Читать книгу Феникс. Служение - - Страница 3

Возницы успокаивали напуганных лошадей. Охранники, которых вывел из строя яд, медленно приходили в себя, прощаясь с содержимым желудка. Судя по всему действовали дротики савров быстро, но и проходило их действие тоже быстро. Из оставшихся на ногах стражей двое склонились над телом третьего, чье горло проткнуло насквозь копье ящеров, а еще один присоединился к Дамвиту и теперь, повинуясь командам эльфа, то воду искал по телегам, то тряпки, то еще что-то.

Еще один стражник, совсем молодой парень, успевший только кольчужку одеть весьма паскудно выглядевшую, сидел за последней повозкой, вдали от всей суеты. Спокойненько так сидел, словно и не валялся совсем рядом изрубленный на куски савр.

Вообще-то это не мое дело. Надо заняться плечом, успокоить Ингрид, щит осмотреть, а то пробьют еще где похлипче дерево-то… Но горячка боя еще не покинула до конца тело и разум, и любопытство победило. Да и раньше доводилось мне видеть таких вот тихо сидящих воинов, и обычно они уже не вставали.

Парнишка, совсем молодой, был бледен. Не из-за природной светлокожести, а потому что зажимал рукой глубокую рваную рану на боку, кровь с которой была почти не видна на черных штанах и темной земле.

– Я в порядке, господин Дамвит, – пробормотал он, стоило мне сесть рядом на землю, – сейчас отдохну, встану и помогу вам…

Разум его был уже не здесь. Ну или не совсем здесь… Но душа пока не покинула тело, и его еще можно спасти. В отличие от Алто, за этого юношу просить было некому.

Я отодвинула от раны ослабевшую руку. Кольчуга, на боку особенно сильно проржавевшая и изношенная, изобилующая прорехами, – кто такую вообще одевает? – была разорвана. Когтистая лапа валявшегося рядом савра не просто так окрасилась человеческой кровью. Каменное копье врага молодой стражник сломал, но ящер и без оружия – боец хоть куда. Говорят, для них нападать вот так, раздирая когтями плоть врага значит признать себя диким зверем, но в бою все средства хороши. И этот чешуйчатый воспользовался природными талантами, распоров и хлипкую броню, и внутренности под ней.

Огонек внутри заинтересованно дернулся. От юноши не шло ни намека на стылый холод, пронизывавший хозяина каравана.

Я протянула руку, касаясь разорванной плоти. Пламя сбежало по пальцам и проникло в тело юноши. Проникло и осталось там, разгораясь все сильнее и сильнее. Огонь связал меня и его. Огонь горел в моем теле, в моих венах – и в теле чужом. Меняя. Исправляя. Залечивая. Возвращая силы и утекающую прочь жизнь.

Неизменная боль от прикосновения сил Пламени Владыки к моему, человеческому, недостойному телу и разуму, усиливалась и усиливалась. Ни с чем не сравнимое чувство сгорания заживо. Сгорания изнутри.

Вдох. Выдох. Вдох. Выдох.

Я прикусила губу, продолжая дышать. Пламя – воля Владыки. Я никто чтобы перечить Ему.

Боль раздирала на куски. Боль сжигала. Боль ширилась, заволакивая мир…

И исчезла за мгновение до того, как красные всполохи перед глазами стали бы чернотой обморока.

– Вам плохо? – удивленно осведомился парень.

Я моргнула, прогоняя все-таки выступившие от боли слезы. Говорил тот самый «умирающий». Ну хоть на смерть бледную больше не похож, и ладно.

Я оглядела юношу, бесцеремонно отодвинув промокшую от крови одежду. Кольчуга осталась изодранной, как и шерстяная рубаха под ней, а вот на коже не было и следов от глубоких ран. Вот и славненько. Я тут больше не нужна.

– Нет. Мне более чем хорошо, – я не без труда поднялась на ноги.

Тело, только что вытерпевшее не самые приятные мгновения, протестовало против такой поспешности.

– Мой тебе совет – выпей сейчас сладкого чая. Или хотя бы воды. Много воды. Почини кольчугу и держись подальше от лап и зубов савров, – бросила я и не слишком резво потащилась к Ингрид.

