Читать книгу Золотой век предательства. Тени заезжего балагана - - Страница 8

Горо Ямада уже неделю обивал пороги в Ганрю, но никто не хотел брать его на работу.

Видит Дракон, Горо даже снова готов был пойти в вышибалы, лишь бы раздобыть хоть какие-то деньги, чтобы заплатить за жильё. Он и так уже больше чем на несколько дней задерживал оплату комнаты. Управляющий доходного дома, мимо которого Горо проходил всякий раз, как отправлялся на поиски работы, с неодобрением косился на него и с кислой миной выслушивал очередные унизительные оправдания, почему и сегодня денег за комнату он не увидит.

Сегодня Горо решил попытать счастья в портовом квартале – в конце концов, силой он не был обделён, да и сложением отличался крепким, так что можно и грузчиком наняться. Чем не работа? Ничуть не хуже любой другой. Горо родился и вырос в маленькой горной деревушке и потому сызмальства был привычен к тяжёлому труду.

Несмотря на то что он почти три года жил попеременно то в Хико́си, то в Цуя́ме – а теперь вот добрался и до Ганрю, – к вечной суете и неумолчному гулу больших городов Горо так и не сумел привыкнуть. Он скучал по тишине и спокойствию гор, которые не терпели суеты. Решишь взобраться по тропе быстрее, чем следовало, – упадёшь и раздерёшь себе все ладони, если совсем не убьёшься. Не сумеешь вовремя прочитать по облакам перемену погоды – попадёшь под холодный ливень и будешь потом с месяц чихать и надсадно кашлять, словно вот-вот отойдёшь в Страну Корней.

Окружённые горами со всех сторон, жители Ганрю не знали, как уживаться со своими исполинскими соседями. Они не умели предсказывать землетрясения, наблюдая за повадками животных. Не могли уберечься от лавин и оползней, которые с завидной регулярностью разрушали горные дороги и почти полностью отрезали город от остального мира.

Одну лишь реку они понимали – и то потому, что Ито была их кормилицей и единственной дорогой, которая не подводила никогда. Даже зимой воды Ито не покрывались льдом: настолько быстрой и холодной она была, и потому лодки могли круглый год ходить аж до самой столицы…

Подобные мысли одолевали Горо постоянно. Ностальгия по жизни в горах сменялась нарастающей паникой от того, что он до сих пор не мог найти работу. Горо даже ходил в святилище и долго молился Великому Дракону, чтобы тот одарил его своей милостью. Но то ли молитвы доходили до Владыки Восточных Земель слишком долго, то ли сам Горо чем-то ненароком прогневил Дракона – несчастья даже и не думали заканчиваться. Казалось, их день ото дня становилось только больше.

Всё началось с самого отъезда из Цуямы. Сначала его кинул возница, с которым Горо договорился доехать до предместий провинции Тосан. И дёрнули же демоны заплатить этому негодяю вперёд! Потом на одном из постоялых дворов кто-то утащил один из кошелей. Хвала Владыке, Горо никогда не держал все отложенные впрок деньги в одном месте. Но потеря кошеля всё равно серьёзно сказалась на всех его планах. Он-то рассчитывал приехать в Ганрю и уже отсюда спокойно уйти в горы – лишь эта мысль грела сердце Горо и не давала ему окончательно упасть духом.

Но накопленные деньги таяли быстро, и не успел Горо оглянуться, как уже погряз в долгах.

Конечно, он мог бы просто взять и сбежать – и никто бы не погнался за ним по неизведанным горным тропам. Но позже Горо непременно начала бы мучить совесть. Не пристало монаху, пускай и находившемуся в изгнании, вести себя как наглому разбойнику. Поэтому Горо стойко переживал все превратности судьбы и продолжал надеяться, что рано или поздно ему всё-таки улыбнётся удача.

* * *

Однако сегодняшний день, похоже, обещал быть ничем не лучше прочих. Побродив по докам и побеседовав с бригадирами, которые нанимали работников, Горо слышал один и тот же ответ: «Прости, братец, но мы уже набрали всех, кого надо».

Последний бригадир, с которым побеседовал Горо, заметил, как поникли плечи монаха – так его огорчил очередной отказ. Он сжалился над ним и посоветовал:

– Ты сходи до «Толстого тануки» да там поспрашивай. Место хорошее, платят исправно. А ну как они сейчас ищут кого-нибудь? Из тебя вышел бы отличный вышибала – вон какой ты здоровенный!

Поблагодарив бригадира за помощь, Горо, следуя его указаниям, отправился на поиски нужного заведения. Медные кольца на навершии посоха мерно звенели в такт шагам. Этот звук всегда вселял в сердце Горо спокойствие и уверенность. Будучи ещё молодым послушником, Горо сам вырезал этот посох из священного дерева сакаки. А закалённые особым образом кольца появились на его навершии уже позже, когда мастерство Горо значительно возросло. Этот посох был дорог ему – он остался единственным напоминанием о том, что когда-то у Горо была другая жизнь.

Жизнь, возврата к которой уже не будет…

Добравшись почти до самых окраин портового квартала, Горо наконец увидел висевшую над входом в харчевню простую деревянную вывеску, на которой было написано «Толстый тануки». Тут же, совсем рядом, стояла небольшая статуя пузатого тануки, который опирался лапой на бочонок саке. Тёмные глазки зверька добродушно щурились из-под полей соломенной шляпы, и Горо на какой-то миг даже показалось, что они лукаво блеснули, стоило ему подойти ближе.

