Читать книгу Ловушка для плейбоя - - Страница 4

– Я так скоро без зарплаты останусь… – ворчит Андрей, в очередной раз раздавая карты.

– Это потому, что ты играть не умеешь, – показываю ему язык, чувствуя себя по-детски счастливой.

Карты здесь были совсем ни при чём. В прошлом университете в меня часто тыкали пальцем из-за того, что у меня мама – довольно известный модный дизайнер; большинство девушек, которых я называла подругами, просто пользовались мной, о чём я узнала далеко не сразу, но со временем мне удалось исключить из своего круга всех тех, кто видел во мне лишь возможность выбиться в люди. Здесь я поступила по-другому, скрыв о себе кое-какую информацию, и не жалею о том, что ради этого пришлось спорить с отцом: игра определённо стоила свеч. Теперь, когда у меня есть знакомые, которые общаются со мной лишь потому, что я – это я, а не дочь ректора, я могу не бояться, что меня станут использовать.

Те, кто мог это сделать, свой шанс уже упустили.

– Вообще-то, я отлично играю – это ты мухлюешь! – ворчит Андрей и поворачивается к моему отцу. – Не хотите присоединиться, Николай Романович?

Родитель в это время сидел за островком на кухне, вооружившись какими-то графиками и таблицами, и что-то печатал на ноутбуке, изредка отрываясь от экрана, чтобы свериться с данными. Никогда не интересовалась, как его угораздило из обычного профессора подняться до ректора, но, думаю, без связей тут не обошлось. Его жёсткий профиль в дверном проёме, разделяющем кухню с гостиной, казался совершенно вымотанным, но на мои попытки оторвать его от работы папа не реагировал.

– Она и так получает достаточно карманных денег, – усмехается он. – И на твоём месте я бы впредь не садился с ней за один стол.

– А что поделать, если это единственное развлечение? – жалуюсь, откинувшись спиной на сиденье дивана. – Либо домашка, либо карты – и то, если у Андрея есть время.

– Так найди себе хобби, – устало вздыхает папа. – Или я должен везде водить тебя за ручку? Ты уже взрослый человек и способна сама о себе позаботиться.

По идее, всё так и должно быть, но, как показал опыт, к самостоятельности я была совершенно не готова – в том плане, что, оказавшись вдруг одна, сообразила, что даже готовить толком не умею. Мама на этот счёт даже не заморачивалась, предпочитая заказывать еду из кафе и ресторанов, а я, глядя на неё, даже не думала о том, как буду выживать, когда «детство» закончится. Зато теперь и в самом деле был целый спектр всевозможных направлений, которыми я могла бы заняться для саморазвития – от рисования и танцев до курсов по кулинарии.

Выходит, я должна сказать маме «Спасибо» за то, что она бросила меня.

В семь Андрей уезжает, договорившись с отцом заехать за нами завтра в половину восьмого. Я собираю со стола карты и свой выигрыш в размере трёх леденцов и пачки мятной жвачки «Орбит», которые отыскались в карманах нашего водителя, и замираю на месте, осознав одну вещь.

– Погоди-ка, он сказал, что приедет за нами?

На лице родителя мелькает усмешка, будто он только и ждал, пока до меня дойдёт.

– Именно. Завтра мы едем в университет вместе – до самых ворот.

– Но ты обещал…

– Прошла неделя, Аня, – теряет терпение. – Насколько я знаю, у тебя уже достаточное количество друзей, так что я своё слово более чем сдержал.

Ну, Андрей и… болтун.

Хотя, если так подумать, папа прав. За прошедшую неделю в моём списке новых знакомых не произошло особых изменений, так что и дальше скрываться не было смысла. Если мама меня чему-то и научила, так это тому, что пусть лучше в жизни будет один-единственный друг – зато настоящий.

Что толку, что в старом универе я была популярной девочкой с кучей «подруг»?

