Читать книгу Дочь Затонувшей империи - - Страница 6

Мой приказ ошеломил сотури, и пока они изумленно пялились на меня с отвисшими челюстями, я судорожно обдумывала, что сейчас увидела.

Силы Люмерии, что Райан тут делает? Или, точнее, что его светлость лорд Райан Харт, Престолонаследник, тут делает?

Лорд Райан был родом с севера, противоположного конца Люмерианской империи. Его отец являлся не только Аркасвой Харт, Верховным лордом Глемарии, он также являлся Наместником Северного полушария и обладал такой же властью и жестокостью, как и Наместник Кормак.

Ка Кормак был самым жестоким из кавимов на юге. Наместник Кормак, источник моих ночных кошмаров, правил своей страной железной рукой, которой он замахнулся на мою страну и на Джулс. Но ужасы, которые я слышала о Кортерии, стране Ка Кормака, были ничем по сравнению с жестокостями в заснеженных горах Глемарии, о которых шептались и откуда был родом Райан.

Студенты их Академии Сотурионов часто погибали на тренировках или получали увечья, из-за чего им приходилось оставить обучение. Год назад распространились слухи о том, что Райан голыми руками убил сокурсника во время турнира в честь дня рождения своего отца, Наместника.

Дважды лорд Райан посещал Крестхейвен, сопровождая Наместника Харта в деловых поездках по государственным делам. Первый раз в течение всего лета, когда мне было семь, а второй – на месяц, как раз перед тем, как мне исполнилось шестнадцать. В то первое лето он в основном слонялся по крепости, выглядел слишком красивым себе же во вред и сходил с ума от скуки. Он не обращал никакого внимания на все наши с сестрами попытки быть дружелюбными, мрачно усмехаясь всякий раз, когда мы здоровались или садились ужинать.

Казалось, что раз в два дня его отец грозно требовал, чтобы Райан пришел на какое-нибудь государственное совещание, или ругал его за одну из многочисленных драк, которые тот затевал. Я чувствовала снежную бурю гнева Наместника с другого конца Крестхейвена. В первый их приезд я боялась, что его отец своим гневом разрушит Крестхейвен до основания, пока Джулс не заверила меня, что ауры не обладают такой силой.

Но когда Райан приехал с визитом во второй раз, ему было девятнадцать, и он только начал свое обучение в качестве сотуриона. Меня просто загипнотизировали его глаза, такие яркие, такие зеленые, похожие на сверкающие изумруды. Тогда он тоже был холоден, полон сарказма и ехидства. Но тот визит совпал с празднованием летнего солнцестояния, и в итоге мы вместе потанцевали под звездами. Когда его руки крепко обнимали меня, пальцы переплелись с моими, наши ладони прижимались друг к другу, и он казался другим. Милым. Почти чутким. Когда танец закончился, держась за руки, мы исчезли в лесу. Я прислонилась спиной к солнечному дереву, и там он поцеловал меня, неспешно и с такой удивительной нежностью. Равнодушная холодность, которую он напускал на себя, полностью исчезла, когда он обнял меня так, словно я драгоценность. В тот украденный момент он был таким ласковым. Это был мой первый поцелуй.

Райан почти не изменился, немного повзрослел, возмужал, его челюсть стала более квадратной и обросла щетиной. Но было одно заметное отличие. Красный уродливый шрам пересекал его левую бровь и глаз.

– Shekar arkasva! Дочь самозванца! – донесся крик из толпы, отвлекая меня от пристального взгляда Райана. В ответ прозвучали одобрительные возгласы, прокатившиеся по толпе подобно поднимающейся волне.

Свирепые сотури злорадно ухмыльнулись, оскалив зубы. Они понимали толпу так же хорошо, как и я, и было очевидно, что произошло. Ни Ка Кормак, ни Ка Батавия в тот момент не пользовались популярностью в Бамарии. Но в состязании за то, кто наименее популярен в ту самую секунду, я проиграла ублюдкам из Ка Кормака. Рыкнув в мою сторону, они возобновили драку. Путь, который сопровождающие Тристана освободили для меня, начал сужаться. В одну секунду Тристан стоял прямо у меня за спиной, а в следующую – десятки людей окружили нас.

– Лир! – Тристан проталкивался сквозь толпу, пытаясь добраться до меня, оставшаяся с ним охрана следовала за ним, обнажив посохи. – Лир!

Но через несколько секунд я уже не видела его. Я едва могла дышать, когда толпа приблизилась, воняя немытыми телами. Пот смешивался с отвратительно пахнущими травами из браслетов, отгонявших акадимов. Тошнотворный запах душил меня, обволакивая с головы до ног.

