Читать книгу Карфаген должен быть разрушен - - Страница 4

Однажды, вернувшись со смены, я застал Андрея уже пьяным.

– Ты чего такой? – спросил я у него.

– Страшно мне становится. Мы здесь уже чуть больше месяца, а «московская чума» так и держится. Я думал, что пересидим здесь потихоньку и спокойно домой поедем. А сегодня узнал, что все авиа и железнодорожные перевозки в Москву и из неё прекращены. Когда восстановиться сообщения с внешним миром, неизвестно. Автомобили останавливаются на военных кордонах, установленных на основных трассах.

Признание друга меня как-то огорошило. Мы действительно, жили здесь довольно спокойно. Про новую болезнь, которую репортёры назвали «Кремлёвской чумой» или «Московской чумой» мы и не вспоминали. Хотя, на чуму она походила меньше всего – другие симптомы. Но это уже мало кого волновало. Название болезни крепко засело в сознании людей.

Не было у нас здесь ни телевизора, ни радио. На своём планшете Андрей в последнее время посещал только музыкальные сайты. И только когда я ложился спать, смотрел новостные ленты. Кроме Андрея я почти ни с кем не разговаривал. С остальными коллегами я как-то не нашёл общего языка.

– В интернете пишут, что болезнь распространяется, скорее всего, не через животных, а через водопроводную воду. И инкубационный период у него довольно большой около месяца. То есть просто так сложно определить есть он в организме или его нет. А мы с водой здесь связаны.

Это меня поначалу испугало. Но потом я вспомнил, что у меня есть профильное образование и это как-то не вяжется. Поэтому я скептически оценил наши шансы заразиться:

– Но, насколько я понимаю, водопроводная вода и наша артезианская это немного разные вещи. И как-то смешаться они не могут.

– И я так понимаю, – согласился Андрей, – но всё равно ситуация мне не нравится. Уехать уже не получится. Нас и отсюда не выпустят. Я имею в виду эту базу, не говоря уже о том, чтобы уехать куда-то на периферию. Армейские кордоны давно уже никого не выпускают. В самой Москве вообще ад творится. Ты просто последние новости не читал. Там тысячами люди мрут, сгнивая заживо. На улицах и людей почти нет, и магазины давно разграблены. В общем, апокалипсис в самом жутком его проявлении.

Новость меня тронула, но не очень сильно. Всё равно это где-то там – в далёкой Москве. А мы, хоть и в Подмосковье, но всё равно до нас болезнь не добралась. И, возможно, не доберется. Я, действительно, не читал новостей и не видел, как люди гниют. Поэтому воспринимал это как-то отстранённо. Но вот состояние Андрея меня действительно тревожило. Вроде, взрослый мужик, а здесь сопли распустил.

– Может тебе пить бросить? – решил я сменить тему разговора.

– А, может, тебе в Москву со своими советами сходить? – огрызнулся Андрей. – А то без них там люди умирают. Вот за что я теоретиков-ананистов не люблю, так это за то, что вы и сами ни в чём не разбираетесь и другим советы раздают. У меня бывшая жена такая же дура! Всё твердила, что мне не стоит пить, что алкоголь меня до добра не доведёт. А я алкоголем наслаждаюсь! Мне нравиться это чувство эйфории, которое я получаю. Так я отхожу от проблем. А такие советчики, как вы только здоровье подрывают.

– Это как? – удивился я. Его пьяный бред мне показался интересным.

Андрей всё же решил пояснить:

– Вот допустим, человек выпивает и не видит в этом ничего дурного. Появляется такой, как ты и за каждую рюмку начинает его ругать. Человек вначале противится. Потом вроде, как соглашается, что алкоголь это плохо. Но уже пьёт втихаря, чтобы его не ругали за это. Но ведь в сознании осталось, что пить вредно. И человек начинает терзать сам себя. Вроде, и выпить хочется, и нельзя. Вот когда уже начинает испытывать вину за потребление алкоголя, то и всё – кончился человек. Психосоматикой можно не только болезни лечить, их ею можно их ещё и вызывать. И вот уж после каждой рюмки человек начинает вместе с чувством вины чувствовать боли в правом боку. И если его сейчас вскрыть – до того, как он ещё заразился вирусом влияния социума, то печень будет в хорошем состоянии. Но каждый раз, когда он будет пить, он будет вызывать в себе болезнь. Как итог, будет внушать, что водка это зло и умрёт от цирроза печени.

