Читать книгу Челноки поневоле. Том 1 - - Страница 11

Утро началось с такого же завтрака, как обычно, хотя назвать завтраком то, что им подавали, даже язык не поворачивался, но, поскольку ничего другого не предлагали, пришлось с этим смириться. Около десяти часов все с вещами спустились вниз и столпились в вестибюле. На первый взгляд, количество вещей увеличилось ненамного, но изменились они разительно. Старые чемоданы, коробки и тюки исчезли, вместо них на полу стояли большие пузатые сумки и чёрные полиэтиленовые пакеты. А вот общий вес багажа вырос, по-видимому, значительно. Об этом можно было судить по тому, с каким усилием даже молодые мужчины поднимали эти сумки, чтобы переставить в другое место.

«Интересно, как будут разыскивать свои вещи их владельцы», – думал Анатолий, глядя на ряды почти одинаковых сумок. Лишь некоторые были помечены ленточками или какими-то значками. Он ещё раз подивился предусмотрительности Льва: тот сделал прекрасные, хорошо отличимые наклейки, которыми изукрасил все бока их сумок. Сообразив, что может произойти, люди прямо там, в вестибюле гостиницы, стали маркировать багаж какими-то известными только им одним метками.

Автобуса всё не было. Кое-кто начал нервничать, раздался – даже, может быть, и в шутку – возглас:

– А с нами здесь не получится, как с узбеками в Ялте? Не бросят нас туркам на съедение?

Но большинство стояло молча, в терпеливом ожидании. Наконец с опозданием почти в час подъехал автобус. Началась погрузка вещей в багажные отсеки.

Сидя у окна, Анатолий с любопытством рассматривал город, в котором он хоть и прожил три дня, но как будто совсем и не был. Мимо проплывали и оставались позади, как будто в другой жизни, дома, скверы, трамвайные пути, мосты. Промелькнуло нечто похожее на римский акведук, значительно выше и длиннее, нежели находящийся в Москве в Ростокино, но там он был построен в конце восемнадцатого века, а этот когда? Стало интересно, но спросить было не у кого, и это сооружение также скрылось из виду.

Автобус остановился у знакомого здания таможни в морском порту Стамбула. Разница была ощутимой: когда они приплыли, тут стояли толпы желающих купить сигареты, а то и получить какой-нибудь предварительно заказанный товар. Сейчас не было никого, только вдали шли какие-то люди да изредка мимо проезжали машины. В общем, никому наши туристы были не нужны. Точно так же к ним отнеслись и внутри здания. Таможенники мирно беседовали между собой, не обращая внимания на тех, кто проходил мимо; пограничники, убедившись, что перед окошком стоит именно владелец паспорта, лениво штамповали визу и равнодушно ждали следующего. Как ни странно, никого не заинтересовало, что вывозят из их страны эти русские.

Наши герои прошли через таможню и вновь оказались на улице, на причале. Фактически находясь в Турции, формально они уже были за её пределами, в той самой транзитной зоне, куда попадает каждый пересёкший государственную границу до посадки в самолёт, на корабль или ещё какое-нибудь транспортное средство, которое унесёт его в дальние края. Назад в Стамбул вернуться не было никакой возможности: виза была погашена.

Причал был огромным. Три дня назад им не удалось его рассмотреть: тогда они спешили его покинуть, шли в толпе таких же, как они сами, приезжих и не обратили на него никакого внимания. Сейчас они оказались на большой, почти пустой территории; длинная бетонная полоса, казалось, тянулась в бесконечность. Будущие пассажиры катамарана, выходящие из здания таможни, были там совершенно неуместными, какими-то лишними, и они сами это ощущали, поэтому сбились в кучу и не спешили разбредаться по всему пирсу. Катамарана почему-то не было, что несколько смущало.

Метрах в пятидесяти, прижавшись к стене здания, которое прикрывало от лёгкого ветерка, дующего с моря, и создавало тень, сидела на корточках группа людей.

Анатолий присмотрелся.

– Так это же наши узбеки, – сказал он и направился к ним поздороваться.