Чай мне не поможет, а вот успокаивающий настой – вполне.

Спасибо, Фитай, за благость твою и за милость твою.

Ржание стихло, как и крики людей. Одни возницы успокаивали все еще подрагивающих от страха лошадей, другие собирали оброненные саврами товары. Четверо стражников убирали тела савров подальше к болоту, остальные все еще продолжали хлопотать над раненым владельцем каравана. Все при деле.

Почти все, точнее. Я дотащилась до первой повозки, чувствуя, что броня на мне весит теперь неприятно много и жара стала совсем нестерпимой – и обнаружила там сидящего и пьющего что-то из фляги Витора. Маг все еще был бледен. Впрочем, я бы выглядела сейчас так же, будь моя кожа менее смуглой. Наверное.

Многие сражения в прошлом не делают менее ярким сражение в настоящем. Чуть более привычным делают, но не более. И за обостряющей чувства яркостью следует неизбежная расплата.

Рубаха насквозь промокла от пота, да и не только она. Накатила усталость, и я, кажется, целую вечность искала нужный флакон в дальнем вьюке. Благо хоть Ингрид, не то чувствуя кровь на моем плече, не то просто проявляя благоразумие, почти не мешала. Только ткнулась пару раз губами прямо в щеку. Моя лошадь удивительно хорошо понимала, когда опасность уходила прочь, и валявшиеся в десятке шагов впереди тела савров ее не пугали совершенно. Мертвые – и ладно.

– Можно подумать – ты меня любишь, – пробормотала я, делая глоток тайники.

Мерзкая кислая гадость. Но хотя бы тело скоро перестанет напоминать прожаренную изнутри котлету.

Ингрид, понятно, не ответила. Только еще раз ткнулась в щеку.

– Ты ранена, – неожиданно заметил Витор, как-то незаметно подошедший близко.

Я спрятала почти пустой флакон, и, пару раз отмахнувшись от ставших исключительно назойливыми от запаха близкой крови мух, начала разглядывать плечо. Тонкий ручеек засохшей крови был хорошо виден на зелени рубашки.

– Ерунда. И не болит уже.

По сравнению с тем, что только что было… Ерунда.

– Хоть доспех сними. У меня есть чем обеззаразить.

– Меня не берет зараза, – я усмехнулась, – никакая. Я – Служитель, помнишь? Позаботься о себе, вон бледен как упырь.

Витор поник.

– Я не… В общем, я больше исследователь чем воин.

– А. Никогда не видел как убивают и не чувствовал прекрасный аромат из дерьма и крови?

Я привыкла. Нет, не полюбила – я не берсерк с севера. Но привыкла.

Витор побледнел еще больше – и почти бегом полетел к обочине дороги. Кажется, мое напоминание стало для него последней каплей, и все, с трудом сдерживаемое, устремилось прочь. Спустя мгновения маг уже расставался с содержимым желудка. Его самого не было видно, наверняка из-за иллюзии какой-нибудь, но звуков магия не скрывала.

Впрочем, мне было плевать. Не всем быть привычным к подобным вещам. Хотя интересно конечно, как Витор собирался охотиться на Семерку и уничтожать колдунов и их прислужников, если сегодня первый раз отнял жизнь? Ну да и ладно, его дело.

Что ж, Узар весьма гостеприимен, ничего не сказать.

На удивление, путь до последнего перед прибытием в город-пирамиду места ночлега прошел без сюрпризов. Убитого охранника погрузили на расчищенную от товаров телегу его товарищи, эльф своими силами и с помощью чародейки привел в порядок Алто. Не исцелил, силы фронде – не Огонь, но отвел от смертной грани. Теперь глава каравана был погружен в лечебный сон на телеге, а командовать всем взялись его отец и Дамвит.

Охранники утроили бдительность, озирались через каждый десяток ударов сердца. Показывали свое рвение, которое, как по мне, стоило показывать раньше. Намного раньше. Но савры, получив отпор, возвращаться не собирались. Да и осталось из них меньше половины, остальные отправились на Путь от наших рук, так что едва ли кто-то из хладнокровных решил бы мстить в таком вот неравном составе. Нападение было явно ради поживы. Усыпить всех вооруженных, тех, по кому иглы промажут – добить толпой, захватить все, что плохо лежит, и деру дать.

