Читать книгу Корреспондент - Хакан Аксай - Страница 17

Андрею нравилось это заведение. Лобби гостиницы «Гранд Анкара» по четвергам превращалось в Клуб иностранных журналистов. Туда приходили представители прессы из разных уголков мира. Андрею льстило быть частью этого клуба избранных. Он чувствовал себя своим, хотя его, вышколенная в определённых рамках, ментальность порядком пошатнулась в блеске хрусталя и клубах дорогого табака. Будучи страной восточной, Турция обладала всеми качествами «загнивающего» запада. Эта «гнильца» чувствовалась и в клубе, помещение которого было освещено так, что хотелось зажмуриться от яркости. Дорогой интерьер считывался в каждой детали. На мраморных полах стояли изысканные, бирюзового стекла, вазы. Прихотливая рука дизайнера сочетала мрамор, хрусталь, тёмного цвета дерево. На окнах висели тяжёлые бархатные шторы цвета морской волны с золотистыми кисточками подвязок. Столики, покрытые кипенно-белыми скатертями с тонким узором цвета циан, ломились от угощений. Официанты, отточенными движениями, стелили сверху свежую скатерть, как только на неё проливался виски или что-либо ещё, но чаще именно виски. От атмосферы веяло хмелем и пьяной радостью, она обволакивала, хватала в свои объятья каждого, кто бы туда ни попадал. Даже трезвенники впадали в общее веселье и вели себя, словно были подшофе. Настолько заразителен был этот дух. Посещало состояние эйфории, что-то схожее с пребыванием в воздухе во время прыжков на батуте. Этот эффект поддерживали и официанты, еле заметно снующие между отдыхающими. Складывалось впечатление, что они не наступают на пол, а порхают над ним. Клетчатому с Бегемотом понравилась бы эта смесь воздушного, оживлённого, беззаботного и немного фантасмагоричного.

В клубе всегда было шумно, преувеличенно весело – исполнявшие свой профессиональный долг, находившиеся в длительных командировках вдали от родины. Журналисты выпускали пар и позволяли себе просто ни о чём не думать. Гомон стоял, словно дело происходило в Вавилоне. Коловращение языков и наречий, разнообразных вариаций на тему турецкого, было способно у любого вызвать в памяти притчу о разделении Господом языков. Андрей своим острым взглядом сразу подметил этот лингвистический сгусток. Живи он позже на каких-то лет тридцать, он сказал бы, что это сиквел к библейской притче. Но, как человеку родом из шестидесятых, ему были неведомы эти аллюзии, да и о какой Библии могла идти речь?!

Иногда клуб превращался в островок богемной жизни. Порой в клубе растягивали импровизированный экран и показывали фильм, застольная часть продолжалась после просмотра ленты. Захаживали актёры и режиссёры. Заканчивалось это действо далеко за полночь. В итоге пятница частенько была днём потерянным. Работать удавалось лишь в силу стойкости, продиктованной молодостью.