Читать книгу Фитнес Леди из другого мира - - Страница 17

В день знакомства она сидела в беседке с матушкой, когда Северьян вступил на деревянный настил. Леди Розильен была бледна, на щеках видны потертые потоки слез, подбородки, которых оказалось больше, чем на портрете, дрожали. Толстые пальцы мяли уже грязный платок. Северьян наделся, что за некрасивой внешностью прячется ум и что-то еще, но там кроме глупого страха и паники ничего разглядеть не удалось. Матушка и та не любила собственную дочь, чем вызвала еще большую неприязнь, чем сама невеста. На ее высушенном лице злобное выражение мгновенно сменилось на притворно-приязненное, но все же больше походило на победный оскал. Брошенный на дочь высокомерный взгляд, когда она покидала беседку, подтвердил все выводы лорда. Он пытался поговорить со своей невестой, но даже о погоде она ничего сказать не могла. Слишком глубоко страх поселился в ее теле.

Тогда он спросил на прямую:

– Ты боишься меня, – он специально перешел на фамильярный и сухой тон.

– Да, – едва слышно шептали ее губы.

– Чем же я успел тебя так напугать? – ему становилось все равно, неприятно, но терпимо, где-то в груди что-то болезненно ныло, неужели его можно только бояться, неужели он не достоин искренней любви женщины.

Неужели она готова вот так дрожать своими подбородками рядом с ним всю жизнь?

Она лишь трясла головой ничего не в силах высказать.

– Розильен, если я пообещаю тебя не обижать, не бить и никак не вредить тебе, ты, наконец, перестанешь дрожать? – его брови хмурились, однако раздражение сдержал. На невесту смотреть не хотелось, но необходимо видеть ее эмоции. Говорить он старался как можно мягче, и даже добился того, что она перестала комкать платок. Замерла. А потом дрожащим голосом спросила:

– Не станете брать супружеский долг?

Чем же ее настолько пугает супружеский долг?

– Как же ты думаешь родить мне ребенка, если я не приду на брачное ложе?

Она лишь хлюпнула носом.

– Я постараюсь быть аккуратным.

– Нет, – она ответила резко, истерично. – Не хочу. Нет.

Истерик он не терпел, совсем. Визгливые ноты, били по ушным перепонкам.

– Придется, – ответил Северьян и встал, чтобы выйти из беседки и постараться больше не видеть невесту до свадьбы.

Он едва сдерживал ярость внутри, раздражение и брезгливость к будущей жене.

Первая брачная ночь началась с истерики, он заставил ее выпить успокоительное, ждал, когда она перестанет разводить сырость наряду со скулежом. Северьян хотел обойтись с ней помягче, планировал и настраивал себя на терпеливые уговоры, но девушка не унималась, а истерика только набирали обороты.

Пытался поговорить, успокоить, но жена не слышала, шептала что-то отрывистое: о грехе, о боли, о ненависти, о том, что мужчинам только и нужно, никогда, никогда, никогда. В какой-то момент она показалась ему сумасшедшей, не в себе. И мужчина очень понадеялся на успокоительное.

Немного посмотрев на поведение новоиспеченной супруги Северьян решил, что можно и отложить на сутки сублимацию брака, но когда он подошел к ней, чтобы пожелать спокойной ночи, дабы Розильен могла морально подготовиться к важному событию в супружеской жизни, как она подняла лицо полное злобы и губы беззвучно шепнули: “Ненавижу”.

Он ничего не ответил и даже внешне остался безразличным, спокойным, словно море перед рассветом в безветренный день. Острая шпилька боли кольнула и застряла в плоти глубоко, не вынуть. Понял, отсрочка не поможет, она попусту не нужна.

Приказал Ильме дать жене еще успокоительного отвара, умыть и переодеть. Новобрачной велел, когда он вернется, быть на кровати и не истерить, достойно пройти супружеское испытание.

Когда мужчина вернулся в комнату, она послушно лежала на кровати, но приблизившись услышал, как она шипит о том, что если понесет от него этой ночью, то обязательно вытравит ребенка. Она его ненавидела искренне и всей душой и также сильно боялась.

Тянуть не стал, снял штаны и лег на жену, стараясь меньше прикасаться, давить. Он не хотел ей боли, поэтому еще в своей спальне намазал член маслом, знал, что его жена не будет его хотеть, не увлажнится. Его либидо на нее тоже не реагировало, пришлось абстрагироваться, прикрыть глаза и вообразить ту, о которой грезил: с упругими красивыми формами, не худыми, но и не слишком выдающимися, с зовущими глазами и водопадом волос на подушке.

Женщины у Северьяна давно не было и все же член наливался силой будто нехотя, приходилось концентрироваться, чтобы не сбиться с настроя. Решив и жену немного расслабить, погладил ее бедра и раздвинул шире. Как только мужской орган достаточно окреп, он начал плавно входить. Боль пронзила резко, неожиданно и в таком месте, в котором мужчина ее никак не ожидал. Он успел ввести в лоно девушки только головку, как член резко и жестко сдавило, ему почудилось, что что-то хрустнуло внутри, перед глазами яркие вспышки боли, тело свело. Когда он посмотрел на жену, ее лицо тоже исказила гримаса боли, но она, на удивление, не рыдала навзрыд, только из глаз текли крупные капли.

Вспомнились слова брата, которыми он напутствовал Северьяна в спальню жены:

– Женские истерики не самое страшное, что бывает в жизни, а в ваших отношениях хуже уже не будет.

“Вот тебе и не будет хуже: она мне член сломала!”

Он едва смог вызвать лекаря, перед глазами искрило от боли. Член целую десятицу потом болел и это при ежедневных сеансах лечения магией. Однажды ему перелом ноги вылечили заклинаниями за два приема и еще пару дней пришлось беречься, а тут целую десятицу.

Стоило только болям пройти и он снова готов к бою, сексуальное желание накатывает волнами, а утолить его качественно можно только с одной женщиной, его женой.

И вот, теперь Северьян лежал перед Розильен и ждал ее истерики, злобных взглядов, ядовитых слов. Мазохист, однако.