Вот только – зачем? Алто ведь вез ткани и некоторое количество всякого нужного портным товара: пуговиц, крючков, нитей, каких-то шнуров… Да, наверняка из последних были и серебряные, и золоченые. Да, наверное что-то и другое ценное имелось, бросился же купец не щадя живота своего на савра-похитителя коробочки. Но, все же – ящерам почти все обозные товары без надобности. Они не носят одежд, за исключением разве что повязок на бедрах, и то последние, кажется, переняли у людей. Не носят и не шьют. Думали, что у любого торговца что-то нужное им есть?

Или, что вероятнее, кто-то из людей готов платить чешуйчатым за товары сомнительного происхождения. Наверняка притом не золотом платить, а едой или травами.

Я была в Узаре очень давно в последний раз. Очень. Моя семья вела дела с кое-кем из тамошних богатеев, и в одно из путешествий за новыми контрактами отец взял меня с собой. С тех пор, конечно, немало воды утекло, но что тогда, что сейчас савры, при всей своей примитивности, не были глупцами. Это не отчаявшиеся крестьяне, в неурожайный год готовые иных путников есть заживо. Вовсе нет. Болота кормили чешуйчатое племя, поили и скрывали от гнева бывших хозяев.

Существование Узара и всех его жителей, связанных со сбором трав, поддерживала простая истина – худой мир с ящерами лучше доброй ссоры. Но так было не всегда.

Савры, жившие тут задолго до людей, достигли во многом немалых высот, но их медленно меняющийся уклад рано или поздно должен был быть разрушен кем-то или чем-то, с чем они просто не сумели бы справиться. И это случилось. Когда и почему – никто не знает, но когда люди и другие разумные прибыли сюда, то от когда-то великого общества савров, способного построить Узар-Пирамиду, остались лишь враждующие между собой племена, дерущиеся за остатки былого величия.

Ящеры пытались сопротивляться Равным народам, заявившим свои права на земли вокруг и на саму Пирамиду, но очень быстро проиграли. Все, до кого смогли дотянуться победители, получили рабские ошейники. Как и их потомство, и потомство их потомства. Те, кто укрылся в глубинах болот, и те, кто срывал ошейники и уходил в топи, порой пытались отвоевать утраченное… И однажды новые правители Узара, уставшие от набегов, собрали несколько тысяч воинов и магов и ударили в ответ.

Болота горели. Лилась кровь. Савры призывали своих покровителей и проклинали вторженцев. Маги находили каждую спрятавшуюся ящерицу, а воины разили без промаха любого, кто приближался достаточно близко, чтобы получить стрелу в грудь.

Этот поход, названный «Великим Очищением», запомнили обе стороны. Савры – потому что от них, и так потерявших Узар и большинство своих соплеменников, теперь остались лишь жалкие одиночки, чудом успевшие уйти достаточно далеко. Равные народы – потому что шаманы савров все же сумели призвать какие-то силы, вырвавшиеся на свободу и уничтожившие почти всех участников этого карательного похода.

С тех пор савры не докучали людям, а люди не совались в болота дальше проверенных временем делянок. «Людям» – потому что из Равных Народов кроме человеческого рода жили в Узаре разве что коренастые пайди, отличавшиеся от нас настолько мало, что многие и вовсе их с людьми считали одной народностью, да карлики-эфириалы, и то – небольшими кланами. Количество и тех, и тех было столь незначительно, что Узар именовался людским городом, как и многие другие поселения на западе, севере, юге и в Первых Землях.

Иногда людям не хватало рассудительности других равных. Неужели человеческие рода, любящие устраивать склоки, нарушили старый уклад? Или савры захотели большего, чем имеют, и забыли об Очищении? Ведь если главы Совета Семей узнают, что ящерицы нападают на торговцев, то наверняка вновь пойдут войной на болота. Не хватит своих сил – наймут кого-то, и вновь прольется море крови.

Благо, что бы ни послужило причиной нападение савров сейчас, новой попытки атаковать нас они или какое-то другое племя предпринимать не стали. Обоз добрался до асплаты без каких-то новых приключений.

