Читать книгу Краткая история профсоюзов России - - Страница 3

В начале 1900-х годов глава Московского охранного отделения, а позже глава Особого отдела Департамента полиции Сергей Зубатов объяснял: «Рабочий класс – коллектив такой мощности, каким, в качестве боевого средства, революционеры не располагали ни во времена декабристов, ни в период хождения в народ, ни в моменты массовых студенческих выступлений. Будучи разъярен социалистической пропагандой и революционной агитацией в направлении уничтожения существующего государственного и общественного строя, коллектив этот неминуемо мог оказаться серьезнейшей угрозой для существующего порядка вещей».

Чтобы не допустить такого развития событий, Зубатов выступил с новой инициативой – предложил помогать рабочим создавать легальные союзы, ставящие целью защиту экономических прав рабочих. Предполагалось, что благодаря этому рабочие не подпадут под влияние политических движений. Московская полиция под руководством Зубатова не только не мешала проводить стачки, но и оказывала давление на фабрикантов, не желающих идти рабочим навстречу. Оппоненты Зубатова назвали такую модель «полицейским социализмом».

Позже зубатовские организации появились и в Санкт-Петербурге. Одним из их лидеров стал священник Георгий Гапон.

Волна забастовок в стране нарастала, и в некоторых случаях рабочим удавалось одерживать убедительные победы. Так, 31 декабря 1904 года на бакинских нефтепромыслах в результате всеобщей стачки был подписан первый в истории России коллективный договор.

Вот как оценивал его подписание через пять лет после событий один из организаторов стачки Иосиф Сталин:

«В эти дни исполнится 5 лет со времени выработки рабочими и нефтепромышленниками знаменитого декабрьского договора, нашей “мазутной конституции”. Мы с гордостью вспоминаем эти дни, ибо они являются днями нашей победы, днями поражения нефтепромышленников!

Перед нами встает известная всем нам славная картина, когда тысячные массы бастующих рабочих, окружив “Электрическую Силу”, диктовали своим делегатам декабрьские требования, а представители нефтепромышленников, приютившиеся в “Электрической Силе” и осажденные рабочими, – “выражали свою солидарность”, подписывали договор, “соглашались на все”…

Это была действительная победа бедняков-пролетариев над богачами-капиталистами, победа, положившая начало «новым порядкам» в нефтяной промышленности.

До декабрьского договора мы работали в среднем 11 часов в день, – после же договора установили 9 часов работы, постепенно вводя для рабочих по добыче восьмичасовой рабочий день.

До декабрьского договора мы получали в среднем около 80 копеек, – после же договора повысили плату до рубля с копейками в день.

До декабрьской забастовки нам не выдавали ни квартирных денег, ни квартирного довольствия, – благодаря же забастовке мы добились для мастеровых как того, так и другого, оставалось только распространить их на остальных рабочих.

До декабрьской забастовки на промыслах и заводах царил полный произвол лакеев капитала, безнаказанно избивавших и штрафовавших нас, – благодаря же забастовке установился известный порядок, известная “конституция”, в силу которой мы получили возможность выражать свою волю через своих делегатов, сообща договариваться с нефтепромышленниками, сообща устанавливать с ними взаимные отношения.

Из “амшары” и “вьючного животного” мы сразу превратились в людей, борющихся за лучшую жизнь!

Вот что нам дали декабрьская забастовка и декабрьский договор!»

В декабре 1904 года на Путиловском заводе, одном из крупнейших машиностроительных и металлургических предприятий в Санкт-Петербурге, были несправедливо уволены четверо рабочих. Все они были членами зубатовского Собрания русских фабрично-заводских рабочих Санкт-Петербурга – легальной рабочей организации, лидером которой был Георгий Гапон. 3 января на защиту уволенных поднялся весь завод – больше 12 тысяч человек. Зазвучали требования коренного улучшения условий труда и восьмичасового рабочего дня. «Путиловский инцидент» взбудоражил весь город: забастовка моментально перекинулась на другие крупные заводы столицы. К 8 января 1905 года бастовало 90 % петербургских рабочих; к агитации за забастовку подключились и нелегальные социал-демократические организации.

