Читать книгу Хрупкие души - - Страница 4

Путь к дому, больше напоминал коридор памяти. Джулия вжалась в кресло, осознавая свое присутствие в этом до боли знакомом месте. Это странно, ведь до письма Беллы, девушка даже не знала откуда родом. Иногда ей казалось, что ее детство, ее мама, дом, и родной город это всего лишь плод воображения. Проехав огромный супермаркет, бар «Юджин», и парк с озером, который Джулия тоже помнила, машина остановились на большом перекрестке. Обычно маленькие отдаленные города вскоре умирают, но этот был исключением, за 21 год машин и людей прибавилось. Дальше путь лежал мимо больницы, где в четыре года Джулии зашивали колено, так прошло знакомство с велосипедом. Проехали часовню, магазин с вывеской «все для дома», и кофейню «У Синди». Ни один шоколадный брауне не сравнится с их эклерами. Когда машина повернула на нужную улицу, девушка замерла. Ей вдруг захотелось вернуться в поезд, потом в самолет, обратно, в свою привычную жизнь.

Дом, в котором прошло ее счастливое детство – расцвел. Двери, окна и кровля были поменяны, крыша стала приятным зеленым цветом. Веранда сменилась на более широкую, теперь туда вмещались два плетеных кресла и несколько огромных горшков с молодыми деревьями. По обе стороны крыльца и тропинки, что вела в дом, разрастались разноцветные цветы, некоторые из них доставали до окон первого этажа. Машина остановилась у забора, и Джулия первые ощутила слабость собственных ног. Генри достал из багажника чемодан, и закрыв автомобиль направился к дому по аккуратной каменной тропинке, которой раньше точно не было.

– Вас ждать? – спросил он повернувшись на Джулию.

– Разумеется, разве у меня есть выбор?! – ответила она, продолжая, испытывать чувство нескончаемого волнения.

Окна кухни были раскрыты, оттуда доносились сладкие запахи жареных овощей, ярче всех ощущался лук. На секунду, девушка представила свою красивую молодую маму танцующую у плиты, напевая чуть слышно. Из граммофона струится инди-поп, а маленькая кудрявая Джулия пританцовывает сидя в стуле. Время стерло это воспоминание, но запах из кухни напомнил о нем. Как и о той жизни, беззаботной, свободной, и такой особенной. Жизни наполненной любовью.

Подойдя к дверям, Генри громко постучал. Этот стук вернул девушку обратно в реальность. Вскоре за дверью послышались шаги, а через матовое стекло стала заметна фигура. Джулия замерла, ей вновь стало так страшно, что она не могла даже пошевелиться. Внутри все дрожало словно раскаленное стекло, готовое вот-вот разбиться на части. Замок щелкнул. Девушка сжала в руках сумку стараясь хоть немного перенести напряжение. Дверь открылась и в дверном проеме появилась темнокожая женщина лет сорока пяти с кудрявыми черными волосами и аппетитными формами.

– Добрый день! Как я рада вас видеть! Заходите скорей в дом, не стесняйтесь, проходите внутрь, у меня там горит индейка! – проговорила весело женщина, которая кстати тут же убежала на кухню. Это была та самая Маргарет, о которой упоминал Генри.

Затаив дыхание Джулия переступила порог столь знакомого, но в то же время чужого дома. Двадцать один год прошел с момента, когда вся ее жизнь осталась в этих стенах. Любимые игрушки, наряды, уютная комната, смешные рисунки, душевное спокойствие и прежняя счастливая жизнь. Оглядываясь по сторонам Джулия оценила свежий ремонт, гармонично подобранную мебель, а также заметила, что больше не скрипел пол у дверей, а на полках и на полу всюду стояли цветы. Она не припоминала такого увлечения мамы, возможно это было дело рук Маргарет. И хоть дом выглядел иначе, но расположение комнат, лестница, люстра в гостиной, и книжный шкаф остались прежними. Их явно отреставрировали, потому что выглядеть они однозначно лучше. Генри смело пересек гостиную и зашел в кухню где за огромным кухонным островком хлопотала счастливая Маргарет.

– Ну где она, Генри! – проговорила женщина ожидая появления гостя.

– Не торопи ее, пусть осмотрится. Как сегодня Элис? – спросил он взяв со стола яблоко и откусив огромный кусок.

– Сегодня не очень. С утра возится в саду, будто чувствует, что, что-то должно произойти, но не понимает, что именно. Места себе не находит. Вот, решила порадовать ее любимым овощным рагу.