Желающих открыть трактир на тропе посреди болот не нашлось, и асплата, ровная площадка для ночевки, огороженная по периметру камнями с обережными знаками, могла похвастаться лишь несколькими кострищами да запасом дров. Уже неплохо, хотя обычно у дорог что на западе, что на Первых Землях на вот таких заговоренных площадках сам собой вырастал трактир, а где места хватало – то и два. С другой стороны, на том же юге асплат почти не было – джунгли быстро брали свое, уничтожая обережные камни, а магов, желающих таскаться по городам и весям и за мизерную плату вновь и вновь подпитывать защитную вязь, было не сыскать. В Узаре же не экономили, и защищенных площадок для отдыха путешественников тут было достаточно на всем протяжении дороги от Сольда. И площадок при том больших. Место хватило и пяти телегам, и лошадям, и всем обозникам. Впрочем, оно и неудивительно – торговцы водили в Узар и в два раза больше телег, и асплата должна была к тому же вмещать и не один такой караван.

Так что, к своему удовольствию, мне удалось найти место для собственного костра подальше от остальных. Не хватало еще продолжения разбирательств с отцом купца и его охраной. Да и правда надо было снять броню, протереть плечо от всякой заразы, – незачем Витору знать, что выжечь болезнь на себе я могу, но больно это едва ли меньше, чем вот так вот чужие дыры в боку латать. Лепешку, опять же, с сыром и остатками солонины поесть хотелось без чужих взоров.

Ингрид благодарно фыркнула, когда я отвязала с нее последний тюк. Пусть отдохнет. Благо хоть еда и питье для лошадей на асплатах обычно водились, и наше нынешнее пристанище исключением не являлась. Магия хранила эти места, и желающих проникнуть за обережную вязь и поживиться дармовым кормом ждало много поганых сюрпризов. Асплаты были ни много ни мало – храмами под открытым небом, посвященными Дроме, Владыке Путей. Каждый, кто крал здесь – крал у Владыки. Каждый, кто убивал здесь – убивал дома у Владыки. Поговаривают, что в старые времена Дрома сама являлась в тех местах, где нужно было возвести асплаты, но в это верят лишь глупцы да дети. А вот то, что ее именем и силой были вытесаны первые знаки на обережных камнях каждой такой площадки – истина. Я даже сейчас, по прошествии веков, чувствовала силу, скрытую в древних знаках. Иную силу, чем Огонь, но не менее могущественную.

В свете костра было не слишком хорошо видно рану на плече, но все же была точно одна хорошая новость – чешуя уцелела. Кровь пошла из-за одной перекосившейся заклепки, глубоко вошедшей в кожу и прорвавшей ее. Рубашку правда теперь стирать и латать придется, не ходить же с пятном на плече… Но ее в любом случае придется стирать с такой-то погодой. Ладно хоть к вечеру духота несколько спала, хотя свежего ветра все еще очень не хватало.

Благо переодеться было во что. Была у меня рубаха с оторванными рукавами – как раз плечо не потревожу. Рукав, точнее, изначально только один оторвали, и история была с этим связана скорее смешная, чем грустная. Потому и рубаха с бережно сделанной вышивкой по вороту и подолу осталась со мной, лишившись, уже по моей воле, второго рукава.

Ингрид улеглась спать привычно рядом с огнем, а я рассматривала синяк на плече. Здоровый. Рука уже сейчас не слишком хорошо двигается, а дальше что?.. Но и вновь сгорать не хотелось. И так после помощи юноше от Пламени одни угли остались… Не может огонь гореть постоянно, увы. Можно его разжечь попробовать, но это точно будет больно. Потерплю. Листья киаки вроде еще остались, отек снимут. Не в первый ведь раз.

Стоило только закипятить воду в маленьком котелке и начать крошить туда листву, как из окружающей тени бесшумно вынырнул эльф.

– Ты знаешь, что стражники подумывают сдать тебя Совету за сотрудничество с саврами? – со смеющимися нотками в голосе проговорил фронде.

На мгновение я потеряла дар речи. Нет, правда, всякое дерьмо бывало. Даже у плахи стояла раз. Но чтобы так…

– Я же вроде пока никого не отправила в Огонь…

Обычно меня пробуют кинуть к ногам «правосудия» все же после того, как очередная гнида, прикидывающаяся «хорошим человеком» находит свое упокоение, и еще одна душа перестает питать Сурта и расшатывать его клетку.

