Читать книгу Хроники Моокрогга. Изнанка Тьмы. Том 1 - - Страница 3

Во все времена беглецы стремились укрыться в больших городах, дремучих лесах или безлюдных пустынях. Но в единственной пустыне Моокрогга мог скрываться разве что самоубийца, а Хувнтон был самым крупным городом материка. Сейчас безопаснее всего обойти тракт и старыми дорогами пробираться на восток, в Оркрист – там есть вполне реальный шанс скрыться от возможной погони, Верные Степи чхать хотели на любые указы Триумвирата, не выдадут. Вот только зря я что ли когда-то ушел оттуда, зарекшись возвращаться? Остаются дремучие леса Западной Границы, а там уже рукой подать и до Моря. Неплохо бы, кстати, по пути наткнуться на какую-нибудь деревеньку, перспектива загнуться с голоду почему-то не прельщает…

Однако деревеньки все никак не попадались. Пришлось уныло отбиваться от комарья под елкой, доедая почерствелый хлеб и стараясь не думать о том, что больше еды нет. И где ее посреди бездорожья брать – непонятно, охотник из меня как из волка пастух. Я безотчетно дотронулся до болтающегося под рубашкой артефакта. А, чем Бездна не глянет! Хоть отвлекусь.

Призыв никогда не был моей сильной стороной, это вотчина демонологов, но боевой практик должен разбираться в основах любых плетений, даже если не владеет ими в полной мере. И с точки зрения теории с Призывом все было гораздо проще, чем с Ритуалом: прежде чем осчастливить своими приказами какую-нибудь сущность из сопряженного мира, нужно проковырять проход в этот самый мир, на второй ступени – разыскать призываемого, на третьей – заставить явиться в Моокрогг. Согласие самой сущности обычно значения не имеет, что ставит заклинателя в весьма щекотливое положение. Неопытные демонологи сами до трясучки боятся тех, кого вытаскивают в этот мир Призывом, ведь скованные сопутствующими арканами твари могут внезапно освободиться, а то и талантливо прикидываться скованными с самого начала процедуры. А уж в неосмотрительно открытые Врата может заглянуть и кое-кто пострашнее низших демонов или стихийных духов, притом вытолкать непрошеного гостя обратно может быть весьма проблематично, развлечений-то в сопряженных мирах раз-два и обчелся…

Дергон утверждал, что камень в септаграмме заменяет собой все переменные для Призыва, значит можно не вспоминать нужную последовательность жестов и обойтись только словом. Конечно, опытный демонолог материализует призываемую сущность хоть на кончике иглы, наличие высыпанных пеплом или вычерченных жертвенной кровью кругов, квадратов, треугольников и прочих фигур ему совершенно не обязательно. Но мне все же придется поупражняться в художествах – визуальный «якорь» помогает сфокусировать поток энергии. Надеюсь, хоть весь резерв выплескивать не придется.

Я ногой начертил в пыли кривоватую окружность, шагнул в сторону, забрал в кулак чуть теплый артефакт, осторожно направил на него тонкую струйку энергии, и мысленно назвал имя демона. Конечно, ничего не произошло. Слишком мало энергии? Я усилил поток. Потом еще. И еще. Септаграмма стала обжигающе-горячей, кончики лучей засветились оранжевым. Увеличить поток еще на гран. И еще… Подушечки пальцев закололи сотни невидимых иголочек, обжигая кровь, я уже приготовился стать свидетелем столь любимых менестрелями громов, молний и «сотрясений плоти земной», но ошибся. Слабо пахнуло гарью, чуть слышно хлопнуло, к светлеющему небу потянулся узкий огненный луч, распавшийся порталом.

Я разжал руку, отступил на шаг – бывали случаи, когда Призывом цепляло совершенно постороннюю сущность, да и у запланированной могло быть скверное расположение духа, нечего крутиться в зоне поражения.

– Кто нар-рушил… – заворчал было Ашхатор, осмотрелся, потирая трехпалой лапой глаза. – А, это ты.

Ну да, я. Только не надо спрашивать, зачем звал.

– И зачем звал? – зевнул во все клыки Хранитель.

Я нервно хихикнул. Он и правда в совершенстве владеет телепатией или это я так громко думаю?

– Вообще-то, это ты хотел продолжить разговор в более приватной обстановке.

– Справедливо, – согласился демон, свился в широкое кольцо и скрестил передние лапы. – Теперь слушай внимательно, Носящий Печать.