Защищаясь, я вскинула руки, но их оттолкнули по сторонам. Масса тел обрушилась на меня, повалив на спину. Пожилой мужчина упал сверху, придавив рукой мою грудь. Я задыхалась, хватая ртом воздух, и колотила его, чтобы он слез. Но кто-то другой навалился на него сверху, зажав мои руки. Я запаниковала, дыхание участилось, и мороз пробежал по коже. Мне казалось, еще немного – и меня растопчут, вокруг все рушилось. Я не могла дышать…

А потом… давление ослабло. Тела, прижимавшие меня, разлетелись по сторонам. Я жадно вдохнула появившийся воздух и наполнила им легкие. Рядом стоял Тристан, одной рукой он тянулся ко мне, а другой обхватил свой посох, сдерживая толпу. Какой-то мужчина бросился на нас, и одним движением запястья Тристан откинул его назад, затем притянул меня к себе, и его посох испустил белый свет, который накрыл нас куполом. За ним сверкала защитная стена из серебра. Сопровождающие его маги также выставили свои посохи позади нас, укрепляя купол Тристана дополнительными магическими щитами.

Я крепко сжала руку Тристана и встала.

– Лир! – произнес Тристан сдавленным шепотом. Он отстранился и внимательно осмотрел мое тело, пока удерживал защитное заклинание вокруг нас. – О Боги, Лир. Я мог тебя потерять. Ты ранена?

– Нет, не ранена. Просто удивлена, – ответила я, стараясь, чтобы голос звучал ровно и спокойно. По привычке, поскольку уже научилась скрывать свои раны, полученные от Миры, я вывернулась из его рук. Мое колено подогнулось, но я взяла себя в руки, чтобы выглядеть сильной. В глубине души я хотела броситься обратно в паланкин и вернуться домой в Крестхейвен, но, услышав, что драка продолжается, моя кровь вскипела. Я зашла так далеко и теперь, увидев Райана, не собиралась уезжать без него.

Их было пятеро против одного, но, присмотревшись повнимательнее, я увидела, что Райан не защищался. Он нападал, сбив с ног двух волков, и уже кружил вокруг третьего. Это были посвященные сотури, самые выносливые воины в Люмерии, достаточно умелые и сильные, чтобы убить акадима. И Райан, который был вдвое моложе, одерживал верх.

Быстрым движением Райан сбил стоявшего перед ним сотуриона с ног, и тот потерял сознание. Лица двух оставшихся сотури раскраснелись. Тот, что стоял ближе, схватил Райана за руки сзади, поворачивая его лицом ко мне. И мы встретились взглядами.

Мое сердце бешено заколотилось, и я шагнула вперед.

– Я сказала, отпустите его. Вы незаконно удерживаете его светлость, лорда Райана Харта, Престолонаследника Аркасвы, Верховного лорда Глемарии, Наместника Севера.

Тристан напрягся рядом со мной. Я практически чувствовала, как он окидывает взглядом растрепанный вид Райана и приходит к выводу, что он не похож на лорда и наследника.

– Черт… Лорд Райан? Лир, он опасен.

– Это неправда, – возмутилась я. – Я его знаю.

– Как и я, – мрачно ответил Тристан.

Соблюдая принятые нормы, Райан поклонился с элегантностью, присущей только тем, кого готовили стать Верховным лордом.

– Леди Лириана Батавия, наследница… – Он выпрямился, небрежно взмахнув рукой. – Что ж, мы все знаем, кто вы, ваша светлость. Я надеялся увидеть тебя! Хотя и не ожидал, что это произойдет на улице. И пока мы обсуждаем звания, я должен сообщить тебе об ошибке, которую ты допустила в отношении моего. – Он поморщился. – Теперь я просто Райан.

– Ты глупая девчонка, – крикнул сотурион.

– Я полагаю, ты неправильно произнес «ваша светлость». – Я сжала руки в кулаки.

Сотурион усмехнулся.

– Это грифинье дерьмо – отверженный, ваша светлость. Вы знаете закон. Отверженные должны быть наказаны при пересечении границ Люмерианской империи. Особенно этот. Мы вершим правосудие.

– Ты сторожевой пес, а не судья! И сейчас ты на моей земле, где я Наследница. Только Совет Бамарии может вершить над ним правосудие.

– Сторожевой пес! – зарычал сотурион, усиливая хватку. Его взгляд скользнул мимо меня, и я поняла, что он задумал. Но я была быстрее.

Прежде чем он успел обратиться к толпе, я крикнула:

– Любой отверженный, который приходит в эти земли, может сначала попросить убежища у Аркасвы Батавии. Помилование может быть даровано, особенно в такой святой день, как праздник Ориэла! Как Наследница, я обязана доставить его моему Верховному лорду. У бамарийцев по-прежнему развито чувство справедливости, и я не отступлюсь от этого. – Я понизила голос. – У вас здесь нет никакой юрисдикции. Теперь, если ты не хочешь, чтобы тебя самого сочли отверженным и доложили твоему арктуриону, то отдашь его мне.

– Лир, нет! – закричал Тристан позади меня, когда я шагнула вперед, оставив позади его защитную магию, взяла Райана за руку и притянула к себе.

Схвативший его сотурион слишком удивился, чтобы удержать Райана. В этом заключалась проблема с волками, они всегда недооценивали бамарийцев. И женщин.

– Серьезно? Что ты… – заговорил Райан.