Горо ни разу не доводилось видеть этих удивительных зверей, но в обители монахи часто рассказывали забавные истории о проделках тануки. Они любили оборачиваться то закопчёнными чайниками, сбегавшими от монахов, стоило только разжечь огонь, то прекрасными девицами, которые смущали служителей Дракона сладкими речами, а потом уносились в лес, заливисто хохоча. Нередко забирались тануки и в людские селения, принимая облики бродячих монахов или даже местных божков. Вдоволь потешившись над суеверными крестьянами, оборотни крали все съестное, что могли унести на себе, и сбегали.

Эта статуя вполне могла оказаться настоящим тануки, которому понравилось, что люди назвали в его честь целую харчевню, и потому решил задержаться здесь подольше.

Однако никакой живой силы от статуи Горо так и не учуял. Должно быть, блеском в глазах тануки оказалась всего лишь причудливая игра света.

Горо окинул взглядом простое двухэтажное строение. Судя по всему, «Толстый тануки» и впрямь был обычной харчевней. Зачем же сюда нанимали вышибал? Может, на втором этаже у них был обустроен бордель или игорная комната? Такое вполне возможно. Горо теперь трудно было чем-либо удивить. Ещё пару лет назад он постеснялся бы даже приближаться к подобным местам, но время, проведённое вдали от обители, закалило его. Горо научился закрывать глаза на многое и потому делал свою работу молча и беспрекословно – лишь бы за неё вовремя платили.

Зелёные занавеси в половину человеческого роста лениво колыхались на тёплом ветерке, словно приглашали гостя зайти внутрь и отдохнуть с дороги. Изнутри доносились оживлённые голоса, из чего Горо заключил, что заведение не бедствовало.

Он приподнял занавески и шагнул внутрь. После раскалённой духоты городских улиц харчевня встретила его приятной прохладой и полумраком. У противоположной от входа стены располагалась стойка, где посетители расплачивались за еду, и Горо направился прямиком к ней.

За стойкой сидела плотная и бойкая старушка, голову которой покрывал цветастый платок. Лицо её было загорелым и морщинистым, как маринованная слива, а глубоко посаженные тёмные глаза лукаво блестели, когда старушка улыбалась.

Стоило ей завидеть Горо, как глаза старушки расширились от изумления. Он уже привык к тому, что люди дивились его росту и сложению, и потому давно перестал обращать на это внимание. Но в глазах старушки читалось столь искреннее изумление пополам с восхищением, что Горо стало совсем неловко.

– Проходи, сынок, не стесняйся, – с улыбкой обратилась к нему старушка, отчего возле глаз её пролегло ещё больше морщинок. – Чего тебе принести? У нас сегодня домашняя лапша на солёном бульоне, ты такой нигде в Ганрю больше не отыщешь!

– Прошу прощения. – Горо немного замялся, гадая, как же половчее расспросить старушку, чтобы не обидеть её отказом. – Мне сказали, что я могу поспрашивать здесь о работе…

Старушка с пониманием закивала.

– Да-да, мы в начале недели искали вышибалу. Но подходящего человека уже нашли.

И тут очередной отказ. Горо вдруг осознал, что даже не расстроился – настолько этот исход был ожидаем.

Он собирался было извиниться и уйти, но старушка вдруг вышла из-за стойки и легонько потянула его за рукав.

– Не торопись, сынок. Ты ведь ещё не попробовал нашей лапши!

Она усадила Горо за ближайший стол, а сама скрылась за занавесью из деревянных бусин, которая мелодично зазвенела. Не прошло и пары минут, как старушка вернулась и поставила на стол миску с исходившей паром домашней лапшой.

– Вот, угощайся. За счёт заведения.

Горо разинул было рот, чтобы поблагодарить её и вежливо отказаться от такой щедрости, но с другого конца зала старушку окликнул кто-то из посетителей, и она поспешила к нему.

От лапши исходил просто божественный аромат. От голода у Горо свело живот: он уже и не помнил, когда в последний раз ел досыта. Посчитав, что отказываться от угощения в его положении всё же будет проявлением неуважения, Горо сложил ладони, прикрыл глаза и чуть склонил голову, возблагодарив Владыку за оказанную ему щедрость.

Лапша оказалась мягкой и сытной, а бульон – жирным и наваристым. Похожую лапшу делала только его бабушка Рэ́йко, да обретёт её душа покой в Стране Корней. Горо и подумать не мог, что однажды ему снова доведётся отведать чего-то похожего…

Он быстро утёр лицо рукавом, чтобы никто не заметил, как повлажнели глаза.

– Вижу, наша лапша всё-таки пришлась тебе по вкусу.

Старушка подошла к столу так тихо, что Горо не услышал её шагов. Она протянула руку за пустой миской и заговорщически подмигнула.

– Да, спасибо вам! Эта лапша напомнила мне о доме.

Старушка закивала, словно и впрямь поняла, что Горо имел в виду.

– Ну это же прекрасно! Будет повод заглянуть к нам ещё, не так ли? Мы в «Тануки» очень любим постоянных гостей.

Горо почувствовал угрызения совести и потянулся было к тощему кошелю, спрятанному в складках пояса. Но старушка увидела это и в шутку погрозила пальцем.

– Я же сказала, что не возьму с тебя денег. А Ю́на А́бэ всегда держит своё слово, сынок, запомни это.