В этот момент на пороге кухни появилась Джулия. Маргарет с добротой и грустью посмотрела на нее.

– Значит, она не узнает меня? – взволнованно спросила девушка.

– Я не знаю милая. Это слишком сложно предугадать. Если она узнает тебя, скажем всю правду, но если не узнает, я скажу, что ты моя кузина. Завтра будет новый день, и, возможно все будет иначе. В любом случае она ждала тебя, ждала, кажется всю свою жизнь. Просто если она не вспомнит сама, то лучше не травмировать, а дать ей немного времени. – пожав плечами проговорила женщина.

– Хм, получается меня можно травмировать, а ее нет? Мне потребовалось потратить большую часть своей жизни, чтобы вылечить эти травмы. – возмутилась девушка помотав головой.

– Поверь мне Джулия, жизнь достаточно наказала ее. Большего она не заслужила, так же как и ты. Я не представляю даже, что тебе пришлось пережить, но, позволь ей все исправить. Позволь себе простить ее, ведь только через прощение приходит спокойствие. – проговорила Маргарет, у которой вдруг блеснули глаза. Генри молчал. Джулия поджала губы, отвернувшись в сторону. Ком горечи был слишком близок. Еще хоть одно доброе слово могло вызвать водопад слез, что было бы совершенно не к месту.

– Я давно простила ее, и продолжаю прощать снова и снова, изо дня в день всю свою осознанную жизнь. С вашего разрешения, могу я осмотреться? – проговорила девушка, и не дождавшись ответа вышла из кухни. Маргарет тревожно взглянула на Генри тот лишь беспомощно пожал плечами.

Джулия зашла в гостиную, которая раньше была наполнена фотографиями и детскими рисунками. Теперь же в ней не было ничего из прошлого, лишь картины и цветы. Всюду царила чистота и порядок, за домом следили, и это было хорошо. После слов Генри о том, что у ее матери Альцгеймер, ей вдруг стало страшно, за то как она ухаживает за собой, как живет и как справляется. Но, на первый взгляд все выглядело неплохо, не считая того, что возможно Элис никогда больше не вспомнит свою единственную дочь. Не меньше смущал вопрос финансов матери, дом теперь выглядел не дешево, а нанять юриста и поселить подругу в качестве помощницы, удовольствие дорогое. Вряд ли у них с отцом были какие-то накопления, может быть какая-нибудь страховка, или лотерея, так или иначе, этот вопрос стоило задать. Ведь если речь идет о кредитных картах, то есть вероятность, что Джулии как единственной дочери, придется помогать покрывать их.

Обойдя первый этаж дома, девушка испытала не только тоску по родным стенам, но и осознания того, что вся ее жизнь прошла мимо нее. Просто в одно мгновение, одна ситуация, одно действие навсегда перечеркнуло такое счастливое детство. Однако Джулия до сих пор не до конца понимала, что именно произошло в ту ночь? Какая судьба ждала ту пятилетнюю девочку, теперь сложно сказать. Была бы она счастлива в этом доме со своей настоящей семьей, или же судьба уберегла ее. Осталось только понять от чего именно.

Подойдя к дверям которые вели во внутренний двор, девушка увидела женщину, сидевшую у забора в окружении цветов. Рыжие чуть потускневшие волосы, убранные в аккуратный хвост, темная не по размеру большая футболка и легкие светлые шорты. Такая домашняя и уютная, задумчивая и живая. Сердце Джулии заколотилось так что, казалось, оно вот-вот вырвется из груди. Знакомые движения рук и покрытое веснушками тело, напоминали о том, что этот человек точно был в ее памяти. Набравшись смелости, девушка открыла дверь и вышла на улицу. Воздух был наполнен свежестью и сладким, пьянящим ароматом спелой вишни. Внутри росло чувство счастья, плотно граничившее с тревогой и страхом. На заднем дворе стояла все та же летняя беседка и мангальная зона, которые тоже дождались обновки и небольших изменений. Между деревьями и домом висели гирлянды которые видимо включались по вечерам. Когда до женщины оставалось расстояние вытянутой руки, Джулия вдруг пожалела о своем решении подойти, но уходить было слишком поздно.

– Эти пионы прекрасны! – произнесла она, чтобы хоть как-то дать о себе знать. Женщина повернула голову и улыбнувшись посмотрела на девушку.

– О спасибо! Это австралийский сорт пионов. – она встала на ноги и сняла перчатки. – Простите, я не заметила, как вы подошли. Мы с вами знакомы?