Под руководством Георгия Гапона была составлена петиция к царю с перечнем рабочих нужд. В ней содержался ряд не только социальных, но и политических требований.

Из Петиции рабочих и жителей Санкт-Петербурга для подачи царю Николаю II:

«Необходимы:

I. Меры против невежества и бесправия русского народа.

1) Немедленное освобождение и возвращение всех пострадавших за политические и религиозные убеждения, за стачки и крестьянские беспорядки.

2) Немедленное объявление свободы и неприкосновенности личности, свободы слова, печати, свободы собраний, свободы совести в деле религии.

3) Общее и обязательное народное образование на государственный счет.

4) Ответственность министров перед народом и гарантия законности правления.

5) Равенство пред законом всех без исключения.

6) Отделение церкви от государства.

II. Меры против нищеты народной.

1) Отмена косвенных налогов и замена их прогрессивным подоходным налогом.

2) Отмена выкупных платежей, дешевый кредит и постепенная передача земли народу.

3) Исполнение заказов военного и морского ведомства должно быть в России, а не за границей.

4) Прекращение войны по воле народа.

III. Меры против гнета капитала над трудом.

1) Отмена института фабричных инспекторов.

2) Учреждение при заводах и фабриках постоянных комиссий выборных рабочих, которые совместно с администрацией разбирали бы все претензии отдельных рабочих. Увольнение рабочего не может состояться иначе, как с постановления этой комиссии.

3) Свобода потребительно-производительных и профессиональных рабочих союзов – немедленно.

4) 8-часовой рабочий день и нормировка сверхурочных работ.

5) Свобода борьбы труда с капиталом – немедленно.

6) Нормальная заработная плата – немедленно.

7) Непременное участие представителей рабочих классов в выработке законопроекта о государственном страховании рабочих – немедленно.

Вот, государь, наши главные нужды, с которыми мы пришли к тебе. Лишь при удовлетворении их возможно освобождение нашей родины от рабства и нищеты, возможно ее процветание, возможно рабочим организоваться для защиты своих интересов от наглой эксплоатации капиталистов и грабящего и душащего народ чиновничьего правительства».

9 января 1905 года мирное массовое шествие петербургских рабочих, пытавшихся пройти с петицией из предместий на Дворцовую площадь (к нему присоединилось до 140 тысяч человек), было расстреляно; погибло, по разным оценкам, от одной до двух сотен человек. Несколько сотен рабочих получили ранения. Это событие, получившее название «Кровавое воскресенье», и стало прологом первой русской революции. Георгий Гапон позже был убит эсерами, заподозрившими его в провокаторстве и сознательной организации кровопролития. Поскольку контакты с Охранным отделением Гапон действительно имел, версия о его провокаторской роли в событиях 9 января крепко вошла в позднейшую историографию.

Жестокая расправа над демонстрантами не задавила рабочее движение в зародыше, а произвела противоположный эффект.

С волной забастовок на фабриках и заводах и в Петербурге, и в других частях страны возникали спонтанные, но активные рабочие организации: заводские и цеховые комиссии, стачечные комитеты, собрания и советы рабочих депутатов. Самыми организованными были рабочие машиностроительных и металлургических заводов – в среде металлистов уже в начале 1905 года стали создаваться межзаводские координационные органы.

К этому времени резко возросла политизация рабочего движения. В нем участвовали и боролись за руководство в первую очередь социал-демократические группы разных оттенков (большевики, меньшевики). А кроме них – социалисты-революционеры, социалисты, базировавшиеся на национальных движениях. Реакция власти, расстрелявшей мирную манифестацию, радикализировала рабочее движение.

После расстрела 9 января уже на следующий день массовая забастовка началась в Москве. Стачка, в которой приняли участие металлисты, текстильщики, кожевники, железнодорожники и студенты, продлилась до 20 января – всего в нее оказалось вовлечено до 50 тысяч человек. Следом за Москвой забастовки перекинулись и на иные города страны, и эти протесты стали приобретать отчетливый политический характер.