При его приближении несколько человек поднялись на ноги, остальные безучастно продолжали сидеть. Анатолий увидел с пятóк больших белых мешков, прислонённых к стене, пару десятков таких же, как и у них, сумок, а также немало удивившие его связанные матрасы, лежавшие у стены ровной шеренгой.

– Добрый день, – поприветствовал старых знакомых Анатолий. – Я смотрю, у вас всё в полном порядке?

– Да, всё нормально, спасибо.

– Завтра домой?

– Нам очень хочется домой, но мы должны дождаться последнюю группу наших товарищей. Они сегодня приплывут на этом катамаране, а вот когда вернутся в Ялту, мы уже все вместе улетим в Ташкент. Мы так договорились.

– Молодцы, одобряю. А наш катамаран где?

Тут узбеки начали говорить все сразу, получилась ерунда какая-то, ничего толком понять было невозможно. Когда Анатолий попросил рассказывать кого-нибудь одного, то выяснилась весьма неприятная вещь. Оказывается, в районе Ялты поднялась сильная волна и катамаран попросту не выпустили в море. Они узнали об этом ещё вчера, но никакой новой информации с тех пор не поступало.

Слегка обескураженный Анатолий направился к своим. Принесённая им тревожная новость вызвала оживление.

– Интересно, когда он прибудет? Мы что, так и будем здесь стоять всё это время? А кормить нас будут? Может, нам разрешат в город выйти?

Вопросов возникла масса, только отвечать на них было некому. Лёвка пошёл к узбекам и вернулся с молодым парнем, хорошо владеющим обоими языками: и русским, и, что самое главное, турецким.

– Нас должно быть человек пять, не меньше, в противном случае таможенники с нами разговаривать не станут. Нужна пара женщин и двое солидных мужчин. Желающие есть?

Желающие нашлись сразу, и группа парламентёров зашла внутрь. Вернулись они очень быстро. Льва среди них не было.

– С нами даже разговаривать не захотели. Говорят, вы границу прошли, – значит, мы сделали всё, что требуется, а то, что вашего судна нет, не наша вина. Сидите и ждите – так объяснила одна из женщин, входивших в своеобразную делегацию.

– А где ещё один парень? – раздался чей-то голос.

– Он взял телефон советского консульства, сказал, что попробует дозвониться.

Вскоре вернулся Лев. Вид у него был спокойный, даже безмятежный.

– Катамаран вышел из Ялты на рассвете, если всё будет в порядке, он придёт сюда к вечеру, а вот консул сейчас выезжает и будет здесь через полчаса.

Все сразу же начали подтаскивать свои вещи поближе к стене, чтобы скрыться от солнца, которое, постепенно перемещаясь, вскоре должно было достигнуть края причала.

Через некоторое время из дверей таможни вышли два человека. Один, в тёмных брюках, белой рубашке в тонкую полоску и галстуке, со сложенным серым пиджаком на руке, был, скорее всего, консулом Страны Советов в этой евро-азиатской стране, которого все с нетерпением ждали. Другой, в форме офицера пограничной службы, являлся, по-видимому, одним из её руководителей. Все собрались под козырьком; узбеки, по-прежнему державшиеся в отдалении, подошли тоже.

Консул начал своё обращение с совершенно неожиданной просьбы или, скорее, даже требования:

– Товарищи, прежде всего, я прошу вас сохранять спокойствие и не допускать никаких действий, которые могут быть расценены властями как акты вандализма. Попросту говоря, не устраивайте вы здесь погрома. У них имеется печальный опыт, который произошёл когда-то не в такой, но в чём-то похожей ситуации, вот их начальник и попросил меня, чтобы я вам это объяснил. Правда, случилось это не с нашими туристами, но всё же. Теперь главное: катамаран идёт вдоль побережья Грузии. Сильно увеличить скорость нельзя: волна приличная, как бы чего не случилось. Так что ждите спокойно, вечером обязательно придёт. Кормить вас не положено, но таможня готова организовать что-то вроде буфета. Те, у кого деньги остались, смогут перекусить, остальным придётся немного попоститься. В общем, такое вот положение, друзья. Крепитесь, ничего страшного не произошло и произойти не может.

Консул уехал, потекли томительные часы ожидания. Поскребли по карманам – набралось немного денежек. Лёвка с Людмилой сходили в буфет, который развернули турки, купили каких-то тонких пирогов с начинкой не внутри, как у нас, а сверху.