Не зная, куда девать глаза от охватившего его стыда, Горо низко поклонился старушке и снова принялся благодарить её.

– Ну что ты, что ты! – отмахнулась она. – Из «Тануки» никто и никогда не уходит голодным – даже те, у кого с деньгами туго.

– И всё же мне хотелось бы отплатить за вашу доброту, – проговорил Горо. – Может, я сумею чем-то помочь?

Старушка смерила его внимательным взглядом, словно о чём-то раздумывала.

– На самом деле есть у меня одно поручение, – призналась она, понизив голос.

Когда она поманила Горо за собой на кухню, он подумал, что старушке требуется перетащить что-нибудь тяжёлое. В конце концов, на что ещё мог сгодиться такой здоровяк, как он?

Но каково же было удивление Горо, когда старушка усадила его рядом с большим пустым ведром и заставила… лущить горох!

– У самой всё никак руки не доходят, а у Сато́ру и подавно, – принялась объяснять старушка, пока Горо пытался разместиться на небольшой кухоньке так, чтобы никому не мешать. С этими словами она кивнула в сторону мальчика, который помогал разносить заказы по залу. На вид ему было лет двенадцать, и одет он был хоть и бедно, но опрятно. Загорелое лицо Сатору блестело от пота: за всё время, что Горо наблюдал за мальчиком, тот ни разу не присел.

Горо заверил госпожу Абэ, что с такой работой он легко справится, и старушка, одарив его лучезарной улыбкой, скрылась в зале.

Прислонив посох к стене, Горо закатал рукава рубахи, уселся в самом дальнем углу кухни, у чёрного хода, и принялся за дело. Тучный повар, потевший над жаровней, то и дело с подозрением косился на Горо. Но тот сидел себе тихонько и не норовил стащить ничего из снеди, поэтому бдительный страж кухни вскоре успокоился и перестал обращать внимание на незваного гостя.

Молодые гороховые стручки приятно хрустели под пальцами, а сами горошины пахли сладостью и чем-то щемящим, что вновь напомнило Горо о его деревенском детстве. Он словно наяву увидел свою старенькую бабушку: во время работы в поле она всегда смешно повязывала платок у себя на голове и хитро косилась на Горо, ожидая, когда внук всё-таки не сдержится и захихикает в ладошку. От бабушки всегда исходил тёплый и горьковатый запах трав, и потому Горо на миг задержал дыхание, когда вдруг на маленькой кухоньке в харчевне, которая находилась за несколько сотен ри от его родной деревни, вдруг почудился до боли знакомый аромат…

Но то была всего лишь сушёная зелень, которую повар добавил к тушившемуся в котле мясу.

Горо постарался сдержать тяжёлый вздох. Со дня смерти бабушки прошло уже почти десять лет, а он так и не смирился с тем, что ему больше не доведётся увидеть её улыбку, выпить чаю из собранных ею трав или поделиться тем, что было на сердце. Бабушка всегда умела подобрать правильные слова для каждого человека, нуждавшегося в поддержке и помощи. Горо же за все годы учёбы в обители так и не научился этому на первый взгляд бесхитростному, но на деле такому непростому искусству понимать людей и от всей души сочувствовать им…

На кухню вбежал Сатору, прижимая к груди пустой поднос. Увидев незнакомое лицо, он от неожиданности подскочил, словно перепуганный зайчонок. Появление мальчика отвлекло Горо от печальных мыслей, он тепло улыбнулся Сатору и кивнул в знак приветствия. Помешкав немного, мальчик ответил ему коротким кивком и тут же отвёл глаза. Заставив поднос тарелками и доверху наполненными мисками, Сатору, слегка пошатываясь, побрёл обратно.

Горо провозился с горохом около часа. За всё это время пару раз на кухню заглядывала госпожа Абэ. Она по-доброму щурилась на Горо, перебрасывалась парой слов с поваром и снова скрывалась из виду. Сатору же, казалось, окончательно привык к присутствию Горо и даже перестал всякий раз вздрагивать, когда их взгляды случайно пересекались.

От углей в жаровне исходил мерный и ровный жар. Горо приходилось то и дело утирать вспотевший лоб рукавом рубахи. Толстый повар пыхтел чуть в стороне, за небольшой столешницей, где лепил рисовые колобки.

Сатору тем временем заставлял поднос кувшинчиками с холодным чаем. Мальчик так увлёкся работой, что вздрогнул от неожиданности, когда повар, стоявший прямо у него за спиной, оглушительно чихнул.

К несчастью, поднос, который мальчик держал в руках, разом перевернулся.

В тот момент Горо как раз поднял глаза от почти полного ведра лущёного гороха. Он успел увидеть, как вытянулось лицо повара и как побледнел Сатору, безуспешно пытаясь поймать в полёте хотя бы один кувшин. Но все усилия мальчика пошли прахом: оглушительный звон разбитых кувшинов потряс крохотную кухоньку «Толстого тануки», а сам Сатору оказался с ног до головы залит холодным чаем.

Но на этом беды не закончились. Содержимое одного из кувшинов пролилось прямо на жаровню, и залитые угли сердито зашипели. Глаза повара налились кровью: он зло зыркнул на мальчика и огрел того подносом, который тот до того держал в дрожавших руках.

– Посмотри, что ты наделал! – прошипел повар. – Все угли залил, бестолочь! Как я теперь готовить буду, скажи на милость?