– Ладно, – согласно киваю, продолжив прибираться на столе.

– Ладно? – будто не веря, переспрашивает родитель. – И ты что, даже не закатишь мне истерику? Никаких «Как ты мог, папа?!», «Ты не можешь так поступить!» и всё в таком духе?

Прыскаю со смеху и вхожу на кухню, чтобы налить себе зелёного чая перед сном.

– Представь себе, нет. Я пошла спать, – целую его в щёку. – Не сиди долго. И спокойной ночи.

Папа отвечает что-то невразумительное, и я поднимаюсь к себе, чтобы принять душ и завалиться спать, потому что толком не спала це́лую неделю: оказывается, попытки извернуться, отвечая на вопросы о своей семье, и избегание отца на перерывах выматывают не хуже физических нагрузок. Так что неудивительно, что я отрубилась, едва моя голова успела коснуться подушки.

Проспав почти двенадцать часов, я встала разбитая, словно телега после ухабистой дороги; такое ощущение, будто я спала всего часа два – и то на камнях, а не на кровати, ибо болела каждая косточка. В голове звенело, горло пересохла, и единственным желанием было завалиться обратно спать, но папа наверняка посчитал бы это моей очередной попыткой не раскрывать свой секрет. Так что я честно поплелась в ванную, где прохладная вода привела меня немного в чувство, а после потащилась на кухню за двойной порцией кофеина.

– Доброе утро, – здороваюсь с папой, зевая в кулак.

Как вообще можно хотеть спать после стольких часов сна?

– Доброе утро, ребёнок, – бодро отзывается он.

Вот родитель, скорее всего, спал от силы часов пять, а выглядит так, будто неделю где-то отдыхал.

Вот и где справедливость?

Мы, наскоро позавтракав, уже второй раз отправились в универ на одной машине, только теперь на улице светило солнце, а я не собиралась сбегать из машины первой. Андрей затормозил у парадного входа со странной улыбочкой на лице, на которую я только нахмурилась – на большее меня сегодня вряд ли хватит, если я так и не проснусь. Студентов уже было довольно много, и многие с удивлением косились в нашу с отцом сторону, наверняка пытаясь понять, что может связывать обычную студентку с ректором университета. Я вовсе не испорченная, но от мыслей на тему возможных предположений окружающих мне становится не по себе.

И пока я раздумываю над тем, как бы всем разом объяснить, что я его дочь, а не любовница, папа спасает ситуацию, будто чувствуя моё состояние.

– Хорошего дня, дочь, – целует меня в лоб и подбадривает улыбкой.

– И тебе, пап, – вяло улыбаюсь в ответ, на что отец только усмехается.

Интересно, с чего у него сегодня такое хорошее настроение?

Родитель скрывается из вида, оставив меня один на один с подозрительными взглядами проходящих мимо студентов; я пытаюсь отыскать в толпе знакомые лица, но их нет, и я начина нервничать, чувствуя себя некомфортно. Чего они так на меня косятся? Неужели эта новость настолько удивительная – что у ректора тоже есть ребёнок? Или он не человек по их мнению?

Задавшись целью поскорее скрыться от любопытных глаз, спешу в сторону своего факультета, но, очевидно, неожиданная новость разошлась по университету с той же скоростью, с которой обычно распространяется инфекция, обогнав меня саму. Кажется, студентов перестало интересовать всё, кроме вопроса «Почему новенькая приехала в машине ректора?».

Неужели так сложно сложить два и два, чтобы ответить на этот вопрос?

В холле на своём факультете на секунду торможу, чтобы взять себе порцию «Капучино Амаретто» в кофемате – кажется, сегодня мне понадобятся силы, чтобы отбиваться от вопросов. Мои однокурсники уже оккупировали аудиторию, как обычно разбившись на группы «по интересам», так что я пришла самая последняя; разговоры сразу стихли, а их глаза оказались прикованы ко мне, так что я чуть не застонала в голос. На кое-чьих лицах было написано презрение, у кого-то разочарование, а кто-то просто не мог понять, что происходят – то есть, я. Сажусь на своё место, стараясь не выдать бушующую в груди бурю и спрятать горящие щёки, и ко мне почти сразу подходят Ваня с Катей и Никитой.