«На заре времени не существовало Сторон, только двуликая ипостась силы, грозная в своей тьме и благородная в своем свете. Вечно Мертвый Адстьярьд и Вечно Живая Леергана дополняли и сменяли друг друга в равновесии, творя то, что потом назовут Моокроггом. Ночь сменялась днем, а день – ночью, шло время, и мир наполнялся жизнью. Избранный самими Вечными правитель долго хранил покой нового мира, но наконец настал его час завещать свое тело Владыке Мертвых и уступить место сыну, наказав не нарушать равновесие Сторон. Однако сын не унаследовал мудрости отца и наказа не выполнил. Равновесие оказалось разрушено, Вечно Мертвый и Вечно Живая сошлись в схватке, перевернувшей и пространство, и время. Адстьярьд победил, Моокрогг погрузился во тьму и холод, а жизнь начала угасать. Правитель, чей дух обретался в чертогах Владыки Мертвых, долго упрашивал Леергану и Адстьярьда забыть о необдуманном поступке своего сына и восстановить согласие Сторон, но они не слышали его. Тогда правитель предложил поделить сотворенный мир поровну. Вечные согласились.

Так родились четыре Печати: белая Вода, зеленая Земля, фиолетовый Воздух и черный Огонь; зримые символы-воплощения обеих Сторон. Первые две были созданы Леерганой, остальные принадлежали Адстьярьду. Но ни один из Вечных не хотел отдавать свои Печати сопернику, потому что не было уже доверия между ними. Недоверием Вечных и был сотворен Престол – камень, породивший свое собственное пространство, в чьи пределы попадут лишь те, кто отыщет Дорогу, а где откроется Дорога – знают только Судьба и Случай.

Престол – один из первых камней, владеющих голосом, волей и памятью, какие встречаются во многих мирах. Его связь с Печатями сильна, но несовершенна, и, покидая Престол, Печати уже не могут вернуться назад без посторонней помощи. Потому Вечные и поручили их воле смертных, пришедших из иных миров и поселившихся на просторах Моокрогга; сделали так, чтобы только они могли отыскать в своем мире Печати и вернуть их на Престол. Так появились Носящие Печать. Однако память смертных коротка, а воля хрупка и изменчива, потому понадобилась сила, способная открыть новому Носящему саму суть его долга.

Для этого Адстьярьд и Леергана создали Хранителей. Из воды вышел благородный единорог и назван был Хранителем Живого Истока – Альварисом. Из земли вышла мудрая змея и названа была Хранительницей Земли Жизни – Ралиссой. Из воздуха вышел могучий грифон и назван был Хранителем Вихря Смерти – Раумсдалле. Но никто не подходил на роль Хранителя Печати Огня, первой из четырех равных, ее сила была слишком велика для любого сотворенного существа. Тогда Адстьярьд призвал на помощь Хранителя Пламени Мертвых, высшего демона Ашхатора, и назначил его стражем памяти четвертой Печати. Начался отсчет времени нового мира. Печати передавались от достойных к достойным, тем, кто, несмотря на свое предназначение способен понять всю важность Равновесия и принять его суть. Так продолжается и по сей день…»

Я несколько раз моргнул, возвращая ясность зрению – рассказывал Ашхатор не словами, а телепатически, скорее транслируя образы напрямую в сознание. Смутные и едва уловимые картинки, тающие сразу, стоит лишь увидеть их.

– Получается, что до Первой Войны этот мир был другим? Сплошные райские кущи, о которых так любят заливать своей пастве дайны? Но даже там нашелся какой-то негодяй, которому спокойно не жилось, – я помассировал двумя пальцами переносицу. – Кем был этот правитель?

– Не знаю, – безразлично шевельнул хвостом демон. – В то время я не интересовался вашим миром. Пришел сюда только во время битвы Сторон, которую вы называете Первой Войной. Мир до нее был другим, но его отражение в глазах Вечно Мертвого и Вечно Живой может отличаться от того, что рассказывают ваши дайны.

