Читать книгу Бесчеловечная мерзлота или жизнь как идеальное алиби - Наталия Викторовна Тесакова, Олег Павлович Негробов, Наталия Викторовна Кудряшова - Страница 7

МОСКВА, 1981

– Копайте дальше. Только аккуратно, – сказал Прохоров милиционерам и повернулся к экспертам. – Мне кажется, что будут еще трупы. Вы видите, как лежат эти три девочки? Их ножки как будто сходятся в одной точке, а головки, напротив, расходятся. Как веер. Будут еще трупы. Чует мое сердце, что вляпались мы во что-то страшное по самое не могу…

Никто не откликнулся. Следственная бригада работала молча, сосредоточенно и профессионально. Все делали свое дело, но было видно, что такая выдержка дается всем с большим трудом. А когда откопали четвертый, пятый, шестой маленький труп, а потом еще и еще, всем стало невмоготу… Собрались покурить. И те, кто курит, и те, кто давно бросил, и те, кто вообще никогда не курил – все затянулись и угрюмо молчали.

– Значит так, мужики, – начал, откашлявшись, Саша Прохоров. – Никого агитировать не надо.

Все всё понимают. Найдем подонка и… решим, что делать. А сейчас давайте сконцентрируемся.

Все покивали, и Прохоров продолжил:

– Дима, займись статистикой, скажем, за три года. Москва и Московская область. Все «потеряшки», все пропавшие и найденные – вдруг такое тоже было – дети. Будем проверять, нет ли здесь этих девочек? Миша, с тебя все улики: особые приметы, этикетки с одежды, артикулы тканей – короче, все, что есть. Хотя, что я тебя учу!..

– Вот именно! – строптиво вставил Миша.

– Петр Семенович, с вас, как обычно, результаты вскрытия, – Александр Сергеевич зыркнул глазами в сторону Миши, но не отреагировал. – Сейчас можете что-нибудь сказать?

– Конечно, основное скажу после вскрытия, но уже сейчас вижу определенную странность. Судя по степени разложения, они… – Петр Семенович запнулся, пыхнул сигаретой и продолжил. – Девочки должны были выглядеть по-другому, просто по-разному, ведь невозможно убить одновременно десяток детей, если только не расстрелять их из автомата, что исключено. Да и вообще, пока способ убийства совершенно не очевиден, ну, кроме того, что очевидно – это не огнестрел, это не ножевые. В остальном, буду разбираться. – он помолчал. – Согласен с тобой, Саша, вляпались мы, ой, вляпались. И хлебнем еще по полной…

Все опять покивали, зашевелились и стали расходиться, понимая, что только полное погружение в работу даст им возможность несколько отстраниться от того ужаса, который сейчас окружал их на месте происшествия. Надо было срочно раздробить общую картину преступления на отдельные фрагменты, распределить работу по отделам и подразделениям, перевести эту душевную боль в формальную плоскость. Иначе, каждый из присутствующих здесь мужчин, настоящих профессионалов, не задумываясь, физически уничтожил бы при встрече зверя, совершившего подобное.

На площадке, где все курили, остались только Прохоров, Петр Семенович и Сережа Челикин. На душе у всех было настолько тошно, что не хотелось даже смотреть друг на друга.

– Саш, ты понимаешь, что мы вляпались в маньяка? – Евстигнеев устало опустился на поваленное дерево. – Невозможно предположить, что бригада убийц договорились о создании мемориала, принесли сюда свои жертвы определенного возрастного ценза, красиво их разложили, захоронили и разошлись по домам. Прости, господи, мой цинизм! Или ты считаешь, что это возможно?

– Не грузи, Семеныч, и так паршиво, – Саша Прохоров затушил очередную сигарету, помянув про себя добрым словом Виктора Бернхардовича Райса с его пачкой «Кента», и стал рассуждать. – Конечно, трудно предположить описанный тобой вариант, но с другой стороны… Все двенадцать жертв надо было как-то сюда доставить – на руках не донести, нужна машина и не легковая. Это раз. Второе. Вы видели эту яму? Наши вон вшестером ее еле откопали. И последнее. Представляете, какое время требуется, чтобы фигурно, почти любовно, разложить детей? Я хочу сказать, что все это требует усилий и уверенности, что тебя не застукают. Короче, мы имеем дело с наглым, безбашенным негодяем, сукиным сыном, который считает, что до него не доберутся.

– Ладно, это – лирика. Поймаем, и все выясним, – майор развернулся к участковому. – Сережа, а что ты скажешь, если я поговорю с твоим начальством о прикреплении тебя к моей группе? Место происшествия – на твоем участке. Арбецкий – тоже у тебя. В общем, все крутится пока вокруг твоего участка, а ты его хорошо знаешь, люди тебе там доверяют. Короче, сам бог велел тебя подключить. Будешь нашими глазами и ушами в центре событий. Что скажешь, лейтенант?

– Да, я… Да, конечно! С радостью! Ой, что я говорю – с удовольствием! Ну, не знаю, какие слова надо сказать. Служу Советскому Союзу! – вдруг выпалил растерявшийся Сережа Челикин и даже приложил руку к козырьку. – Александр Сергеевич, пожалуйста, подключите меня. Я буду вам очень помогать, честно слово.

– Подключи, подключи его. Он мальчик толковый, – вступил с бревна в разговор Петр Семенович. – Глазки свежие, незамыленные. Наша грязная работа его еще не накрыла. Если надо, я свое слово тоже скажу.

Видя, как заблестели глаза у Сергея, как он готов бить копытом, Прохоров улыбнулся и сказал:

– Давай так. Включение тебя в группу – это только завтра, сегодня все начальство уже отдыхает. Но задание я тебе дам, – майор Прохоров вернулся в рабочее состояние. – Ты помнишь днем говорил о мужчине неопределенного возраста, который засветился в деле «потеряшек»? Попробуй узнать о нем все, что возможно. И как можно быстрее.

В это время начали подтягиваться члены следственной бригады: действия на природе подходили к концу.

– Ребята, давайте коротко подытожим и по домам. Все устали, а завтра начнется такая суматоха, что мало нам всем не покажется. Теперь по порядку…

Доклад коллег был сумбурным, но сухой остаток оказался таким: в захоронении оказалось двенадцать девочек пяти-семи лет, нарядно одетых, красиво разложенных в виде циферблата с полным набором всяческих улик – и материальных, и генетических. Девочек увезли к Петру Семеновичу в морг. У раскопанного захоронения выставили оцепление. Можно было ехать домой.

– Встречаемся завтра и каждый день в моем кабинете часиков в девять пока не разберемся во всей этой чертовщине. Кстати, Дима, ты, когда будешь иметь статистику по потерянным детям, то будешь иметь и много фотографий этих детишек. Сравни с нашими. Они, насколько я могу судить, хорошо сохранились. Может быть, мы что-то с ходу закроем. Хотя, мне кажется, что я льщу себя надеждой, и геморроя с этим делом у нас будет предостаточно, – голос у Прохорова был малорадостный.

Все потянулись к дороге, где стояли машины. Было ощущение, что они целый день провели в глухом лесу, хотя парк находился в оживленном районе Москвы, и в страшной сказке, хотя здесь же, у дороги, начиналась шумная московская жизнь. Прохоров оглянулся. От машины ничего не было видно, как будто там, в этом парке, ничего не случилось. Но это было не так…