Читать книгу Авэ, Мария - - Страница 32

Я снова оказался на HeadHunter. Раскидал резюме и принялся ждать. Пока ждал, и сам не понял, как палец коснулся приложения в телефоне, и я вновь оказался в Tinder.

Посмотрел на свое описание “Просто хороший парень” и оно мне показалось слишком пресным. Немного подумал и написал – “Я за осознанность, правду и понимание. Давай не бояться завтра и верить хотя бы друг другу”. Так я и познакомился с Викой – выпал мэтч и я написал.

Ей совсем недавно исполнилось 22 годика. Она перебралась из провинциального городка и поступила в магистратуру Политехнического университета, решив стать журналисткой. С профессией она явно не ошиблась – любила болтать и, казалось, безмолвие для нее – это противоестественное состояние. А я не любил долгие переписки и болтать, поэтому мы договорились встретиться и погулять.

Приехал раньше и ждал Вику у метро, когда меня опять пригласили на собеседование. Телефонный звонок от некой Надежны с нежным и сладким голосом, которая растягивала слова и делала продолжительные паузы между предложениями – это возбуждало, и у меня привстал. Ей бы в сексе по телефону работать или вести онлайн-трансляции за токены, а не обзванивать и приглашать на работу. Вот она с профессией она явно ошиблась.

В общем, я согласился. Без шансов согласился… Надежда назначила очную встречу собеседования на следующий день, и я завершил звонок, когда из метро вышла Вика.

Аккуратной и быстрой походкой она приближалась ко мне на своих удивительно стройных ножках в обтягивающих и серых брючках. Тонкое и гибкое тело, наделенное грудью размером между нулевым и первым, скрываемое светло-серой джинсовкой, которая очень хорошо гармонировала с цветом ее глаз. Они тоже были серыми. Или… Имели несколько иной оттенок?

На лице расположились продолговатый овальный нос и маленький строгий рот, но с живыми и подвижными губами, которые сказали мне.

– Приветики! А ты давно ждешь? Я в метро заблудилась и уехала в другую сторону! Представляешь? Ого! У тебя такие синие глаза! Настоящие?! Или это линзы?

– И тебе привет, – сказал я.

Мы отправились в путь, и всю дорогу говорила только она. Я вставлял редкие фразы и в нужные моменты кивал. Меня это полностью устраивало. Ее, кажется, тоже.

Я не слишком словоохотлив, и так повелось с самого раннего детства. В садике я научился читать раньше всех остальных в своей группе и до сих пор отчетливо помню момент, когда все детишки в нашей группе выходили и по очереди делились своими талантами – некоторые пели песенки или показывали рисунки, а большинство – просто танцевало.

Когда подошла моя очередь, я встал, вышел и прочитал маленький детский рассказ. Казалось, никто и не заметил моего выступления. После меня вышла девочка, которая взяла ту же самую книгу и начала…

Она не умела читать, и я это сразу понял – она просто пересказывала картинки, фантазируя сюжет на ходу. То, что она рассказывала, и то, что было написано в книжке – разительно отличались друг от друга.

Она всех основательно наебала, но все дружно хлопали ей и улыбались. Даже воспитательница похвалила ее и отметила, какая она молодец! Маленькая девочка насрала всем на голову, а эти все неистово благодарили ее за теплую шапку!

В тот момент я понял одну очень важную вещь – правда в хуй никому не уперлась. Люди, даже самые маленькие, с большим удовольствием готовы поедать ложь, запивая ее наигранными эмоциями и лицемерными улыбками.

Вот, с тех самых пор я и замолчал… Стал молчунишкой, который тоже теперь всегда готов с радостью поделиться своей самой теплой шапкой…

Мы гуляли, а Вика все болтала и с кем-то постоянно переписывалась. Но болтала больше, чем переписывалась. Она подробно и во всех деталях рассказала мне про свою семью, в которой воспитывалась среди младшей сестры, мамы, бабушки и тети, старшей сестры мамы. Одни женщины – и под одной крышей. Меня это заинтересовало.

– Что, совсем ни одного мужика в семье?

