Читать книгу Искусственные люди. Возрождение - - Страница 3

Вирджиния Брайд раскладывала вещи в своем новом кабинете. Их было не очень много – женщина слыла яростной приверженницей минимализма. Основной капитал она держала у себя в голове. И еще на банковских счетах.

Это была высокая стройная сорокапятилетняя женщина с мелодичным голосом. Ее длинные черные волосы почти всегда были собраны в прическу, чаще всего в высокий хвост или пучок. Изредка она оставляла их распущенными. В обычной жизни Вирджиния почти не пользовалась декоративной косметикой – лишь подкрашивала красивые темные глаза с густыми ресницами и наносила легкий блеск для губ. Но окружающие знали: если блеск сменялся на яркую помаду, значит, Вирджиния вступала на тропу войны. Женщина предпочитала одежду темных цветов, причем демонстративно простую, но в действительности она была сшита лучшими модельерами страны. И сидела как влитая. Если бы Вирджиния вела себя более женственно, то она имела бы достаточно поклонников в своем окружении. Но она не флиртовала. И ей была несвойственна милая женская слабость. Поэтому Брайд больше уважали, чем стремились позвать на свидание.

Сейчас Вирджиния могла думать только о своей карьере. Она столько лет шла к успеху, работала без праздников и выходных, выкладывалась на полную мощность, порой в ущерб своему здоровью и семье. Но, наконец, ее усилия будут вознаграждены.

Вирджиния сама не верила в свою победу. Но знала, что заслужила ее как никто другой. Послышался резкий звук дрели – это подсобные работники, искусственники, вешали табличку с ее именем рядом с дверью. Когда шум прекратился, женщина вышла в коридор. Ей не терпелось полюбоваться результатом. На темно-коричневом дереве отливали золотом крупные буквы: «Сенатор Вирджиния Брайд».

Она уже вписала свое имя в историю Амазии. Первая женщина в Сенате. Но при этом знала, что стоит любого сенатора-мужчины, а то и нескольких. До этого она руководила одним из департаментов в Верховном суде, но стремилась к большему. И ее заметили. Советник вызвал к себе Вирджинию неделю назад и предложил занять пост сенатора. Предшественник уходил в отставку по состоянию здоровья. Женщина ни секунды не колебалась. Она была уверена, что справится. И советник тоже в ней не сомневался. Но остальные коллеги были удивлены решению своего руководителя. На традиционном представлении нового сенатора они ничем не выдали свое удивление, хоть и продолжали перешептываться. Безусловно, Амазия была прогрессивной страной и позволяла любому члену общества реализовывать свой потенциал. Но все привыкли, что Сенат состоит из двадцати сенаторов-мужчин. Они отбирались лично советником – неофициальным лидером страны. И если он выбрал женщину, значит, в этом есть свой смысл.

Вирджиния знала, что ей придется столкнуться со многими предрассудками, но не боялась этого. Чужое мнение ее не беспокоило – им всем придется считаться с ней, с ее решениями и предложениями. Единственный человек, мысли о котором слегка нарушали ее покой, был отсутствующий на собрании сенатор Коулман. Советник, слегка расслабившийся в силу возраста, – а ведь ему уже порядка семидесяти лет – случайно обмолвился, что назначил бы Вирджинию еще раньше. Но выбрал Михаэля. И женщина знала причины этого поступка. Она спокойно приняла правила игры, у нее еще будет время и возможности организовать работу Сената по своему вкусу.

– Добрый день, сенатор Брайд, – здоровались с ней безымянные сотрудники ведомств, обслуживающих Сенат.

Вирджиния кивала в ответ. Она всегда вела себя максимально корректно и вежливо с любым человеком. И в целом считала свою выдержку и терпеливость козырями, подаренными природой.

Освободилась Брайд поздно вечером. На завтра было назначено очередное собрание Сената. Ей не было чуждо тщеславие, и новый сенатор провела много времени, чтобы идеально подготовиться к встрече и доказать всем, что она на своем месте. Женщину лишь расстраивало, что там не будет Михаэля Коулмана – он был в отъезде. Советник, улыбаясь, назвал его отлучку медовым месяцем с молодой женой. Насколько Вирджиния была в курсе дела, сенатор Коулман женился на представительнице семьи Гловер. Вирджиния была шапочно знакома с ними. Новоиспеченная супруга сенатора с юных лет занималась наукой и планировала в будущем работать в Лаборатории жизни. Да, Михаэль сумел и здесь удачно устроиться. Скорее бы с ним познакомиться и взглянуть в глаза. Вирджинии было очень интересно, что она почувствует при встрече.

