Читать книгу 20:12. Начало - - Страница 4

Дом на окраине

Мы перешли в восьмой класс.

Из забитой одиночки я переквалифицировалась

в более-менее нормальное создание, научилась шутить и общаться. Всё – благодаря нашей компании, где теперь были Фин, я, Чоу и Вальмонт, показавшие все прелести дружбы.

Я жила и радовалась, пока судьба не подбросила мне новый сюрприз.

Ругаясь из-за субботника со старостой, я перенервничала и отстала от остальных – давление резко упало.

Очнулась в туалете, у раковин. Не чувствовала себя плохо, только лишь немного странно.

Вернулась в кабинет, а там – завуч, с мерзким надменным лицом обвиняющая меня в том, что я исписала кирпичи школьных стен замазкой, в то время как остальные, не покладая рук, мели мусор на субботнике.

Велели идти и оттирать после уроков. Только убирать то, чего я не делала – не собиралась. И мы с Чоу сбежали с уроков гулять.

Проходя мимо той самой стены во дворе, я оглядела кирпичи. Белыми корявыми буквами, на некоторых красовалась истина: «Марк – сволочь».

– Действительно, написано… – прошептала я.

– Это ты, конечно, правдиво его обозвала, но на стене-то зачем? – усмехнулся Ватанабе.

Да не я это. Я, вообще, была в кабинете. А потом, походу, в туалете сознание потеряла.

Чоу посмотрел на меня, – может, тогда домой проводить?

– Да давление упало, ничего страшного в этом нет, – заметила ещё надписи, среди которых складывали между собой две буквы: «Ч+И». Это ещё что? Точно не моё.

– Кто-то видать пытается подставить меня.

Друг остановился. Я, пройдя ещё пару шагов, тоже.

– Ты серьёзно? Я видел своими глазами, как ты писала. И не только я видел. А настучали девочки.

Я не поверила, но на одноклассниц всё равно обиделась. В очередной раз.

Давление продолжало резко падать, едва я злюсь или сильно расстраиваюсь. Просыпалась в разных местах, порой даже дома и уже знала, что после этого будет выговор. Ругали, в основном, за прогулы и исписанные стены, парты, стулья. Потом – за поведение.

Они утверждали, что мне весело, в то время как моё эмоциональное состояние близилось к минусовой отметке.

Я скучала по дому и родителям, мне снились кошмары, из носа всё время текла кровь при этих перепадах.

По ночам чудились огромные пауки, бегающие по одеялу. Днём болела голова и я стала путать даты, грубить учителям.

Случилось самое страшное: вызвали в школу Вальмонта.

Он у нас уже большой парень, ему целый двадцать один год, вот и пришёл разбираться самостоятельно.

С легкой руки завуча и классного руководителя, меня отправили к психологу, а оттуда – в сопровождении Ви, к психотерапевту.

Дома завязался разговор с миссис Флетчер – главной женщиной этой обители, которая решала все, даже нерешаемые вопросы. А с этой проблемой – удивила бездействием и скепсисом.

Мама Вальмонта посмотрела на меня. Сердце упало в пятки от её взгляда; хоть не было в нём ничего плохого, но я чувствовала, будто где-то провинилась.

Она смотрела так на меня всегда, отчего ощущение себя в стенах поместья чужой почти никогда не утихало.

– У неё просто переходный возраст. Подростки склонны к перепадам настроения. Перестань так нервничать, всё пройдёт.

Её мнение считалось авторитетным. Ви не стал спорить. Да и мне не хотелось по врачам; они всё норовят добраться до моих пальцев и вен, отобрать кровь и положить на операционный стол – проверено опытом.

А тут ещё и предлог появился, чтоб забрать меня и подержать в больнице подольше. Ну уж нет, я справлюсь.

Лучше не становилось. Одноклассницы хорошели и расцветали, шептались о парнях и любви, в то время как я краем уха слышала и завидовала, оставаясь для них и всех окружающих той же «Пучеглазой», так теперь ещё и с заскоками. А внутри, как и у всех – весна, жажда внимания и амурных приключений. Чтоб тоже были пикантные тайны, первые поцелуи. Только стыдно было даже представить себя рядом с кем-то.

Эти перепады мешали жить, и одно такое проявление поймал на камеру Чоу. Секрет обличился с внезапной стороны: пока я думала, что валяюсь без сознания, моё тело вполне совершало резкие манипуляции, и даже разговаривало без моего ведома. Собеседником смог стать Ватанабе.

– Янис, ну чего с тобой опять такое? – осторожно спросил её друг.

– Я – Ин, мать вашу! – Громким и тонким голосом ответила ему та, что управляла моим телом и сознанием. Она немного отличалась от меня, но с экрана мобильного Ватанабе ничего толком не рассмотришь, – а ты такой милаха, прямо Маленький Принц… Сожру тебя последним.

На записи она подмигивает своему оператору, перепрыгивает на четыре лапы и убегает вдаль по коридору.

Эта сцена завершает короткий ролик. Комментировать как-то неловко, будто услышали не комплимент в сторону Ватанабе, а тот самый издевательский выкрик Жана. Пошлый и неуместный, лживый.

Украдкой глянула на Чоу – ухмыляется. Вроде не я сказала, а так стыдно…

Игнорируя сказанное Ин, Чоу заключил:

– Ты… Или… Она бежала к пожарному шлангу, хотела сорвать его и залить всё водой. Но потеряла сознание раньше. А дальше…

А дальше я помнила. Очнулась около шкафчика с этим шлангом, и при падении, видимо, хорошенько приложилась об пол.

Тем не менее, мы смогли прийти к выводу: эта хулиганистая и громкая девчонка – вовсе не я. Она имеет похожие на мои чувства и теряет на мгновение сознание, но живёт своей жизнью. Мне предстояло только узнать, чего стоит эта Ин, но бежать от неё было, увы, некуда.