Губы мальчика задрожали – похоже, он изо всех сил сдерживался, чтобы не расплакаться и ещё больше не разгневать повара.

В зале за стеной воцарилась тишина. Горо услышал торопливые шаги госпожи Абэ, и вскоре она показалась на пороге.

Стоило ей увидеть учинённый на кухне разгром, как её седые и тонкие брови взлетели так высоко, что скрылись под пёстрой косынкой. Но старушка не стала тратить время на охи и вздохи, а принялась раздавать указания:

– Сатору, не стой столбом и прибери тут всё. И ты, Фуку́то, – кивнула она повару, – тоже возвращайся к работе, пока мы всех посетителей не растеряли.

– Я бы и рад, но сначала надо заменить угли, – проворчал повар.

– Так иди в дровяник, нечего попусту языком молоть, – поторопила его старушка.

Сатору выскочил из кухни первым, прихватив с собой стоявшее в углу ведро. За ним последовал и повар, который всё ещё что-то тихо ворчал себе под нос. Госпожа Абэ снова вернулась в зал и принялась успокаивать тревожно гудевших посетителей.

В воцарившейся суматохе, похоже, все совершенно забыли про Горо, что ему было только на руку. Убедившись, что ни повар, ни Сатору пока не собираются возвращаться, Горо склонился над почти потухшим очагом и провёл над ним широко раскрытой ладонью.

Не все угли оказались залиты чаем – в нескольких из них ещё теплились отголоски догорающего пламени. Горо ощутил, с какой жадной радостью огонь отозвался на его призыв, лаская ладонь теплом.

В обители послушников учили чувствовать окружающий мир и при необходимости обращаться к нему за помощью. В самом начале обучения колдун должен был избрать одну из пяти стихий, с которой ему удавалось установить самый крепкий контакт.

Огонь считался самой капризной и непокорной стихией, но почему-то именно с ним Горо удалось совладать. Именно шёпот огня он слышал отчётливее всего, когда пальцы щекотало биение магии в крови. Горо пришлось приложить немало усилий, чтобы научиться взаимодействовать с огнём и держать его силу в узде. Но оно того стоило – благодаря огненному колдовству Горо не раз помогал братьям в обители.

Поможет он и теперь – совесть не позволит ему просто взять и уйти, оставив добрую хозяйку харчевни наедине с её бедой.

«Вспыхни!» – мысленно приказал огню Горо. По его жилам словно пустили раскалённое в горниле кузнеца пламя, а виски тут же пронзила боль, словно кто-то воткнул в голову две ледяные иглы.

Горо поморщился. Колдовство было делом непростым даже для того, кто учился этому много лет. Расплачиваться за творимые чудеса колдуну приходилось собственным здоровьем. Головная боль была лишь малой частью уготованных страданий – чтобы не нарушать гармонию мира, за сотворение колдовства требовалось отдать что-то равноценное.

Огонь принял добровольную жертву Горо, и в тот же миг лёгкое и яркое пламя затанцевало на подмокших углях.

Лишь в тот момент, когда его отпустила резко нахлынувшая слабость, Горо почувствовал, что за его спиной кто-то стоял. Он обернулся и встретился взглядом с госпожой Абэ. Горо так и не понял, что выражал взгляд, которым старушка внимательно смерила его. Но страха и отвращения в нём точно не было, чему Горо втайне порадовался.

Однако радость его не продлилась долго. Он снова воспользовался своей силой при посторонних, а это означало только одно – ему ещё до заката стоит покинуть Ганрю, пока по его следам не пустили тайную полицию.

Горо не понаслышке знал, как боялись колдовства простые люди: некоторые из них хорошо помнили, как четверть века назад горела столица, объятая колдовским пламенем. На лице женщины, которую он вытащил из горящей аптекарской лавки в Хикоси, и даже в глазах уличного заклинателя огня, чуть не устроившего пожар в торговых рядах в Цуяме, отражался такой суеверный ужас, словно не человек был перед ними, а самый настоящий демон. Огонь и впрямь не причинял Горо вреда, но страх и злоба людей, которым он от всего сердца старался помочь, даже не боясь того, что сила выдаст с головой и что придётся бросить только-только налаженную в новом городе жизнь и снова пуститься в бега, ранили его гораздо больнее меча и пули.

После восстания клана Мейга колдуны были объявлены вне закона. Им запрещено было использовать магию – только священнослужители, которым иногда для совершения обрядов требовалось колдовать, оставались единственным исключением из этого запрета. С древних времён колдовство было окружено ореолом почтительности и уважения, но со времён смуты многое изменилось навсегда. Страх вытеснил из памяти людей всё то добро, что они когда-то видели от колдунов.

Горо ожидал, что страх отразится и на лице госпожи Абэ, но старушка была спокойна, словно ей уже не впервой доводилось видеть настоящее колдовство. Она подошла к очагу и с интересом посмотрела на зажжённый Горо огонь.

– Красивая у тебя сила, сынок, – произнесла она. – Признаться, ты нам очень помог.

Горо застыл на месте, не в силах поверить в услышанное. Неужели госпожа Абэ и впрямь поблагодарила его, а не осыпала бранью, не назвала проклятым колдовским отродьем и не бросилась бежать и звать на помощь?

Как бы то ни было, дальше испытывать судьбу Горо не намеревался. И потому он метнулся к стене, где всё так же стоял оставленный им посох, и собирался было выскочить из кухни, мимо старушки, но та снова успела ухватить его за рукав.