– Это правда? – полушёпотом интересуется последний.

– Правда что? – устало отвечаю вопросом на вопрос, хотя и понимаю, про что он спрашивает.

– Что ты с ректором на одной машине приехала, – закатывает глаза Ваня.

– Ты с ним спишь? – вскидывает брови Никита.

От неожиданности даже давлюсь своим кофе.

– А?

Катя отвешивает брату подзатыльник.

– Прости ему его манеры – он в детстве с кроватки упал и приложился головой, отбив себе весь мозг.

– А ты пытаешься выбить его остатки, – почёсывая макушку, жалуется тот.

– Я с ним не сплю, – пропускаю их шутки между ушей.

Вообще-то, я не собиралась оправдываться, но мне было важно знать, что думают обо мне друзья.

– Ты его дочь, – кивает Катя, и парни поворачивают к ней озадаченные лица. – Они ведь похожи – вы что, окончательно ослепли?

В самом деле.

Наташа Савельева – а-ля королева курса, теперь я это знаю – высокомерно хмыкает, чем привлекает моё внимание, и отворачивается; очевидно, до этого она внимательно ловила каждое моё слово, чтобы распространить слухи по всему универу, но не выгорело.

– Тогда чего молчала-то? – непонимающе фыркает Иван.

– Отделяла зёрна от плевел, – усмехаюсь в ответ.

Парни переглядываются и отбивают друг другу «пять».

– Поздравляю, дружище! – довольно ухмыляется Никита. – Мы – зёрна!

Продолжить они не успевают: в аудиторию входит преподаватель, а следом за ним вваливается Грачёв, собственной персоной. Я морщусь, словно кислый лимон съела, и отворачиваюсь, чтобы не портить себе настроение – вежливости за эту неделю он так и не научился, но, кажется, задался целью привлечь моё внимание. И пока я бездумно перелистываю страницы, рядом со мной на свободный стул плюхается чья-то пятая точка, швырнув сумку на стол. От грохота я вздрагиваю и перевожу взгляд на смеющиеся глаза… того-кого-я-не-хотела-видеть

– Чёрт, а я-то думал, что я – на вершине мира, – растягивает Грачёв губы в оскале.

– Разве это что-то меняет? – глухо бурчу в ответ.

– Вообще-то, нет, – задумчиво роняет, скорее, для себя, чем для меня.

Я смотрю в его зелёные глаза всего пару секунд, но они почему-то даже на сотую долю не впечатляют меня, как то хмурое небо на дне серых глаз. Мне удалось выяснить, что парня зовут Мстислав Даманов; сын губернатора города и области, любимчик противоположного пола, прожигатель жизни и неисправимый плейбой – совсем не тот тип парней, на которых хорошим девочкам стоит обращать внимание. Хотя не скажу, что на его фоне Грачёв кажется лучше: скорее, даже наоборот – они одного поля ягода. Ещё я краем уха слышала, что между ними какая-то давнишняя вражда, и потому они частенько пытаются друг друга «опустить».

Пока я думаю, как бы спровадить Игоря обратно на его место, происходят две вещи.

Во-первых, Грачёв закатывает рукава своей толстовки, и на его левой руке я вижу огромную татуировку в виде волка. Это настолько меня поражает, что я не могу отвести взгляда; сделать себе татуировку всю жизнь было моей голубой мечтой, но стоило мне заикнуться об этом перед отцом, и я тут же об этом пожалела, потому что таким злым не видела его ещё никогда. В общем, «портить» своё тело мне было запрещено окончательно и бесповоротно, и мне только и оставалось, что пускать слюни на чужие тату. А ещё у него, оказывается, выбрита полоска на правой брови, чего я раньше не замечала, потому что старалась не смотреть ему в лицо. От Игоря мой интерес к его персоне не укрылся, и кривая ухмылка на его и без того довольном лице стала ещё шире.

