Читать книгу Улица Гуйсян - - Страница 8

Линь Юхун заварила себе чашку чая и зажгла палочку сандалового дерева, чтобы успокоиться и прийти в себя. Она дала себе время отдохнуть и стала заниматься тем, чем давно планировала – разбирать запасы одежды, косметики и книг. За годы работы в компании «Ляньцзи» у нее практически не было времени для самой себя и возможности привести в порядок комнату, принадлежавшую только ей. Она не могла представить, какая колоссальная работа ей предстояла. Казалось, что одежда Линь Юхун способна вытеснить из шкафов одежду мужа и дочери.

Линь Юхун обнаружила, что Сун Лимин заранее купил множество коробок. В одном из телешоу Линь Юхун видела рекламу тканевых коробок разного размера. Теперь они оказались перед ней – Сун Лимин заботливо сложил их в углу шкафа, поместив маленькие коробочки в большие. Одежда Сун Лимина и Сун Сяоси, как и остальные их вещи, уместилась в эти коробки.

Линь Юхун решилась выудить из шкафа груду новой одежды, которую так ни разу и не надела. Ей было и весело, и грустно. Она не знала, что делать с ненужными вещами, и решила избавиться от них. Линь Юхун спустилась вниз, намереваясь позвонить человеку, который собирал и утилизировал старые вещи, как вспомнила о женщине, которая рассказывала, что работники решили устроить забастовку. Она решила в этот раз быть осторожнее и внимательнее. Тем не менее пока ничего сверхъестественного не происходило. Все сотрудники службы охраны работали, как обычно: одни стояли у ворот, другие патрулировали дорогу. Один из патрульных подошел к Линь Юхун, и она увидела, что на его значке написано слово «начальник охраны». Он поприветствовал Линь Юхун и вдруг неожиданно заявил:

– Я помню, что ваша фамилия – Линь.

Женщина на мгновение задумалась, не понимая, что он имеет в виду, и полушутя сказала:

– Все верно. И в прошлом, и сейчас я ношу фамилию Линь.

Начальник охраны почесал голову и, улыбнувшись, ответил:

– Вот и я о том же! Я сказал им, что ваша фамилия Линь, но они утверждают, что Цзян.

Услышав фамилию Цзян, Линь Юхун почувствовала, что ее голова вот-вот взорвется. Она непонимающе уставилась на начальника охраны.

– Кажется, они сказали, что вы председатель комитета жителей улицы Гуйсян. Я же напомнил им, что ваша фамилия Линь.

Линь Юхун поспешно спросила:

– Вы лично знакомы с председателем Цзян?

Начальник охраны, покачав головой, сказал:

– Нет, я не знаком с ней. Никогда ее не встречал. Из всех кадровых работников комитета я знаю только старого секретаря.

Линь Юхун напряглась и невольно поинтересовалась:

– Говорят, что в эти дни старый секретарь помогает решать вопросы, возникающие у жителей квартала Лиду Хуаюань. Что насчет конфликта между работниками домоуправления и жильцами квартала? Что-нибудь уже решилось?

Начальник охраны усмехнулся и ответил:

– Ну тут даже говорить нечего. Если за дело берется старый секретарь, значит, все будет решено в лучшем виде. Сами видите: сегодня мы вышли на работу в обычном режиме.

На самом деле сегодня утром работники домоуправления не вышли на работу, но Линь Юхун это не заботило. Через какое-то время все приступили к своим обязанностям. Для женщины это не имело значения: если бы не проблема с газовой плитой, она ничего и не заметила бы.

Однако кое-что все-таки случилось. К большому несчастью, старый секретарь страдала от тяжелой болезни.

Линь Юхун не собиралась продолжать разговор с начальником охраны – ей было нечего сказать. Все эти годы она практически не ходила по району и ни с кем не общалась. Она слегка кивнула мужчине, намереваясь уйти, но он сказал:

– К сожалению, старый секретарь очень больна. Говорят, ей осталось жить несколько дней. Помню, как она пришла сюда, чтобы помочь нам урегулировать конфликт, и почти в конце встречи упала в обморок.

Он сделал паузу на мгновение, а затем, словно успокаивая себя, добавил:

– Хорошо, что старый секретарь, зная, что скоро уйдет, заранее позаботилась обо всем. Она давно нашла подходящего человека, чтобы доверить ему комитет. Да, я говорю о председателе Цзян, с которой вас почему-то всегда путают.