– Не спеши, – тон её был всё такой же ласковый, как и прежде, – лишь глаза изучающе смотрели на Горо снизу вверх из-под тонких старческих век. – Пойдём-ка, потолкуем маленько.

Старушка вывела его в небольшой внутренний дворик позади харчевни. В самом центре двора стоял колодец, откуда набирал воду Сатору. Тут же, неподалёку, молодая женщина стирала, то и дело утирая лоб предплечьем. Женщина постарше, которая развешивала бельё, что-то сердито говорила ей, и лицо прачки кривилось от досады. Толстого повара нигде видно не было.

Старушка медленно повела Горо прочь со двора, держа его под локоть, как своего дорогого и любимого внука. Женщины у колодца проводили их удивлёнными взглядами, а Сатору на прощание помахал Горо рукой. Тот не удержался и махнул в ответ.

– Что ж ты сразу не сказал, что колдовать умеешь? – вопрос огорошил Горо настолько, что он поначалу мог лишь глупо моргать, уставившись на старушку.

– Так, э-э, об этом не принято кричать на каждом углу, – наконец ответил он, озадаченно почесав бритую макушку. С того дня, как его изгнали из обители, прошло уже три года, но Горо по привычке продолжал коротко стричь волосы.

– Можешь не бояться, я тебя не выдам. – Старушка ободряюще похлопала Горо по локтю – дальше она попросту не дотянулась бы. – Фукуто и Сатору наверняка догадаются, почему в очаге так быстро разгорелся огонь, но они тоже будут молчать, это я тебе обещаю.

Горо не ожидал такого участия в своей судьбе и потому окончательно растерялся.

– Вижу я, что парень ты хороший, так что подскажу, где найти работу, – как ни в чём не бывало продолжала старушка. Они уже вышли за ворота и теперь стояли в небольшом тупиковом проулке, который вёл на главную улицу портового квартала.

– Отправляйся в усадьбу Хаяси – прямо сейчас и иди, не откладывай! Скажи, что это я порекомендовала тебя и что ты готов взяться за любое дело, которое для тебя найдётся.

Горо смотрел на старушку во все глаза, не в силах поверить в свою удачу. Похоже, до Великого Дракона и впрямь дошли его молитвы.

– Спасибо, – поклонился он. – Вы мне очень помогли.

– Благодарить меня потом будешь, как получишь работу. – В глазах старушки заплясали хитрые огоньки. Горо растерялся ещё сильнее: за словами госпожи Абэ явно крылось что-то ещё, но он пока не мог сообразить, что именно.

Горо всё ещё не очень хорошо знал Ганрю и боялся напрасно потерять время в поисках усадьбы, про которую ему сказала госпожа Абэ. Но разузнать у старушки побольше Горо так и не успел. Из ворот выглянула женщина, которая до того развешивала бельё.

– Бабушка Абэ, ну где вы там? Вас уже все обыскались!

– Иду-иду!

Старушка засуетилась и, торопливо распрощавшись с Горо, скрылась за воротами. Только теперь, оставшись в одиночестве, он сумел выдохнуть. Но всё же радоваться пока было рано: неизвестно, кому принадлежала усадьба Хаяси. Вдруг госпожа Абэ направила его прямиком в лапы тайной полиции? Горо не хотелось даже думать о том, что старушка его обманула и что её благодарность была неискренней. Но собственный горький опыт научил его, что не стоит вот так сразу доверять незнакомым людям.

Поэтому прежде Горо решил поспрашивать по округе – вдруг кто-то сможет рассказать ему побольше о владельце усадьбы Хаяси?

Долго ему искать не пришлось. Первый же встреченный мужичок с готовностью объяснил Горо, как найти усадьбу Хаяси:

– Тебе нужно на Отмель. Ищи ворота с гербом, на которых изображён дракон, летящий над рекой и трёхглавой горой.

Мужичок собрался было отправиться дальше, но Горо задержал его:

– Погоди-ка. Ты знаешь, кто такой господин Хаяси и чем он занимается?

Глаза мужичка расширились от изумления.

– Не понял, это что, шутка такая? – нахмурился он. – Ты мне это брось, брат. Не знать, кто такой Итиро Хаяси, ну и ну!

Покачав головой и что-то бормоча себе под нос, мужичок поспешил прочь. Горо не понравилось, как он посмотрел на него: подозрительность во взгляде мужичка смешивалась с какой-то затаённой жалостью.

Похоже, этот господин Хаяси был в Ганрю довольно известной личностью. К тому же он жил в одном из самых богатых кварталов города – даже будучи приезжим, Горо много слышали об Отмели. Лучший рыбный рынок, куда раньше всего доставляли свежайший улов. Лучшие аптеки и мастерские по пошиву кимоно. Лучшие питейные заведения, где подавали самое дорогое вино во всей Восточной провинции…

Всё это – Отмель. Неужели Великий Дракон настолько одарил его своей милостью, что Горо будет работать в одном из богатейших домов Ганрю?

Но взгляд мужичка, брошенный напоследок, по-прежнему не давал ему покоя. Горо терялся в догадках, что он мог означать. Похоже, дела с этим господином Хаяси обстояли не так-то просто. Однако особенно выбирать не приходилось: Горо нужна была работа, и он готов был взяться за любое дело. И потому он зашагал в сторону Отмели, решив, что со всеми неурядицами будет разбираться на месте. Кто знает, вдруг он ещё не до конца исчерпал дарованную Владыкой удачу?

