Читать книгу Вернулась, наткнулась, рехнулась - - Страница 2

Замок знакомо щелкнул, и дверь тут же распахнулась, словно человек по ту ее сторону очень сильно хотел меня увидеть. Другое дело зачем – чтобы радостно обнять или чтобы не менее радостно надавать по шее за самозванство? Ну да, если бы ко мне заявилась Лава Мирос… Э, нет! Если бы кто-то назвался таким именем в ту пору, когда я ничего о других складках пространства не знала, то я бы ни о какой самозванке и не подумала. Значит, что – меня и правда почему-то хотят обнять?

Эти мысли пронеслись в голове стремительно – еще быстрее, чем полностью открылась дверь. А уже в следующее мгновение я рванулась вперед, на кого-то тут же наткнулась и едва не рехнулась от материализации собственных мыслей: меня и правда сдавили в объятиях, вот только из-за быстроты событий и полумрака прихожей я не успела разглядеть, кто именно.

Но зато услышала – уже из глубины квартиры:

– Пиктигоуша, хура кастака Лава?

Голос был… Галин… Ну да, это определенно выкрикнула звонким голосом восьмилетней девочки принцесса Пиктигаула Энатакор! Вот только не могла она очутиться в моей квартире, никак не могла! Да и несла при этом какую-то чушь… Правда, назвала и два хорошо знакомых имени: мое собственное и… Гошино. Именно то, под каким и знала его иномирная маленькая принцесса. Но это значит, что обнимал меня…

Почувствовав, как понеслось вскачь обнадеженное сердце, я стала вырываться из объятий. Помогло в этом, что тот, кто меня обнимал, как раз ответил на вопрос девочки:

– Куротога, хура би.

Руки он при этом расслабил, и я сумела вывернуться.

Передо мной действительно стоял мой любимый – живой и скорее всего, невредимый. Во всяком случае, то, что было видно из-под моего банного халата, в который он сумел втиснуться, не имело повреждений.

– Гошенька! – взвизгнула я, и сама теперь не менее крепко обняла его. Но вспомнив, что Галя, судя по всему, тоже присутствует здесь, объятия я вскоре разжала и выдохнула:

– Галчонок тоже с тобой?

Могла бы, конечно, не спрашивать, и так уже знала ответ, но слишком это все было для меня неожиданным – приятно неожиданным, даже очень, оттого, наверное, и верилось в это с трудом.

– Да, Пиктигаула также пребывает в данном помещении, – улыбаясь от уха до уха, с дикторской интонацией произнес Гоша. Сразу вспомнилось, что именно так, насмотревшись телевизор, разговаривал как раз «в данном помещении» мой любимый.

Именно теперь я наконец поняла, что говорит принц по-русски. А вот Пиктигаула… Я отодвинула Гошеньку в сторону и ворвалась в квартиру. Галя стояла возле двери, одетая в мою желтую футболку, которая была ей словно короткое платьице, и таращилась на меня с таким откровенным восторгом, что от нежности у меня защемило сердце. Я присела и осторожно, чтобы не поцарапать ветками, прижала к себе принцессу:

– Ты как? Лунатик вас не тронул?

– Ли герет монор экэсцин, – пробормотала Пиктигаула. И воскликнула: – Зекут пи герет ухлюпа коштор?!

Я вспомнила, что слово «коштор» на языке Гали и Гоши как раз и означало их язык. Обиссякский, как я его поначалу называла. Но почему я не помнила больше ни одного слова на нем? Впрочем, помнила: «чмук» и «шклискин пирканжак», но это были нецензурные ругательства. Удивительно, что мой интеллигентский мозг из всего языкового многообразия запомнил только их. И не менее удивительно, почему он забыл все остальные? Ответ на последний вопрос придумался только один: в магическом мире я впитала тот язык именно с помощью магии. Но как только вокруг не стало магии – все магическое перестало работать. Во всяком случае то, что не поддерживалось хрундюком – ведь Гоша-то как раз русский язык не забыл. Что было несомненной удачей, иначе бы я умерла от нетерпения, пока получила ответ на два самые животрепещущих вопроса, которые я тут же своему любимому и задала:

– Как вам удалось спастись от Лунатика? И как вы очутились здесь?