– Ну ты и фантазёр, – удивился я. – Ладно, ложись спать. Тебе сейчас лучше поспать и печень свою полечить от цирроза психосоматикой.

Андрей послушал моего совета и лёг в кровать. А я, пользуясь моментом, взял его планшет и залез в интернет

Информация, которую я увидел, была чудовищной. За последние несколько недель наша столица практически вымерла. Тех, кто не успел вовремя убежать, уже не выпускали за пределы МКАД. На основных трассах были установлены загородительные кордоны. К ним были прикреплены внутренние войска, и даже кое-какая военная техника.

Антидот, вроде, как уже разрабатывали. Но, во-первых, его еще слишком мало, и всем желающим вколоть невозможно. Да, и не слишком старались. А, во-вторых, первая волна заболевания уже сходила на нет, ввиду скоротечной смерти всех заболевших. Те же, кто выжил, старались без необходимости не появляться на улице.

Причём, в других городах – за пределами московской области – эта болезнь не появлялась. Не было ни одного заболевшего. Что наводило на определённые мысли: конечно, и военные вовремя закрыли границы, не давая распространятся болезни по России, и медики пытались проверять всех, проходил первую волну постов, но болезнь пока поражала только столицу нашей Родины. Название «московская чума» оправдывала себя полностью.

Разговоры, откуда взялась эта болезнь, ходили разные: кто-то обвинял американские и английские спецслужбы, кто-то винил метеорит, якобы упавший недалеко от Москвы, кто-то обвинял свои же спецслужбы и потерю контроля над собственно разработанными вирусами. В общем, версий было много, но ничего конкретного.

От просмотра сайтов меня оторвал Николай, который вдруг быстро вошёл в наш жилой контейнер.

– Привет, поприветствовал я его. – Ты чего так рано?

– У нас специальная работа. Нас на выезд направляют…

– Не трепись! – оборвал его Анатолий, который появился в двери. – Бери сапоги и пойдём.

– Не страшно? – спросил я Николая. – Там же вирусы.

Я всё ещё был под впечатлением от прочитанного и увиденного в интернете. И даже сам заразился приступом страха от Андрея.

– Нет, нам таблетки дали. Сказали, что с ними болезнь не страшна. – Николай достал из кармана и показал на ладони две большие белые таблетки, каждая размером с ноготь большого пальца.

– Да, заткнись ты уже, – опять напомнил о себе Анатолий. – Пошли быстрее.

Странно как-то это всё, подумал я, когда братья ушли. Надо бы это обсудить с Андреем, но сейчас его лучше не тревожить – пусть выспится. От увиденного, меня пробрал озноб. Я понимал, что уснуть теперь будет проблематично. И я решил воспользоваться методом Андрея. Налил себе стакан самогона из полупустой пластиковой полуторалитровой бутылки, стоявшей на столе. Выпил, после чего забрался на свою койку и уснул.

Ночью меня мучил сон. Я оказался на красной площади, причем, для большей убедительности она была выкрашена в красный цвет. За мною гонялись люди в оборванных одеждах с окровавленными лицами, похожими на зомби, как их рисует Голливуд. Я всё время пытался от них спрятаться или убежать, но мне это никак не удавалось. Каждый раз меня кто-то находил и пытался утащить под землю. Но когда я погружался по колено в землю, мне удавалось выбраться, сбросить с себя кровавые руки и опять начинать бегать по Красной площади. Бегал я долго – до самого утра. Но проснулся не выспавшимся.

Наутро я пересказал разговор с братьями Андрею. Он еще не до конца протрезвел, поэтому слушал в пол уха. Мы быстро позавтракали и разошлись по рабочим местам.