Несколько позже из размышлений его вырвали возгласы возбуждённо гомонившей толпы, которая собралась прямо за мостом. Подойдя ближе, Горо вытянул шею, чтобы посмотреть, из-за чего поднялось столько шума. Глазам его предстал обгоревший остов небольшого здания. Судя по тому, что рядом росло священное дерево сакаки, то было святилище.

Вдруг кольца на посохе тревожно зазвенели, хотя Горо стоял на месте, а ветер стих. Бежавшая по жилам сила словно отозвалась на что-то, и Горо задержался у пепелища. Если до этого у него ещё оставались сомнения, то теперь, когда ки проявила себя, они отпали окончательно.

В случившемся здесь несчастье был замешан колдун.

Каждое заклинание оставляло незримые следы, которые могли ощутить только другие колдуны или же ёкаи, – Горо слышал, что духи были особенно чувствительны к людской магии. Сам же он описал бы подобные остаточные следы как неприятное предчувствие, которое иногда охватывало перед надвигающейся грозой или резкой сменой погоды. Если колдовство было особенно сильным, то даже по прошествии времени на том месте могли витать синеватые отголоски силы, которая медленно растворялась в воздухе и воде, впитывалась в землю или пожиралась огнём.

Горо насторожился. От собратьев по силе он предпочитал держаться подальше. Ни к чему им было знать, у кого и где он учился, – обитель была тайным местом, и лишь посвящённые могли отыскать к ней дорогу. Горо изгнали, взяв слово, что он никогда не раскроет чужакам местонахождение обители. И тайну эту Горо собирался унести с собой в Страну Корней.

Миновав столпотворение у пожарища, Горо поспешил вглубь квартала, чтобы поскорее найти дом с гербом на воротах. Чем скорее он доберётся до усадьбы Хаяси, тем быстрее решится его судьба.

Вскоре Горо уже стоял перед высокими воротами с гербом, на котором дракон причудливо извивался над трёхглавой горой, словно повторяя прихотливые изгибы русла реки. Сомнений не было: он добрался до усадьбы Хаяси.

Горо трижды постучал в ворота, и одна из створок чуть приоткрылась. На него уставился совсем ещё молодой парнишка с пухлыми щеками и глубоко посаженными глазами. Стоило парнишке завидеть Горо, как рука его сама потянулась к мечу, висевшему на поясе.

– Добрый день, – кивнул ему Горо, постаравшись придать своему лицу самое доброжелательное выражение. – Это усадьба Хаяси?

Парнишка кивнул, всё ещё не сводя с Горо подозрительного взгляда.

– Я хотел бы поговорить с господином Итиро Хаяси, если это возможно, – продолжал Горо.

– Он очень занят сегодня, – голос у парнишки оказался выше, чем ожидал Горо.

– Тогда могу я поговорить с кем-то другим? Видите ли, госпожа Юна Абэ сказала, что я могу поспрашивать тут о работе.

Лицо парнишки просветлело – похоже, имя старушки ему было знакомо.

– Что ж вы сразу не сказали, что пришли от бабушки Абэ? – Он распахнул створку ворот чуть шире. – Заходите и ждите меня тут, а я пока пойду узнаю, смогут ли вас принять.

Горо протиснулся во двор, и ворота за ним тут же закрыл второй охранник. Это был крепкий мужичок бывалого вида с помятым и хмурым лицом. Пока Горо терпеливо дожидался возвращения парнишки, мужичок стоял рядом и громко шмыгал носом. Похоже, присутствие постороннего на внутреннем дворе нисколько не радовало охранника, но Горо было не до него. Ему никогда прежде не доводилось видеть столь богатого дома, и потому он только и успевал, что вертеть головой во все стороны, любуясь аллеей из клёнов и небольшой частью ухоженного сада, которая была видна от подъездной дороги.

Наконец на пороге усадьбы показался парнишка. Он подозвал к себе Горо, и тот, провожаемый недовольным взглядом бывалого мужичка, на негнущихся ногах направился к дому. Уверенность в том, что ему всё-таки улыбнулась удача, начала потихоньку таять с каждым шагом, который приближал его к усадьбе. Разве в такой богатый дом возьмут простого человека с улицы?

– Вас примет молодая госпожа Хаяси, – проговорил парнишка, понизив голос. – Она уже дожидается вас в чайной. Но сначала мне надо вас обыскать – если вы не член клана, то должны сдать оружие.

Что же это за клан такой, где все даже в доме не расстаются с мечами? Неужто знатные самураи? Горо ни разу не приходилось сталкиваться с воинами, и потому он оробел ещё больше. Он не знал, как следует себя вести в присутствии таких людей, что им можно говорить, а что – нет.

С другой стороны, деваться ему было всё равно некуда. Даже если его выгонят отсюда, хуже от этого точно не станет.

Кроме посоха у Горо при себе не было ничего, что могло бы сойти за оружие. Осмотрев посох со всех сторон и вдоволь побренчав медными кольцами, парнишка всё же велел оставить его в прихожей.

– Не волнуйтесь, никто его не заберёт, – заверил он. – У нас с этим строго.

