Читать книгу Д(т)ень оборотня - - Страница 7

 Возвращаться домой совсем не хотелось, но чемодан был починен, а у Сеньки от всех съеденных конфет разболелся живот. Да и Стасу нужно ещё было повозиться, разбираясь с накопившимися хозяйственными делами, которые деду Максиму в силу возраста уже было тяжело выполнять.

Но впереди был вечер и, возможно, ночь у Садовского пруда, а потому Данка не сильно расстраивалась, что со Стасом они провели сейчас не так уж и много времени.

Бабушка дожидалась их на завалинке, довольно поглядывая на возвратившихся девчонок, она расплылась в улыбке.

– Починил? – спросила она, кивнув в сторону чемодана, что резво подскакивал на неровном деревенском грунте.

– Ага. – ответила Дана, блуждая где-то в облаках, а точнее, в мыслях о Стасе.– Только забыла спросить, что я ему за это должна…

– Свои люди, сочтёмся. – махнула рукой бабуля.

И тут их взгляд привлёк шикарный красный автомобиль, что ехал по сельской необустроенной дороге, скачками и с грохотом, характерным для таких вот «трасс».

Видимо, не выдержав такой тряски, машина остановилась. И из неё вначале показалась белокурая голова, а после и тело сногсшибательной красотки, «натюнингованной» донельзя. Она была просто нереальна: стройное идеальное тело, высокая грудь, профессионально приоткрытая глубоким декольте, длинные ноги в дорогих облегающих легинсах, пухлые губы, наращённые ресницы и хорошо оформленные брови, маникюр из салона, что бросался в глаза даже издалека. И при всём при этом еще и шикарная шевелюра – осветлённые упругие локоны так и подпрыгивали в такт ходьбе заезжей цацы.

Кукольное лицо девушки было словно вылитым из фарфора, настолько гладкой и ухоженной казалась её кожа. Остренький точёный носик был задран кверху, и что-то хищное сквозило сквозь привлекательные черты этой красотки.

Достав из кармана мобильник, она начала звонить кому-то, отвернувшись от наблюдавших за ней людей.

– Явилась – не запылилась… – проворчала бабушка, недовольно поджав губы. – Стерва белобрысая!

– А кто это? – пытаясь побороть порождённую завистью к внешнему виду приехавшей девушки, поинтересовалась Дана.

– Да Катька, Павловых внучка, та ещё звездища. Ишь, вырядилась, того гляди из порток выскочит! Ты глянь, вон как встала, вся из себя! Небось Мишке звонит, чтоб помог машину вытянуть, канавка там на дороге, выбоина…

– Так не было же у них никого, у Павловых? Один сын только, да и тот пропал… – нахмурилась девушка, вновь чувствуя подвох.

– Не было. – продолжила Прасковья. – А вон вишь, сыскалась, как наследство получать, внучка. Видать в мать вся – Гошка то у них простой был, хоть и дуралей, раз на стороне завёл… Охохо, не жилось-то ему на белом свете спокойно… Нет бы жанился как все нормальные люди! Дык нет, всё тайнами, всё шиворот навыворот…

Дана смотрела исподлобья на белокурую красотку, и понимала, что она ей явно не нравится. Вот просто внутреннее чутьё подсказывало – держись от неё подальше! Но взгляд как завороженный всё тянулся в ту сторону, где стояла эта девушка, нетерпеливо кого-то ожидая. В какой-то момент она повернула голову, и их взгляды встретились, задержались на одно мгновение друг на дружке. Что-то вроде узнавания мелькнуло во взгляде белокурой Кати, нехорошего, едкого, но Дана, не выдержав, поспешила отвернуться.

И ещё долго чувствовала на себе этот колючий цепкий взгляд.

А после… Бабушка оказалась права. На подмогу прибежал запыхавшийся Мишка, сейчас, находясь в обществе этой красотки, он и взглядом не одарил Данку, вероятно, выслуживаясь перед белобрысой бестией, которая тут же начала ему давать какие-то ценные указания насчёт своего автомобиля.

А сама, прихватив сумочку, зашагала прочь, в сторону теперь уже своего дома, находящегося неподалёку. А Дане так не хотелось с ней больше встречаться, но где-то в глубине души она понимала: это их далеко не последняя встреча.