– Не буду спорить. Тем более, что о временах до Первой Войны ничего доподлинно неизвестно. Как и о самой войне. Да, случилась какая-то катастрофа, энергетический баланс Моокрогга нарушился, колебания длились шестьдесят лет, а потом произошло внезапное сближение нашего мира с миром Хаоса, повсюду стали появляться разрывы этого пространства. Борьба за выживание объединила все расы, даже эльфы с орками перестали грызться. Через шесть лет все внезапно закончилось, сближение прекратилось, а энергетический баланс начал восстанавливаться. Но шестьдесят шесть лет дисбаланса даром не прошли: немыслимое число погибших и необратимые последствия для самого мира. С некоторыми мы не справились до сих пор. Мертвые Земли, например, наследство Первой Войны. Как и орда магических аномалий, терзающих море и сушу.

– Значит, ваша война длилась шестьдесят шесть лет?

– Возможно и нет, но в принятой всеми хронологии стоит именно эта цифра. А как было на самом деле?

– Не могу сказать, – качнул длинной мордой Ашхатор. – Это не тайна, просто мы меряем время иначе. Для меня все закончилось очень быстро.

– Потому что ты был на стороне победителя, – хмыкнул я. – Но почему Вечные вообще допустили такое?

– Все творения Вечных несовершенны, пусть и каждое по-своему. А Моокрогг был одним из первых миров, вышедших из их рук.

– Похоже на эксперимент, который проводил совет Триумвирата лет пятьдесят назад. На несколько необитаемых островов завезли разные виды морфированных животных и наблюдали, как те адаптируются к местным условиям, в том числе и к магическим аномалиям. В конце концов эксперимент свернули, так как часть живности адаптировалась слишком успешно и решила вернуться в родные края, дабы продемонстрировать экспериментаторам свои новые способности. Больше подобных опытов с аномалиями не ставили. Ну, по крайней мере в Школе про это не рассказывают.

Демон хмыкнул, как мне показалось – с интересом.

– Так значит, я должен вернуть Печать на Престол? В мир, о котором ничего не знаю, включая и то, как в него попасть?

– Первая из четырех Печатей в твоих руках, урожденный Неметона, а значит в этот раз Дорога на Престол начнется на Гребне Скальнарго.

– А поконкретнее нельзя? Гребень Скальнарго – понятие растяжимое. И не всегда безопасное.

– Найти Дорогу – ваша забота. Я могу только указать, где ее искать.

– Отлично. Ладно, надеюсь этот таинственный портал не схлопнется за то время, пока я до него доберусь. И в него не проберется парочка цикутов, чтобы устроить себе роскошный ужин у Престола.

– Пройти этим путем могут только Носящие, Печать – ключ к двери, ведущей на Дорогу. Переход откроется, как только все четыре Печати окажутся рядом с ним. Что будет дальше – я не знаю. Пространство Дороги изменчиво и каждая четверка Носящих проходит свой собственный путь, отличный от пути предшественников.

Я скорчил кислую гримасу:

– Великолепно. А нельзя сперва заглянуть к кому-нибудь из бывших Носящих? Я бы не отказался от чего-то попрактичнее древних сказаний и выспренних пророчеств о конце и начале мира. Может, карта там или совет, на каком постоялом дворе клопов поменьше…

– Увы, – ехидства во взгляде Ашхатора было явно больше, чем сожаления, – твоя предшественница уже покинула этот мир. А даже если бы и нет, разговаривать с ней было бы бессмысленно. После того, как Носящий возвращает артефакт на Престол, его воспоминания постепенно изменяются, то, что имело отношение к судьбе Равновесия, исчезает из памяти. Это относится ко всем, кто волей или неволей соприкоснулся с Печатями, но принадлежит только этому миру.

– Замечательно. А если Дорога не откроется?

– Значит, вам придется найти причину этому.

– Прекрасно. А нет каких-нибудь других способов попасть к Престолу?

– Для Печатей – нет. Механизм Равновесия слишком древний, чтобы его можно было завести новым ключом.

– Потрясающе. Очередной шаманский обряд, в котором обязательно нужно разгуливать голым при полной луне по наезженному тракту, иначе вместо репы в огороде вырастет редиска, – я зло подбил носком сапога жухлый листик. – Знаешь, Хранитель, давай начистоту.

Демон лукаво сощурился:

– Ты не согласен с выбором Печати.

– Нет, не согласен. Возможно, это великая честь для человека и прочая, и прочая, но я не вижу себя в роли героического героя, спасающего мир одним мановением жутко могучего и древнего, но крайней неудобного в обращении артефакта.

Ашхатор медленно качнул мордой:

– Носящий Печать не награждается высочайшей честью из рук Вечных. Он просто исполняет свой долг и уступает его другим.