Уже в обед он пришёл в мой цех и попросил ещё раз повторить разговор с Толей и Колей. Я пересказал.

– Это всё неспроста, – заявил Андрей. – Как вернёмся в контейнер, кое-что проверим, и уже потом будем делать выводы.

На мой вопрос: «Что будем проверять?». Андрей вместо ответа показал мне таблетки и тут же спросил:

– Это они?

– Похожи, – подтвердил я. Спутать их довольно сложно из-за их большого размера. – А эти откуда?

– Иду по заводу, вижу, нужная мне вещь на земле лежит, – начал Андрей. – Я оглянулся – никого нет. Шёпотом спросил: «Это чьё?». Никто не ответил. А мне эти таблетки очень нужны, особенно сегодня. Ведь бесплатно же. И хозяина пока нет. Вот и взял.

– Я серьезно, – перебил своего друга я.

– На одном из складов нашёл, – пояснил Андрей. – Там их много – коробками стоят. И практически не распакованы. И судя по всему, завезли их уже давно – еще до начала эпидемии. Этот вопрос, я через знакомых узнаю до конца смены. И если эти таблетки действительно позволяют бороться с «московской чумой», то мы с тобой серьезно влипли.

На дальнейшие расспросы, он отвечать не стал, ссылаясь на будущий разговор вечером. И я остался дожидаться окончания смены, надеясь на пояснения.

Бесконечный поток пластиковых бутылок тянулся по конвейеру. Так же неспешно текли мои мысли. И хотя пока было ничего не понятно, но в голове время от времени появлялась и угасала какая-то догадка. Но ухватить её я почему-то так и не мог.

Осознание того, что я больше никогда не вернусь домой, я воспринял как-то спокойно. Наверно, всё же виной этому была физическая усталость и недосып последних дней. Где-то в глубине души промелькнула мысль о том, что стоит уже бросать эту работу. Она в сложившихся условиях, совершенно бесполезна. Денег, скорее всего я уже никогда не получу. И долги теперь дома тоже никогда не отдам. Эх…

Так, с довольно пессимистичным настроением я доработал смену и вернулся в наш контейнер. Ничего не хотелось. Я так сильно загрузил себя грустными мыслями, что даже есть не хотелось. Хотя, в это время я ел, как сумасшедший, потому что молодой организм требовал еды после работы.

Как только я открыл дверь в наш бытовой контейнер, увидел, как рука Андрея занеслась со стопкой ко рту.

– Я когда-нибудь повзрослею, честно-честно, – поклялся Андрей и выпил свой самогон.

«Угу», – подумал я. Мужику уже сорок лет, а он до сих пор в детство играет.

– Что у нас есть поесть? – спросил я.

– Для вас, буквоедов и зануд, из еды только воздух и недельные сухари, – съязвил Андрей, припоминая мне вчерашний выпад по поводу отповеди по алкоголю. – А для друзей есть самогон, чеснок и жареные яйца в соусе из тушёнки. Замечу, что куриные яйца честно украдены у наших соседей – так они на много вкуснее.

– Я надеюсь, что к самогону прилагается полный набор столовых приборов с бесконечным рядом вилок, ложек и ножей? А то пить домашний коньяк, выдержанный в полутора литровой бутылке уже больше месяца, это моветон, – парировал я.

Судя по всему, моя шутка понравилась Андрею, и он мне подыграл:

– Несомненно, это так. К тому же у нас есть специальное предложение для такого изысканного гостя, как вы: есть возможность наловить себе улиток для ужина и приготовить их самостоятельно. Говорят, в Европе, скользкие улитки запивают чем-то алкогольным, чтобы эти моллюски устраивали себе вечеринку в желудке, а не в тарелке.

– А почему улиток нельзя изначально напоить вашим изысканным коньяком? – пафосно поинтересовался я.

– Так, они же смелеют и морду бьют едокам, – пояснил Андрей.