И снова председатель Цзян! Линь Юхун не понимала, почему она постоянно фигурирует во всех событиях? Она не удержалась и спросила:

– А вы случайно не знаете, что не так с председателем Цзян?

Заметив, что Линь Юхун встревожена, начальник охраны покачал головой и сказал:

– На самом деле мы не знакомы с председателем Цзян и никогда не встречались с ней, просто слышали, что есть такой человек.

Никто не был знаком с председателем Цзян и в то же время все слышали о ней. Это было очень странно.

Линь Юхун направилась к выходу из квартала и не заметила женщины, собиравшей старые вещи; та каждый день сидела на одном и том же месте. Она спросила у охранника ворот, а тот, указав на место неподалеку, сказал:

– Кажется, она пошла на рынок.

Линь Юхун побрела к рынку, но внезапно засомневалась: неужели она и правда хотела найти эту женщину? Можно подождать до воскресенья и попросить Сун Лимина разобраться с этим. С каких это пор Линь Юхун стала так серьезно относиться к домашним хлопотам? Или она пошла на рынок вовсе не для того, чтобы найти тетушку? Тогда что же ею двигало? Быть может, кто-то ждал ее там?

Сердце Линь Юхун дрогнуло. Она замерла на месте, как вкопанная, но было поздно – госпожа Ся уже заметила ее…

Как обычно, женщина сидела в тени двух деревьев, усыпанных цветами османтуса. Каждую осень они источают аромат, насладиться которым могут не только жители улицы Гуйсян, но и люди из других районов.

В прошлом это местечко было частью просторного прохода посреди улицы. С тех пор как деревья пересадили, здесь стал собираться комитет жителей улицы Гуйсян; место облагородили: установили скамейки и столы, спортивный инвентарь и стенды для рекламы. Место естественно превратилось крохотный сквер.

Госпожа Ся сидела под деревьями. Женщина и деревья гармонично дополняли друг друга – их старость была преисполнена жизни. Линь

Юхун в какой-то степени побаивалась пожилую женщину, что страдала от душевного расстройства, а может быть, и нет. Это оставалось тайной. Линь Юхун хотела как можно скорее убраться отсюда, но госпожа Ся уже заметила ее и, махнув рукой, крикнула:

– Председатель Цзян, подойдите сюда, мне нужно вам кое-что сказать…

Линь Юхун решила не обращать внимания на старушку. Ей не хотелось снова попасться в ее ловушку, поэтому она поспешила уйти.

До нее долетели слова госпожи Ся:

– Председатель Цзян, я должна сказать, что ваш старый начальник, директор фабрики игрушек Лю, просил передать вам привет. Думаю, это значит, что.

Слова сумасшедшей женщины остановили Линь Юхун. Ее сердце лихорадочно забилось. Что за старый начальник? При чем тут вообще фабрика игрушек? Быть может, госпожа Ся пыталась ей что-то сказать? Линь Юхун не понимала смысла ее слов. Был ли это бред сумасшедшей или же старушка сказала именно то, что хотела? Если так, стало быть, госпожа Ся намекает ей, что председатель Цзян работала раньше на фабрике игрушек? Почему в последние дни абсолютно все сводилось к председателю Цзян? В Линь Юхун проснулся интерес. Она была слишком прямолинейной и непреклонной и потому не любила, когда люди понимали ее неправильно. Линь Юхун направилась в комитет жителей улицы Гуйсян. Ею двигало желание найти председателя Цзян, привести ее к госпоже Ся и наконец-то заставить ту понять, что Линь Юхун и председатель Цзян – совершенно разные люди.

Перед глазами Линь Юхун сразу же замаячила раздражающая приторная улыбочка Сяо Чэнь. Помотав головой, чтобы отогнать видение, и натянув маску безразличия, она направилась в комитет.

К ее счастью, Сяо Чэнь не оказалось на месте. Из всех кадровых работников комитета присутствовала лишь молодая девушка. Она сидела в приемной, уставившись в компьютер, и что-то печатала. Линь Юхун поинтересовалась, где все остальные работники. Девушка широко улыбнулась и промолчала, как будто слова были на вес золота, и она не хотела ими разбрасываться.