***

Вивиан Лемони честно призналась себе, что за последние месяцы сильно привязалась к Кэе. Это была не просто симпатия, а более теплое чувство. Видимо, Кэя обладала необъяснимой магией, располагающей к себе любого человека, попавшего в поле ее обаяния. У ее новой подруги были доброе сердце и благородная душа. И Вив понимала, почему сенатор Коулман так настаивал на их браке.

Но именно в эти минуты искусственница возмущалась поведением Кэи – та бросила ее одну с результатами эксперимента, переложила всю ответственность и не выходит на связь. А ей что прикажешь делать? Рассказать всем? Промолчать? Как будет лучше? Как поступила бы сама Кэя? Сплошные вопросы без проблеска ответов. Вивиан уже несколько дней терзалась сомнениями. Уже стало невозможно скрывать от коллег тот факт, что у подопытного животного родились самки. Общество было взбудоражено, оно требовало правду. В глазах окружающих ответственность за эксперимент лежала на Вивиан, ведь Кэя назначила ее главной еще до своего отъезда. Искусственницу несколько раз мягко допрашивал заместитель руководителя университетской лаборатории, но девушке всеми немыслимыми способами удавалось отложить исповедь.

Вив установила для себя срок, когда она должна будет принять окончательное решение. И он уже прошел. В университете на нее косо поглядывали такие же фанатики науки – учебный год закончился и в лабораторию ходили лишь истинные энтузиасты своего дела. Когда девушка поняла, что каждый ее выход на работу сопровождается откровенным перешептыванием коллег и выносить это уже невозможно, она сделала свой выбор. Единственный выход из ситуации. Больше тянуть не имело смысла.

Она направилась в святая святых Амазии – Лабораторию жизни. Здесь ее ждала доктор Сариба Фуэндос. Вивиан попала под ее опеку после смерти приемной матери. Между ними сложились теплые заботливые отношения, и доктор Фуэндос во всем поддерживала воспитанницу. И сейчас ученой даме было крайне интересно узнать, с какими новостями пришла Вив.

– Добрый день, доктор. Извините, что я без предварительной записи…

– Ну что ты, для тебя у меня всегда найдется время. О чем ты хочешь поговорить?

Вивиан начала свою историю, подтверждая ее цифровыми документами об исследованиях. Сариба качала головой.

– Таким образом, Кэя оставила меня главной и попросила проследить за ходом эксперимента. Мы нашли подтверждение того, что процесс вымирания обратим. С помощью сыворотки можно начать опыты на более крупных животных и даже на…

– На человеке, – закончила за нее доктор Фуэндос. – Нам нужно обдумать твои слова. Когда несколько месяцев назад в университетской лаборатории был получен успешный результат, это всех обнадежило. Мы поспешили и выступили с этой новостью по всем каналам. Но, к сожалению, наша радость оказалась преждевременной и последующие эксперименты провалились. Поэтому сейчас нужно все проверить и не один раз. Кроме того, мы не можем выпустить непроверенный продукт. Последствия могут быть слишком печальны. Но не будем о плохом… Значит, ты утверждаешь, что вы нашли секретный ингредиент. Ты можешь раскрыть состав сыворотки?

– Я знаю о нем лишь в общих чертах, – быстро ответила Вивиан. – Кэя была в нем не слишком уверена. Ей нужно убедиться в своей теории. Поэтому временно она уехала из Амазии.

– Я слышала об этом, но речь как будто шла о побеге. Да, твоей подруге удалось весь Уиттернем поставить на ноги. Хорошо, что сенатор смог ее найти даже за границей.

Вивиан вскочила с места:

– Это как? Сенатор… нашел ее?

Девушка быстро заморгала. В голове проносились мысли, а сердце упало. Сенатор Коулман сейчас рядом с Кэей? То есть обман не удался… И теперь все путешествие под вопросом, ведь супруг наверняка захочет вернуть Кэю домой. Так вот почему та до сих пор не выходит на связь…

Но доктор Фуэндос развенчала опасения ученицы:

– Не волнуйся зря. Я узнала об этом от коллег, а те – от семьи Гловер. Коулман отправился вслед за ней, и сейчас, насколько мне известно, они проводят время в совместном отпуске. Про научную экспедицию никто ничего не говорил.

– А мне никто не говорил о том, что сенатор рядом с ней… Хотя, конечно, кто мог мне сказать? Кроме Кэи, я ни с кем из Гловеров не общаюсь. Ладно, спасибо, доктор. Буду ждать, когда подруга свяжется со мной.