Во-вторых, мне стоило внимательнее просмотреть своё расписание на сегодня, а не нестись в аудиторию сломя голову, потому что в помещение после звонка входит… мой отец. И хотя все уже и так знают, кем он мне приходится, я всё равно задерживаю дыхание, когда его взгляд задерживается на мне дольше, чем на всех остальных.

– Плюй на всех, – неожиданно раздаётся уверенное над ухом. – Они просто завидуют.

Поворачиваюсь к Игорю и вопросительно выгибаю бровь; рядом с ним я сразу забывала о том, что мне неуютно, вместо этого выпуская иголки.

– Что, неужели и ты тоже?

Парень фыркает. Вот нравится мне его расслабленность, надо тоже так научиться.

– Ну, нет, мне точно незачем. А вот у тебя с этим явные проблемы, так что придётся взять тебя под крыло, пока не освоишься.

Эмм… Чего?

– Что ты хочешь этим сказать? – недоумеваю.

По губам Грачёва расползается какая-то плотоядная улыбка, от которой у меня дёргаются коленки.

– Буду присматривать за тобой. Возможен вариант «двадцать четыре на семь», но мы его, пожалуй, оставим на попозже, когда ты поймёшь, что я – твой принц.

– От скромности не помрёшь, – обалдело роняю и отворачиваюсь, словив недовольный взгляд отца.

Кажется, дома мне кое от кого прилетит за невнимательность на парах.

– Наглость – второе счастье, малышка, – качает головой. – Скромняги в этом мире не выживают.

– Пожалуй, я буду придерживаться золотой середины, – подпираю голову рукой, давая понять, что этот разговор закончен.

Пара протекает скучно и неинтересно даже при том, что её ведёт мой родитель; к концу занятия я практически клюю носом от монотонного голоса папы, так что на перерыве решено сделать ещё один набег на кофемат. Вот только насладиться короткой передышкой мне не дают: решительно выбравшись из-за стола, Игорь подстраивается под мой шаг.

– Тебе приставать больше не к кому? – раздражённо ворчу, останавливаясь посреди коридора.

– Конечно, есть, – подтверждает. – Но остальные не интересуют меня так, как ты.

Внутри против воли растекается тепло – я ему интересна?

– Ну да, я ведь дочь ректора, – согласно киваю.

Вообще-то, это было несправедливо с моей стороны, потому что проявлять внимание Игорь начал ещё до того, как все узнали, чья я дочь, но серьёзные отношения как таковые пугали меня до чёртиков. Странно осознавать, что перед тем, как дать мне жизнь, мои родители тоже друг друга не знали, и им потребовалось немало времени, чтобы привыкнуть друг к другу. Но ведь однажды я тоже стану чьей-то матерью, а это невозможно без…гм…«общения» с противоположным полом.

– Нечестный приёмчик, – снова улыбается Грачёв.

Интересно, есть в этой жизни хоть что-то, что способно вывести его из себя?

Едва успеваю додумать, как получаю ответ на свой вопрос: лицо парня мрачнеет, когда он устремляет взгляд куда-то мне за спину; оборачиваюсь и натыкаюсь на изучающий и почему-то довольный вид… Мстислава Даманова. Да между этими двумя не просто вражда, а самая настоящая война – вон, как Игорь напрягся. Хмурюсь, переводя взгляд с одного на другого, и чувствую холодок вдоль позвоночника, когда Мстислав сосредотачивает свой взгляд на мне одной.

Кажется, я оказалась меж двух огней.