– Как вам будет угодно, ваша светлость! – крикнул сотурион. – Это дерьмо убило свою мать.

Райан напрягся, застыв на месте, и мне пришлось буквально тащить его вперед. Он повернулся и плюнул в сотуриона.

– Следующим я убью тебя, – прорычал он.

Толпа снова надвигалась на меня, но на этот раз я действовала проворнее. Сопровождающие Тристана маги открыли для меня проход, через который я протащила Райана в купол защитного света. Я все еще крепко сжимала его руку, когда мы оказались в безопасности. Казалось, мы словно вышли на свежий воздух. Воздух, пропитанный яростью Тристана. Его аура выплескивала волны гнева, которые проникали в защитный купол.

– Лир, – прошипел Тристан. – Это плохая идея. Он отверженный.

– Он – Наследник, – огрызнулась я. Но сама уже начала сомневаться в своих действиях.

– Прошу прощения, – сказал Райан. Он говорил с легким северным акцентом, которого я не слышала уже много лет. – Я был Наследником Аркасвы и Наместника, и так далее, но сейчас я им не являюсь, и ко мне нельзя обращаться как к таковому. Я действительно отверженный, как лорд, э-э-э… извините… – Райан замолчал и скривился, глядя на Тристана. Наконец его взгляд упал на кольцо Тристана, и он ухмыльнулся. – Ах, конечно. Весь в серебре. Я тот, кем меня называет лорд Грей. Отверженный ублюдок, к вашим услугам. – Он низко поклонился, но грациозное движение не вязалось с его словами и внешностью.

Я сердито посмотрела на него.

– Кем бы ты ни был, ты едешь со мной. И точка. – Я взяла Тристана за руку. – И ты тоже, лорд Грей. – Я потянула их обоих обратно к паланкину.

Мы задернули полог и расселись порознь, напряженно переводя взгляды друг на друга. Снаружи толпа все еще кричала, но их крики звучали отдаленно и нечетко благодаря сияющему защитному куполу, который охрана Тристана продолжала удерживать вокруг нас. Тристан снял свое заклинание с купола, но все еще направлял посох на Райана, целясь ему в горло.

– Ты ведь понимаешь, что я не доверяю тебе, – сказал он.

– Оставайтесь со своей игрушкой столько, сколько захотите, лорд Грей, – улыбнулся Райан.

Тристан сверкнул глазами, но переключил внимание на меня, держа свой посох уверенной рукой, как нож. Райан закатил глаза от этого защитного жеста, но теперь гнев Тристана сосредоточился на мне.

– Что ж, Лир, на случай, если тебе интересно, твой план не привлекать к себе внимание блестяще сработал. С таким же успехом ты могла бы забыть о плаще и надеть вместо него свою диадему. В следующий раз возьми с собой сотуриона Маркана и всю личную охрану Аркасвы. Может, стоит еще держать в руках флаг и маршировать за вереницей музыкантов. Я найму кого-нибудь, кто выпустит фейерверк с твоим именем.

– Хватит, я поняла. – Я откинулась на подушки.

Райан заерзал на месте, повернув свои колени ко мне.

– Ого, так это ты старалась не привлекать к себе внимание? – Он приподнял одну бровь, ту, что без шрама. – Мне стоит попросить у тебя совета на будущее, как это делать, учитывая, что я безнравственный преступник, скрывающийся от закона, Наместника и всего прочего. Я-то думал, что было бы лучше не выкрикивать свое имя и титул толпе, от которой ты пытаешься спрятаться, но откуда мне знать? Пожалуйста, просвети меня.

– На твоем месте я бы помолчал. – Тристан склонил голову набок, придвинувшись ко мне. – Мы только что спасли твою жизнь. – Он поднял посох к шее Райана, намекая, что может покончить с этим.

– Спасли меня? От чего? От этих щенков Кормака? – Райан скорчил гримасу и откинулся назад, невозмутимо отодвинув посох Тристана в сторону. – Я не люблю, когда что-то направлено мне в шею, если ты не возражаешь.

– Возражаю.

Райан ухмыльнулся.

– Уверяю тебя, отсюда твоя угроза так же сильна… Если только твоя магия не распространяется всего на несколько дюймов?

Тристан сердито посмотрел на него, но отдернул руку, крепче сжав посох.

– В любом случае, – продолжил Райан, как будто мы старые друзья, которые вели непринужденную беседу, – возможно, ты не рассмотрел из-за своего вычурного полога, но у меня все было под контролем.

– И эти щенки уложили тебя на спину, – усмехнулся Тристан.

– Их было пятеро против тебя одного. – Я подалась вперед.

Райан закатил глаза и ухмыльнулся.

– Типичное невежество мага, без обид. Но пятеро на одного – это стандарт для сотуриона. Я тренировался с более сильными противниками еще до того, как научился бриться.

– Сильнее, чем тот, которого ты убил во время турнира в честь твоего отца? – поинтересовался Тристан.