В доме было заметно прохладнее, чем на улице. Разувшись в прихожей, Горо поспешил за парнишкой вглубь узенького коридора, по обеим сторонам которого тянулись наглухо закрытые раздвижные двери. Добравшись до самой дальней из них, парнишка приоткрыл её и заглянул внутрь.

– Молодая госпожа Хаяси, я привёл, э-э…

Обернувшись, он озадаченно уставился на Горо и спросил:

– Кстати, а как вас зовут?

В комнате послышались чьи-то тихие шаги, и в следующий миг раздвижные двери настежь раскрылись. На пороге комнаты стояла девушка – да такая высокая, что, пожалуй, могла заглянуть Горо прямо в глаза, всего лишь приподняв голову.

Он невольно засмотрелся на неё. Если бы не властный изгиб губ, придававший лицу девушки некоторую надменность, то её можно было бы назвать редкостной красавицей. Прямой с небольшой горбинкой нос, густые и длинные, как вороновы крылья, брови, большие тёмные глаза, которые изучающе смотрели на него…

Осознав, что задержал взгляд на молодой госпоже Хаяси неприлично долго, Горо поспешил отвести глаза.

– Спасибо, Кавагу́ти, дальше я разберусь сама, – тем временем проговорила она, обращаясь к парнишке. Голос у неё оказался бархатный и глубокий, словно журчание горного ключа, бьющего прямо из скалы.

Кавагути почтительно поклонился и скрылся в коридоре, из которого они с Горо только что пришли.

– Так как же вас всё-таки зовут? – теперь всё внимание молодой госпожи Хаяси было приковано к Горо, отчего он почувствовал себя совсем неловко. – Или мне вас называть «молодой протеже бабушки Абэ»?

Губы девушки дрогнули, словно ей едва удалось сдержать улыбку. Но Горо не разделял её веселья. В конце концов, он пришёл сюда искать работу, и ему было не до шуток.

– Это ни к чему. Меня зовут Горо Ямада, – проговорил он, радуясь, что его голос не дрогнул и не выдал охватившего его смятения.

– Что же, проходите, господин Ямада. – Она отвернулась и прошла вглубь комнаты, к небольшому низенькому столику.

Горо уселся напротив неё, положив руки на колени. В комнате витал какой-то странный дух, словно отголоски застарелого колдовства. Возможно, в этом доме обитали сильные ёкаи.

– Простите, что побеспокоил вас. – Горо почтительно наклонил голову. – Мне сказали, что в усадьбе Хаяси я смогу получить работу.

– Толковые люди нам всегда нужны, – последовал ответ. – Расскажите, что вы умеете и где раньше работали.

– Да много где. Четыре недели проработал вышибалой в одном из игорных домов Цуямы. А всё прошлое лето помогал одной зажиточной крестьянской семье на рисовых полях. Вообще могу любую тяжёлую работу выполнять: перетащить там чего…

– А драться умеете?

– Постоять за себя могу, если речь идёт об этом, – уклончиво ответил Горо. – Но оружием не пользуюсь – только посохом.

Глаза молодой госпожи Хаяси расширились от изумления.

– Посохом, значит. И ни меч, ни револьвер вы даже в руках ни разу не держали?

Горо покачал головой. Девушка нахмурилась.

– Скажите, вы вообще знаете, куда пришли?

– В усадьбу Хаяси, по рекомендации госпожи Юны Абэ.

– А чем мы здесь занимаемся, она вам не сказала?

– Нет…

Молодая госпожа Хаяси вдруг расхохоталась. Она облокотилась на столик, и рукав её рубахи чуть сполз, обнажив предплечье, на котором был вытатуирован оскалившийся дракон в окружении кленовых листьев.

– Мы – якудза, – всё ещё улыбаясь, проговорила она, и в её тёмных глазах появился какой-то нехороший блеск. – И если вы, господин Ямада, не готовы взять в руки оружие, чтобы способствовать процветанию клана Аосаки, то нам с вами не по пути.

Теперь до Горо дошло, почему в обычную с виду харчевню вроде «Толстого тануки» нанимали вышибал. И почему возле ворот усадьбы Хаяси стояла вооружённая охрана. Даже значение взгляда прохожего, который объяснял Горо, как найти усадьбу, теперь открылось ему во всей полноте.

«Соглашайся на любую работу, которую они тебе предложат», – вспомнились Горо слова госпожи Абэ. Какую работу могли предложить якудза? Наверняка попросят или поколотить кого-нибудь за долги, или же вовсе утопить бедолагу на дне реки…

Хотя Горо уже три года как был изгнан из обители, он не собирался нарушать главнейший из обетов, который принёс, будучи ещё юным послушником.

«Да не поднимется рука моя ни на человека, ни на доброго духа, ибо все мы – братья по силе…»

Молодая госпожа Хаяси продолжала внимательно смотреть на него, ожидая ответа, и Горо решился.

– Я не могу на такое пойти. – Он снова поклонился и встал, намереваясь уйти. – Простите, что отнял ваше время.

Но не успел он сделать и шагу в сторону дверей, как вдруг из дальнего угла комнаты раздался чей-то недовольный голос:

– Зачем же ты так жестоко обошлась с ним, Уми? Ты только посмотри, какой красавчик, – на твоём месте О-Кин оставила бы его при себе, просто чтобы услаждать взор!

Никто и никогда не говорил таких вещей о Горо, и потому он тут же уставился в ту сторону, откуда доносился голос. Возле ниши в стене, где стояла небольшая курильница, сидела девочка лет шести. Но её невинный внешний облик не обманул Горо – он сразу почуял, что перед ним – дух, и притом очень могущественный.