– Это бурек, – сказал Лев. – От этого тюркского слова и наш чебурек произошёл.

Пироги оказались очень вкусными, чай давали без ограничений, поэтому запивать еду было чем.

Катамаран подошёл только в десятом часу. Пограничники попросили всех отойти к тому месту, где продолжали сидеть узбеки, и из судна начали выходить измученные люди. У некоторых вид был тот ещё – бледные, осунувшиеся лица, но такие горящие глаза, что стало очевидно: эти люди готовы добиваться своего, чего бы это им ни стоило. Узбеки обменялись гортанными окликами; приплывшие вначале отошли в сторону, а потом вообще перешли в противоположный конец причала.

Посадка началась около одиннадцати вечера. Запах по всему судну стоял отвратительный, и Анатолий, затащив багаж в указанное матросом место, помчался на носовую палубу. Пока ещё пустовавшие пластмассовые кресла были полны воды. По-видимому, их заливала волна, но Анатолий вычерпал всё рукой, потом вытер сидение туалетной бумагой, которую он предусмотрительно набрал в гостинице, и уселся в одиночестве посредине длинного ряда. Через некоторое время к нему присоединились и другие пассажиры.

Ночь, судя по всему, прошла спокойно. Волнение было совсем небольшим, и это дало Анатолию возможность пусть и в скрюченном состоянии, но всё же выспаться. Судно шло уже мимо крымских берегов, приближалась Ялта.

Анатолий нашёл свою группу на корме. Небо было припорошено облаками, солнце поднялось ещё невысоко, дул лёгонький ветерок. Было достаточно тепло, но девчонки достали из сумок кофты и сидели в свободных креслах, слегка поёживаясь скорее от общей усталости, нежели от холода.

– Пошли за вещами, – сказал Лев. – Не забывайте, нам надо ещё на самолёт не опоздать.

С вещами в руках народ поднимался на палубу и собирался у борта, которым судно должно было причалить. Матросы оттеснили пассажиров, и судно встало на якорь.

– Подождите, давайте посмотрим, что там, на таможне, будет твориться, – попросил всех Лев.

К этому времени у здания таможни собралась приличная толпа. Из громкоговорителя раздалось:

– В первую очередь на таможню приглашаются туристы, улетающие сегодня в Москву. Товарищи, они на самолёт опаздывают, пропустите их. Остальные освободите, пожалуйста, проход к пограничному контролю и таможне.

Анатолий посмотрел на часы: до вылета оставалось три часа.

Раздалось недовольное ворчание, но оно быстро затихло. Стоящие впереди расступились, в получившийся коридор со всех сторон устремились люди с сумками и пакетами в руках. Наши герои довольно-таки быстро подсуетились и оказались в голове этой очереди. Видимых проблем на границе не было. Стоявший перед Анатолием Лев, прихрамывая, подталкивая ногой одну сумку, а другую и большой пакет держа в руках, остановился, не доходя пары шагов до таможенника, который заканчивал досмотр. В этот момент освободился другой представитель таможни, к которому и поспешил Анатолий.

Две сумки он поставил на стол перед человеком в форме, а два пакета продолжал держать в руках. Таможенник расстегнул молнию на одной из сумок, посмотрел на коробки с мужскими трусами, лежавшие на самом верху, затем открыл один из боковых карманов и, обнаружив там упаковки с женским бельём, перешёл к другой сумке. Через минуту после того как он увидел в кармане другой сумки мужские носки, спросил:

– В пакетах что?

– Личные вещи, – произнёс Анатолий подсказанную Львом фразу.

– Проходите, – услышал Карпов и, постаравшись как можно быстрее покинуть это не очень приятное помещение, даже не закрыв сумки, выбрался на улицу.

Боковым зрением он увидел, как на столе перед таможенником, около которого стоял Лев, росла куча вещей, доставаемая из его сумок. Больше всего Анатолия обеспокоила фраза, нарочито громко произнесённая офицером:

– Ну что ж, посмотрим, что можно на пятьдесят долларов из Стамбула привезти.

«Почему на пятьдесят? – думал Анатолий, а потом сообразил: – Ну да, в декларации-то написана именно эта цифра».