– Сильнее, чем ты представляешь себя в своих мечтах, – ответил Райан низким голосом, его аура пульсировала теплом, которого я не ожидала от кого-то столь хладнокровного. – Тебе действительно не стоило беспокоиться. Я мог одолеть их всех, если бы захотел. Но в отличие от тебя, – он медленно отодвинул в сторону посох Тристана, который снова нацелился в его шею, – я на самом деле пытался не привлекать к себе внимание. Еще несколько минут, и я бы им надоел.

– И своим гениальным планом дождаться, пока это случится, – произнес Тристан, – ты привлек толпу.

– Ну, – пожимая плечами, ответил Райан, – не могу сказать, что мне удалось осуществить все свои планы. Это очевидно, поскольку я отверженный и все из этого вытекающее.

Он прищурил правый глаз, в то время как левый со шрамом оставался неподвижным. Шрам все еще был красным. Я задалась вопросом, давно ли он его заработал. Как будто заметив, что я разглядываю его, Райан взъерошил свои кудри и надвинул их вперед, закрывая самую верхнюю часть рубца. Значит, он стыдился его. Странно, большинство сотури выставляли напоказ свои боевые ранения.

– А то, что случилось с твоей матерью, тоже было последствием твоего плохого планирования? – спросил Тристан.

Зарычав и замахнувшись, Райан вскочил со своего места, затем спохватился и откинулся на спинку скамьи. Волна жара от его ауры пригвоздила меня к месту.

Тристан мгновенно вскочил на ноги, красная вспышка света вырвалась из его посоха и прижала Райана к стене.

– У меня сейчас сильное желание выбросить тебя из этого паланкина и позвать Ка Кормака.

– Но ты этого не сделаешь, – сквозь зубы процедил Райан. – Потому что она желает моего присутствия здесь.

– Ты очень уверен в себе для человека, находящегося в бегах от своего собственного Ка и страны. Не забывай, что прямо сейчас твоя жизнь в моих руках.

Райан скрестил руки на груди.

– Ты и двух футов не прошел без своей охраны, лорд Грей.

– Я только что обезвредил ворок. – Тристан кипел от злости.

Я напряглась. Райан тоже замер. Его глаза потемнели, и он внимательно наблюдал за Тристаном.

– Я видел. Очень храбро с твоей стороны поймать слабую девушку.

– Ты ведь никогда не видел, как убивают вороки? – огрызнулся Тристан. – Ты никогда не видел, как это существо разрывает кого-то на части, отрывая конечность за конечностью. Не видел насилие и безумие, которые вспыхивают подобно буре.

Я впилась пальцами в бедро. Я видела это, ощутила на себе этим утром с Мирой. Моя спина все еще болела в том месте, где она расцарапала меня до крови. Руки тоже болели.

– Ты понятия не имеешь, что я видел, – возразил Райан. – Достаточно, чтобы превратить небольшую операцию твоей семьи по охоте на вороков в шутку, каковой она и является.

– Достаточно! – крикнула я, чувствуя подступающую тошноту. – Это не состязание на звание самого стойкого лорда!

– Прошу прощения, – произнес Райан, теперь его взгляд был устремлен на меня. – Меня воспитывали как благородного отпрыска, где же мои манеры? Ваша светлость, я действительно очень рад снова видеть вас. – Он наклонился вперед, выражение его лица внезапно стало серьезным, одна бровь приподнялась, а уголки рта изогнулись почти в улыбке. – Вы хотите, чтобы я использовал ваш полный титул?

– Думаю, мы выяснили, кто я такая, – сухо ответила я. Я ясно дала это понять всей Уртавии.

Тень улыбки промелькнула на губах Райана, когда его зеленые глаза вернулись ко мне.

– Сколько времени прошло с тех пор, как я видел самую молодую из рода Батавии… десять лет?

– Три! – возмутилась я более высоким голосом, чем намеревалась.

Райан почесал подбородок, его пристальный взгляд блуждал по моему телу.

– Но ты была ребенком.

– В твой первый приезд! – Я сердито посмотрела на него. – Но в прошлый раз мне было почти шестнадцать. С чего бы еще тебе называть меня тогда… – Я замолчала, мои щеки вспыхнули.

– Называть тебя как? – лукаво переспросил Райан, приподняв одну бровь.

– Партнером, – пробормотала я, слишком смущенная, чтобы бросить ему вызов, и непрерывно остро ощущая на себе пристальный взгляд Тристана. – Ты называл меня партнером.

– Ты это услышала? – спросил он.

Моя грудь вздымалась.

– Разве не это ты говорил? – с вызовом спросила я, затаив дыхание.

Он пристально посмотрел на меня изумрудными глазами, как будто состыковывал свои воспоминания с моей нынешней внешностью. Его губы растянулись в кривой ухмылке. Вспомнил ли он меня? Вспомнил тот танец? Он не мог его забыть, если только… неужели он перепутал меня с кем-то другим?

Я прикусила губу, глядя на него, внутри меня бушевала буря эмоций. Я хотела, чтобы он снова сказал «возлюбленная», хотела доказательств того, что он помнит меня – помнит наш поцелуй. Но мне так же отчаянно хотелось, чтобы он сказал «партнер».

