Читать книгу Природа боится пустоты - - Страница 64

Обо всех этих событиях мы знаем в первую очередь благодаря Фукидиду – богатому и знатному афинянину, направленному во главе эскадры на защиту рудников Амфиполя, но не сумевшего предотвратить сдачу города спартанцам. Осужденный за такую неудачу на изгнание Фукидид покинул Афины и поселился во Фракии, где владел золотыми приисками. На досуге он занимался написанием истории Пелопонесской войны, получая и анализируя информацию от обеих сторон. Делового и практичного Фукидида раздражали сверхъестественные или мистические объяснения. Не интересовали его и всякие поучительные случаи, не имевшие отношения к основному вопросу.

Свой труд Фукидид начинает с того, что перечисляет отдельные политические и военные столкновения, предшествующие основным рассматриваемым событиям, и убедительно показывает, что все эти происшествия являлись лишь поводами, а истинная причина войны заключалась в том, что Спарта боялась возрастающей мощи и влияния Афин. Затем подробно излагаются выстроенные в хронологическом порядке события самого конфликта. Отдельно отмечается, что еще до трагической развязки афиняне несколько раз имели возможность заключить мир без особого ущерба для своего могущества, но каждый раз отклоняли предложение, полагая, что достойны лишь величайшей победы.

Если Геродот рассказывал все, что узнал от других, оставляя за читателями право решить, чему поверить, то Фукидид принципиально поступает иначе: его интересует установление истины. Например, описывая охватившую осажденные Афины эпидемию, он указывает, что симптомы недуга известны ему потому, что он сам был болен, а также лично наблюдал других. В самом деле, основные его источники – личный опыт и опрос свидетелей, причем каждый факт тщательно исследуется, ведь люди часто излагают события пристрастно, а многих попросту подводит память. С большой точностью используются и разнообразные документы, например, памятные надписи на камнях или тексты из городских архивов.

В рассуждениях о прошлом Фукидид отвергает всякие сверхъестественные силы, вмешательство богов, мифологические сюжеты и предсказания оракулов. Иной раз мы даже встречаем ироничные замечания по поводу объяснений такого рода. Зато для восстановления картины минувших веков используется анализ различных сохранившихся в обществе традиций и пережитков, которые уже давно утратили всякий смысл, но, несомненно, когда-то являлись нужными и полезными.

Таким образом, можно заключить, что в своей работе Фукидид старался пользоваться уже истинно научным подходом, но, разумеется, в той мере, в какой сам его понимал. Когда дело касалось фактов, имеется тщательный критический анализ, но вот относительно причин Пелопонесской войны Фукидид не считал правильным сообщать свою точку зрения, а лишь приводил аргументы каждой из противоборствующих сторон. То есть, в отличие от книги Геродота, читателю теперь предлагалось самостоятельно делать выводы уже не об истинности тех или иных событий, но – об их настоящих причинах.

Впрочем, нельзя сказать, будто бы автор не пытается подготовить мнения читателя, подавая информацию надлежащим образом. Это делается посредством речей различных политических деятелей, в уста которых вкладываются доводы относительно каждой точки зрения. Фукидид сразу предупреждает, что не имел возможности записать все сказанное дословно, поэтому приводит некую обобщенную позицию того либо иного человека сообразно обстоятельствам повествования. В таких речах, построенных по всем правилам ораторского искусства, чаще всего и формулируются выводы о ходе событий. Конечно, у Фукидида еще нет представления об общих принципах исторического развития, поэтому единственным тезисом тут выступает убеждение, что культура и цивилизация лишь временно затеняют звериную сущность человека, но рано или поздно она обязательно проявит себя: каждый будет стремиться завладеть, чем сможет, обижая и угнетая слабых. Более того – национальный темперамент различных народов представлялся Фукидиду важным фактором исторического процесса. С другой стороны, опираясь на одни лишь факты той эпохи, пожалуй, нельзя было сделать каких-то иных выводов.

Полагалось, что одни лишь великие выдающиеся люди способны обуздать и до некоторого времени сдерживать звериные чувства человеческих масс. В такие периоды происходит недолгое развитие и процветание государств, но истинная природа толпы обязательно прорывается наружу, чему особенно помогают различные потрясения и неурядицы. Тогда вновь начинает проявлять себя «право сильного», а к власти приходят люди неспособные вести массу за собой, но стремящиеся лишь угождать ее стремлениям. Общество зазнается в своем стремлении захватить побольше, после чего следует тяжкая расплата. Кто или что осуществляет данное возмездие – автор не говорит, ведь об этом невозможно судить эмпирически, а своей особой заслугой Фукидид считал именно объективный и беспристрастный характер изложения.

Хотя из данного принципа беспристрастности Фукидид делает одно важное исключение: вожди радикальной демократии всегда удостаиваются от него многих бранных эпитетов (даже если рядом приводятся факты, доказывающие их порядочность и добродетельность), ведь эти люди, по мнению богача Фукидида, воплощают все низменные человеческие черты.

Очевидно, что потомок фракийских царей Фукидид разделял многие сословные предрассудки и полагал, что человек низкого происхождения уже тем самым по определению является подлым и безнравственным, а человек знатный и живущий в довольстве – от природы благороден. Также, почти наверняка, Фукидид, как и большинство греческих аристократов, желал объединения Эллады под главенством Спарты, а потому не симпатизировал Афинскому морскому союзу. Однако, избрав для себя путь уже настоящего историка, он старался не допускать того, чтобы его пристрастия и антипатии приводили к искажению фактов. Зато правильно составленные речи, звучащие из уст нужных людей, позволяли подвести читателя к тому, чтобы он самостоятельно сделал необходимые выводы. Конечно, такой ловкий художественный прием идет вразрез с научной добросовестностью, но неправомерно было бы требовать от Фукидида большего, чем он в принципе мог дать читателю.

Как бы то ни было, но именно за стремление точно установить факты Фукидида заслуженно считают основателем исторической науки в ее сегодняшнем понимании. Хотя, разумеется, в методологическом смысле с тех пор многое изменилось.