Уми Хаяси тоже смотрела на девочку во все глаза, вот только в её взгляде читалось не изумление вперемешку со смущением, как у Горо, а самый настоящий гнев.

– О, красавчик, похоже, слышал слова О-Кин, – как ни в чём не бывало продолжала ёкай, встретившись взглядом с Горо. – А ты не так прост!

Она хихикнула и кокетливо подмигнула ему, чем окончательно огорошила. Как много эта ёкай поняла о нём? Как много сумела учуять?

– Вы что, правда можете видеть её? – в тихом голосе Уми Хаяси не осталось ни следа недавнего высокомерного веселья. Она смотрела на Горо так, словно впервые увидела.

Он кивнул. У него не было причин скрывать очевидное.

– Невероятно. – Уми Хаяси покачала головой, словно пыталась отогнать от себя наваждение. – За столько лет… Вы первый, кто может видеть то же, что и я.

Горо внимательнее присмотрелся к своей собеседнице. Если бы Уми Хаяси была колдуньей, он уже почувствовал бы это. Ки всегда проявляла себя и не таилась от тех, кому хотя бы раз доводилось ощущать её живое биение.

Но для Горо всё ещё оставалось загадкой, как Уми Хаяси могла видеть ёкай. Значило ли это, что какая-то предрасположенность к овладению магией у неё всё же была? Сейчас мудрый совет учителя Гёки оказался бы как нельзя кстати. Уж он-то сумел бы сказать наверняка…

Но душа учителя уже давно обрела покой в Стране Корней. И потому искать ответы Горо предстояло самому.

Он снова уселся за низенький столик и спросил:

– Давно вы начали видеть духов?

– С самого детства, сколько себя помню. О-Кин, наша дзасики-вараси, была первой, с кем я познакомилась. – И Уми Хаяси кивнула в сторону ёкай, которая, увидев, что Горо снова на неё посмотрел, вся зарумянилась и прикрыла лицо круглым веером.

– Если ты собираешься учить Уми магии, то знай, что О-Кин тебе её так просто не отдаст. – Тёмные глазки ёкай хитро сверкнули над веером. – Она уже пострадала от колдунов, так что хватит с неё вашего брата.

– О-Кин, ну кто тебя вечно тянет за язык? – Уми Хаяси стукнула кулаком по столу и поморщилась, словно от боли, хотя удар вышел не таким уж и сильным.

– Ну и глупая же ты! – всё не унималась ёкай. – Наш красавчик же тоже колдун, вдруг он сумеет помочь тебе снять проклятие?

Горо застыл, не в силах вымолвить ни слова. Во второй раз за этот день его тайна оказалась раскрыта, а он даже ничего не смог сказать в своё оправдание.

На лице Уми Хаяси отразилась целая буря чувств: от недоверия и изумления до надежды.

– Это правда? Вы в самом деле можете колдовать?

Горо покосился в сторону О-Кин: на лице ёкай расцвела улыбка. Похоже, она откровенно наслаждалась происходящим.

– Да, но вам бояться нечего, – наконец заговорил он. – Я дал клятву своему учителю, что не причиню вреда людям…

Осознав, что ненароком сболтнул лишнего, Горо тут же поспешил сменить тему:

– Расскажите лучше, о каком проклятии идёт речь. Быть может, я и впрямь смогу вам чем-то помочь.

– Я узнала об этом только сегодня утром, – начала она, зажав под рукавом правое предплечье. По-видимому, след проклятья отразился именно на руке.

– Могу я взглянуть?

Уми Хаяси так крепко сжала ткань рукава, что на тыльной стороне ладони вздулась голубая жилка. О-Кин как-то незаметно оказалась рядом и теперь мягко поглаживала её по плечу.

По-видимому, придя к какому-то решению, Уми Хаяси кивнула и задрала рукав до локтя. Горо наклонился к ней через стол, чтобы получше рассмотреть багровую отметину странной формы, которая больше напоминала смазанное тавро. Он слегка дотронулся пальцем до повреждённой кожи и тут же отдёрнул его, поморщившись от боли. Через него будто пропустили докрасна раскалённую нить из железа, и ощущение это было отвратительным. Никогда прежде ему не доводилось испытывать ничего подобного, и Горо был абсолютно уверен в том, что повторять этот опыт ему не захочется.

Похоже, Уми Хаяси тоже почувствовала боль, потому как глаза её стали блестеть чуть ярче, словно она едва сдерживала слёзы. Извинившись, Горо снова склонился над проклятой меткой и принялся вглядываться в хитросплетения заклятия, уже не касаясь его.

Своими глазами Горо видел такое сильное проклятие впервые. Ему вдруг вспомнились слова учителя Гёки: как-то он рассказывал, что некоторые колдуны-отступники научились вплетать в заклятия собственную кровь, чтобы усилить действие чар.

Похоже, это проклятие было как раз из таких.

Метка чуть пульсировала, словно вторя биению сердца Уми Хаяси. Пока что Горо понятия не имел, что с этим делать. Но отступать он не намеревался. В конце концов Горо странствовал по всей империи, а не отсиживался в горах, потому что всегда хотел помогать людям.

– Расскажите, что произошло, – попросил он. – И, даю слово, я постараюсь сделать для вас всё, что в моих силах.