Читать книгу Спаси меня - - Страница 8

Клуб «Точка» – самый популярный клуб города. Находится он в центре. Всего подобных заведений у нас около двух десятков, и семь из них – на улице Авиаторов. Обитатели окрестных домов живут в состоянии перманентной войны и с их хозяевами, и с городской администрацией за право спокойно спать в своих кроватях, пока в их подвалах отдыхает ночная публика.

Периодически какой-нибудь из кубов закрывается. Так же, периодически, спустя какое-то время открывается вновь. Меняются хозяева, меняются вывески, но ничего другого на улице Авиаторов нет и быть не может. Если только несколько круглосуточных магазинов, по ночам торгующих «запрещёнкой».

Городской закон регламентирует продажу алкоголя с десяти утра до десяти вечера, кроме объектов общепита, к которым причисляются и ночные клубы. И всё же всегда находятся страждущие, желающие продолжить свой вечер после того, как оттуда выйдут. Для того и существуют подобные магазины.

Все знают, где ночью купить алкоголь. Полиция тоже знает. Магазины периодически штрафуются, закрываются, но, как и соседствующие с ними заведения, открываются вновь.

Хозяин магазинов на улице Авиаторов – Павел Петрович Волочков. Ему же принадлежат три клуба из семи. Остальные то и дело меняют владельцев, а вот «Точку» года два назад выкупил столичный бизнесмен, и с тех пор клуб процветает.

Новый хозяин полностью реставрировал не только фасад, но и внутренние помещения. Привёз свой персонал: от администраторов до поваров на кухне. Раз в месяц на сцене выступают знаменитости – и наши, и заграничные, превращая «Точку» в один из известнейших клубов не только города, но и всего края. С тех пор попасть туда – заветная мечта каждого, кто любит подобные развлечения.

Мы с Юлькой не любим. Вернее, не так: в подобных местах нам за двадцать лет жизни побывать ни разу не довелось. Девочки с рабочей окраины по клубам не ходят. Они работают, чтобы с этой окраины выбраться.

Обо всём, что касается «Точки» и ночной жизни, нам рассказывает соседка Полька.

Лина, как просит называть себя Полька, девица без принципов, но совестливая. «Шалава, но честная» – именно так она говорит про себя за неумение отказывать излишне настойчивым ухажёрам и по той же причине всякий раз отчаянно верящая, что именно эти отношения – те самые.

Поля лет на пять нас старше и находится в самом центре пищевой цепочки, тогда как мы с Юлькой, отягощённые отсутствием должных амбиций и правильных интересов, болтаемся в самом её низу.

От наших юношеских мечтаний не осталось ни следа, когда родилась Маруся. На остальных поставил крест преждевременный уход мамы Нади. Мы живём, едва задеваемые отголосками сплетен о светской жизни города и мира в целом. Кто там с кем встречается, кто что куда надел или сказал – если кому-то и есть до этого всего дело, то только не нам.

Полька называет нас «сёстрами Олсен». В принципе, неплохо. «Двое – я и моя тень» – один из любимейших фильмов детства. Правда, на мой вкус, сейчас эти две сестрички выглядят не лучшим образом. Третья сестра, младшая, гораздо интереснее, да и успешнее, судя по тому, что теперь она – одна из «Мстителей».

Полькину иронию я вижу, но не обижаюсь. Каждому своё: ей клубы и любовь, нам – «Огонёк» и маленькая Рапунцель.

Марусины волосы – предмет гордости нашей семьи. Юлька рыжеватая шатенка, поэтому все принимают Машу за мою дочь. Думаю, она пошла в отца, но подругу я об этом не спрашиваю: Марусино появление на свет не та тема, которую у нас принято обсуждать.

И всё же Поля была бы не Поля, если бы однажды не предприняла попытку вытащить нас в свет.

Решение это было спонтанным. Мы даже толком не поняли, как после дня рождения шумного пятилетнего пацана с не менее шумными гостями и с их в два раза более шумными мамами, оказались в «Точке». Хронологию вспомнить можно, но, честно говоря, незачем. Маруся осталась под присмотром Полькиной младшей сестры, а мы, неосознанно подражая тем самым сестричкам, в одинаковых черных джинсах и свитерах – в такси, уносящем нас в центр города.

– Как с креста снятые, – прокомментировала наш вид Полька и сунула мне в руку помаду: – Намажь ей губы, что ли, а то без слёз не взглянешь.