– Партнер, – улыбаясь, ответил он. – Потому что мы были партнерами по танцам. В тот вечер.

– В-верно, – запнулась я, снова вернувшись в тот вечер летнего солнцестояния. Рука Райана на моем бедре, его губы касаются моих, пробуя меня на вкус, он стонет мне в рот, когда поцелуй углубляется, и я притягиваю его ближе.

Сейчас он сидел напротив меня в черных кожаных сапогах до колен, которые переходили в гораздо более мускулистые бедра, чем я помнила. Его черные доспехи пересекал обычный ремешок для клинка, только толще, чем у моего Ка. Он прикрывал его символ – серебряные крылья грифина. Зеленый плащ сотуриона был изорван и покрыт грязью, свидетельствуя о том, что жизнь Райана была суровой. Ботинки, слишком теплые для южного лета, также служили доказательством этого – он не мог позволить себе даже сандалии. Его золотисто-каштановые кудри нуждались в мытье и стрижке, они спадали на лоб слишком длинными прядями, что шло вразрез с требованиями для сотуриона. Темная щетина покрывала щеки и подбородок, как будто Райан не брился несколько дней. Вблизи он выглядел еще старше, черты его лица были слишком резкими для двадцатидвухлетнего мужчины. Все это и шрам составляли главные изменения. Но даже с этими изменениями… О Боги, он был прекрасен.

Он приподнял свою неповрежденную бровь. Во взгляде зеленых глаз читалась та же напряженность, как и в тот вечер, и у меня перехватило дыхание. Сердце затрепетало, и тепло разлилось по всему телу. Он назвал меня возлюбленной.

Лжец.

– Что случилось с твоим лицом? – прямо спросил Тристан.

Райан моргнул, его глаза приобрели сероватый оттенок, когда он отвел от меня взгляд.

– Это, – ответил он, – долгая история. Тебе тоже придется рассказать историю об одном из твоих шрамов.

Тристан с любопытством приподнял брови. Учитывая, что его действия выглядели театрально, я задалась вопросом, не специально ли он это сделал. Райан, казалось, не мог пошевелить левой бровью.

– Ты можешь видеть левым глазом? – поинтересовался Тристан.

Райан кашлянул и перевел взгляд на Тристана, затем снова на меня, словно доказывая, что у него отличное зрение.

– Я прекрасно вижу. Травма, увы, поверхностная.

– Увы, – повторил Тристан с северным акцентом.

Я пихнула его локтем в ребра.

– Он убийца, – прошептал Тристан мне на ухо, сжимая мою руку. Райан прищурился, заметив, как Тристан касался меня. – Он убил свою мать, вот почему он отверженный.

Я тяжело задышала, разволновавшись, что совершила серьезную ошибку – в конце концов, я на самом деле не знала Райана. Мы всего лишь потанцевали вместе. Однажды. И поцеловались. Однажды. Но я была слишком упрямой, чтобы отказаться от своего решения. В худшем исходе Тристан ловко управлял своим посохом, а четверо сопровождающих нас магов находились снаружи паланкина, готовые по первому зову прийти нам на помощь.

– Итак, вы двое? – спросил Райан, многозначительно глядя на мою руку. – А где кольцо?

– Мы не помолвлены, – ответила я.

– Пока, – яростно добавил Тристан.

– А почему? Уже прошло… сколько? Три года? – невинно спросил Райан.

– Два, – ответила я. Три года назад я целовалась с Райаном.

Райан нахмурился.

– Что за сомнения? Боишься, что она слишком умна и красива, чтобы ответить «да»?

– Я собираюсь сказать «да», – огрызнулась я.

Райан откинулся на спинку скамьи со сдержанным выражением лица.

– Это было довольно резкое «да». Лорд Грей, вам стоит задуматься, если возмущение слишком громкое, значит, что-то назревает.

– Мы ожидаем ее церемонии Обретения, тупица. Хотя это совершенно не твое дело.

– Дела государственные – это дела каждого, – растягивая слова, произнес Райан. – Но раз уж мы затронули эту тему, какой путь вы выберете сегодня вечером, ваша светлость?

– Мага, – ответил Тристан вместо меня.

– Да ну, – сказал Райан. – Я и не знал, что вы должны участвовать в сегодняшней церемонии, мой господин. Я полагал, вы мой ровесник.

– Она выбирает путь мага. – Шея Тристана покраснела.

– Думаю, что мой партнер может сам за себя ответить, – сказал Райан.

– Я собираюсь выбрать путь мага, – процедила я сквозь зубы.

– Как и твой жених, – продолжил Райан. – Прости… почти жених. Ты уверена, что не хочешь быть сотурионом?

– Лир предначертано гораздо большее, чем просто бить людей по лицу и отжиматься.

– Ты прав, – весело согласился Райан. – Твои слова в точности подытоживают то, что делают сотури, лорд Грей. Возможно, если бы меня не били по лицу так часто, я бы вспомнил твое имя, когда увидел. – Он снова закатил глаза и отчужденно отвернулся к окну, словно надев броню.