Правительство делало попытки расследовать причины стачечной волны, но созванные для этого комиссии под началом министра финансов Коковцова и сенатора Шидловского успеха не имели. Комиссия Коковцова, в частности, должна была подготовить новые законы о страховании рабочих, сокращении рабочего времени и создании на фабриках представительных органов для предотвращения трудовых конфликтов. Но эти инициативы встретили жестокое сопротивление крупного капитала, который бойкотировал работу комиссии, и не были реализованы.

Это лишь ускорило создание независимых рабочих организаций.

16 апреля 1905 года в Петербурге был основан Союз рабочих печатного дела – первая в России профессиональная организация общегородского масштаба. В том же месяце служащие московского железнодорожного узла основывают Всероссийский железнодорожный союз.

Процесс создания профессиональных организаций приобрел взрывной характер. Появились многочисленные организации служащих и работников разных областей: столяров, моряков, учителей и других. К октябрю 1905 года только в Москве было уже 28 союзов – притом что Первопрестольная в этом отношении серьезно проигрывала Петербургу.

Большая часть первых рабочих организаций, однако, строилась по цеховому (узкопрофессиональному) признаку, и они зачастую были малочисленны. Их деятельность оставалась нелегальной.

Часть профорганизаций тяготела к либеральному лагерю. Уже упомянутые нами союз печатников и железнодорожный союз, а также ряд организаций «интеллигентных профессий» стали членами просуществовавшего несколько месяцев Союза союзов – объединения профессионально-политических организаций под руководством Павла Милюкова, будущего лидера партии кадетов (конституционных демократов).

15 мая, во время возглавляемой большевиками всеобщей забастовки в Иваново-Вознесенске, одном из центров текстильной промышленности России, был создан первый в России общегородской совет рабочих депутатов.

Стачки и протесты к тому времени выплеснулись далеко за пределы столиц. К осени забастовки распространились не только на промышленные районы центральной России, но и в отдаленные губернии.

В разных местах, прежде всего в Москве и Петербурге, осенью 1905 года были созданы центральные бюро профсоюзов, призванные координировать деятельность рабочих организаций. В сентябре в Москве начала работу I Всероссийская конференция профессиональных союзов. Ее задачей было подготовить первый общенациональный съезд профорганизаций (в связи с невозможностью легальной работы провести его долгое время так и не удастся).

Координационные органы рабочего движения сыграли свою роль в первой в Российской империи общенациональной забастовке – Всеобщей октябрьской политической стачке.

2 октября (по новому стилю) забастовали, выдвинув экономические требования, типографские рабочие в Москве. Затем забастовка распространилась на все крупные промышленные центры и основные железнодорожные узлы империи. На пике забастовки в ней участвовало до 2 млн человек. Бастовала вся страна – от Финляндии до Забайкалья. Общим требованием был демонтаж самодержавной системы правления, инициированный политической оппозицией, но рабочие выступали и с экономическими требованиями. Итогом забастовки стало введение на многих предприятиях восьмичасового рабочего дня, а также заключение на части фабрик и железных дорог коллективных договоров. Октябрьская политическая стачка резко ускорила процесс создания новых рабочих союзов – в Москве, например, их количество к концу 1905 года выросло почти вчетверо.

Под давлением «непрекращающейся смуты» Николай II был вынужден 17 октября 1905 года издать Манифест «Об усовершенствовании государственного порядка», впервые признавший в Империи основные гражданские свободы – и в том числе свободу собраний и союзов.

Из Высочайшего манифеста «Об усовершенствовании государственного порядка»:

«…На обязанность Правительства возлагаем Мы выполнение непреклонной Нашей воли:

1. Даровать населению незыблемые основы гражданской свободы на началах действительной неприкосновенности личности, свободы совести, слова, собраний и союзов.

