Читать книгу Кому верить? Рассказы и притчи - - Страница 7
Волшебная кровать
Оглавление– Егоровна, ты слыхала?
– Нет, не слыхала. Еще из дому не выходила, вот топаю в магазин. А что случилось-то, Дарья Гавриловна?
– Припозднилась ты. Беги скорей, а то хлеб разберут. При мне с десяток буханок оставалось.
– Ай-ё, бегу, бегу. Вот костыль-то мой, выручай, тяни меня к магазину. И Егоровна прибавила скорости, теперь километр в час. Оглянулась:
– А что случилось-то? Помер кто ночью?
– Наоборот. Топай, в магазине все узнаешь.
В магазине, состоящем из комнатки метров десяти площадью да подсобного отделения – судя по избе, такой же площади, – кроме продавщицы Кати, было еще трое стариков. Федотыч укладывал хлеб и сигареты в сумку, Козлиха доставала кошелек, старуха Петрова разглядывала в витрине консервы и йогурты. Была и колбаса, и маргарин, а по стенам на полках пакетики всякие и бутылки. Поздоровавшись, Егоровна прислушалась, какие новости обсуждают. Никто ничего не обсуждал. Тогда спросить пришлось:
– Ну, что новенького?
– Родила голенького! – ответила прибауткой Катя, улыбнувшись.
– Говорят, никто не помер… Женился кто? или народился кто?
– Народился.
– Кто ж? в городе? внук у кого? у нас-то рожать некому, одни старухи…
– Вот у нас-то в Ждановке и народился. Заново на свет.
– Кто? – вытаращила глаза Егоровна.
Федотыч, отходя от прилавка, засмеялся.
– Не успела ты послушать. Дед Прохоров сейчас тут был. Говорит, со вчерашнего дня как заново на свет народился.
– Да что ты говоришь? чтой-то с ним сталося, в семьдесят пять лет? – разинула рот Егоровна, чуть помладше старика Прохорова, Ильи Федоровича.
Федотыч расхотел выходить из магазина и присел на табуретку, которой Катя подпирала внутреннюю дверь.
– А может, и ты купишь. Средство от всех болезней.
До Егоровны дошло.
– Да я уже набрала неделю назад… всяких мазей. Не помогают что-то, от хондроза. Девицы на машине приезжали, торговали тут, будто от аптеки.
– А вот Прохоров денег не пожалел. Ты, небось, рублей тыщу отдала. А он – сто тысяч!
Повисло молчание. Егоровна хлопала глазами, старухи наслаждались ее удивлением. Катя поторопила:
– Давайте, давайте, три буханки остались, потом побегу за молоком к Ерофеевой, магазин на час закрою.
Егоровне досталась буханка – слава Богу, не зря неслась сломя голову, по тропочке сквозь сугробы. Взяла еще кусок ветчины, граммов триста, да пачку сахарного песку. И все вышли на улицу, продолжить разговор.
– За что же он отдал сто тысяч? – недоумевала Егоровна. Старуха Козлова засмеялась:
– Кровать купил.
– Так разве тут кто и мебелью торговал? Да и цен таких нету на кровати, в городе бываю, знаю.
– Купил у девиц. Втихомолку. Отдал им половину денег, чтоб привезли, и молчит. Боялся, мол, что обманут, не хотел перед народом срамотиться.
– Дурак… пятьдесят тысяч отдать без товара…
– А вот и не дурак. Привезли ему эту кровать, лечебную. Вчера уже лежал на ней.
– И что?
– Да вот сейчас только в магазине был. Говорит, как заново народился! Ничего не болит уже!
– И что, не хромает? у него ж хондроз хуже моего! – отвесила челюсть Егоровна.
– Хромает еще, но уже меньше. Даже подпрыгивает, мол, в избе-то.
Старуха Петрова не выдержала:
– Это он от радости подпрыгивает. Что не кинули его на пятьдесят тысяч.
Расстроилась Егоровна, что лично не застала старика Прохорова в магазине. Вот бы поглядеть на него!
– Вот бы поглядеть на него! Что за кровать такая, как она устроена?
– Ты, Егоровна, рядом живешь. Зайди к нему сегодня, да и выпытай. И нам расскажешь, – предложил не теряющий бодрости Федотыч.
– Сходи, сходи, – в один голос стали упрашивать старухи Егоровну.
– Неудобно как-то. Я к нему не хожу, ни по каким делам. С тех пор, как жена его Марья померла, третий год уже не захожу в его избу. Он ведь, Прохоров, чудной. Начнет потом сам ко мне шастать, а мне покой нужен, я никого к себе не зову.
Все знали, что Егоровна вековуха. Замужем не была, детей не рожала. Поэтому и сохранилась хорошо, вот костыль убрать – и сойдет еще за молодую, шестидесятилетнюю. Правда, женихов ей не стало в деревне. Прохоров на нее не зарится почему-то. Козлиха тоже одинокая, но у нее с Прохоровым контры, из-за огорода. А больше тут баб одиноких нет.