– Тогда в чем твоя роль? Ну, кроме пересказа преданий о сотворении Престола.

– Я, как и любой из Хранителей, воин последней битвы. Если Равновесие падет, я встану на сторону создавшего мою Печать.

– Но ты же должен помогать мне?

– Смотря, что ты считаешь помощью, – медовые глаза прищурились. – Я не стану охранять твой мешок от воров. Но расскажу все, что ты захочешь знать о своем долге.

– Вообще-то, хранитель – это тот, кто что-то охраняет.

– Правильно. А носящий – это тот, кто что-то несет. Я охраняю знания о Печати, а ты несешь ее на Престол. По-моему, все предельно ясно.

Я досадливо отмахнулся от щерящейся в усмешке морды. Ну, куда уж яснее…

– Это не твой выбор, молодой некромант, – обдал меня горячим дыханием Ашхатор. – Не твой Путь. Не твое слово. Это просто долг.

– И почему же эта священная обязанность досталась именно мне?

– Так решила Печать.

– А она не может ошибиться? – с надеждой спросил я.

– Исключено. Если бы Печати ошибались – этот мир уже бы перестал существовать.

– И что, ни разу за все это время ни один из потенциальных Носящих не отказался тащиться к Престолу?

– Ни один. Итак, твое слово, молодой некромант.

– А от него что-то зависит?

– Конечно, – ухмыльнулся Ашхатор, поднимаясь на задние лапы. – Ты можешь стать первым, кто откажется от долга Носящего Печать.

– И чем мне это грозит?

– Не знаю. Но Вечные наверняка предусмотрели что-нибудь и на этот случай. В конце концов, у смертных много пороков, малодушие в том числе.

Ну конечно, а то прям в Сопредельном мире сплошь примеры для подражания сидят и все человеческое им чуждо. Впрочем, спорить с Ашхатором я не собирался. В конце концов, есть вещи поважнее, чем невысокое мнение о населении Моокрогга одного из демонов сопряженных пространств.

– Хорошо, я согласен. Не каждый день тебе предлагают нелегально проникнуть на Северную Границу, чтобы своими руками пощупать какой-то камень, от которого зависит судьба всего живого.

– Я принимаю твое слово, молодой некромант, – Ашхатор качнул длинной мордой. – Можешь задавать вопросы, если они у тебя есть.

– Спасибо, но мне, как и любому малодушному смертному, лучше думается на сытый желудок.

Хранитель насмешливо оскалился в ответ:

– Тогда до встречи. Ты знаешь, как меня найти. И помни, я служу Печати по своей воле и договору с Вечно Мертвым. Так что шантажировать меня долгом Хранителя и не мечтай.

Я кисло кивнул, жмурясь от яркой вспышки света, поглотившей окрестные деревья. Вот уже и помечтать нельзя.

Короткий стук в дверь спугнул холодную тишину тесной комнатки почти на самой вершине древней башни.

– Входи, Тьелл.

– Господин комиссар, вы были правы, портал в окрестностях Погга не имеет отношения к обычным разрывам пространства. Это нечто иное, но что именно – мне пока не удалось выяснить. Потребуется еще немного времени…

– Не нужно, Тьелл, я догадываюсь, что это такое, – желтые глаза комиссара хищно сощурились.

«Значит, в этот раз жребий выпал нам? Дорога на Престол становится центром притяжения новой вспышки из Мертвых Земель, мы можем дорого заплатить за выбор, сделанный Печатью. Но другого пути нет. Как обычно».

– Мне не удалось застать на месте их штатного практика, но, судя по остаточным следам магии у портала, он тоже заметил искажения, – когтистая рука командора привычно легла на рукоять меча у пояса. – Но не доложил.

– Штатный практик Погга подчиняется Триумвирату, как и любой член гильдии магов. Докладывать нам он и не обязан, это дело исключительно его доброй воли.

– Он работает на нашей территории. И при этом не платит налоги правящему дому. Добрая воля должна бы проявлять себя почаще.

– Думаешь, настало наконец подходящее время пересмотреть условия нашего договора с гильдией? – хмыкнул комиссар.

Командор молча склонил голову:

– Это решать не мне, господин комиссар. Но мое мнение вы знаете. Кроме портала никаких новых искажений пространства не обнаружено. По крайней мере на этой стороне Гребня.