Сердце девушки сжалось, нет, она все-таки не узнала свою единственную дочь. Внутри росла тревога и желание убежать, вернуться в прошлое и отказаться от этой поездки. Но, смотреть в такое родное лицо было неким блаженством. Джулия узнала эти зеленые большие глаза, родинку над губой, и едва заметные веснушки. Рыжие волосы чуть потускнели их разбавила аккуратная седая прядь, но они все так же были прекрасны. Тонкие руки, худые плечи, острая ключица, шрам от качелей на подбородке, и ямочки на щеках. Лицо что излучало свет, ровно, как и двадцать один год назад. Элис улыбнулась, и девушка почувствовала, как глаза наполняются слезами.

– Простите, я вас обидела? У вас слезы… – проговорила женщина коснувшись руки незнакомки. От этого касания Джулия замерла, она помнила эти мягкие, нежные руки. Помнила даже выступающие вены и череду родинок от мизинца к большому пальцу.

– Нет, это вы простите меня, все в порядке, правд. Простите… – проговорила девушка вытирая слезы с покрасневших щек.

– Пойдемте в дом, я дам вам воды. Что с вами случилось? – Элис внимательно изучала лицо девушки, ожидая хоть какое-то объяснения.

– Эти пионы, напомнили мне о моем муже. Он недавно умер, а пионы были его большой любовью. Прошу прощения, я Аманда, кузина Маргарет! – Джулия протянула руку, и женщина пожала ее. Конечно девушка врала, не было в ее жизни ни мужа, ни пионов, но это было первое что пришло на ум.

– Очень приятно Аманда! Я Элис, ваша тетушка мой ангел хранитель. Примите мои соболезнования, мне жаль, что эти цветы вызвали у вас чувство грусти. – она пожала девушке руку и одарила улыбкой. – Вашему мужу повезло, у него была такая красивая и добрая сердцем жена. Думаю, ваши слезы огорчили бы его, ведь ваша жизнь продолжается. Спасибо что вы приехали, уверенна Маргарет предупреждала, а я такая рассеянная что снова все забыла.

– Ничего страшного, я ненадолго, в городе ждут дела. – ответила Джулия, и они вместе пошли в сторону дома. Это было так странно, словно обрывок какого-то сна.

– Очень жаль, в нашем доме редко бывают гости. Как дорога? Вы, наверное, проголодались? – задумчиво проговорила Элис.

– Спасибо, но я заехала пообедать. – скромно ответила Джулия все еще не веря происходящему.

– Как вы могли! – рассмеялась женщина, и смех ее был все так же беспечен. – Ваша тетушка готовит отменное рагу, а вы перебили весь аппетит? Полагаю, заехали в придорожное кафе?

– Нет, заехала в заведение называется, «Сочная курочка», там оказались вкусные сырные шарики. – Джулия нарочно это сказала, желая понять, что сохранилось в памяти матери, и как далеко ей придется копать, чтобы напомнить о себе.

– Сырные шарики, да. Сколько ж лет я там не была. Раньше я любила это заведение. – Элис немного взгрустнула, но было ощущение, что она не понимает откуда появилась эта грусть. Тревога вновь сжало все нутро девушки, словно напоминание о том, что именно сейчас происходит очередной худший моменте в ее жизни.

– О! Я погляжу вы уже встретились! – проговорила Маргарет выглянув на улицу, желая выяснить обстановку.

– Твоя кузина застала меня врасплох! – Элис добрым жестом коснулась плеча Джулии, что вызвало очередную волну дрожи. – Маргарет, пахнет превосходно! Ну как тебе это удается?

– Оставьте в покое мои секреты! Вы ведь помните, я и сама люблю поесть. Вкусно вам вкусно и мне. Кстати Генри пришел, хотел узнать как самочувствие.

– Правда?! С чего бы вдруг? – задумчиво проговорила женщина и зашла в дом пропустив сначала гостью. Первым делом она свернула в туалетную комнату, чтобы умыть лицо и руки. Джулия последовала за Маргарет на кухню.

– Значит она не узнала вас? – шепотом спросила женщина в фартуке оглядываясь по сторонам словно тайный агент. Девушка отрицательно покачала головой. – Вот черт! – добавила Маргарет осуждающе посмотрев на Генри.

– Не надо на меня так смотреть! Я тут не причем! Это ваша была идея. – ответил он.

