Холодно же. – выдала я.

– Хочешь ты туда лечь?

Я задумалась. А, отчего бы, собственно, и нет? Он король, ему задницу беречь надо. А моя жизнь нескладная… Я немедленно выгнала пагубные мысли. Нет! Моя жизнь – складная. Я вон вообще в волшебном королевстве, а король мне вино наливает. Нельзя допускать негатив. А то диадема услышит и найдет себе другую хозяйку – более открытую хорошему. Итак – нас ждал ночлег в лесу Фемисии, в его северной части.

– Слушай, этот… король. – вино оказало свое пагубное влияние. А ведь я обещала не пить. Но пока я на смертин манер с размаху положила ему руку на плечо. Ни о чем не подозревавший Винсент звонко подавился закуской. Я постукала его по спине.

– Чего те? – устало ответил он. Надо ж – устал, бедный. А ведь ничего не делали. Ну, летели себе, замерзли малость. По мне так это вообще отдых.

– Классное у тебю эт… королевствствсво.

Винсент смерил меня подозрительным взглядом.

– Оооо, да тебе пить нельзя.

– Неа. – икнула я, благоразумно решив не спорить с трезвым.

– Слушай, хранительница. Ты замуж не собираешься?

На этот раз подавилась я.

– Разве можно… их… под руку такие вопросссы?

– А ты не отлынивай. – витиевато посоветовал Винсент, удивляя меня познаниями в области блатного языка.

– А на йух оно мне? – ответила я, уставившись на костер и пережевывая бутерброд.

Король уставился в звездное небо, видимо, заучивая новое слово. А чего я такого сказала? Ничего не помню.

– Ну ты это… Женщина. Слабая. Мягкая. Тебе нужен защитник. Воин там. Или маг на худой конец.

– Найму. – отмахнулась я.

Король, злобно поскрежетав зубами, пояснил:

– Слушай. Ты сама сказала – тебе мое королевство нравится. Гильберт жениться не согласится ни на ком и никогда. Наверное… В общем, это. Присмотрела кого-нибудь?

Я подумала, что пока ко мне были добры только игуане. А они, между прочим, очень даже ничего. Но потом решила действовать методом шоковой терапии. Не, если я ему скажу про Энаиса – боюсь, он меня на плаху отправит. Вот прямо здесь. Потому я решила не шокировать его слишком.

– Инжей. – ответила я, не глядя на него.

Король больше не давился. Он просто переставал жевать, видя, что я собираюсь отвечать.

– Инжен, может? – поправил он с надеждой, что я вообще пошутила. Я энергично закивала. – Э… Ну, конечно, он блондин с серыми глазами, и умный… где-то как-то… Но может, это, кого другого?

– Другого? – я сделала вид, что задумалась. – Ну, можно и другого. Ты вообще как смотришь на мужские гаремы? Ну… у тебя тут столько симпатичных…

Винсент сделал вид, что ему тут так вообще пофиг, насколько я озабочена, но решил не давать мне перечислять, кого я отношу к симпатичным, и буркнул:

– Сообразим.

Больше он в эту ночь дурацких вопросов не задавал. Только ночью, лежа в гамаке, уставившись на звезды сквозь уходящее опьянение, я думала – как они так могут ту, в войне? Это прекрасное измерение – как назвал его мой учитель и любовник, Гильберт – оно прекрасно. Да если от меня действительно что-нибудь зависит – я сделаю все, чтобы никакой войны не было. За этими мыслями я заслуна, думая при этом: ну, замочу я одного – одного! – мерзавца. Но другие будут жить под этим чистым небом, в этом царстве-королевстве – мирно.

Разбудил меня Винсент. Дыша на меня паром вин, он нес неясную мне ерунду:

– Слушай, а тебе понравились эльфы?

– Я видела только Залара – пробурчала сквозь сон я.

– Так он принц! Ну, как он тебе? – тряс меня Винсент.

– Не в моем вкусе. – признала я. Винсент подозрительно быстро отстал. Но ненадолго. Скоро он вновь разбудил меня. Решив, что пора вставать, я села.

– Слушай. А если мы найдем эльфа это… в твоем вкусе – ты за него выйдешь?

– Мне понравился Сальнес. – сквозь пары сна вякнула я. Король погрустнел и отстал. Но ненадолго. Он снова меня разбудил с дурацкими вопросами.

– А если я Гильберта уговорю? – тряс он меня.

– Угу… – я уже поняла, что Винсент одержим больной идеей – выдать бедную меня замуж. Моим смутным ответом он удовлетворился и отстал. Но ненадолго.

– Я тебя познакомлю с такими парнями! У меня маг есть знакомый – Гаральд. От такой маг! Отличный парень, и вообще… А может, у тебя есть предпочтения?

– Ботаники меня не возбуждают. – соврала я и, пользуясь замешательством короля, бухнулась подремать еще немного. Он будил меня еще несколько раз. Он сватал меня к воину и какому-то именитому вампирус эротичными именами, и кажется – к нашему какому-то рок-музыканту. Когда опять началась тряска – я сквозь сон ответила:

– И еще мне нравится.. этот… Тедди Дан. – наврала я в полусне.

– Да подожди ты. – огрызнулся Винсент. – Тут неприятность случилась…

Я скрипя села. Не выспавшийся взъерошенный Винсент с мешками под глазами тер репу – голову, в смысле. У него в руке был лист бумаги.

– Что это? Откуда? Факс? – мямлила я.

– Ша. Не матерись…

– Не. Факс – это почта такая… А, ладно. Говори, что случилось?

– В столицу вторглось семейство горгулий. Пока не нападают, спят себе днем, но надо им чего-то. Придется ехать с ними разбираться.

– Подожди… этот… как тебя… король. Может, еще все нормально…

– Может. – вздохнул Винсент, даже не обратив внимания на мое панибратство. – Только это все же темные силы.

Я еще покряхтела и спросила:

– Завтракать пойдем?

– Пойдем. – кивнул Винсент. Небо светлело, звезды меркли. Я растревожила угли, снова зажгла костер и поставила греться котелок с водой. Почему – я? А потому, что Винсент наконец изволил заснуть. Жаль, недолго ему пришлось спать. Разлив чаю, я безжалостно подняла его в вертикальное положение.