Читать книгу Природа боится пустоты - - Страница 50

Вся описанная выше масштабная картина бронзового коллапса была восстановлена усилиями множества историков и археологов, проанализировавших огромное число артефактов и находок. Практически по каждому эпизоду ведутся жаркие споры и дебаты, и едва ли когда-нибудь специалисты придут к окончательному мнению. Слишком давно происходили описанные события, слишком трудно давать однозначную интерпретацию результатам раскопок. Всего несколько небольших текстов той эпохи, содержащие хотя бы краткое описание и характеристику происходящего, могли бы разрешить практически все имеющиеся вопросы. Увы, таких текстов обнаружить не удалось, и, насколько мы понимаем, едва ли когда-нибудь удастся.

Нет сомнений, что фараоны и цари бронзового века достаточно хорошо понимали международную обстановку и имели в своем распоряжении точные данные о множестве происходящих в Средиземноморье событий. Дипломатическая переписка тех времен полна сложными намеками, двусмысленностями, юмором и саркастическими замечаниями, показывающими, что информированность правителей о жизни других стран и народов была высока. Если кто-либо нуждался в помощи, то практически всегда подкреплял свою просьбу утверждением, что о его бедах всем хорошо известно. В мире с развитой международной торговлей информация распространяется стремительно, ведь она и сама является товаром. Иначе и быть не могло. Очевидно, что существенная часть важных сведений передавалась устно, а ее запись и вовсе считалась нежелательной.

Точно так же древние жрецы, сказители, инженеры, кузнецы, торговцы, моряки, дипломаты и прочие высококвалифицированные специалисты вовсе не желали, чтобы премудрости их ремесла были доверены глиняным табличкам или папирусу. Записывалось лишь самое необходимое, что требовалось рассказывать многим, подобно простым математическим задачкам, справочным таблицам или гимнам. Либо же записывались самые популярные и в целом известные публике вещи, подобные эпосам о Гильгамеше, чтобы наполнить этими текстами царские сокровищницы. Но даже это часто вызывало недовольство. Так, например, когда в V веке до нашей эры иудейский священник Ездра вернулся из Персии в Иерусалим и начал публично читать Писание (составленное грамотными евреями во время их пребывания в вавилонском пленении), то породил этим двухвековой конфликт между священниками Храма и книжниками-раввинами.

Кроме того, многие вещи и события просто считались общеизвестными и вовсе не требующими какой-то фиксации. Наивно полагать, что египетский жрец или ассирийский писец задумывался о том, что спустя три тысячи лет ученых будет волновать практически каждый аспект его жизни и его мировоззрения.

Иными словами, письменность считалась инструментом для прикладных хозяйственных нужд, а понимания того, что с ее помощью можно фиксировать культурное и интеллектуальное богатство эпохи, очень долго не существовало. На самом деле считалось, что так поступать не нужно и даже опасно. Такой ситуации положили конец греки. Они являются первыми людьми, понять мысли и чаяния которых мы можем не через косвенные догадки, построенные на основании мифов, религиозных верований и законов, но посредством всего лишь элементарного акта чтения.