Житель улицы Гуйсян, что стоял в очереди, рассказал Линь Юхун о том, что старого секретаря госпитализировали, и все отправились в больницу навестить ее. Он добавил, что Сяо Цзинь тоже должна была пойти вместе со всеми, но поскольку сегодня обычный рабочий день, который предполагал многочисленные визиты жителей по различным вопросам, ей пришлось остаться на месте. В противном случае, жители, увидев закрытые двери комитета, наверняка стали бы ругаться. Житель улицы Гуйсян честно сказал, что и сам обругал бы всех на чем свет стоит, если бы не нашел в рабочий день ни одного кадрового работника. Он так открыто говорил о своих действиях, словно давал сам себе пощечину. Линь Юхун не знала, как отнестись к такому откровению.

Девушка, работавшая за компьютером, подняла глаза на Линь Юхун и наконец-то сочла нужным заговорить:

– Вице-президент Линь, вы все-таки пришли. Моя фамилия Цзинь.

Краткое приветствие девушки сбило с толку Линь Юхун: во-первых,

откуда она знала, что к ней можно обращаться как к вице-президенту? Во-вторых, она сказала «вы все-таки пришли», словно ожидала ее. И, наконец, зачем-то назвала свою фамилию, хотя в этом не было никакой необходимости. Линь Юхун напрямую спросила:

– Вы знаете полное имя председателя Цзян?

Сяо Цзинь лишь помотала головой из стороны в сторону, словно говоря «нет».

Линь Юхун рассердилась:

– Серьезно? Не знаете, как зовут председателя вашего комитета? Вы издеваетесь!

Сяо Цзинь напряглась, но так и не сказала ничего в ответ.

Линь Юхун продолжала настойчиво расспрашивать:

– Где председатель Цзян? Где я могу ее найти? Что происходит?

Девушка по-прежнему молчала и качала головой.

Мужчина средних лет, что стоял в очереди, занервничал: его визит в комитет жителей затягивался. Он недовольно воскликнул:

– Вы болтаете или работаете?

Сяо Цзинь поспешно уставилась в компьютер и принялась заниматься делами. Линь Юхун прекрасно понимала, почему мужчина сердится, и ответила:

– Иногда болтовня – это и есть работа.

Тот пришел в ярость:

– Но мы сюда пришли не болтать, а решить свои проблемы. Именно комитет жителей помогает нам в этом!

Сяо Цзинь, кажется, заволновалась, что Линь Юхун может резко отреагировать на слова мужчины, поэтому поспешила заговорить:

– Вице-президент Линь, пожалуйста, не обращайте внимания. Они всегда грубят и не умеют вежливо общаться.

Линь Юхун бесцеремонно заявила:

– Я больше не вице-президент Линь, поэтому не зовите меня так. Это поможет избежать дальнейших недоразумений.

Сяо Цзинь залилась краской и испуганно прошептала:

– Но… Но… Я могу называть вас… только вице-президентом Линь.

Девушка замолчала, не осмелившись закончить предложение. Она

сидела молча, словно набрала в рот воды. Линь Юхун решила больше не тратить время на пустые разговоры. Не важно, с кем она разговаривала, ей была не по душе их манера речи. Линь Юхун решительно повернулась и уже собралась уйти, как путь ей неожиданно преградили. Линь Юхун замерла как вкопанная, а незнакомый рослый мужчина окинул ее взглядом с ног до головы и сурово спросил:

– Вы наш новый председатель?

Линь Юхун поспешно замотала головой из стороны в сторону и, подняв руки в примирительном жесте, сказала:

– Нет-нет-нет! Это не имеет ко мне никакого отношения.

На что мужчина ответил:

– Тогда что вы здесь забыли? И где все остальные?

Мужчина заглянул в кабинет, огляделся и продолжил:

– Почему сегодня работает только один человек?

Мимо дверей комитета проходил еще один житель, который, услышав разговор, остановился и заглянул в помещение. Он сказал:

– Ци Санью, не возмущайся, сегодня здесь правда почти никого не будет.

Мужчина взорвался и громко закричал, грязно ругаясь:

– *****! Почему комитет так халатно работает? Все работники свалили куда-то, совершенно наплевав на жителей! ****! И кто тогда будет решать мою проблему?

Линь Юхун слушала его нецензурную брань, от которой вяли уши, и чувствовала отвращение. Ей совершенно не хотелось слышать его грязные слова, но она не сдержалась и сердито сказала:

– Все ушли в больницу навестить старого секретаря. Чем вы недовольны?