Стоило Даманову снова переключиться на Грачёва, как я поспешила скрыть из поля зрения обоих; наплевать, что там между ними двумя происходит, не хочу стать частью этого безумия – мне своего хватает. Ещё этот взгляд Мстислава… до мурашек просто. Рядом с Грачёвым мне всегда хочется выпустить иголки, а вот Даманов меня пугает. Не знаю, кем надо быть, что рискнуть перейти ему дорогу и стать его врагом.

Грачёвым если только.

Возвращаться в аудиторию не хочется; по пути заглянув в расписание, понимаю, что следующая пара тоже будет у папы, а меня и так не обсуждают разве что ленивые. Поэтому, дабы растянуть время, спускаюсь вниз к небольшой стойке, где делают кофе на вынос в стаканчиках по типу «Старбакс», и беру себе карамельный кофе в огромном стакане. Возвращаюсь обратно и усаживаюсь на подоконник в конце коридора подальше ото всех, всунув в уши наушники, из которых раздавался весёлый мотивчик «Динамита». Чтобы отвлечься от происходящего, погружаюсь в мысли, составляя план дел на сегодня: нужно закинуть вещи в стирку, прибраться в комнате, а то всё время некогда, и подготовиться к двум семинарам на пятницу. А чтобы стало совсем уж хорошо, можно вечером созвониться по скайпу с лучшей подругой и поболтать по душам. Я обязательно поделюсь с ней фотками своего нового дома, которые она просила ещё перед моим отъездом, и пожалуюсь на то, что меня достаёт самоуверенный одногруппник.

Наверняка она посоветует присмотреться к нему получше.

Звонок на пару я слышу даже сквозь кричащую в наушниках музыку; спрыгиваю с подоконника и топаю в сторону своей аудитории, желая, чтобы сегодняшний день поскорее закончился. А ещё лучше, чтобы наконец-то наступили выходные, и я смогла хоть немного дух перевести. А до того времени лучше избегать Мстислава и, по возможности, Игоря тоже, чтобы на этих самых выходных меня кошмары не мучали.

Заворачиваю за угол и почти нос к носу сталкиваюсь с… Дамановым.

Да что ж такое-то!

Парень ориентируется первым – прихватывает меня за талию, нагло притягивая к себе, потому что я на автомате отскакиваю от него подальше. При этом он не выпускает телефон из второй руки, активно с кем-то переписываясь, и весь его вид был настолько спокоен, будто он каждый день вот так вот лапает меня. Пытаюсь вырваться, но его рука держит надёжнее клея «Момент», и мне приходится приберечь своё возмущение до того момента, пока он не прячет свой смартфон в задний карман джинсов. Он стоит близко – слишком близко, чтобы я чувствовала себя так же спокойно – но мне настолько не по себе, что на смущение от этой близости я не обращаю никакого внимания.

Ну, почти.

– Мне уже начинает казаться, что это судьба, – лукаво улыбается. – Знаешь, я, вообще-то, немного умею видеть будущее…

В его взгляде ни намёка на серьёзность – только черти пляшут.

– Уверен? – насмешливо фыркаю. – Сейчас проверим.

Он не успевает спросить, что я имела в виду, потому что я всё же вырываюсь и отвешиваю ему звонкую пощёчину. Черти сворачивают свою дискотеку, и вместо веселья во взгляде парня плещется озадаченное выражение, в то время как я не чувствую ничего, кроме испуга. Мстислав прикладывает ладонь к своей щеке, которая уже начинала потихоньку краснеть, и с удивлением проводит по ней пальцами.

– Похоже, тебе нагло солгали о том, что у тебя есть дар предвидения. – Мой голос звучит на удивление спокойно и твёрдо – в противовес тому, что творится внутри. – Кто бы ни убедил тебя в обратном, потребуй у него назад свои деньги и в следующий раз держи руки при себе, а ещё лучше – сам держись подальше.

Я успеваю отойти всего на десяток шагов, когда мне в спину летит угрожающее:

– Мы ещё обязательно встретимся!