Настроение после этого разговора поднялось. Самогон пить не было желания. Я вообще мало пью. А вот поговорить с Андреем и узнать новости ужасно хотелось. Мой приятель уже приготовил жаренные куриные яйца с тушёнкой – блюдо для ленивых шабашников или богатых гастарбайтеров. Сытно, вкусно и довольно просто. И мы его очень любили. Когда нет сил готовить, просто разогреваешь на сковородке тушёнку, а потом закидываешь туда пол десятка яиц. Для мужика после смены больше ничего и не надо.

– Хорошо, наливай, – скал я, подозревая, что именно такую реакцию от меня и ждёт Андрей. – Но вначале я немного поем, а уже после этого поговорим о волшебных таблетках.

Не успел я схватить и пару ложек яично-тушёночного блюда со сковороды, как Андрей заставил меня выпить первый стакан. Конечно, наливал он самогон немного, как говорят, на один палец. Но жидкость обожгла мой пищевод и жаром упала в желудок. Я быстро закидал алкоголь несколькими ложками нашего основного блюда.

– Так, – сказал Андрей, после третьего выпитого стакана,– ситуация следующая: я нашёл в барахле наших соседей деньги. И довольно не малые. Что может означать только одно – они ведут какую-то тёмную игру.

После этих слов он из-под кровати, на которой спали Анатолий и Николай, спортивную сумку. И когда открыл её, у меня перехватило дыхание. Она была наполнена перевязанными пачками банкнот с номиналом в пять тысяч. То есть, там было несколько миллионов. Оценив мою реакцию и вернув сумку на место, Андрей спросил:

– Что думаешь?

– Эээ… – промычал я. Но потом, взяв себя в руки, наивно предположил, что это совокупная зарплата братьев за месяц.

– Изношенный ты валенок, – засмеялся Андрей. – Тебе и за десять лет столько не накопить, даже если будешь работать здесь круглосуточно без выходных.

– Тогда поясни, – попросил я.

– Наши земляки занимаются сомнительными делами. И это ещё слабо сказано. В общем, не буду объяснять тебе всё, что я выяснил за этот день и с кем встречался. Но, как итог, я сделал вывод, что бактерия убивающая москвичей, распространяется в том числе и у нас. Точнее, препараты с бактериями добавляются в воду на линиях розлива. А так как, здесь в разных цехах разливаются различные товарные марки воды, в том числе и конкурентов, то и не удивительно, что жители столицы до сих пор заражаются. Ведь после информации, что вода в водопроводной сети заражена, многие перешли на бутилированную воду

В голове у меня уже шумело от алкоголя и поэтому я ничего не понял. О чём и признался своему другу.

– Ну чего здесь непонятного? – удивился Андрей. – На нашем заводе в воду разливается яд, который травит москвичей. Без воды ни один человек жить не может. Многие отказываются пить воду из-под крана. А вода в бутылках это уже вторая волна отравления – добивают всех оставшихся.

Мысль была чудовищной. И пока я её обдумывал, Андрей меня добил следующей своей идеей:

– Думаю, наши соседи по койкам в свои ночные смены травят открытые водоёмы и фильтрационные станции. Подожди, не перебивай, заткнул он мне рот на мои вопросы.

– Болезнь распространяется искусственным образом через сеть водоснабжения. И это уже не секрет – многим известно, что вода в кране отравлена. Большинство жителей Москвы покупают воду в бутылках. И здесь нет спасения не смотря на марку. Но самое страшное, что кто-то за это ещё и получает деньги. Ведь наверняка хозяева нашей конторы уже давно запланировали этот ход, а сами перебрались в регионы, где наверняка не будет этой отравы. Учти, что распространение идеи о вреде водопроводной воды, появившееся в прессе, тоже часть плана.

В Москве вообще нет безопасной для потребления воды – всё заражено. И, учитывая долгий инкубационный период развития бактерий, заражаться будут всё большее количество людей. То есть, травят москвичей жёстко и целенаправленно, стараясь уничтожить как можно больше. Не жалеют ни кого: ни детей, ни женщин, ни стариков.