2. Не останавливая предназначенных выборов в Государственную Думу, привлечь теперь же к участию в Думе, в мере возможности, соответствующей краткости остающегося до созыва Думы срока, те классы населения, которые ныне совсем лишены избирательных прав, предоставив за сим дальнейшее развитие начала общего избирательного права вновь установленному законодательному порядку.

и 3. Установить, как незыблемое правило, чтобы никакой закон не мог восприять силу без одобрения Государственной Думы, и чтобы выборным от народа обеспечена была возможность действительного участия в надзоре за закономерностью действий постановленных от Нас властей».

К тому времени влияние на рабочее движение власть утратила. Радикальная оппозиция стала инициатором вооруженного восстания в Москве в декабре 1905 года, которое было поддержано и частью новых рабочих организаций. Восстание захватило несколько губерний, но в итоге было подавлено правительственными войсками.

За разгромом декабрьского восстания последовали полицейские репрессии: многие профсоюзы после этого подверглись разгрому, а активисты – арестам и ссылкам. Тысячи активных рабочих были выброшены с заводов.

Но стачки не утихали – и на их фоне власть выпустила первый в России закон о профсоюзах. Опубликованные 4 марта 1906 года в России «Временные правила о профессиональных обществах» прямо гарантировали право работников на объединение. Но это право нивелировалось остальными положениями «Временных правил». Устав любой организации должен был утверждаться государственными органами; «Правила», по сути, запрещали ей любую политическую деятельность и даже забастовки: власти оставляли за собой право закрыть любой союз, деятельность которого в их глазах угрожала «общественной безопасности и спокойствию». О любых собраниях обществ необходимо было уведомлять полицию.

Даже в таком урезанном виде «Правил» право на объединение было ограничено для железнодорожников, служащих связи и ряда других категорий работников.

Рабочий лидер Шестаков в одной из статей охарактеризовал царский закон о профсоюзах так: «Каждый союз становится в положение каторжника, закованного по рукам и ногам. По этому закону союз не может устраивать стачек, не может оказывать помощь бастующим, не может соединяться с другими союзами… словом, ничего не может. Но этого мало. За каждым союзом следят тысячи полицейских глаз, на собраниях рта не дадут раскрыть о тяжелом положении рабочих. Помещения союза обыскиваются, союзы закрываются за малейший пустяк, деятельные члены арестовываются, союзные журналы и газеты запрещаются…»

Таким образом, создание союза, объединяющего несколько профсоюзов, было прямо запрещено. Попытки профсоюзов, раздираемых политическими противоречиями между соперничавшими за влияния в них партиями, провести первый общенациональный съезд по-прежнему не имели успеха. И все же, несмотря на полицейские и бюрократические препоны и репрессивные меры, количество рабочих организаций росло по экспоненте – причем как созданных по новому закону организаций, так и нелегальных, – а также росло членство в них.

В январе-феврале 1907 года в России действовало уже 652 союза, в которых состояло около 245 тысяч человек. Такое количество союзов было обусловлено в том числе невозможностью их объединения в централизованные организации. Наиболее массовыми были организации металлистов, текстильщиков, торгово-промышленных служащих, печатников.

Многие союзы в крупнейших городах обзавелись печатными органами: в 1905–1907 годах выходило, несмотря на полицейский контроль, до 120 различных профсоюзных газет и журналов. Внутри организаций сложилась система культурных и образовательных учреждений – клубов и библиотек (впрочем, даже просветительские мероприятия рабочих союзов становились предметом пристального полицейского внимания и контроля).

Рабочие организации продолжали бороться за отмену драконовских правил о профессиональных обществах. В феврале 1907 года профсоюзы приняли участие в выборах во II Государственную думу, чтобы использовать этот орган для легального отстаивания своих прав. Во многом благодаря этому в Думе второго созыва почти половина мест оказалась за левыми партиями. Там даже была образована группа «трудовиков», которая носила непартийный характер.

А 3 июня 1907 года II созыв Государственной думы был досрочно распущен. Эти события, получившие в историографии название «третьеиюньский переворот», стали концом Первой русской революции.