Помадой я лично никогда не пользовалась ни до того вечера, ни после. Помню мамины слова, что как только начнёшь это делать, губы потеряют цвет.

Правда или нет, но мои губы действительно намного ярче Юлькиных, хоть внешне я гораздо бледнее. Юлька смуглая, а моя кожа почти прозрачная. У неё красивые густые брови и тёмные ресницы, загибающиеся на кончиках. У меня тоже загибаются, но это видно только когда я их накрашу. Делаю это редко, а вот брови подрисовываю регулярно, иначе лицо совсем теряется.

По сравнению с яркой подругой я выгляжу белой молью – данность, которая в моей жизни особой роли не играет, потому что вся она проходит либо дома, либо в задних помещениях нашего кафе. Мы как два крота из сказки про Дюймовочку редко вылезаем на свет, предпочитая своё подсобное царство, потому предстоящий вечер обещал стать редким исключением.

Обещал, но так и не стал.

Полька, благослови её господь, выбрала дальний от танцпола столик. Нарочно или нет, но мы реально выдохнули от облегчения, когда, пройдя сквозь яркую танцующую толпу, оказались на своих местах.

Наши вороньи наряды оказались более чем неуместны.

Юлька то и дело кусала губы, пачкая зубы ярко-красной помадой. Верный признак нервняка. Я тоже чувствовала себя не в своей тарелке и то и дело вытирала о брюки потеющие ладошки.

Полька со свойственной ей слоновьей грацией попробовала нас ободрить:

– Пусть думают, что вы эмо.

Получилось не очень.

Не знаю, как Юлька, а я обрадовалась, когда, заметив в толпе кого-то из знакомых, наша провожатая довольно быстро ретировалась.

– Развлекайтесь! – Это было последнее, что мы услышали от неё в тот вечер.

Конечно, глупо было рассчитывать, что нас начнут водить за ручку и всё показывать, но на танцпол мы так и не вышли. Официантка подошла всего раз и ушла разочарованная, приняв заказ на два стакана воды со льдом, которые на нашем столе так и не появились.

Слишком оглушённые, чтобы разговаривать, мы, тем не менее, старались не особенно активно крутить головами. И всё же, на тот момент, это оказалось самым ярким совместным переживанием после школьного выпускного. Ярким, громким, постоянно мигающим, пахнущим сладким дымом, то и дело накатывающим по периметру ямы танцпола.

– Как будто ванильный порошок разбавленный, правда?

– Причём, не лучшего качества.

– Точно.

– Ты включила дополнительную упаковку в сегодняшний заказ?

– Даже две. Амирхан пообещал скидку за недовоз в прошлом месяце. Взяла по максимуму.

– Хорошо. Но в следующем давай поэкономнее. Я тут уронила с антресолей коробку с осенними ботиночками, Маруся тут же попыталась их нацепить. Малы, представляешь? Я думала, ещё год проходит.

– Растёт же. Это хорошо. Купим.

Трудно о таких вещах кричать на ухо. Не принято говорить о делах среди веселящейся толпы. Потому делали мы это с широкими улыбками на лицах, будто речь шла о планах на вечер, а не о том, что скоро перед нами будет стоять выбор: обувь для нашей малышки или упаковка ванилина для производства.

– Как мы оказались в этом, Юль?

Не успели слова сорваться с губ, как я тут же о них пожалела. Всё же понятно: как, почему и зачем – так какого лешего я снова завожу эту песню?

Ещё пару мгновений я надеялась, что Юлька ничего не услышала. Ведь я же не наклонилась к её уху, как делала до этого, а музыка гремит всё так же.

Не повезло! По потухшим глазам стало понятно, что она услышала. Услышала и расстроилась.

– Прости, – прошептала подруга одними губами, и сразу настала моя очередь увидеть, услышать и расстроиться. Всё в том же порядке.

Какой смысл заговаривать об этом, да ещё в таком месте? Гордая Юлька никогда не попросит о помощи, но всегда с благодарностью её примет и обязательно предложит свою. Потому я и делаю для неё всё, что делаю – с таким отношением к жизни она долго не протянет. Обманут, затянут, облапошат, унизят, уничтожат. Уже была одна попытка. Еле выгребли.

– Пойдём домой, Юль.

– А Поля как же?

– Поля только рада будет. Пойдём. Я устала.

– Хорошо. Только зайдём в туалет, ладно?

– Сначала его надо найти.