В этот момент на кухню вошла Элис, все такая же солнечная и счастливая, как и двадцать один год назад, однако кое-что ее все же сдавало – это легкая грусть и усталость, что присутствовали во взгляде. Девушка украдкой смотрела на маму, словно это было запрещено.

– Генри! Привет! Рада тебя видеть! Какими судьбами? – они с Генри крепко обнялись, и Джулия нахмурила брови. Нет это была не ревность, а скорее осуждение.

– Просто проезжал мимо, учуял этот запах, и решил, что уж в этом доме для меня точно найдется лишняя чашка чая. – подшутил он. Джулия была поражена его резкой сменой поведения и настроения. Да, он однозначно испытывал симпатию к Элис. Странно только то, почему же тогда так грубо повел себя с ее единственной дочерью? Как бы там не было, девушка успела сделать некоторые выводы.

– Этот хитрец объедает нас! – отшутилась Маргарет, дорезая огромные листья салата.

– Да, ты права, но мы в очередной раз его простим. – Элис улыбнулась. Она подошла к холодильнику, где взяла ручку и на приклеенном листе бумаги что-то написала. – Маргарет, если ты заканчиваешь, я могу накрыть стол.

– Да, можете начинать, предлагаю в честь такого события пообедать в гостиной! – произнесла веселая женщина в нелепом фартуке.

– Хорошая идея, мне нравится, а что за событие? – Не сильно вникая в смысл спросила Элис доставая праздничные тарелки из шкафа.

Генри, Джулия и Маргарет резко переглянулись между собой. У всех на лице мелькнул страх. Каждый понимал, что пауза не должна затянуться.

– Маргарет, наверное, имела в виду мой приезд! – дрожащим голосом произнесла Джулия, чувствуя, как пересохло в горле.

– Конечно! Моя родная кузина наконец-то добралась до нас. Плюс, мне кажется, мы впервые обедаем в количестве четырёх человек. Не считая того раза, когда Генри привел с собой друга чтобы со мной познакомить. Это было забавно!

Они засмеялись, так по-дружески и по родному одновременно! Элис похлопала свою подругу по плечу и понесла посуду в гостиную. Ее худые руки немного дрожали, будто ей было тяжело нести восемь керамических тарелок. Несмотря на оптимизм и то счастье которое она излучала, Джулия все же заметила, что ее мать стала медлительна, и осторожна. Теперь ее было сложно представить танцующей у плиты с маленьким ребенком на руках. Но, почему это произошло, ведь Элис в таком еще прекрасном возрасте? Что же случилось с ней за эти долгие годы разлуки?

Девушка, вдруг снова почувствовала волну страха и грусти. Ожидание увидеть ту молодую счастливую маму разбились на миллионы осколков. Хотя, было понятно, что жизнь изменилась, и двадцать один год тому подтверждение. Но ком в горле горчил, а в носу предательски защипало. Очередной порыв слез был слишком близок, и стоило отвлечься, чтобы сдержать его.

– Я могу чем-нибудь помочь. – обратилась она к Маргарет, та наклонилась к девушке, так что Джулия почувствовала запах чеснока из ее рта.

– Ты очень поможешь, если скажешь мне, как ты себя назвала? – Это снова выглядело странно и забавно одновременно, словно она пытается заполучить строго запрещенную информацию.

– Аманда, я сказала Аманда, не знаю почему, я за переживала, и это было…

– Не важно, все тшшш! – прошептала Маргарет и в ту же секунду в кухню вернулась Элис.

– Я схожу в сад, нарежу свежих цветов, в честь все тех же приятных событий. – проговорила женщина.

– Я помогу тебе, все равно сижу без дела. – предложил Генри и вышел следом за Элис во внутренний двор дома.

– Мне кажется, или между ними что-то есть? – осуждающе произнесла девушка.

– Тебе не кажется. Между ними действительно есть некая связь. Я называю это «трагическое родство душ». Они словно два крыла умирающей бабочки, еще летят, но уже не взлетают, звучит печально, но это так. – проговорила Маргарет бросив взгляд на задумчивую девушку.

– Моя мама умирает? – спросила вдруг Джулия рассматривая записки на холодильнике. На одной из них было написано: «Маргарет – домашняя фея, Генри – друг спасатель». Рядом висела фотография, где они втроем сидят на берегу моря. Снизу висела еще одна записка, на ней красовалась всего одна надпись, сделанная несколько минут назад: «Аманда – кузина волшебной феи». Подобных «напоминалок» было немного, но все же от их наличия по коже бежали мурашки.