Паланкин замедлился и остановился. Мы достигли границ Уртавии и вылезли в бухте серафимов. Мой серафим присел, пропуская нас в свой украшенный голубыми драгоценностями экипаж.

Тристан помедлил, когда мы забрались внутрь. Казалось, он считал, что Райан, будучи отверженным, должен сидеть за перегородкой с охраной, словно заключенный. Но так ли это? Он был отверженным, и я, третья в очереди на правление Бамарией, приказала ему отправиться со мной в Крестхейвен. Но в то же время он был наследником Верховного Лорда и Наместника. Или когда-то им был. И у него все еще оставалось право на неприкосновенность в соответствии с законами Бамарии, особенно сегодня, даже если… даже если слухи окажутся правдивы. Райан вел себя грубо, сдержанно и замкнуто во время своих визитов, за исключением того вечера, когда мы танцевали. Но был ли он способен на убийство? Я решительно задвинула перегородку за сопровождающими, и мы втроем остались сидеть в неловком молчании. Все это время Тристан держал посох направленным на Райана.

Когда мы прибыли в крепость, хранители времени огласили очередной час. По всему небу разноцветными огнями переливались гривы лошадей-ашван, пока они описывали круги над Бамарией. Когда мы вошли в стены Крестхейвена, над нами нависла тень.

Стремительный быстро шагал по водному каналу, чтобы поприветствовать нас, красный плащ арктуриона развевался у него за спиной, а традиционные золотые доспехи Ка Батавии покрывали торс. На плечах броня была выполнена в виде заостренных перьев серафима, которые сверкали на солнце, ослепляя всех вокруг. Свое суровое лицо в обрамлении коротко стриженных густых черных волос он опустил вниз.

Арктурион Эмон Мелвик командовал армией Бамарии и имел репутацию самого смертоносного воина в Люмерии. Все называли его «Стремительным» с тех пор, как много лет назад он в одиночку подавил восстание против моего отца на улицах. Он добавил атмосферы суровости его правлению. Но прямо сейчас эта суровость была направлена на меня. Резко ударив кулаками по своей броне, он приказал мне выйти вперед.

– Арктурион Эмон, – произнесла я, пытаясь оценить, насколько сильно мне попадет. Я улизнула в город без сопровождения, нарушив запрет, и вдобавок к этому приняла в дар украденный бесценный люмерианский артефакт для своей личной коллекции, публично отчитала солдат иностранных сотури, была окружена и едва не растоптана безумной толпой… и привезла домой отверженного с другого конца империи, который, возможно, виновен в убийстве.

Темные брови Эмона сошлись на переносице, придав его лицу убийственное выражение, которым был так знаменит Стремительный. Его аура изливалась черным клубящимся туманом, темным и бесконечным, как ночь, потрескивая крошечными искорками. Становясь Стремительным, он превращался в бога Смерти, и его аура вспыхивала достаточно сильно, чтобы все знали об этом. Подобно тому, как это происходило сейчас.

У меня большие неприятности.

– Проклятье Мориэла, – прорычал он. – Вы улизнули. Сегодня. О чем вы только думали?

– Я-я просто… – пробормотала я, когда его взгляд скользнул по моему измятому плащу. Он порвался, когда я упала, и на платье виднелось довольно много странных пятен. Проклятие Ориэла! Я попыталась спрятать свою сумку между складками платья, молясь всем богам, чтобы он ее не заметил. – Ка Кормак устраивает хаос в Уртавии, делая все, что им заблагорассудится, – парировала я.

Рука Эмона небрежно покоилась на рукояти меча звездного огня, сверкавшего на солнце на фоне его красного плаща.

– Да что вы об этом знаете?

– Много чего. Вместо того чтобы патрулировать, они устраивают драки на улицах. Они напали на лорда Райана Харта, Престолонаследника Аркасвы, Верховного лорда Глемарии, Наместника Севера.

– Честно говоря, – вмешался Райан, – я ценю то, что ты пытаешься сделать, партнер, но этот титул чрезвычайно длинный. И устарел.

Он посмотрел на меня, а я сердито посмотрела в ответ.

– Сотурион Райан теперь отверженный, – рявкнул Эмон. – Естественно, они напали на него.

– Это моя вина, арктурион. – Райан шагнул вперед, низко кланяясь. Грация в его движениях абсолютно не вязалась с его порванной одеждой. – Мне следовало спрятаться получше.

Тристан выглядел испуганным.

– Арктурион, вы знали, что отверженный находится в пределах наших границ?

– Конечно знал. Он находится здесь под моей защитой уже неделю.

Неделю! Целую неделю он находился на землях Крестхейвена? Как же я не знала об этом?