Очень надеюсь, что нет.

В аудиторию буквально вваливаюсь, запыхавшись и бессовестно опоздав, но тут уж не я виновата; кажется, испуг и растерянность написаны у меня на лице, потому что папа обеспокоенно вскидывает бровь вместо того, чтобы сделать мне замечание. Качаю головой и сажусь на своё место, игнорируя вопросительный взгляд Игоря: не хватало ещё, чтобы он узнал о моём столкновении со своей ухудшенной копией – не хочу быть втянутой в их войну.

Когда пара заканчивается, я подхожу к папе и жду, пока мои одногруппники покинут аудиторию.

– Всё в порядке? – спрашивает первым делом. – Ты какая-то бледная.

– Я в порядке, просто спать хочу, – вру на ходу. – Пап, я хотела кое-что спросить: ты знаешь Мстислава Даманова?

Судя по тому, как сошлись брови родителя на переносице, и как потемнели глаза, он его не просто знает.

– Не лучший кандидат в друзья, Аня. Мой тебе совет – держись от него подальше. Такие  парни, как он, не в курсе, что у других людей тоже есть чувства, и потому они частенько делают больно.

– Да я и не собиралась, – бурчу в ответ.

Очень надо мне дружить с таким самоуверенным идиотом.

– Вот и умница. А теперь мне пора, у меня ещё две пары и совещание, так что домой буду поздно. Позаботишься о себе сама?

Уверенно киваю – всё равно у меня куча дел на вечер, так что мне тоже особенно некогда будет вести светские беседы. Отец прихватывает свой портфель и выходит в коридор, а я ещё пару минут стою в тишине и считаю свои вдохи-выдохи до тех пор, пока буря внутри не утихает, оставив место лишь для усталости. Только после этого отправляюсь на поиски следующей аудитории и, хотя у меня уже урчит в животе, я ограничиваюсь венскими вафлями и всё тем же карамельным кофе, активно игнорируя столовую.

Хватит с меня на сегодня Даманова.

Остаток учебного дня проходит без приключений, но даже если и было бы по-другому, я бы их не заметила, потому что настолько морально вымоталась, что к концу четвёртой пары единственным моим желанием было дотащиться до тёплой ароматной ванны. Выходя в коридор, замечаю в противоположном конце папу и машу ему рукой; он кивает в ответ головой и скрывается в кабинете, а я топаю к выходу, на ходу застёгивая пальто. Вот только спокойно покинуть университет мне не дают: преградив дорогу, передо мной тормозит Игорь, сияя доброжелательной улыбкой.

– Не уделишь мне пару минут?

Кидаю красноречивый взгляд на часы, которые уже показывают без четверти три, и подавляю тяжёлый вздох.

– Только если пару.

Парень кивает и галантно придерживает мне двери, давая понять, что можно поговорить и по дороге, и я выхожу под промозглый ветер, установив курс на парковку, где меня уже ждал Андрей.

– Я просто хотел спросить, что ты обо мне думаешь, – маскирует за кашлем усмешку.

– С чего ты взял, что я вообще о тебе думаю?

Это была не совсем правда: я вспоминаю о нём, когда сравниваю его с Мстиславом – и Грачёв почему-то постоянно проигрывает.

– Я имею в виду, как о человеке.

– Ну-у… Я слышала, что девушек у тебя побывало как ресниц на глазах, хотя это звучит сомнительно – думаю, их было больше.

Игорь роняет короткий весёлый смешок.

– До тебя так и было. Но знаешь, сейчас я готов попробовать что-то новое – обзавестись серьёзными отношениями, например.

– О, как, – хмыкаю себе под нос и дышу на начавшие мёрзнуть пальцы. – Надо же, как моё присутствие сказывается на вашей братии… Наверно, я должна попробовать открыть частную практику по перевоспитанию плейбоев – думаю, у меня бы отбоя не было от клиенток.