– Я не знаю, милая! Если так подумать, мы ведь все потихоньку умираем. Альцгеймер уже не один год мучает твою маму. Она сильная, по крайней мере старается быть сильной. Странно, что она не узнала тебя. В ее памяти сохранилось немногое: последние годы жизни, проведенной с нами, детство, юность, и твое появление на свет. Иногда она просыпается и плачет, она ищет тебя… – Маргарет поджала губы и прикрыла тыльной стороной ладони лицо, а после, сделав глубокий вздох продолжила говорить, но голос ее предательски задрожал. – Она кричит, «Джулия, крошка где ты», заглядывает под одеяло, под кровать. Выбегает из спальни в детскую комнату, ищет там, потом падает на колени и просит о помощи. Зачастую это происходит рано утром. Я выскакиваю в одной сорочке и прибегаю к ней. Она помнит меня и начинает рыдать мне в грудь как ребенок. Он кричит что потеряла тебя, что ее маленькую девочку похитили. А я успокаиваю, потом даю ей лекарство. Вскоре она засыпает, и последнее время этот круговорот действий стал повторяться чаще. – голос Маргарет стал тише, а слезы одна за другой стекали по щекам. – Я думаю, эта болезнь, последствие всех переживаний и всего через что ей пришлось пройти.

– Почему она не искала меня, Маргарет? Куда они с отцом пропали в тот день? – голос Джулии тоже дрожал, а слезы все же взяли вверх. – В нашу последнюю встречу, она обещала вернуться за мной, но, меня увезли в интернат. Это страшное место наполненное безысходностью и принятием. Люди, которые хоть раз бывали в подобных местах, уже никогда не станут прежними. И я до сих пор не могу стереть это из своей памяти. При том, что пробыла там всего лишь несколько недель. Только представь, одна большая комната и много кроватей с детьми. Кто-то был младше меня, кто-то старше, в ту ночь, все они просто спали давно смирившись со своей судьбой. Пролежав некоторое время на твердом матрасе, я решила выглянуть из комнаты. Двери оказались открыты, поэтому я спокойно вышла в коридор. Помню на стене мигали тени от телевизора, и я пошла туда, на звук чьих то голосов. Слева находился небольшой закуток в виде комнаты отдыха для персонала, там на диване сидели ночные нянечки. По телевизору шло какое-то кино, но, они не смотрели его, они обсуждали меня. Точнее, обсуждали ужас той ситуации, которая произошла. Они говорили, что моя мать свихнулась и убила своего мужа, то есть моего отца. Говорили что теперь маме светит тюрьма, а мне вечное скитание по интернатам, потому что никто не возьмет себе ребенка чьи родители убийцы. Помню, как мне хотелось закричать, что это не правда, что моя мать не делала этого. Но, я была всего лишь пятилетним напуганным ребенком. Который просто молча вернулся в ту неприятную комнату и лег на твердую кровать с головой укрывшись одеялом. Прошло столько лет, и до сих пор, это единственная информация которая у меня есть, о том что все-таки произошло той ночью. Утром со мной говорил психолог, женщина, она сообщила, что моя мама попала в беду, и ей нужно время. Потом пришел какой-то мужчина с полицейскими, он то и сказал мне, что мама больше не вернется. Вскоре в нашем интернате случился пожар, и всех детей распределили по разным городам. Примерно через две три недели меня усыновили. Хельга, моя приемная мать, знает лишь о том, что моя мама жива, и что она отказалась от меня. Я никогда не говорила ей правду, и думаю уже не скажу. Тем более, я и сама не знаю правда ли то, что обсуждали нянечки или же это были просто сплетни.

– Джулия, твоя мать ни делала того, о чем говорили те девушки. В ту ночь все было совершенно иначе… – в этот момент открылась дверь и в дом вошли Элис и Генри. Маргарет быстро подошла к девушке и крепко обняла ее. – я тоже, очень, очень по тебе скучала! Спасибо, что приехала! – громко проговорила женщина сжимая девушку в объятьях. Именно поэтому, когда Элис и Генри вошли в кухню, ни у кого из них не возникло вопроса, почему Джулия и Маргарет были заплаканными. Элис видела в этом прекрасную встречу родных людей. Но, Генри догадывался, о чем они говорили, боясь что болтушка Маргарет ляпнет лишнее. Ведь в этой истории есть вещи о которых Джулии нельзя знать, именно об этом Генри должен был хорошенько позаботится.