– И, конечно же, Ка Кормак разжигают беспорядки – это их обычное занятие, – продолжил Эмон. – Сотурион Райан прибыл сюда, чтобы просить приюта на сегодняшней церемонии Обретения. – Он замолчал и задумался, снова став больше похожим на Эмона. – Иди. Тебе нужно привести себя в порядок. Теперь уже пошли слухи, но в этих стенах ты в безопасности. Оставайся в укрытии до наступления темноты. – Взгляд Эмона снова упал на меня, полный обвинений. Он полез в свой кошель и достал маленькую золотую монету со своим изображением. – Пока что тебе лучше сменить место жительства. Отдай это у дверей гостевого дома.

– Да, Арктурион Эмон. – Райан принял монету и снова поклонился. – Благодарю вас за ваше гостеприимство. – Он снова повернулся ко мне, взял мою руку и прикоснулся к запястью своими чувственными губами в долгом поцелуе, от которого у меня по коже побежали мурашки. Это ощущение почти шокировало меня. На этот раз не было ни чувства отвращения, ни желания отстраниться, ни необходимости уговаривать себя на его прикосновения, как обычно было с Тристаном. Райан отпустил мою руку, но продолжал пристально на меня смотреть. – Очень рад снова видеть вас, ваша светлость. Ой, и вас, лорд Грей. – Он слегка поклонился.

– Лорд Тристан Грей, – огрызнулся Тристан.

Райан кивнул с чересчур серьезным выражением лица.

– Из самого благородного и беспощадного Ка, охотящегося за вороком! – Он натянул на голову капюшон и, отойдя на несколько шагов по водному каналу, исчез среди деревьев, замаскировавшись магией своего плаща сотуриона.

Руки Тристана сжались в кулаки, но он вложил свой посох обратно в ножны.

Эмон снял с пояса вадати и поднес его к губам.

– Итон. – Дым клубился внутри прозрачного лунного камня, который светился голубым. – Она дома.

Лорд Итон Изера, двоюродный брат моего отца, служил в Совете в качестве Магистра Кавалерии, второго по рангу после отца. Дерьмо. Если Эмон говорил с Итоном обо мне, то мое отсутствие заметили. Сегодня вечером меня определенно ждали последствия.

– Хорошо. Я предупрежу остальных, – донесся из камня голос Итона. Голубой свет померк, и вадати снова стал мутно-белым. Эмон осторожно вернул камень в карман на поясе. Только несколько десятков пар камней вадати пережили Потоп, и Совет вел их строгий учет, закрепив только за самыми могущественными из двенадцати правящих кавимов. Я робко потрогала мешочек с моим ожерельем от Рамии. Если бы Совет узнал, где она его нашла до того, как отдала мне, нас обеих привлекли бы к ответственности.

– Сможете ли вы избежать дальнейших неприятностей до церемонии Обретения, ваша светлость?

У меня внутри все сжалось. Мне почти удалось забыть, что она состоится всего через несколько часов.

– Лорд Тристан, – обратился к нему Эмон, – я слышал, вы задержали преступника. Спасибо вам за содействие.

Тристан вежливо кивнул.

Эмон поклонился и ушел, оставив все еще раздраженного Тристана наедине со мной.

Я притянула его в объятия и поцеловала. Он первым прервал поцелуй, вздохнув и обняв меня.

– Прости, – сказала я, внезапно забеспокоившись, что все испортила. Что со мной сегодня не так? Я вела себя безрассудно. Сначала с ожерельем, потом оплакивая девушку с вороком, которую связал Тристан, а затем с Райаном, проклятье Мориэла. Я ведь отлично понимала, что поставлено на карту и какую роль мне предстояло сыграть. – Тристан, я не знаю, что на меня нашло. Мне так жаль.

Он покачал головой.

– Лир, все в порядке. Ты находишься под большим давлением.

Я прикусила губу, наблюдая за его глазами.

– Ты не изменил своего мнения насчет…

Он снова поцеловал меня.

– Никогда. – Его лицо смягчилось, он больше не злился.

Я почувствовала всю тяжесть этого момента. Возможно, сегодня мы провели последний день вместе, не будучи помолвленными. Я не знала, как скоро он сделает предложение, но почти не сомневалась, что его бабушка будет готова к соглашениям и переговорам на следующее утро. Если только… если только я не обрету ворок. Тогда, вероятно, он сам спустится, чтобы связать меня. Я посмотрела на ножны у него на бедре, представляя, как он вынимает посох и направляет его на меня.

В одиночестве я вернулась в Крестхейвен, показав непристойный жест Маркану возле кустов, в которых, как я знала, он прятался. Изо всех сил стараясь оградить себя от любопытных взглядов часовых, я пересекла Парадный холл и взбежала по лестнице. Моргана все еще находилась в комнате Миры, развалившись на ее кровати с бокалом вина в руке и полупустым графином на прикроватном столике. В губах у нее был зажат косячок из листьев лунного дерева. Она вытащила его изо рта, медленно выпустила клубы дыма и потянулась к открытому окну, чтобы стряхнуть излишки пепла.

Мира что-то яростно рисовала на своей стене, которая в течение последних двух лет превратилась в калейдоскоп красок. В одной руке она держала кисть, а в другой – посох. Таким образом она изгоняла видения из головы. Многие сцены были нарисованы поверх друг друга, в результате чего ее стена заполнилась разноцветными контурами.