– Если скрупулезно детализировать ситуацию… – начал мой принц, но я его прервала:

– Скрупулезно не надо. Ответь коротко и только по сути.

– Мы не спасались, – наморщил Гоша лоб в попытке наиболее точно исполнить мою просьбу. – Полагая, что умру, я неосознанно представил это помещение, а затем мы в нем и очутились.

– Почему именно это? – удивилась я.

– Не знаю. Видимо, в ожидании смерти мозг выдергивает из памяти наиболее приятные моменты.

Я даже всхлипнула от подобного признания. Но сделала вид, что всего лишь шмыгнула носом. И поежилась:

– Что-то мне в этом лесном наряде прохладно. Погодите, я переоденусь.

Подготовив одежду, я зашла в ванную, сорвала с себя ветки и поняла, что без душа мне не обойтись. Наскоро сполоснувшись, я оделась в цивильное и выскочила к моим дорогим и любимым гостям:

– Я готова! Продолжай.

– Э-э… – засмущался вдруг Гоша. – А не соблаговолишь ли ты сперва поставить чайник и поджарить штук двенадцать… – тут он переглянулся с Галей, пошушукался с ней по-обиссякски и поправился: – …штук пятнадцать… ведь и ты разделишь с нами трапезу?.. котлеток. Не помешает и гарнир в виде жареных кусочков картофеля или хотя бы сваренных в воде макаронных изделий. Воду потом желательно слить.

– А губу тебе не желательно закатать? – спросила я, с трудом удерживаясь от смеха.

– Это вкусно? – поднял брови принц. – Дело в том, что принцесса проголодалась. Она ведь все-таки ребенок, ей бы хотелось чего-нибудь вкусненького.

Сказав это, он громко сглотнул. И я все-таки рассмеялась:

– А взрослый дяденька с бородкой не проголодался? Ему вкусненького не хочется?

– Проголодался. Хочется. Сдается мне, и тетеньке с рыжими волосами – тоже.

Тетеньке с рыжими волосами действительно хотелось есть, причем сильно. И она, в смысле я, хорошенько подумав, решила, что без похода в магазин не обойтись. Во-первых, потому что из Гошиных запросов на всех хватило бы только макаронных изделий. Но даже если не привередничать, накормить всех чем-то еще все равно бы не вышло. К тому же Галю мне хотелось угостить чем-нибудь вкусненьким.

– Придется немножечко потерпеть, – сообщила я о своем решении. – Я в магазин.

– Мы с тобой! – воскликнул Гоша.

– Ты собрался идти в женском халатике? – спросила я. – И вообще, вам и тут есть чем заняться.

Мне и правда пришла в голову замечательная мысль. Вспомнив, как с помощью хрундюка мой любимый принц быстро освоил русский язык, я решила, что неплохо бы использовать полученный опыт и по отношении к принцессе. Правда, с некоторыми поправками. Вот только мне и самой было кое-что непонятно, и я уточнила:

– Кстати, почему ты опять заговорил канцеляритом? Фильмы уже забылись?

– Не то чтобы совсем забылись, – почесал в затылке Гошенька, – но похоже, первыми выветриваются знания, которые впитались хрундюком в последнюю очередь. И потом, нельзя же изъясняться исключительно фразами из кино. Я полагаю, что торг здесь неуместен.

– А я полагаю, что здесь неуместна эта цитата, – хмыкнула я. – И вот тебе задание: пока я хожу в магазин, научи Пиктигаулу русскому языку.

– Элементарно, Ватсон, – с отчетливым сарказмом ответил Гоша. – Думаю, еще и на китайский времени хватит.

– Не надо язвить. Я ведь не прошу за сорок минут пройти полный курс. Хотя бы основные слова и фразы!

– Ну ладно, включай свою магическую коробочку с фильмами, – вздохнул принц.

– Нет уж, никаких коробочек, кроме этой, – постучала я согнутым пальцем по его голове. – Мне не нужен из Гали киноцитатник. Передай ей основы. Чтобы она могла выразить словами самые необходимые вещи. И чтобы понимала хотя бы суть того, что говорят. Потри ей как следует хрундюк и действуй – не мне тебя учить.

