Читать книгу Жажда - - Страница 17

Так Бунко получил должность жильца и вместе с нею право входить в теплые сени палат великого князя. Именно здесь спустя недолгое время он увидел княгиню Анну Андреевну – молодую жену Косого. Она приехала на поклон к великому князю.

Дворяне, дежурившие в сенях, поднялись как один, как только она вошла. Смиренно облаченная в темное, она прошла, опустив глаза, в приемную великого князя. Ее неровная, неуверенная походка, бледное полуобморочное лицо, опущенное под гнетом горя и унижения, пробудили в Бунке острую жалость.

Княгиня скрылась за дверью, так и не подняв головы, покрытой черным убрусом[6]. Бунко медленно сел.

«Что происходит там, за закрытой дверью?» – пытался представить он. Как видно, в последнем отчаянии решилась молодая княгиня искать пощады и милости у своего врага, смертельного врага. Он опозорил отказом жениться ее несчастную тетку, он, поправ долг благодарности, обманул, оскорбил, ослепил ее деда – Ивана Всеволожа, он надругался над честью Косого, принародно отобрав у него драгоценный пояс – ее подарок на свадьбу, он всюду преследовал, гнал его, он пленил его, словно вора… Какими словами будет она просить его о милосердии?

Но вот дверь распахнулась – и появившийся на пороге дьяк быстрым взглядом окинул сени. Бунко был здесь самым младшим. Дьяк кивнул ему:

– Проводи княгиню к мужу. Знаешь куда? В Набережную палату, в подклет. Князь Василий Васильевич велит освободить его.

Он посторонился, пропуская княгиню Анну. Она словно не верила той надежде, что уже возвращала краски ее лицу. Бунко, понимая, какое оскорбление наносится ей сейчас таким провожатым, как он, в глубоком поклоне коснулся рукой ковра. В уголках ее губ дрогнула тень улыбки.

– Пожалуйте, – с почтением пригласил Бунко и распахнул перед нею дверь.

Как бы то ни было, а великий князь освобождал ее мужа, – и, указывая ей путь в запутанных переходах дворца, Бунко тихо радовался за нее, за Косого, за великого князя…

Хмурый тюремный страж выслушал приказ великого князя, бросил мрачный, короткий и странный взгляд на княгиню, сказал, угрюмо уставясь в землю:

– Извольте здесь подождать… – и быстро ушел.

«Странный человек», – подумал Бунко.

Княгиня стояла, стиснув в волнении руки.

Но вот тяжелая дверь открылась опять – и в темном проеме показался тюремщик, ведущий за руку князя.

«Почему за руку?» – удивился Бунко – и оцепенел.

Князь Василий Юрьевич шел, беспомощно-высоко подняв землистое худое лицо, на котором кровавыми воспаленными ранами зияли пустые глазницы.

Придушенный всхлип раздался возле Бунка. Он обернулся. Анна ладонями зажимала рот, и в наполнившихся слезами ее глазах кричал и метался ужас.

– Аня! Аннушка! – больным, неуверенным голосом позвал ее муж и жестом слепца протянул вперед свободную руку.

Анна не двигалась, не издала ни звука. Бунко увидел, как слезы двумя потоками полились из ее распахнутых, переполненных болью глаз.

– Аннушка! Где же ты?! – снова позвал слепец.

– Я здесь, – тихо отозвалась она, и в ее голосе не было слышно слез. Она приблизилась к мужу. – Я здесь, родной мой. Я с тобой. Сейчас поедем домой – сей же час. Все будет хорошо…

Василий протянул было руку, чтобы коснуться ее лица, но она, быстро перехватив ее и стиснув в ладонях, приникла к мужу, склонила голову ему на плечо. Он послушно обнял ее.

– Вот… видишь… – тихо сказал он и осекся.

– Ничего, – тем же ровным, ласковым голосом отозвалась она. – Самое страшное уже позади… Поедем домой… Дома так хорошо… Пойдем…

И она повела его за собой. И снова Бунко увидел, как неиссякающими ручьями струятся по щекам ее слезы. Князь крепко, двумя руками, держал ее руку. Взглянув на его пустые глазницы, на напряженное, детски-беспомощное лицо потерявшего себя человека, Бунко вдруг понял, что что-то в его собственной жизни рухнуло, оборвалось, словно разверзлась пропасть, увлекая его во тьму…

Он помог им разместиться в каптане, осторожно закрыл занавешенную дверцу, долго смотрел им вслед. Потом повернулся и зашагал, сам не зная куда. Что ему было делать с собой – таким, с надорвавшимся сердцем? Он не знал, как с этим жить. У него не было сил с этим жить. Не было сил ни на что.

– Эй! Бунко! Ты пьян, что ли? – словно сквозь плотный туман донеслось до него.

Бунко поднял глаза. Перед ним стоял Шемяка.

– Да что с тобой?! Болен? Так иди домой!

Бунко молчал. Он не мог говорить об этом сейчас. Князь Димитрий сам все скоро узнает.

Но Шемяка вовсе не ждал ответа. Он был чем-то очень доволен.

– А я новую грамоту подписал, – он ухмыльнулся. – Все! Теперь – вольный сокол! Уезжаю в Галич, домой. Еще поживем! Ну, прощай! Твоей службы я не забуду, знай.

Точно свет вспыхнул перед Бунком.

– Димитрий Юрьевич, возьми меня на службу к себе, – будто падая в пропасть, выдохнул он. – Возьми меня с собой!

– А что ж! – усмехнулся Шемяка. – Поедем. Никто нам не запретит: мы с великим князем отныне в мире. Собирайся: завтра на рассвете отправимся в путь.

И весело ушел. Бунко посмотрел ему вслед. Да, он не мог иначе. Это был выход. Как служить такому великому князю?! Он – больше не мог.

Он отвернулся от княжеского дворца и быстро, решительно зашагал домой. Собраться и проститься со всеми.

Возврата не было.