– Надеюсь, она найдет то, что ищет, – кивнула руководительница Лаборатории жизни. – Извини, Вив, у меня скоро совещание.

– Я поняла. До встречи. Как только я что-то узнаю, то обязательно вам расскажу.

***

Кэя умывалась в ванной комнате, когда услышала странный шорох в своей каюте. Она помнила, что точно заперла дверь, и шум ее напугал. Девушка притихла, надеясь, что незваные гости покинут помещение, не найдя ее. Но в тот же момент в ванную постучали. В голову закрались нехорошие мысли. Посетитель позвал ее по имени, и Кэя узнала голос сенатора. На душе стало легче. Хотя на секунду она подумала, что кто-то посторонний следит за ними и хочет помешать экспедиции.

Когда Михаэль попал в каюту супруги и не обнаружил ее там, он напрягся. Но затем взгляд мужчины выхватил разложенные на кровати вещи Кэи. Она явно не собиралась бежать. Он попытался пройти в ванную комнату, и, наконец, ему ответили. Кэя приоткрыла дверь и буркнула:

– Чего тебе?

– Не очень вежливо, – заметил Михаэль.

– Ты вломился в мою каюту! У меня нет времени разводить сантименты. Выйди, пожалуйста.

Кэя была бледной, вокруг глаз обозначились темные круги.

– Что с тобой случилось?

– Ничего, – на этих словах судно хорошенько тряхнуло, и Кэя, позеленев, отпрыгнула в сторону. Послышались неприличные звуки. Дверь девушка снова предусмотрительно заперла.

Михаэль повернулся к зашедшему стюарду:

– Не понимаю… в чем дело?

– Морская болезнь, – робко произнес Тони. – Донну укачало.

Так вот что случилось. Кэя, полдороги пугавшая его возможными сложностями, сама не выдержала качку и стала жертвой разбушевавшейся стихии. Но хотя бы она не решила снова сбежать.

Спустя пятнадцать минут Михаэль протянул супруге стакан с водой. Кэя поморщилась от резкого запаха:

– Что это?

– Пей, я не собираюсь тебя травить. Почему ты не ответила утром на мой стук в дверь?

– Я не слышала… спала. Мне стало плохо, как только волны поднялись. Всю ночь пыталась уснуть.

– Ты разве не знала, что у тебя морская болезнь?

– Откуда? Я же никогда раньше не плавала. Первые дни вода была такой спокойной, как я могла подумать, что мой организм даст сбой?

– Ладно-ладно. Я заволновался, когда ты не пришла на завтрак.

– Ты решил, что это моя очередная хитрость? – криво усмехнулась Кэя. – Не переживай, я обещаю, что буду вести себя согласно нашим договоренностям. Ты ведь пошел мне навстречу и согласился поехать в деревню мамы. Будет не очень красиво, если я подведу тебя. Да, и спасибо за напиток. Мне полегчало. Это какое-то лекарство?

– Не совсем. Мы использовали это средство в морских поездках, всегда помогало, – помолчав, Михаэль продолжил. – Кэя, ты уверена, что знаешь конечную цель нашего маршрута?

– Конечно, у меня же есть точные координаты.

– Напомни, сколько лет было твоей матери, когда ее нашли в Уиттернеме?

– Официально семь лет. А на самом деле – кто его знает? Документов у нее не было.

– И ты считаешь, что ребенок такого возраста может запомнить географические координаты? Вот ты можешь сейчас назвать долготу и широту, на которых расположен Уиттернем?

Кэя замялась. Этот разговор ей не нравился. Почему Михаэль опять лезет не в свое дело и пытается заронить в ней семена сомнений?

– Но ведь что-то они означают? Они не случайно были указаны моей матерью в дневнике. Это точно ее почерк. А что касается возраста… этому должно быть логическое объяснение. Часть текста в дневнике написана на другом языке. Может, если мы найдем деревню, то его жители смогут все прочитать и рассказать нам? Михаэль, мы же ничего не теряем. Ох, ладно. Если мы приедем в обозначенное место и ничего не обнаружим, то вернемся в Уиттернем. Идет?

– Идет, – подумав, ответил сенатор. – Тогда осталось приложить совсем немного усилий. Завтра утром причаливаем в Макапу. Когда теплоход отплывает в Манаус?

– Через двенадцать часов. Но нам нужно успеть в город. Поставить прививки, чтобы за время плавания на теплоходе они успели подействовать. Мало ли, что нас ждет в сельве. И еще я заметила, что у моей техники плохая связь со спутником. Я не могла дозвониться до семьи и друзей. Попробую найти кого-нибудь, кто починит ее.