После, а не до.

– В этом-то все и дело!

В глазах Милатиэля сиял почти детский восторг. Сколько ему лет, интересно? Ведь старше меня, а и мне лет немало по меркам людей. И хорошо если старше всего лишь в два раза, а не в пять, скажем.

– Звучит так, словно мне нужно тотчас взять в руки меч и пойти доказывать им, что это не так, – я не без любопытства следила за лицом фронде.

С таких, как этот эльф, станется на что-то подобное рассчитывать. Из одного желания познать что-то для себя неведомое. Дети Природы нередко пресыщаются, собственно, природой и вспоминают, что Равные Народы вообще-то тоже часть мира, который фронде берегут. И тогда так же, как этот долгоживущий, покидают свои уютные лесные, и не только лесные, уголки, которые считают домом, и выходят посмотреть на других разумных. Посмотреть с какой-то своей собственной стороны.

– О, нет, – скрыть толику разочарования Милатиэлю все же не удалось, – я ведь не считаю собственную родню кем-то вроде муравья, перед которым нужно лишь положить правильную травинку – и смотреть, как он нападает на всех и каждого из своих сородичей. Просто думал что тебя это развеселит.

– Что ж – повеселило. Такой глупости я давно не встречала.

– Киака, белая тень, – втянул носом воздух эльф. – Хорошая трава. Но собрана поздно.

– Куплена у аптекаря.

– А. Да. Может быть я могу помочь?

– Не в чем. Лучше скажи – эти остолопы правда уверены, что я сначала навела на их караван савров, потом всех предупредила о нападении, потом подралась с саврами, а потом, по их мнению, обязалась спасти идиота, полезшего на копье, но решила этого не делать по собственному капризу?

– Они пока не сошлись во взглядах. И если хочешь знать, Витор настаивает на твоей невиновности.

Я только фыркнула на это заявление.

– Он, видимо, просто догадывается, насколько глупо будет выглядеть такое обвинение.

Мда, отличная идея – винить Служителя в сговоре с мелкими чешуйчатыми бандитами.

– Что-то неспокойное творится здесь, – без паузы сменил тему эльф. – Природа волнуется. Шамана савров, что скрывал их от наших глаз до самого приближения, словно бы кто-то побудил совершить это.

Я нахмурилась. Пропитала отваром специально припасенную тряпицу и приложила к плечу. Благо, думать все это не мешало.

– Запугивание торговцев через ящериц… И зачем?

– Круги хотят власти, – неожиданно раздался рядом еще один голос.

Я, увлекшись своими мыслями, и не заметила, как к моему костру подошел еще один гость. Тот самый парень с паршивой кольчугой.

Старею. Теряю хватку.

– Простите, господа, – немного нервно склонил он голову. – Я слышал о том, что Дамовит хочет сделать. Глупость это. Вы, госпожа, мне жизнь спасли. У меня нет богатств, но если вы в Узар собираетесь, то может быть то, что знаю я и те, с кем я знаком, смогут в ваших делах помощь оказать.

– Садись к огню, – я поискала в вещах еще одну кружку, – как тебя звать хоть?

– Калеб. Калеб Быстроногий. Вы в Узаре обо мне в «Приюте Крысы» спросите – и будете там приняты. Ну, если надо, – смутился юноша.

Что-то мне подсказывало, что «Приютом крысы» звался не трактир для аристократов.

– Держи, – немного северной настойки у меня осталось.

Огонь исцеляет плоть, но все же после него нужен покой, а не полдня на ногах. Этот юноша по какой-то причине не сказал о ране своему командиру, которому, похоже, не очень-то доверял, и шел вместе со всеми.

Парень безропотно выпил. На меня он смотрел как на Владыку, вот воистину. На эльфа – почти так же.

В пламени костра, без доспеха, в одной только изодранной рубахе и в потертых штанах юноша казался еще младше чем на дороге.

– В общем, у нас сейчас неспокойно. Ну, в городе. Никто ничего не говорит, но Круги давно хотят больше свобод, и, кажется, теперь уже всерьез задумываются о смене власти.

– Круги? – с удивлением осведомился эльф.