– Ну да… Папа бросил маму, когда мне было три, а сестренке -всего год. Знаешь, как это бывает – ушел за хлебом и не вернулся, ахахах! В общем и целом, он ушел в другую семью, и я больше никогда его не видела. Дедушку совсем не помню. Как мне рассказывали, он всегда был пьяницей. Постоянно где-то пропадал и пил до посинения. А когда возвращался домой – бил бабушку и мою мать. Моя мама была совсем еще ребенком… Представляешь? В конечном счете, он спился и его сбила машина. Мы даже на могилу к нему ни разу не ходили. А тетя, сестра мамы, после развода вообще мужиков ненавидит. Ей разбили сердце, понимаешь? Она теперь только и делает, что днем ходит на работу, а по вечерам – пьет. А бабушка ей все время говорит: “ЗАКОНЧИШЬ КАК ТВОЙ ПАПАША, ПОД КОЛЕСАМИ ГРУЗОВИКА!” А ей все равно, только в ответ и орет: “И ЗАКОНЧУ! ЭТО НЕ ТВОЕ ДЕЛО!”.

Она закончила говорить и громко рассмеялась грустным нервным смехом. Я почувствовал боль.

– Моя сестра сразу поступила в Питер, – продолжила она, – а я смогла переехать только сейчас. Еще два года с ними – я бы не выдержала…

Я не нашелся, что ответить, и поэтому промолчал. А Вика уткнулась в телефон и начала переписываться.

По дороге направились перекусить в Burger King. На одной из стоящих недалеко от входа лавок сидели бомжи – бухой пожилой бомж и не менее бухая бомжиха. Они громко пиздели, поочередно посасывая пиво из полторашки.

– Блять, да ты понимаешь, как я люблю тебя! Ты мой единственный родной человек на этой планете! КХА! КХА! КХА! – сказал бомж бомжихе и выхаркнул мокроту. Схаркнул ее еще раз и крепко обнял свою спутницу, расплескав немного пива.

Мы прошли дальше, зашли и сделали заказ. Я взял себе комбо с воппером, а она – большую порцию картошки фри с сырным соусом. Пока ждали, она опять начала переписываться.

– А кому ты так часто пишешь? – не выдержал я и спросил.

– О! Это мой лучший друг! Он из другого города, мы никогда не виделись, но постоянно на связи. Сопричастность жизней, понимаешь?

– Не понимаю…

– Ну, мы рассказываем друг другу что делаем, что думаем, куда ходим, что покупаем, скидываем смешные картинки, дурацкие фотки и прочее. В общем и целом, рассказываем друг другу все и делаем так, как будто мы сейчас рядом!

– И часто так происходит?!

– Всегда!

Забрали заказ и сели за свободный столик. Она съела три соломки картошки, обмакнув в соус только одну из них, и спросила.

– А ты мне что про себя расскажешь?

– Ничего необычного. Не хуже одних, не лучше других, – ответил я.

Дальше ели уже молча, когда доели – вышли и направились к ближайшей станции метро. Бомжи сидели на том же самом месте. Только их стало больше на два мужских основательно пропитых еблища.

– БЛЯТЬ! ДА ТЫ СУКА ЕБАНАЯ! Я ТЕБЯ ЛЮБИЛ, А ТЫ СОСАЛА ТОМУ… – орал все тот же бомж на всю ту же бомжиху. Я не смог расслышать, что он говорил дальше из-за своего смеха, потому что ржал во весь голос. У меня была истерика – от любви до ненависти, как говорится. От любви до ненависти…

Я хватался за живот, сгибался пополам и продолжал ржать в асфальт под ногами. Впереди идущие люди оборачивались, а Вика изумленно смотрела на меня и не понимала, что происходит.

Дойдя до метро, я обнял ее на прощание и подумал, что это первая и последняя наша встреча – никто не любит задумчивых молчунов и истерический смех над любовными драмами. Но она сказала.

– А мы можем увидеться завтра?

– Да, конечно!

– Только у меня есть пары после обеда…

– И у меня есть дела.

– Может, утром? Только не слишком рано…

– Давай в обед у меня встретимся, а потом вместе поедем? Как тебе?

– Отлично! Вообще супер! Мне нравится!

Я написал ей свой адрес, и она ушла.

Стоял, курил сигарету и размышлял над тем, что взросление с четырьмя женщинами под одной крышей не может пройти без последствий. А потом – еще раз вспомнил увиденную картину с бомжами и опять заржал.