Михаэль кивнул. Предложения Кэи выглядели вполне логичными, даже подозрительно.

Следующая часть дороги до Манауса прошла без приключений. Кэя забрала свой ноутбук и, едва заселившись в новую каюту – очень удобную и красивую, как ее заверил стюард теплохода Гранд Амазон, – незамедлительно захлопнула дверь перед носом супруга. Ей не терпелось выйти в мир, поговорить с сестрами и Вивиан. Она знала, что Михаэль уже успел сообщить Ромулу, что дальнейший путь они продолжат с Кэей вместе. Но все равно побаивалась звонить отцу. Девушке было стыдно за свой поступок, ведь она так возмущалась из-за побега Доли. А сейчас сама поступила, как младшая сестра. Воистину, никого нельзя осуждать, окажешься сам на его месте.

Общение с Доли и Кими оказалось коротким. Девочки были рады услышать Кэю. Та обещала им, что обязательно расскажет о своей поездке, как только вернется. Следующей на очереди была искусственница.

– Кэя! Наконец-то! Я боялась, что с тобой что-то случилось. Ты не выходила на связь уже неделю!

– Я знаю, дорогая, я знаю. Но техника барахлила, я только сегодня смогла починить ноутбук и смартфон. Ты же знаешь, что у меня сейчас нет чипа. Видимо, потребовался межконтинентальный переходник. Представляешь, Михаэль здесь. Рядом со мной, – и Кэя углубилась в историю последних дней, проведенных с сенатором.

В ответ Вивиан рассказала подруге о своей встрече с доктором Фуэндос. Она боялась реакции Кэи, но и промолчать тоже не могла. К счастью, та поняла ее. Вив заверила девушку, что лавры первооткрывателя в любом случае будут принадлежать Кэе. И что информацию о тайном компоненте сыворотки она тоже оставила при себе.

– Все в порядке. Ты поступила верно. Доктор Фуэндос заслуживает знать хотя бы часть правды. Она хороший человек.

– Я тоже так решила. Ты мне лучше расскажи, каково тебе путешествовать с сенатором?

– Ох, Вив, не спрашивай. Рядом с ним я чувствую себя не в своей тарелке. Он такой… слишком уверенный. Он разбирается во всем, ничего не боится. И меня это раздражает. Я постоянно себя с ним сравниваю, и, конечно, результат не в мою пользу.

– Кэя, милая… но почему ты пытаешься конкурировать с ним?

– Хочу доказать ему, что я тоже личность, что я могу быть успешной и вообще я совершила открытие мирового масштаба. И ему тогда следовало поговорить со мной, прежде чем влезать в дела Брачного совета.

– Не доведет тебя до добра эта стратегия. Я уверена, что он не собирается с тобой соперничать.

– Зачем тогда он сейчас здесь, рядом со мной, а не в Сенате?

– Ты и сама прекрасно знаешь ответ. Он к тебе неравнодушен. Даже больше. И не возражай мне! На твоем месте я бы этим пользовалась. Сенатор может быть очень полезен как в быту, так и в поездке.

Они закончили разговор, а Кэя продолжала обдумывать слова подруги. Она вспомнила тот внезапный поцелуй – сенатор неожиданно притянул ее за подбородок и коснулся губами ее губ. Он был добр к Нуто, когда тот убежал из дома. Он помог Кэе восстановиться в университетской лаборатории и обелить свое имя после предательства бывшего возлюбленного, доктора Родриго Мартинеса. Но все дело в том, что Кэе было страшно признаться самой себе. Вероятнее всего, сенатор Коулман симпатизировал ей. И возможно, она ему нравилось. О более сильных чувствах со стороны навязанного супруга она старалась не думать. А если все так и есть? Можно спросить открыто у Михаэля, он не будет юлить. Но что потом делать с этим ответом? И что делать с самим Михаэлем? Лучше закрыть эту тему и вернуться к ней после возвращения в Амазию.

***

Таня Тирофф, скрестив руки, стояла перед доктором Мартинесом. Она все-таки заставила себя встретиться с ним лично. У них должна была состояться свадьба в тот же день, что и у сенатора Коулмана и Кэи. Но правда раскрылась, и Таня больше не хотела видеть своего преподавателя. Ее, саму Таню, первую красавицу Уиттернема согласились взять в жены только из-за угроз отца! Как вам такое? У девушки сразу исчезли все симпатии к молодому человеку. Испарились, будто их и не было. И возможно, что их и не существовало в действительности, а Таней двигала зависть к бывшей подруге. Но сейчас доктор Родригес не нужен Кэе, а значит, не нужен и ей.