Ци Санью, кажется, обезумел окончательно. Он продолжил кричать и материться:

– Ох, какая прелесть, они пошли навестить старого секретаря! Тьфу ты! Я волновался, когда узнал, что она тяжело больна, и надеюсь, что поправится как можно скорее, потому что справиться с моими проблемами под силу только ей. Однако сейчас у меня срочное дело. Кто, **** *****, поможет мне разобраться с забившейся трубой? Дело не в том, что она просто забилась, а в том, что в ОЧЕРЕДНОЙ РАЗ! ****! Я где живу? В лачуге? Какого черта мои трубы забиваются почти каждый день?! Дома находиться из-за этого невозможно! Вонь стоит невероятная! Жена уже сходит с ума!

В Линь Юхун проснулась ее любовь лезть не в свое дело. Казалось бы, забившаяся труба незнакомого мужчины ее совершенно не касается, но она рассердилась:

– Ну так найдите сантехника или трубопроводчика, в чем проблема-то? На кой черт вы пришли в комитет?

Ци Санью, кажется, не ожидал столь яростного отпора, и потому бесцеремонно заявил:

– О, спасибо за вашу идею! А то я сам до этого не додумался! Я давно нашел уже сантехника, но, ****, он попытался содрать с меня столько денег, сколько я за месяц не зарабатываю! Моя семья помрет с голоду, если я позволю себе два раза вызвать сантехника.

Линь Юхун потеряла дар речи. Она знала, что если канализация засорилась, необходимо обратиться к профессиональному сантехнику. Так почему же мужчина пришел в комитет жителей? Женщина сказала:

– А вы думаете, что работники комитета жителей умеют управляться с трубами, да?

Ци Санью грубо заявил:

– Да, черт возьми, комитет должен уметь делать все, что нужно, **** *****. в противном случае эта шарашкина контора не имеет права так называться! Я говорю о том, что даже если бы у меня были деньги, не стал бы вызывать сантехника, потому что, *****, этим должен заниматься комитет жителей. Если не он, кто еще поможет? Вы, судя по всему, появились тут недавно, и ничего не знаете о комитете. Всегда, когда возникает необходимость, я обращаюсь сюда, а вы, *****, не имеете права пренебрегать своими обязанностями. Раньше, когда здоровье старого секретаря было в порядке, она приходила на помощь сразу же, как только ее об этом просили.

Он стоял, упираясь толстыми руками в стену, и смотрел прямо в глаза Линь Юхун, ожидая, что та согласится и пойдет с ним. Она же сделала шаг назад и сказала:

– Во-первых, я давно здесь живу. Во-вторых, я не кадровый работник комитета жителей улицы Гуйсян. В-третьих, я не могу помочь вам разобраться с канализацией. Всего хорошего. Мне пора.

Ци Санью не хотел понимать этого и продолжил нагло давить:

– Ну, знаете ли, никто не рождается с талантом к прочистке труб. Старый секретарь, хоть и в возрасте, всегда помогала мне с этой проблемой.

Линь Юхун вышла из себя и бесцеремонно спросила:

– О, неужели совесть позволила вам заставлять секретаря, что стара и больна, помогать с трубами?

Ци Санью продолжал стоять на своем:

– Старый секретарь всегда добровольно приходила на помощь, даже когда я ее не звал…

Линь Юхун окончательно рассердилась:

– Да вы вообще понятия не имеете, что такое совесть! Вы, мужчина в расцвете сил, который, черт возьми, больше коня, и при этом заставляли старушку помогать вам?! Да как вы вообще посмели?! Я не председатель комитета жителей, но даже если бы занимала эту должность, точно не пошла бы к вам домой разбираться с трубами!

Линь Юхун готова была идти до конца, лишь бы достучаться до человека, сыпавшего проклятиями. Она не ожидала, что мужчина, который злился так, что глаза налились кровью, внезапно сдастся, услышав ее слова. Всю его спесь, заносчивость и злость как рукой сняло. Оцепенев и широко открыв рот от удивления, он оторопело смотрел на нее и, кажется, не понимал, что она говорит. Какое-то время он стоял, словно окаменев, а потом пришел в себя и, не проронив больше ни одного грязного слова, рухнул на колени перед Линь Юхун.

Женщина даже представить не могла, что человек может за секунду кардинально измениться, и не знала, как реагировать на случившееся: мужчина упал к ее ногам. Не просто встал на колени, а жалобно закричал:

– Председатель! Секретарь! Прошу вас, помогите мне. Пожалуйста, сходите вместе со мной.