– Для подобного еще слишком рано. И наша задача – сделать так, чтобы эти искажения не появились вовсе. Забирай все свободные патрули под свою руку, Тьелл, и готовь предварительный план обороны. Следить за контрольными точками на оборотной стороне Гребня будет мой гарнизон, отчеты примешь сам или назначь ответственного. О любых нештатных ситуациях сообщать мне незамедлительно.

– Слушаюсь, господин комиссар.

– Не проспи атаку, командор.

Хатр коротко усмехнулся в ответ на привычное напутствие и стремительным шагом вышел из комнаты.

Быстрее всего было добраться до Северной Границы по тракту, но делать крюк ужасно не хотелось, поэтому я решил придерживаться прежнего направления, к тому же старая торговая дорога от Хувнтона к Вильду, официальной столице Запада, считалась одной из самых безопасных в стране. Новенькие деревеньки росли вдоль нее как на дрожжах; можно и деньгами разжиться, и с голоду не сдохнуть, а то еще и напроситься в сопровождение какого-нибудь попутного обоза, чем Бездна не глянет? Точнее, можно было бы, если бы не царящее вокруг безлюдье. Куда все подевались? Уже второе село поражало отсутствием хоть какой-либо жизни. Впрочем, смерти тоже. У меня зародилось подозрение, что и третье поселение будет похоже на своих предшественниц. И оно не подкачало. А поскольку было заметно крупнее – переплюнуло. Никаких следов разбойничьего набега, эпидемии, нашествия нежити и прочих бедствий (включая стихийные). Только ветер перебирает сухие земляные комочки по краям колеи – свежей, наезженной. Ни людей, ни зверей, ни птиц, ни вездесущих насекомых… Что-то тут здорово нечисто.

Я выставил правую руку ладонью вперед, подпер левой, чтобы не дрожала. Осторожно, стараясь не выплеснуть разом весь резерв, повел рукой слева направо, замкнул круг и резким толчком выпустил широкое кольцо энергии. Ну, не такое уж и широкое, конечно, но метров на десять точно хватило. Волна сканирования вернулась в ладонь, я непроизвольно сделал несколько заплетающихся шагов назад, едва не шлепнувшись на задницу. Ого! Мощная отдача, а остаточный магический фон выше моего уровня раза в три! Для аномалии слабоват, для заклятия слишком силен, какой-то аркан? Но выплеск единовременный, никаких провалов, слишком ровный след – скорее всего артефакт очень высокого класса. Не хотелось бы столкнуться с его владельцем. Судя по окружающей обстановке, применяет он свою побрякушку в деструктивных целях и вряд ли воспылает ко мне братскими чувствами.

Я вздохнул, разминая ноющую после отката правую руку – надо было хоть охотничьим ножом разжиться перед побегом. Не говоря уж о коне и нормальных припасах. Расслабился ты за пять лет, северный, нырнул без оглядки в новый омут, а ведь плавать учился в старом. Вот сейчас бы и пригодилось…

Ладно, сокрушаться о собственном головотяпстве будем позже, а пока не лишне осмотреться.

Видимых разрушений нет, фон, даже остаточный, неконтролируемо сильный, материальные объекты на месте – я внимательнее пригляделся к аккуратным бревенчатым домикам по обе стороны дороги. Вон впереди сруб колодца, рядом несколько ведер; ворота поскрипывают одной распахнутой створкой, во вторую упирается оглоблями телега; идиллически спокойно покачивает голыми ветками яблоня; солнце поблескивает на звеньях цепи, растянувшейся от будки до калитки; на заднем дворе развешено белье – часть до сих пор в корзине, словно хозяйка отлучилась на минутку; осыпавшийся сад свешивает ветки через плетеный забор, на кольях лаково блестят свежей эмалью цветные горшки… Стоп. Рановато для листопада. Я снова огляделся, чувствуя, как глубоко в животе зарождается холодок осознания. Поспешно протянул руку к ближайшему деревцу, веточка ломко хрустнула в пальцах, рассыпалась пылью – просто сухая кора, до поры до времени сохранившая форму.

Ульд, Призма Нежити. Редкий артефакт из числа запрещенных, упоминается разве что в старых трактатах, умеет собирать энергию живых существ и преобразовывать ее под нужды хозяина, оставляя после себя лишь пустые оболочки некогда живого. Контролировать Призму может только очень сильный маг. Обычно – темный. Через какое-то время после активации Призмы лишившиеся содержимого оболочки начинают рассыпаться в пыль, не оставляя после себя и следа. Ни живности, ни людей не видно, только растения сохраняют форму – значит, распад уже начался. Мы разминулись меньше чем на двенадцать часов.