– Но, Таня, мы же договорились… я бы и без разговора с министром Тирофф женился на тебе.

– Разговор окончен, Родриго. Извини, но я больше не чувствую в себе ничего светлого по отношению к тебе. Свадьбы точно не будет, ни сейчас, ни в другой раз. Можешь попытать счастья в следующем ежегодном выборе пары.

– Я тебя услышал, Таня. Удачи.

Доктора Мартинеса не покидало чувство досады. Он пытался усидеть на двух стульях. Крутил роман с Кэей и ее подругой. Таня показалась ему более выгодным вариантом, но та его бросила. Конечно, он примет участие в выборе пары, но не в Уиттернеме. Его очень удачно пригласили на работу в другой город. Там будет возможность заграничных командировок. О бывшей девушке и ее супруге он старался не думать. Сенатор Коулман был ему неприятен, ведь если бы не он, то события сложились максимально гладко. Не пришлось бы выбирать между девушками. Кэя, так Кэя. Она тоже неплохая партия. Но вероятно, все к лучшему. Он сбросит с себя университетскую плесень, займется делом. Карьера в Лаборатории жизни будет временно отложена, но он еще вернется туда и покажет всем, кого они потеряли.

С такими мыслями доктор Мартинес отправился оформлять необходимые для перевода документы.

Разговор с бывшим женихом немного расстроил Таню. Приехав домой, она потянулась за мороженым. Оно было сделано из настоящего молока, и Таня редко позволяла его себе. Но не из-за того, что молочные продукты были дороги и недоступны большинству людей. Едва девушка осилила половину лакомства, как ее застал врасплох голос матери:

– Таня! Ты пришла? Как все прошло с этим доктором, который не оценил мою дочь по достоинству? Таня! Ты ешь мороженое!

– Мам, я устала. Мне хотелось порадовать себя…

– Если ты хочешь радовать себя, ты можешь сходить в бассейн или на фитнес. В крайнем случае, на прогулку. А не есть сплошные жиры и углеводы! Оно очень калорийно!

– Мама! От одного мороженого ничего не случится.

– Это ты сейчас так говоришь. Сначала одно, потом два… а через месяц тебе придется менять весь свой гардероб, потому что ты не влезешь в старую одежду.

Талия отобрала мороженое у дочери.

– Но зачем тогда мы вообще храним его у себя, если его никто не ест?

– Это для гостей. Чтобы знали, что Тироффы могут себе позволить натуральные молочные продукты. Все, хватит меня накручивать. Немедленно расскажи мне о чем-нибудь хорошем.

– В университете появился новый преподаватель. Я видела его несколько раз до окончания учебного года. Зовут Лиам Кэмпбелл. Он очень симпатичный.

– Опять преподаватель, Таня. Тебя жизнь ничему не учит! Завязывай с этими преподавателями. Сейчас мы с отцом поговорим, найдем тебе хорошего парня в его ведомстве.

– Не надо. Я слышала, что господина Кэмпбелла позвали вести новый курс по экономике, а его основное место работы – министерство.

– Что ж, это неплохо. Как говоришь, его зовут? Надо будет уточнить, что он из себя представляет.

Таня вздохнула. Талия была в своем репертуаре. Она искала для дочери самого лучшего мужа. Но ее совсем не интересовало мнение Тани. А ведь Лиам ей понравился. И самое главное, что Лиам никак не был связан с Кэей. А это значит, что ее симпатия основана на искреннем чувстве, а не желании утереть нос бывшей подруге.

Блондинка рассказала матери лишь часть правды. Она уже успела познакомиться с Лиамом и даже вызвать у него живой интерес. Еще бы, красота Тани была неоспорима и не оставляла ни малейшего шанса. Молодые люди успели переговорить в последний день сессии и буквально на днях встретились, чтобы попить кофе. Он с живым интересом расспрашивал новую знакомую про ее учебу и интересы в жизни. Таня немного схитрила, сказав, что погружена в науку и все время отдает будущей специальности. Эта ложь заслужила одобрительное признание у молодого преподавателя. Неужели опять придется делать вид, что она увлечена учебой? Надо как-нибудь сказать Лиаму правду. Он на самом деле ей понравился, и Тане захотелось быть с ним честной.

Девушка прикрыла глаза, вспоминая их встречу. Кэмпбелл тогда ей неуловимо кого-то напомнил, но вот кого, она вспомнить не могла. Как будто она недавно видела такого же человека с похожей мимикой и жестами. Таня отогнала эти мысли. Предстояло два месяца каникул до начала пятого курса. Сейчас перед ней стояла задача выбрать, как провести время летних каникул.