Вроде как у Детей Природы ведь собрания их тоже Кругами зовутся.

– Город живет сбором трав, господин, – охотно пояснил Калеб быстрее, чем я открыла рот, – и их обработкой. Многие семьи занимаются этим много поколений. Имеют деньги, склады, своих алхимиков, свою охрану, свои контракты. Они и составляют Совет Семей Узара. Они правят городом. Но есть и Круги. Объединения простых трудяг. Почти все узарцы не из Старых Семей работают на них так или иначе. И богатеям плевать что к летнему солнцестоянию, скажем, топляки всех на куски разрывать готовы, никто охраны и не выделит по своему почину. А Круги это решают. И много что еще.

– И свой процент имеют, – усмехнулась я.

Вот он, типичный житель нижней ступени Узара. Уверен что Круги, образованные жителями предприимчивыми, но не родившимися в семьях первых переселенцев, правда пекутся о благе народа.

На деле все проще – все травы никто не соберет. Но можно нанять кого-то из Круга, и он принесет нужный объем. Организует сбор, найдет людей, возьмет свой процент и от собранного, и от оплаты. И все довольны. Кто-то из, скажем, изготовителей зелий получит нужную ему траву в нужных количествах. Человек Круга получит и деньги, свою долю товара и уважения. Простые сборщики получат деньги и чувство, что Круг-де о них заботиться и навстречу в пожеланиях идет. И все прекрасно.

Калеб посмотрел на меня с восхищением.

– Вы много знаете, госпожа.

– Бывала тут. Давно.

– В общем, Круги хотят большего.

Ага. Не только процент, но все дело, так? Об этом в мой визит сюда отец говорил. Зачем быть на побегушках у кого-то, если можно сами распоряжаться собранным, а то и цех алхимический под это дело выкроить у города в аренду, верно? Но пока только Старые Семьи имеют право заключать контракты с иногородцами, а без таких контрактов местным много не продашь.

– Круги хотят право договора, – подтвердил мои мысли Калеб, – Совет против. И теперь они схлестнулись ни на шутку. Шериф и его люди пытаются разобраться со всем, но в городе слишком неспокойно. Говорят, и с Союза, и с Лиги там у многих свои интересы. Слухи ходят еще о том, что кто-то ящеров освобождает, и отпускает их в болота через Нижнюю Пирамиду. Ну и говорят люди, что савры, мол, нападают на торговцев по чьему-то наущению. Я и не думал, что правда это, нанялся за звонкую монету, заработать хотел, а тут… Будьте осторожны. И, – Калеб замялся, – в общем, лучше с Алто не ссорится. Вы, господин ему жизнь спасли, – склонил голову перед эльфом юноша, – можете потребовать что за это. Но…

Он вновь замялся.

– Выкладывай. Ты ведь за этим пришел, – было очевидно, что парень не только о положении дел в городе знал.

Калеб повертел головой. Поняв, что рядом никого нет, он нагнулся к нам так близко, как мог, и зашептал:

– Алто – человек непростой. Я всего во второй раз с ним хожу, но перед выходом не спал совсем, и видел как он с Домвитом мелкие сундучки да коробки проверял. А там, клянусь вам – под узорчатыми лентами аккуратно так золото блестело. И Йован из «Крысы» говорил, что видел отца его, Милто, в Нижней Пирамиде. А там, говорят, сейчас Круг собирается и планы свои по роспуску Совета вынашивает. Или что похуже происходит.

О как. Интересно, очень интересно. Не там ли, в Нижней Пирамиде, и сидит сейчас кто-то из Семерки?

Очень похоже на то, что Витор и правда верно понял, где нам искать следующего из древних колдунов. Не этот ли сигнал с кольца мертвеца заставил кого-то там, под городом, начать претворять свои планы в жизнь, и, быть может, сместить Совет? Или все началось намного раньше, и виновата в том простая жадность и жажда власти?

Что ж, теперь понятно, почему Алто так всполошился, когда савр решил коробочку украсть.

Я кинула взгляд на сидящего поодаль Дамвита, о чем-то беседующего в свете костра с отцом Алто и, почему-то, Витором.

Вы заодно? Или ты хочешь узнать что-то, маг, для своего Ордена или самого себя?