Выводы Андрея просто взрывали мозг. Ну, не может же такого быть! Просто потому, что это бред. Зачем уничтожать жителей Москвы? Порядок распространения бактерий, с пьяна, выглядел довольно разумным. И, вроде, большое количество денег, найденных под кроватью братьев, объясняло специальные работы, выполняемые братьями. Но как могут свои соотечественники уничтожать других жителей России? А если болезнь пройдётся по регионам (в том числе и нашему) что они будут делать? Ведь, умрут все, в том числе и сами директора нашё базы и родственники, если они есть.

Увидев мои размышления на лице, Андрей мне еще немого налил своего самогона.

– Вот теперь давай – озвучивай свои мысли вслух, – предложил Андрей.

– Даже и не знаю с чего начать, – сознался я. – Главный вопрос: «Зачем?».

– Думаю, наши земляки (он намекал на Николая и Анатолия) делают это не только ради денег, хотя это и довольно весомый довесок. Их главный стимул – ненависть к москвичам. В том, что они не любят Москву и её жителей, в этом они признались ещё в первый день. В принципе, в их словах звучали голоса возмущения миллионов Россиян. Думаю, если бы по просторам нашей Родины кинули клич в поисках людей, готовых истреблять москвичей, их бы нашлось не так уж и мало. Политика правительства начинает раздражать население страны. Но власть имущие глухи к проблемам жителей глубинки. И в этом их большая проблема. Регионы уже ненавидят свою столицу. И если бы под руку не подвернулись наши братья, эту роль на себя взяли бы другие люди. Судя по всему, к такому же выводу пришли и наши земляки, и решили на этом предложении заработать, когда появилась возможность.

– А кто это предложил им такую работу? – спросил я.

– Хороший вопрос, – сказал Андрей. – Здесь масса вариантов. Самый близкий из заказчиков, скорее всего это наш начальник. Но над ним стоят большие люди. Причем, часть из них явно наши соотечественники. Потому что фирма принадлежит российским верноподданным, если ничего не изменилось. Хотя, я могу просто не знать этого – возможно, эту фирму кто-то купил. И именно поэтому завезли новое оборудование и новую химию.

Он сделал паузу, а потом продолжил:

– Вообще я думаю, что это действует сбор биоматериала, о котором когда-то говорил наш президент по телевизору. Мол, кто-то и для чего-то собирает биоматериал. Скорее всего, этот биоматериал оценили, и вычислили наиболее благоприятную формулу для уничтожения народности, исходя из этнического преобладания людей на нашей территории. И после этого внедрили на территории столицы.

– Ну что так сложно? – возмутился я. – Просто скажи, кто это сделал.

– Не правильно ты задаёшь вопросы. Для того, чтобы понять, кто это сделал, нужно вначале понять кому это выгодно.

– И кому это выгодно?

– Много кому, – многосложно ответил Андрей. – С одной стороны, Америке выгодно ослабление нашей страны. А уничтожение столицы это сильный удар по любой стране. И курсы на биржах показывают, что рубль уже сильно просел по отношению к доллару и евро. С другой стороны, и у нас хватает «благородных патриотов», которые по идеологическим соображениям или из-за денег готовых продать свою родину. Вот, к примеру, сейчас идёт голосование среди жителей России по поводу того, куда нужно переместить столицу страны. Москву уже списали со счетов. И думается мне, что из предложенного варианта выиграет тот, где уже куплены земли определённого круга лиц.

– В этом смысле и наши знакомые братья Анатолий и Николай мало чем отличаются от тех циников, которые используют падение столицы на благо себе, – заметил я.

– Немного не согласен, – вступил мой друг. – Есть большая вероятность, что если ещё год назад был бы призыв по уничтожению жителей Москвы всеми возможными способами, они бы этим воспользовались. И даже не ради денег, а просто потому что в своих бедах винят жителей Москвы. То есть, здесь в первую очередь были не столько деньги, сколько их убеждения, что любой житель столицы достоин смерти только по факту своего существования. А в таком случае можно допустить, что нынешнюю заварушку устроили извне. Делать грязную работу чужими руками спецслужбы некоторых стран умеют. В смысле, не надо смешивать денежную выгоду и простую ненависть к Москве.

– То есть, всё же Америка начала травить россиян? – предположил я. – Ведь из других стран она наиболее заинтересована в ослаблении России и денег для подобного рода терактов она никогда не жалела.

– Стопроцентных гарантий тебе я дать не могу. Это может быть любая другая страна, в том числе и Китай. Ему тоже интересны наши территории и ресурсы. Но явно кто-то со стороны финансировал и подготавливал данную операцию. Ведь это проще и гораздо эффективнее, чем сразу же получить «ответку» в виде ядерного удара при лобовой бомбардировке Москвы. В сложившихся условиях наши оппоненты потребуют серьезных доказательств, но, думаю, могут так и не дождаться. Потому что следы на тот момент уже будут подчищены. И мы с тобой тоже находимся в зоне риска. Таблетки могут быть обманкой.

Я не сразу нашёл, что ответить. Всё происходящее стало становиться страшным и до жути пугающим. По сути, мы можем уже быть ходячими мертвецами, и жить нам осталось несколько недель. Но при этом, мы пока ничего не подозреваем и позже умирать будем в мучениях.

– Отравление воды, действительно, на много лучше чем ядерный удар. – Заявил Андрей. – В городе сохраняется вся инфраструктура. По прошествии какого-то времени, достаточно просто обработать противовирусными препаратами и можно будет завозить сюда людей. Главное иметь этот самый противовирус. Но, думаю, у людей, которые его изобрели, он наверняка есть.

Так же не исключаю, что, если это атака извне, то это только первая операция и вскоре по такому же принципу слягут ещё несколько наших больших городов. А наши военные так и не нанесут ответного удара – просто пока не по кому.

В контейнер, кашляя, вошёл Николай. Подойдя к нашему столу, сильно чихнул.

– Ого, какая сильная аллергия на работу! Вроде не первый день работаешь, должен был уже привыкнуть к воздуху внутри завода, – пошутил Андрей.

– Чего? – не понял Коля.

– Я говорю, может, тебе микстуру для оздоровления в стакан плеснуть?

– Давай! – не стал упрямиться наш коллега.

– Ты где успел так заболеть. Вроде, вчера ещё ничего не было, – поинтересовался я.

– Да, мы вчера с братом на понтоне бочки в речку сбрасывали, вот я и не удержался – упал в воду. А потом мерз всю ночь. Наутро уже заболел.

О том, где это было, и что было в бочках, и о том как они вообще попали на речку, мы спрашивать не стали – не нашего ума это дело. Хоть Николай и кажется простаком, а что-то может заподозрить или рассказать кому-нибудь о двух интересующихся работниках. Но надо признать, что он подтвердил теорию Андрея о распространении вируса через воду именно на нашем предприятии.

Еще немного налив в стакан Николая, Андрей спросил:

– Домой не собираетесь?

– Хм, – ухмыльнулся Николай. – Собираемся.

– Нас возьмёте?

– Надо с братом обсудить.

– Обсуди.

Когда мы выпили, Андрей еще спросил:

– Говорят, что ты таблетки какие-то имеешь, которые от «московской чумы» помогают. Они лечат или их можно принимать только в профилактических целях?

– Да, я и сам не знаю, – пожал плечами Николай. – Нам их наш начальник дал, сказал, чтобы принимали перед каждой ночной вылазкой.

– Понятно, – протянул Андрей.

К этому разговору мы больше не возвратились в этот вечер. Николай лег на свою койку и затих. Мы с Андреем решили больше не затрагивать интересующую нас тему. Лишние уши Николая могли нас разоблачить. А это пока было преждевременно. Точнее, вообще не нужно. Поэтому я забрался на свой высотный топчан, а мой соратник остался за столом, уставившись, как всегда, в планшет.