Вышел Илья; он провёл на таможне даже меньше времени, чем Анатолий. Одна за другой вышли девчонки, вот наконец и Михаил оказался рядом с ними, а Лев будто застрял там. Илья рассказал, что Лёвка то ли о чём-то поспорил с таможенником, то ли сказал что-то не понравившееся представителю закона, и тот решил устроить «шмон» по полной программе. Вдруг они оба вышли из здания через служебный вход и направились куда-то в сторону.

– Куда это они, там же пустырь? – спросила Людмила.

– Наверное, им надо поговорить без ушей поблизости, – ответил Илья, и Анатолий с ним полностью согласился.

Через несколько минут к ним подошёл сникший Лев:

– Он требует шестьсот рублей, а у меня только стольник в заначке имеется.

– У меня полтинник есть, – сказала Нина.

Совместными усилиями они набрали триста двадцать рублей, не хватало ещё почти трёхсот. Что тут можно было сделать? Лев дважды подходил к таможеннику, но тот был неумолим.

– Вы знаете, я ведь иду на определённые нарушения, они должны быть оправданы. Или шестьсот, или всё это, – и он указал на угол, где лежала гора Лёвкиных вещей, – будет конфисковано как контрабанда, а на вас будет заведено уголовное дело.

Почти все уже сидели в автобусах, народ не понимал, что случилось, и требовал ехать, ведь самолёт ждать не будет. К ребятам, расстроенным и не знающим, что делать, подошёл один из туристов. Он задал один простой вопрос, но после этого появилась надежда на спасение.

– Сколько надо? – спросил неизвестный и полез за бумажником. – В Москве отдашь. – Это был не вопрос, а утверждение.

– Триста, – последовал ответ. – До аэропорта, там и отдам.

– Лёва, а где ты во Внукове-то возьмёшь такие деньги?

– У друзей-таксистов займу.

– Держите. – Незнакомец протянул три сотенные бумажки.

Проблема была решена.

Автобусы были заполнены до предела, когда из таможни, сильно припадая на ногу, вышел Лев. Михаил и Илья подхватили у него по сумке, и все побежали к автобусу, уже начавшему выруливать со стоянки. Сумки заброшены, все вскочили внутрь, и автобус помчался догонять тех, кто успел уехать чуть раньше.

Анатолий посмотрел на часы: до вылета самолёта оставалось чуть менее часа, а если точнее, то пятьдесят пять минут.

Думаю, этот путь преодолели множество наших соотечественников, все его хорошо помнят. Ответьте на простой вопрос: можно доехать на стареньких «икарусах» менее чем за час от Ялты до Симферополя, да ещё, кроме этого, успеть зарегистрироваться и сдать багаж? Лично мне кажется, что если это и произойдёт, то будет чем-то из разряда невыполнимого.

Автобусы вытянулись в одну цепочку, притормаживая на перекрёстках, серпантине и перевале. Анатолий время от времени посматривал на часы: стрелка стремительно приближалась к заветной цифре. В районе Алушты Анатолий отметил, что до вылета осталось всего десять минут.

Неожиданно колонна остановилась на обочине. Все заволновались: что случилось? Но вот в последний автобус поднялась девушка. Она взяла в руку микрофон и сказала:

– Не волнуйтесь, только что по рации сообщили, что самолёт будет ждать нас столько, сколько надо.

После её слов раздался дружный вздох облегчения.

Через полтора часа автобусы медленно ехали мимо ограды аэропорта, за ней виднелся огромный фюзеляж самолёта, на хвосте которого развевался советский флаг.

– Стои́т, дорогой, ждёт нас, – послышались возгласы.

– Интересно, куда бы он делся, если больше половины пассажиров здесь, – возразил какой-то мужчина.

Ещё через час Анатолий удобно уселся в кресле авиалайнера и прикрыл глаза. Он перебирал в памяти эти три сумасшедших дня. Это было потрясение. Когда против своего желания он ехал в Турцию, то даже представить себе не мог, что это будет настолько увлекательно.

«Интересно, чем же всё это закончится?» – думал он всю дорогу до Москвы, а затем и до своего дома. Пока были одни лишь вопросы.