Честное слово, я не хотела язвить, но когда слышу вот такие бредни, а-ля «Я был бабником, но один взгляд на тебя перевернул всё моё мировоззрение», забрало падает само по себе.

– Ладно, я понимаю твоё недоверие, но тебе не кажется, что я заслуживаю хотя бы шанса доказать тебе обратное?

Подозрительно щурюсь и останавливаюсь; парень с готовностью выдерживает мой испытующий взгляд, пока я пытаюсь прочитать по глазам его мысли.

– Вы что, с Дамановым сговорились? Поспорили, кто быстрее завоюет моё внимание? – качаю головой. – Нет-нет, это слишком просто… Эмм… Затащит меня в постель?

При упоминании имени извечного оппонента у Игоря темнеет лицо, и ходуном ходят скулы.

– Вы виделись? Он что-то тебе сказал?

– Много всего – и ничего серьёзного, – отмахиваюсь. – Знаешь, твоя реакция лишь подтверждает мои подозрения.

– Я так реагирую не потому, что ты права. Ты говорила, что я плейбой, но на самом деле мне далеко до Даманова. Он много чего обещает, но кроме лапши на ушах ты ничего не получишь.

– Спасибо, что оцениваешь мою способность разбираться в людях так «высоко», – хмыкаю и топаю дальше к машине, обойдя его по дуге.

– Чёрт, я не это имел в виду, – хватает меня за локоть. – Просто хотел предупредить.

Заметив это, из машины выбирается Андрей, и Игорь тут же отпускает мою руку, в примирительном жесте демонстрируя ладони.

– Я благодарна тебе за заботу, но в этом нет необходимости.

Уже почти подхожу к двери, которую распахнул для меня Андрей, но Грачёв не сдаётся.

– Так что насчёт моего предложения?

Кидаю быстрый взгляд на водителя и друга семьи в одном лице, пытаясь понять, не догадался ли он, о чём идёт речь, и снова поворачиваюсь к Игорю.

– Я подумаю.

Удовлетворённый ответом, Грачёв наконец-то оставляет меня в покое, и я прячусь в тёплом нутре автомобиля. Настроение вроде как потихоньку улучшается, но я зачем-то бросаю взгляд в сторону университетских ворот; приходится прищуриться, потому что с моим зрением только и смотреть на такие расстояния, и наблюдаю фигуру Мстислава, который стоял на промозглом ветру в одной футболке, спрятав руки в карманах своих вечных драных джинсов. Ещё секунда, и возле него тормозит «БМВ» спортивной модели, из которой выбирается высокий брюнет с густым ёжиком волос, и, обменявшись парой слов, они с улыбками на лицах начинают обниматься, хлопая друг друга по спине. Мои глаза буквально на лоб лезут: ничего себе у Даманова знакомые!

Хотя чему тут удивляться – сын губернатора, как-никак.

И снова я поступаю совершенно нелогично – вместо того, чтобы отвернуться и забыть, продолжаю смотреть на Даманова. Каким идиотом надо быть, чтобы в такую погоду на улицу в одной футболке выскочить – всё-таки, сейчас не май месяц. Очевидно, его перспектива подхватить воспаление лёгких или что похуже не пугала: он даже не трясся, когда в него швырнуло горсть первых дождевых капель. Я, даже сидя в салоне, поёжилась, а ему хоть бы хны – аж зависть берёт.

– Поклонники прохода не дают? – врывается в мысли голос Андрея.

Бросаю в его сторону недовольный взгляд, потому что он напугал меня.

– А можно мы просто поедем домой? Я замёрзла, устала и хочу есть.

Мужчина хмыкает, но покорно заводит двигатель и молча выруливает со стоянки. Я снова смотрю в сторону Даманова, когда машина проезжает мимо, и парень подмигивает мне, отчего мои брови взлетают вверх.

Кажется, я не очень доходчиво умею объяснять…