От себя ведь не убежишь.

Тем временем, сезоны сменяли друг друга, закончился и восьмой класс. За ним – пролетел девятый.

Помню запах розданных книг в начале каждого года и их же, собранных в конце. Мерзкую дрожь от неотапливаемого кабинета и вечную сонливость. Ещё вспоминаю постоянный голод и урчание живота – зато какие были вкусные сосиски в тесте на большой перемене! Для меня было таким удивлением, когда Чоу купил себе вкусняшку и впервые ею со мной поделился; до этого никто так не делал. Это стало маленькой традицией – делиться едой. И мы успешно её соблюдали. До тех пор, пока Ватанабе не выпустился. Он ушёл с девятого, а меня оставили учиться дальше.

Как и любой другой ребёнок, я становилась старше. Появлялось своё мнение, скакала самооценка и настроение. Стала препираться с опекунами; казалось, они не понимают никакого смысла этой жизни. Назвать их родителями язык так и не повернулся.

Затем мне исполнилось шестнадцать. Среди установленных в поместье Флетчер порядков и правил стало душно. Мама Вальмонта ругалась со мной почти каждый раз, когда у неё был выходной и она оставалась дома. Мне нравилась тяжёлая музыка, а она её презирала, и пыталась запретить слушать. Когда я подпевала, миссис Флетчер не упускала возможности подметить, как ужасно получается. Дальше – пыталась навязать мне то, что в её интересах.

Я люблю её и мистера Флетчера, но, к сожалению, не могу больше это терпеть, и с этим заявлением обратилась к Вальмонту.

И мы всё обдумали. Мы переезжаем.

Предки Вальмонта отговаривать не стали. Его папа не хотел отпускать лишь Арти, но тот, ощутив приближение чего-то интересного, упёрся рогом, что съедет с нами.

Чоу и Фин, только услышав фразу «съезжать», намекнули, что хотят присоединиться. И вот, нас уже стало пятеро.

Жильё выдавать молодой компании не хотел никто, оно и понятно – хозяева ищут семейную пару, да чтоб без детей и животных. А у нас – и лусусы, и ребёнок, ещё и «мутанты» какие-то.

Едва мы хотели начать разгребать содержимое чемоданов обратно по полкам – Фин нашёл вариант, который стал последним.

На краю города семья оборудовала свой гараж под дом. Цена устроила, запросов особых не было, и мы тут же выдвинулись смотреть.

Большие оранжевые гаражные двери скрывали за собой обитель с низкими потолками, обклеенными газетами и нотными листами. Едва заходишь – в нос бьёт запах винилового клея и краски – совсем недавно сделанный ремонт. Но для гаража помещение было огромным, видно, что расширяли, чтоб получился эдакий «первый этаж». Поработали нехило: две комнаты, ванная, туалет и коридор, в котором у двери на улицу стоит старый продавленный диван и деревянный обеденный стол. Правда, работали, видимо, на скорость, а не на качество, да и дешевизна проглядывалась.

Чоу и я с радостью и восторгом обошли все комнаты, пощупали мягкие, свежепоклееные обои.

Восхитилась: —как просторно!

– Даже эхо слышно! – поддержал друг.

Вальмонт и Фин переглянулись. Ни единая мышца на их лицах не дрогнула, только лишь Ви пожал плечами.

Семья, сдавшая нам помещение, жила сверху и оказалась весьма активной: дома их почти не бывало. Но была старушка, живущая в соседнем доме – глуховатая и слеповатая. Нам велели помогать, не обижать её, и охранять дом, пока сдающие отсутствуют.

Условия настолько просты в выполнении, что согласия нашего было не избежать.

Дальше потянулись дни жаркие и пыльные дни обживания.

Поздний август, на улице сухо и тепло. Двери и окна открыты настежь; мы выбиваем подушки и одеял, выметаем мусор и во всю обустраиваемся.

Вальмонт и Фин пришли к решению, что заселятся в одну спальню, и за нас с Арти решили, что мы будем жить в соседней.

– А почему именно так? – поинтересовался Чоу, которому досталась пружинистая кровать у стены в коридоре.

– Ну, хочешь – уступлю вам с Фином, а сам буду здесь? – предложил Ви, но тот отказался, сославшись на то, что с рыжим злодеем он жил в одной комнате целую вечность, и слушать, как он бренчит на гитаре, ему надоело.

– Ну, тогда можешь со мной, или с Арти…

Его перебил Фин:

– Вы как хотите, но комнату я не отдам. Не хочешь жить со мной, Чоу, живи тогда тут, или вон, – он махнул в мою сторону.

– Да ну вас, тогда. Я и тут уютней всех обустроюсь, к тому же, один.

Всех устроило решение Ватанабе. Мы принялись растаскивать вещи по новым спальням.

Я разложила свежую постель, принялась за шмотки, а Артур первым делом притащил свои игрушки и Каце с Мурзиком в комнату. Те обнюхали всё вокруг, остались недовольны, и побежали исследовать территории остальных.

К вечеру третьего дня становилось в обители поуютнее, поднятая пыль улеглась вместе с нашей суетой, все вещи потихоньку нашли свои места.

Осталась только одна стёганая сумка. Казавшаяся огромной и тяжёлой раньше, теперь она выглядела маленькой.

Вытянув её, поймала секундное оцепенение, прошёл холодок по спине. Сдавила виски старая картина, где папа остался один. Где осталась одна мама.

«Шесть лет прошло с того момента, с ума сойти можно…»

Засунув руку в рюкзак, нащупала чёрствую поверхность камешка, и вытащила его из глубин. Затем второй, третий…