– Хорошо, не кино, – не захотел так просто сдаться Гоша, – но ведь есть еще и телевидение! Благодаря ему я стал изъясняться по-русски легко и свободно. Да, это не вполне разговорный язык, но ведь ты прекрасно меня понимаешь, равно как и я тебя.

– Любимый, – сказала я. – Мы оба с тобой узнали, что такое настоящее зло.

– Ты имеешь в виду лунного мага? Прости, но этот вопрос спорный, ведь он же все-таки нас не убил…

– Погоди, – выставила я руку. – Этот вопрос мы еще непременно обсудим. Но в любом случае современное телевидение может стать для неокрепшего разума ребенка злом куда бо́льшим. Я слишком привязалась к Галчонку, чтобы поступить с ней столь жестоко. Поэтому, дорогой мой, никакого телевидения! Лишь старая добрая магия плюс твой педагогический талант.

– Но…

– Хочешь котлеток?

– Непременно.

– Тогда время пошло. Мама мыла раму и так далее.

Уже надевая старые растоптанные туфли, я попросила:

– И никому не открывайте! Даже если будут в дверь колотить – не подходите, сидите тихо, как мышки.

– А если это будешь ты? Как же мы об этом узнаем? Видимо, нам придется сидеть возле окна и опять наблюдать за твоими перемещениями…

– Ничего вам не придется, – помотала я головой и показала запасной ключ, который только что достала из тумбочки, – я сама открою. Ваша задача одна – русский язык. На остальное не отвлекайтесь. Приду – проверю!

После этого я уточнила еще раз, что нужно купить, прикинула, на что из «хотелок» хватит денег, вздохнула и отправилась в путь, решив, что сориентируюсь в магазине. И лишь когда вышла во двор, поняла, что до магазина еще нужно дойти. Дело в том, что черная дворняга с белыми пятнами возникла передо мной, словно все это время сидела и дожидалась, когда я выйду.

Первым желанием было развернуться и шмыгнуть обратно в подъезд. Но это сразу показалось мне плохим решением – если уж собака сидела здесь так долго, ничто не помешает просидеть еще столько же, а у меня гости не кормлены, да и сама я – тоже. Нужно было как-то отогнать псину. Вот бы снова кто-нибудь сбросил сверху вазу!

Подумав так, я вспомнила вдруг Гошину оговорку, которой не придала сразу значения: «…сидеть возле окна и опять наблюдать за твоими перемещениями…» Опять! Получается, что они уже за мной наблюдали? Значит, мне не показалось, что в окне кто-то мелькнул… Но тогда и вазу скинул кто-то из моих венценосных гостей: или Галя, или сам Гоша. Мою любимую вазу! Ну я их поучу русскому языку, когда вернусь! Хотя… Они ведь спасли меня от собаки, а не просто так дорогой посудой разбрасывались. Но сейчас-то у меня не было ничего, чем можно было бы швырнуть в эту приставучую дворнягу.

Правда, собака на сей раз вела себя не очень агрессивно. Она определенно узнала меня и начала было рычать, но тут же и перестала, удивленно наклонив голову: мол, чего это с ней – была в таких прикольных веточках, а теперь вдруг стала как все?

– Да, собака, – ответила я на ее немой вопрос, – я обычная девушка, а совсем не пугало. Пропустишь меня?

– У-г-мм… – издала неопределенный звук псина, явно еще не решив, как ей поступить.

– О! – придумала я. – А ты хочешь колбаски?

Собака радостно гавкнула.

– Во-от! – расплылась я в улыбке. – Обещаю, что угощу тебя кусочком колбасы, но для этого мне нужно сходить в магазин и купить ее. А магазин там, – показала я в нужную сторону. – Пропустишь?

Удивительно, но собака будто и впрямь поняла мои слова. Она отошла в сторону, и снова гавкнула: иди, дескать, но без колбасы не возвращайся.

Правда, когда я прошла половину двора и, не выдержав, оглянулась, дворняга деловито трусила следом – видимо, колбаса для нее была не той темой, в которой можно полагаться на волю случая.