Линь Юхун задрожала от испуга и поспешно отскочила назад, но, несмотря на бушевавшие эмоции, сурово заявила:

– Нет. Я не секретарь, не председатель, и ничего не смыслю в починке труб. Устранять засоры должны люди, которые специально этому учились.

Ци Санью продолжал умолять:

– Пожалуйста! Прошу вас, идите за мной! Вы сразу поймете, как только придете в мой дом. Я не прошу вас помочь устранить засор, просто умоляю пойти ко мне домой и посмотреть.

Линь Юхун была непреклонна:

– Нет.

Ци Санью не хотел сдаваться:

– Если вы не пойдете, я так и буду стоять на коленях и не поднимусь!

Линь Юхун подумала, что сегодня ей не посчастливилось столкнуться

с, пожалуй, одним из самых наглых, жалких и отвратительных людей. Здоровенный мужик растирал по лицу сопли и слезы и, стоя на коленях перед ней, на самом деле унижался перед самим собой. Его поведение не на шутку встревожило Линь Юхун, и та в порыве гнева сказала:

– Хорошо, пойдемте.

Линь Юхун выскочила из комитета жителей, словно за ней гнался разъяренный тигр. Ци Санью старался не отставать. Он поплелся за ней, бесконечно повторяя:

– Спасибо, председатель! Спасибо! Спасибо, председатель! Вы меня спасли.

Ци Санью мгновенно перестал быть тем грубияном, каким был всего несколько минут назад. Услышав, что он называет ее председателем, Линь Юхун обернулась и строго сказала:

– Не смейте называть меня председателем. Еще раз так скажете, и я с вами никуда не пойду.

Ци Санью раболепно залепетал:

– Да-да, хорошо, я больше не буду называть вас председателем.

Кто-то из семенивших мимо прохожих решил подшутить над Ци

Санью:

– Ци Санью, твоя женушка сбежала, а ты так быстро нашел новую! Причем такую красивую и светлокожую!

Ци Санью сделал несколько широких шагов, чтобы догнать Линь Юхун, и сказал:

– Не слушайте этот бред! Все они бескультурные и необразованные идиоты, *****!

Его заявление и разозлило, и рассмешило Линь Юхун. Та ехидно заявила:

– А с чего вы решили, что вы можете судить других людей? Вы, стало быть, воплощение манер и культуры?

Ци Санью, как болванчик, закивал головой:

– Нет-нет, что вы, мы все – бескультурные и необразованные дураки. Председатель, прошу вас, не опускайтесь до нашего уровня!

Линь Юхун закатила глаза. Они незаметно дошли до центральной части переулка Ляньхуа. Ци Санью сделал несколько шагов вперед, указал на один из старых домов на обочине дороги и сказал:

– Председатель, вот мы и пришли, там мой маленький ресторанчик.

Вдоль улицы выстроились многочисленные магазинчики и семейные рестораны. В Китае подобное не редкость: различные заведения часто объединялись с жилыми домами. Вывеска ресторанчика Ци Санью была старой и грязной. «Лапшичная Ци Санью» – гласили крупные иероглифы. По соседству располагался крохотный магазин, на вывеске которого было написано «Сладости из злаков и цветов османтуса». Линь Юхун неторопливо шла вдоль улицы и, пользуясь случаем, заглядывала в окна магазинов и ресторанов, что примостились у обочины дороги. Ци Санью заметил это и тут же начал ворчать:

– Эй, председатель… Ой, извиняюсь. Госпожа-не-председатель, не отвлекайтесь на другие магазины и рестораны, вы пришли сюда, чтобы помочь решить мою проблему.

Не успел он договорить, как из магазина, в котором продавались сладости, выскочила женщина средних лет. Увидев ее, Ци Санью сразу же сказал:

– Ло Гуйчжи, пожалуйста, только не устраивай скандал. Я позвал председателя. Твои проблемы подождут. Как только разберемся с моими трубами, председатель сразу же поможет тебе.

С Ло Гуйчжи шутки были плохи. Она не верила Ци Санью и всячески старалась не попасть в его ловушку, а потому, уставившись широко открытыми глазами на Линь Юхун, спросила:

– Вы председатель? Если так, почему только сейчас соизволили явиться? Неужели вы приходите только тогда, когда у жителей все плохо?