Не глядя на меня, Моргана подняла свой бокал в знак приветствия. Она услышала меня, но по-прежнему была сосредоточена на картине Миры. Но когда Моргана взглянула в мою сторону, ее рот открылся. Она затушила свои лунные листья на осколке лунного камня на прикроватном столике Миры.

– Проклятье Ориэла! Они были? Подожди… что? Черт побери. Ублюдок арестовал еще одного.

Она копалась в моих мыслях, пытаясь узнать подробности моего приключения. Под действием лунных листьев это заняло у нее несколько мгновений. Никакое лекарство не облегчало ее боль от чтения мыслей. Спасало только притупление чувств, но это средство оставляло ее чаще всего истощенной и в состоянии наркотического опьянения. Наконец, Моргана покачала головой, понимающе нахмурив черные брови. Многое произошло с нашей последней встречи. Она поставила бокал с вином на прикроватный столик.

Рука Миры застыла, когда она наносила последние штрихи на волосы девушки – девушки с ярко-рыжими волосами. Она взглянула на меня через плечо.

– Что случилось? Кто кого арестовал? И, пожалуйста, говорите вслух. – В ее голосе звучало раздражение. – Я слишком устала для монологов.

Я не могла ответить. Все мое внимание сосредоточилось на девушке, нарисованной на стене.

– Это что?..

– Ты? – Моргана прикусила губу. – Мы так думаем.

Я проследила за сценой, на которой изображалась я в темном лесу. Появился акадим, раза в три больше меня во всех отношениях, черты его лица были резкими и ужасными. Его широкая пасть поглотила солнце, а затем открылась, чтобы выпустить луну. Мира нарисовала на моих руках черное оперение. На следующем рисунке я была уже не человеком, а серафимом, летящим под луной. Серафимом с черными перьями.

– Черный серафим? – Я почувствовала растерянность. – Я видела это изображение сегодня дважды. Сначала на флаге, а затем на брошках уличного торговца. Он пытался убедить меня, что это символ Ка Батавии. – В тот момент это казалось невинной ошибкой, но… три чернокрылых серафима за один день?

Мира побледнела.

– Но наши серафимы золотые. Что… что это значит?

– Не знаю… Моргс?

Моргана покачала головой.

– Я такого никогда раньше не видела. Черных серафимов не существует.

Я старалась подавить внутреннее волнение.

– Думаю, это важно. Первый человек, у которого я увидела этот символ, кричал «Shekar arkasva!».

– Аркасва самозванец. – Моргана прочитала в моих мыслях перевод. Она нахмурилась. – Я постараюсь прочитать мысли каждого, кто думает об этой фразе.

Я снова посмотрела на черного серафима на стене, а когда перевела взгляд на широкие мазки кисти, превратившие меня в черную птицу, то занервничала еще больше. На следующем сюжете я была объята пламенем. На последнем рисунке – снова мое изображение. Мира запечатлела точное сходство со мной – карие глаза, лицо в форме сердечка, крупный нос и ярко-рыжие волосы. Вместо рта зияла черная дыра, как будто я кричала.

Ахнув от неожиданности, я отступила в дверной проем. Выражение, которое она мне нарисовала, было идентично тому, которое я видела у Миры во время ее первого видения. Такое же лицо, как у Джулс. Я резко выдохнула, а сердце ухнуло в пятки.

– Лир? – В голосе Морганы звучала нежность. – Мы не знаем, значит ли это что-нибудь. Черный серафим или видение Миры.

– Они никогда ничего не значат, – печально добавила Мира, ее щеки были испачканы черной краской.

– Я знаю, что это ничего не значит, – огрызнулась я. – Черного серафима не существует!

Я захлопнула дверь и бросилась в свою комнату. Я наблюдала, как садится солнце, и желала быть обычной девушкой, которая празднует свой день рождения и церемонию Обретения. Но Джулс умерла, и все было плохо, и мне предстояло либо обручиться с мужчиной, которому я никогда не смогу доверять, либо потерять все, что пыталась с таким усилием защитить. Наши секреты хранились в тайне в течение двух лет, потому что я несла на себе этот груз. Я несла это бремя и заботилась о своих сестрах. Но боялась, что, если этот сценарий повторится… Ка Батавия станет новой страшилкой, которой пугают благородных детей.

У Миры и Джулс были видения. Ворок первого порядка. Моргана умела читать мысли – ворок второго порядка. По логике, я должна была обладать третьим, который проявлялся в передвижении в пространстве. По логике вещей, сегодня для нас должно было все закончиться. Мой отец смог скрыть два проявления ворока прямо под носом беспощадного Наместника. В третий раз нам такое не удастся. Нам не могло так повезти.

Я надела белый балахон, уложила волосы, закрепила золотую диадему на лбу, которая, казалось, давила на меня своей тяжестью, и в одиночестве ждала в своей комнате звона колоколов, который возвестит, что пришло время встретить свою судьбу.