***

Вечерняя прохлада после дневной жары пахнула в лицо приятными запахами разнотравья и тёплой, остывающей земли. В терпком воздухе слышались и ароматы смородины, мяты и мелисы, тронутых ветерком, и было так хорошо и привольно в этой забытой богом глуши, как никогда прежде в городе. Пыль и раскалённый асфальт, крики пьяных подростков, бесконечная перекличка автомобильных гудков, казалось, въелись в сознание, и, не слыша, не ощущая их сейчас, было так странно и легко, вольготно.

Сразу за небольшой усадьбой бабушки Прасковьи начиналось поле, и над его чёрной поверхностью, словно не отрываясь от земли, поднималось огромное звёздное небо, мерцающее наперебой пытающимися затмить друг друга крохотными ночными светилами. Простор и тишина, разве увидишь в городе такое удивительное зрелище?

Там всё другое. И звёзды, и воздух, и запахи, и звуки.

А здесь просто хотелось дышать. Жить. Наслаждать природой и не думать, что тебе нужно вставать завтра, чтобы успеть на работу или учёбу. Насколько Данка себя помнила, в деревне она сама всегда просыпалась с рассветом. И даже не смотря на то, что по полночи они с другими ребятами и взрослыми сидели у костра, вставать было легко. Не то, что в городе…

От приятных нахлынувших воспоминаний она и не заметила, как кто-то осторожно подошёл к ней сзади. А потому вздрогнула, услыхав хрипловатый голос Стаса.

– Готова идти?

Данка аж на месте подскочила от неожиданности, а Стаса это, похоже, развеселило.

– Север! – воскликнула девушка, рассмеявшись. – Я чуть богу душу не отдала! Зачем так пугать?!

– Прости, я не нарочно. – заверил он. – Просто решил зайти за тобой, чтобы вместе пойти на пруд, если ты еще не передумала…

– Я как раз туда собиралась идти, пока не зависла тут…

Стас проследил за направлением её взгляда, и они замолчали на какое-то время, теперь уже вдвоём любуясь раскинувшейся перед ними красотой. А после, не сговариваясь, вместе побрели к пруду.

***

Огромные берёзы низко склонялись к воде, касаясь длинными густыми ветвями гладкой, в темноте казавшейся чёрной, поверхности пруда. Слышались характерные для водоёма звуки, кваканье лягушек, шелест прибрежных камышей. Деревенская романтика, одним словом.

Разговаривать не хотелось, хотелось помолчать, проникнувшись этой атмосферой и насладиться погружением в самое лоно природы. И всё ничего, если бы не надоедливые комары, обрадовавшиеся свежей крови и с азартом нападавшие на ещё не успевших привыкнуть к их надоедливому присутствию городских жителей.

Первые проблески костра были хорошо видны издалека сквозь редкие, порой, переплетающиеся между собой стволы деревьев. Молодые люди заворожённо шли на него, и вскоре достигли своей цели.

У костра, мерно потрескивавшего в темноте и периодически пускающего в воздух фонтаны искр, собралось несколько человек. Кто-то бренчал на гитаре, другие разговаривали в полголоса. На берегу, у самой кромки Садовского пруда, расположилась влюблённая парочка. Эти двое никому не мешали, и им никто не мешал, и тесные объятия и периодические поцелуи никого не смущали. Тихая, размеренная жизнь деревенской молодёжи – даже той, что приезжала в Сады лишь на дачу, проводя свою основную жизнь в городе.

Заметив вновь прибывших, все как-то разом оживились, и Мишка первым поднялся навстречу «особо приглашённым».

– О, какие люди! – заголосил он, расставляя руки широко в стороны, словно готовясь заключить обоих в объятия.

Он был уже изрядно навеселе, и от него разило так, что комары дохли прямо в полёте.

– Север! Ватруха! – продолжал разглагольствовать Царь. – Я уж думал, мы вас не дождёмся… Задержались, да? Дела? Понимаю…

От его пошлых намёков Дане стало тошно. А Стас, не теряя контроля, чуть выступив вперёд, нависнув над тщедушным Мишкой каменной скалой.

– Царь, слышь, ты говори, да не заговаривайся! Иначе язык вырву и рыбкам скормлю, а завтра на рыбалку, на прикормленное место сутра рвану…

– Да я шучу, чего ты! – пьяно рассмеялся Мишка, и тут же перевел тему, обращаясь к остальным. – Ребят, вы их узнаете?!