Холодок, зародившийся в животе, ледяной волной растекся до кончиков пальцев. Цваард, этого еще не хватало! Ну и что теперь делать?! Обходить? Пешком, толком не зная местности? И, хуже того, без малейшей идеи, куда подевался неведомый злодей? Конечно, лично мне с ним делить нечего, но и становиться непрошеным свидетелем однозначно преступной практики совершенно не хочется – от таких соглядатаев спешат избавиться в первую очередь.

Как любит приговаривать директор Дергон, патетично воздевая указательный палец к небесам: «Мудрый изыщет путь избегнуть схватки». На мудрого я не тяну, но попробовать стоит. Вдруг и получится избегнуть.

Макхар, один из штатных практиков Хувнтона, спокойно кивнул, поглаживая двумя пальцами аккуратную льняную бородку:

– Спасибо, что все так подробно рассказали, уважаемый Арьм, мы обязательно во всем разберемся и накажем виновных, можете не волноваться.

– Уж вы постарайтесь, да, – фыркнул стражник и направился к двери, не переставая ворчать, – а то, как ни происшествие какое магическое, так никто у вас не виноват, даже если свидетелей с полгорода, знаю я вас…

Дверь хлопнула. Молчавший до этого Иллио, темный практик седьмого уровня, фыркнул, заправил платиновую прядь за острое ухо, украшенное тремя золотыми серьгами-кольцами:

– Совсем страх потеряли.

– Горожане и не должны нас бояться, – мягко укорил горячего коллегу Макхар, – мы же не злодеи какие-нибудь. Что говорит ночная смена?

– Не начинай, – поморщился эльф. – Мало мне Дергона с его нотациями, и ты туда же.

– Я всего лишь спросил…

– Ночная смена получила официальный приказ отправиться к южным воротам для усиления гарнизона и предотвращения возможного нападения.

– Какого нападения? – спокойно спросил Макхар, не первый год работающий вместе с западным практиком и успевший притерпеться к его характеру.

– Да никакого, Макхар! – эльф пружиной вскочил на ноги и сделал раздраженный круг по кабинету. – Но стража южных ворот получила такой же приказ.

– Ты его видел?

– Конечно нет! Иначе бы уже отправил этого шутника в Солнечный Колодец, – бледно-голубые глаза Иллио зло сощурились. – Или на виселицу. Бумаги самоуничтожились вместе с вестником, но ни у начальника караула, ни у командира ночной смены не возникло сомнений в их подлинности.

– Загадка, – снова потер бородку Макхар. – Ты сообщил в Дьюкрогг?

– Сам сообщай. Может еще и повышение выслужишь. За бдительность, – язвительно скривился эльф и с размаху плюхнулся в кресло, выбив облачко пыли. Брезгливо сморщил нос.

– Что говорит мастер Дергон?

– Легок на помине.

Макхар вопросительно глянул на западного практика, но тут дверь снова открылась.

– Доброго дня, коллеги, – поздоровался директор Южной Школы, переступая порог. – Кажется, вас уже оповестили…

– Если ты снова свалишь всю вину на моих подчиненных, я за себя не ручаюсь, – угрожающе подался из кресла эльф.

– Не волнуйтесь, мастер Иллио, – подчеркнуто вежливо поклонился Дергон, – у меня и в мыслях такого не было. Я ведь сам отправил студентов в Круг, проверить одну занятную теорию. Конечно, никто не ожидал, что там не окажется никого из дежурных, да и отправлял я только одного оболтуса, хм-м… – директор заметил потяжелевший взгляд коллеги и торопливо замахал руками. – Иллио, клянусь, я не меньше тебя хочу выяснить, что произошло!

– Что за теория? – эльф, не отводя взгляда, снова откинулся на спинку кресла.

– В руки одному из студентов попал любопытный артефакт, довольно древний, описаний подобных вещиц я нигде доселе не встречал, – Дергон занял второе кресло, бросил на подлокотник темно-синий плащ. – И потому решил, что не лишним будет его исследовать. Это могло помочь и самому студенту, добавить ему баллов на выпускном экзамене, и, чего греха таить, послужило бы на благо всей магической науки. Я узнал о случившемся только утром, когда закончил составлять теоретическую базу эксперимента, и поспешил сюда сразу же, как удалось разобраться со школьными делами, эта бюрократия и вурдалака в гроб вгонит, хм-м…

– Значит, ты отправил в Круг Силы двух студентов с неизвестным артефактом, решив в случае чего свалить всю ответственность на ночную смену.