Ло Гуйчжи, хоть и была женщиной, выражалась так же резко и грубо, как Ци Санью. Линь Юхун была в недоумении от того, что совершенно незнакомый человек обрушился на нее с ругательствами и обвиняет в бездействии. Она сердито заявила:

– Запомните раз и навсегда: я вам не мишень для ругани, понятно? Не смейте так со мной разговаривать.

Ци Санью услышал ее слова и поспешно добавил:

– Да-да! Кроме того, она даже не председатель комитета жителей. Ло Гуйчжи, тебе незачем с ней разговаривать.

Ло Гуйчжи холодно усмехнулась и спросила:

– Раз она не председатель, что тогда здесь забыла? Кому вообще, за исключением кадровых работников комитета, нужно приходить сюда?

Линь Юхун не могла совладать с гневом и резко ответила:

– Раз сюда приходят только кадровые работники комитета, почему же вы тогда так себя ведете? Они заботятся о вас, а вы не знаете благодарности и ведете себя по-хамски!

Ло Гуйчжи на мгновение помрачнела, смерила Линь Юхун оценивающим взглядом и презрительно процедила:

– О, да вы, судя по всему, большая шишка, пресловутая интеллигенция, возомнившая себя не пойми кем! Разумеется, вам будут неприятны наши манеры, вы будете смотреть свысока и считать нас идиотами. Вот только настоящие кадровые работники комитета общаются с нами на равных…

Разве могла Линь Юхун уступить Ло Гуйчжи в обмене колкостями? Нет! Она закатила глаза и сказала:

– Общаются? На равных? Неужели такое возможно? Думаю, что нет, потому что вы привыкли поливать других грязью и считать это общением.

Противостояние Линь Юхун и Ло Гуйчжи нарастало. Ци Санью, наблюдавший за спором со стороны, заволновался и, подпрыгнув к Линь Юхун, спросил:

– Так, какого черта? Вы зачем начали ругаться? *****! Почему вдруг моя проблема превратилась в конфликт двух женщин? ****! А кто мне тогда поможет?

Из магазинчика Ло Гуйчжи вышел приятный молодой человек. Он шагнул к ней и сказал:

– Мама, не надо их упрашивать. Никто не поможет нашей семье. Мы можем рассчитывать только на себя.

Ло Гуйчжи, что буквально мгновение назад рассыпалась в проклятиях, отвела взгляд. Непрошеные слезы покатились по щекам. Всхлипнув, она жалобно протянула:

– Рассчитывать только на себя? Это невозможно. Ло Ли, что же нам делать.

Сын постарался успокоить ее:

– Мама, не волнуйся. Я обязательно что-нибудь придумаю.

Шепча успокаивающие слова, Ло Ли завел мать в магазин.

Линь Юхун, заметив, что Ци Санью застыл от удивления, спросила:

– Что случилось с их семьей? С чем они столкнулись?

Тот цокнул языком, задумался, покачал головой и попытался объяснить:

– В далеком прошлом семья Ло открыла кондитерскую, где продавала сладости из злаков и цветов османтуса. Дела шли хорошо, их лакомства разлетались, как горячие баоцзы поутру. Появились постоянные клиенты, которые всегда были довольны вкусом пирожных, печенья и всего, что продавалось в кондитерской. Бизнес семьи Ло процветал. Однако потом муж Ло Гуйчжи ввязался в азартные игры, накопил огромный долг, поэтому бросил жену и сына и сбежал.

Ци Санью тут же осекся, осознав свою ошибку, нахмурился и сказал:

– ***** Нечего говорить об их трудностях, пока моя проблема не решена!

Он проводил Линь Юхун до дверей своей лапшичной. Заглянув внутрь, она поняла, каким маленьким было помещение: всего три или четыре столика. Все стены от пола до потолка, столы, скамеечки и горы немытой посуды были покрыты жиром и маслом. Тошнотворный запах проникал в легкие еще на улице. Страшно представить, как воняло внутри. В лапшичной была небольшая дверь, что вела внутрь дома. За темнотой ничего нельзя было разглядеть.

Не успела Линь Юхун привыкнуть к бардаку, в котором оказалась, как внезапно из темноты выскочила бледная, как смерть, женщина, волочившая за собой тяжеленный чемодан, и кинулась к выходу. В этот момент из темноты появился молодой человек, который бросился за ней. Он догнал женщину и, схватив ее за руку, закричал: