Читать книгу Венецианские тайны. История, мифы, легенды, призраки, загадки и диковины в семи ночных прогулках - - Страница 9

Ческо Пиццигани был одним из лучших каменотесов своего времени. Он принимал участие в работе над фасадом Скуолы Гранде ди Сан-Марко, и его умелыми руками сотворены те удивительные игры с перспективой, благодаря которым фасад до сих пор знаменит на всю Европу. Через несколько лет после этого, в 1501 году, неожиданная болезнь подкосила Фьоринду, молодую жену художника. Тщетными оказались все бесконечные заботы, которыми любящий Ческо пытался спасти ее жизнь. Она умерла, оставив безутешным мужа, который даже продал свою мастерскую, чтобы иметь возможность испробовать все средства.

Вконец опустошенный, пораженный неизлечимой печалью об утраченной любви, Ческо через несколько лет превратился в нищего, просящего милостыню у дверей Скуолы Гранде – в возведении которой сам некогда принимал участие. При этом время от времени он упражнялся в прежнем искусстве, выцарапывая старым гвоздем на боках портика профили кораблей, которые каждый день загружались и разгружались у широких ступеней площади.

В эти самые годы по соседству жила одна женщина. Некогда она родила сына от левантинца – еврея, который, став подданным Турции, жил на острове Джудекка, пользуясь правами, дарованными иностранным купцам.

Сын, живший вместе с отцом и тоже одевавшийся по-турецки, часто приходил навещать женщину. Не сосчитать, сколько раз он набрасывался на нее с кулаками, вымещая на ней свой внутренний разлад – недовольство своим шатким положением полувенецианца и полулевантинца, одинаково плохо принятого обеими общинами. Женщина, которая жила одна и никогда не была замужем, кротко переносила вспышки гнева своего сына, которого она любила больше, чем себя самое. Но однажды вечером дело зашло слишком далеко. Обуянный такой яростью, какой он никогда прежде не испытывал, юноша зарезал собственную мать и в буквальном смысле вырвал сердце у нее из груди.

Опомнившись и ужаснувшись содеянному, он тут же убежал, выбросив нож, но продолжая сжимать в руке вырванное сердце. Он хотел взбежать на мост перед Скуолой, но споткнулся на первой же ступеньке и упал, выронив бедное сердце. Оно перевернулось на земле несколько раз, остановилось, и из него послышался голос: «Сынок, ты не ушибся?»

Обезумев, парень побежал к лагуне, в сторону кладбища, и, бросившись в волны, утопился. А Ческо? Тот, как обычно, прикорнул под воротами Скуолы. Он видел эту сцену и решил обессмертить ее, как мог, выцарапав рисунок на мраморе. И теперь еще по бокам портика, рядом с профилями кораблей, можно разглядеть человеческую фигуру с большим тюрбаном на голове, сжимающую в руке человеческое сердце – материнское сердце.

Что же до левантинца, то всей Венеции известно, что в самые холодные зимние ночи, когда мороз сгущает выдыхаемый воздух в облачка пара, на кампо Санти-Джованни-э-Паоло можно услышать скорбные причитания и тяжкие вздохи. Это дух юноши, который в самую холодную пору возвращается, чтобы отыскать ту единственную вещь, которая может согреть его своим теплом: материнское сердце.

Пересеките теперь понте Кавалло (ponte Cavallo, «Лошадиный мост») и, пройдя несколько метров, сверните направо, на калле де ла Теста (calle de la Testa, «улицу Головы»). Несколько шагов – и слева, в небольшом дворике-кампьелетто, откроется вид на большую «голову» из белого камня, и по сей день выступающую достаточно высоко из стены современного дома № 6216[13]. Народное предание гласит, что здесь обитал некогда венецианский палач, и «голова» эта вмонтирована в стену сбоку от двери его дома.

С помощью записочек, вложенных украдкой в отверстие-рот этой головы, палачу сообщали день и час следующей казни, чтобы он мог подготовиться. Но «домом палача», каза ди бойя, в Венеции называют также красный приземистый дом, выходящий на Каналь Гранде, между фондако деи Турки и ривой де Бьязио (riva de Biasio, набережная Св. Власия), а еще – другое здание, одиноко возвышающееся на кампо Маргерита (campo Margherita) с той стороны, что смотрит на Сан-Барнаба (San Barnaba, церковь Св. Варнавы).

* * *

В Венеции казни обычно осуществлялись через повешенье, почти всегда – между колонн на пьяцетте Сан-Марко. Порою имело место и отсечение головы, обычно сопровождаемое четвертованием осужденного. При этом части его тела подвешивали в четырех разных углах города. Тому же, кто запятнал себя особо тяжким злодеянием, отсекали кисть (порою – обе) на месте преступления. С культями, перемотанными, чтобы не дать умереть от потери крови, и с собственными кистями, подвешенными к шее, осужденного доставляли к месту казни по Каналь Гранде на специальном суденышке. Окончательно приговор приводился в исполнение на эшафоте при помощи топора. Для описания участи осужденного в венецианском диалекте существовал специальный глагол descopà, который не так-то просто перевести на итальянский[14]. Теперь ступайте на калле дрио ле Скуоле (calle drio le Scuole, «позади Скуолы»), которая переходит в фондаменту Джачинто Галлина (fondamenta Giacinto Gallina). Потом пересеките понте де ла Панада (ponte de la Panada) и следующий за ним понте дель Пьован (ponte del Piovan). Когда вы сойдете с моста на набережную дель Пьован, у вас будет возможность полюбоваться задним и боковым, выходящим на воду, фасадом церкви Санта-Мария-деи-Мираколи (Santa Maria dei Miracoli, «Дева Мария чудес»). По традиции считается, что она сооружена из плит наилучшего мрамора, оставшихся при строительстве собора Св. Марка. Еще несколько шагов – и вот вы на кампо Санта-Мария-Нуова (campo Santa Maria Nuova), которую следует пересечь по диагонали, чтобы выйти на калле дель Спецьер (calle del Spezier).

Едва войдя на кампьелло Бруно Кровато (campiello Bruno Crovato), вы увидите по левую руку аптеку, занимающую то же место и носящую то же имя, что и древняя венецианская фармакопея – «Две колонны» (Due Colonne). Здесь и еще в нескольких местах в городе готовилось снадобье, пользовавшееся большим спросом, териак (мы о нем еще поговорим), о чем и по сей день извещает старинная табличка над входом. Еще обратите внимание на дыру в брусчатке слева от входа: здесь некогда помещалась огромная ступка, в которой измельчались и перемешивались составные части териака.