– Я отправил одного, второй просто увязался следом…

– Несущественно. Ты не пошел с ними, прикрывшись делом, которым мог заняться позже. И никто из преподавателей не пошел. Двое юнцов с неизвестным артефактом. В центре высококлассного генератора энергии. В черте города. Ночью. О чем ты думал, а?

– У меня были причины так поступить, Иллио.

– Не сомневаюсь, – эльф резко поднялся на ноги, сдернул с крючка черную с серебристой вышивкой куртку. – Советую придумать побольше этих причин, на суде может пригодиться. Я сам осмотрю Круг. И если найду там хоть что-нибудь подозрительное…

– Иллио, подожди еще минутку, пожалуйста, – мягко позвал Макхар, повернулся к директору Южной Школы. – Со студентами все в порядке, Дергон?

– Это еще одна причина, по которой я пришел, – коротко вздохнул южанин, потер щеку растопыренными пальцами.

Иллио раздраженно поджал губы, но остался в кабинете. Аккуратными движениями принялся собирать длинные светлые волосы в высокий орочий хвост на затылке. Слушал молча, внимательно, лишь блекло-голубые глаза изредка пересекала странная тень, будто легкое облачко затмевало опаленное летним солнцем небо. Макхар молча покачал головой, выслушав коллегу:

– Хранитель Пламени Мертвых? Нам повезло, что на Призыв не явился кто-то менее разумный. И кто бы мог подумать, что в этом выпуске окажется урожденный Неметона… Как думаешь, куда он мог отправиться?

– Насколько мне известно, у Звора не осталось родичей на Севере, – Дергон задумчиво потер подбородок. – Он рос на Востоке, но где именно – я никогда не расспрашивал. Скорее всего, остались какие-то записи в личном деле или же удастся построить поисковый аркан по какой-нибудь вещи, несущей отпечаток его энергетического поля…

Иллио выдохнул короткий злой смешок, расправляя воротник куртки:

– Так ты пришел сюда, чтобы нанять ищеек, Дергон? Хочешь втихую решить это дело, не привлекая внимания дознавателей? И каким же именно образом? Повесишь на своего беглого студента Призыв высшего демона, а потом исключишь из Школы? Или отправишь сразу в Сопредельный мир? Родни у него нет, никто не хватится – идеально. И никаких обвинений в халатности и разбирательств с советом гильдии, которые могут подпортить твою идеальную репутацию идеального директора идеальной магической школы.

– Я не собираюсь ни в чем его обвинять и уж тем более убивать, просто хочу поговорить. Но, если уж ты сам завел речь о законах, то смею напомнить, что проводить любые эксперименты в Круге без надзора студентам запрещено и формально за произошедшее несет ответственность не только мой студент, но и твоя дежурная смена. Даже получив официальный приказ, командир смены должен был доложить об этом не только тебе, но и мне, оставить хотя бы одного дежурного и только после этого отправиться к южным воротам. Мы обсуждали это не один раз, но твои «ночные» продолжают нарушать процедуру. Если бы смена была на месте, ничего бы не случилось.

Бледно-голубые глаза эльфа зловеще прищурились:

– Да что ты говоришь? Напомню-ка и я кое-что. Студент именно твоей Школы вызвал высшего демона в черте города следуя именно твоим приказам. И ты сам в этом признался. Я под присягой повторю каждое слово.

– Я не приказывал ему действовать в обход законов, он должен был дождаться дежурную смену или сообщить мне о возникших трудностях. И это я тоже готов повторить под присягой.

– Великолепно. Расскажешь об этом в каземате Солнечного Колодца.

– Иллио… – попробовал урезонить коллегу Макхар.

Дверь громко хлопнула. Штатный практик вздохнул, бросил на директора Школы сконфуженный взгляд:

– Прости, Дергон. У Иллио… сложный характер.

– Да уж, знаю не понаслышке, – южанин неприязненно поморщился. – До сих пор удивляюсь, как ты его терпишь.

Макхар примирительно улыбнулся. На самом деле у него была веская причина простить эльфу и что-нибудь похуже дурного нрава – десять лет назад именно Иллио спас Бирхеля, единственного сына мастера Макхара, из пасти бильвизов. Конечно, темный практик с Запада был резким, неуживчивым и категоричным, но при всех своих недостатках мог без раздумий рискнуть жизнью ради другого.

– Не могу не согласиться с моим чересчур вспыльчивым коллегой, Дергон, отправить ребят одних было не лучшей идеей. Хорошо, что никто из горожан не пострадал. Со стражей я поговорю, но Иллио пошлет рапорт совету в Дьюкрогг, если обнаружит что-нибудь, на его взгляд, подозрительное. И ради этого даже перешагнет через свою жгучую нелюбовь к бюрократии.

– Я и не собирался ничего замалчивать, Макхар, – с улыбкой замахал руками Дергон. – Пусть пишет, что хочет. Куда важнее сейчас отыскать Звора, пока он не успел вляпаться в какие-нибудь неприятности – один Свет знает, на что еще способен этот артефакт, ни к чему так рисковать. Но до конца выпускных экзаменов я не смогу никуда отлучиться из города. А твой напарник вряд ли согласится мне помочь, он достаточно… хм-м… однозначно это высказал. Я и правда не хочу обращаться к дознавателям, но по одной-единственной причине – в Солнечном Колодце не действует презумпция невиновности, все дела рассматриваются ими с позиции доказанной вины, хм-м, подозреваемого. Не хочется настроить юношу против гильдии. Он ни в чем не виноват, просто немного сбит с толку.

– Пожалуй, ты прав, – штатный практик задумчиво потер бритую налысо голову. – Мелиссар сейчас на Западе, Ирма больна. Остальные эту неделю заняты на приеме, который затеял градоправитель – ожидается много гостей, в том числе и какие-то большие шишки с Восточной Границы, сам знаешь, как Виккил любит пускать пыль в глаза. Но ты можешь поговорить с Бирхелем, он сейчас занимается какими-то историческими изысканиями в библиотеке, наверняка не откажется помочь.

– Спасибо, Макхар, я твой должник.

– Ерунда. Какие счеты между друзьями? Просто будьте осторожны.

– Не волнуйся, я верну твоего сына домой целым и невредимым. Доброго дня, Макхар.

– И тебе, Дергон.

Избегнуть не получилось. Это я понял сразу, как только увидел человека, стоящего на дороге спиной ко мне. На вид ничего необычного – рост немного выше среднего, смолянисто-черные короткие волосы, темно-серые сапоги из чьей-то шершавой на вид, грубо выделанной кожи, и такая же по оттенку рубашка с высоким воротом, черные штаны из плотной холстины.

Я не особо умело попытался просканировать незнакомца на предмет его специализации, с удивлением понял, что он совершенно ее не маскирует, но на этом приятные сюрпризы закончились. Маг оказался темным, при этом стихийным, а уровень я даже просчитать не смог. Плохо. Очень, очень плохо. Скорее даже отвратительно.

По затылку, где-то под волосами, забегали мурашки, растеклись волной по вискам. Я тряхнул головой, прогоняя хорошо знакомые ощущения (не до того!), остановился, не доходя нескольких шагов до незнакомца:

– Э-э-э… добрый день, уважаемый.

Мужчина обернулся, чуть сдвинул темные брови. Скорее всего северянин с примесью западной крови: характерные резкие черты лица, острые скулы и по-эльфийски яркие зеленые глаза. Из оружия только нож в потертых ножнах на поясе. В правой руке незнакомец держал хрустальную полусферу размером с ладонь, в которой я с нарастающей тревогой опознал пресловутую Призму Нежити.

Я сделал шаг назад, он – вперед, губы дрогнули в змеиной улыбке, но глаза остались холодными, цепким взглядом обшаривая меня с ног до головы. Взгляд задержался на груди, изучая выбившуюся из распущенного ворота Печать.

– Любопытно, – мужчина выставил в сканирующем пассе левую руку, запястье которой сжимал широкий кованый браслет с подвеской – змея, обвивающая меч. По моей спине пробежала волна липкого жара от прикосновения чужой магии, я торопливо попытался соорудить ментальный Щит, но незнакомец закончил раньше, чем я добрался до середины плетения. – Еще любопытнее. Черная Печать на этот раз досталась магу? Более того, урожденному Неметона? Воистину грядет что-то пострашнее падения Равновесия, раз этот жребий выпал Мечу Севера.

– Э-э-э… – я на всякий случай сделал еще один шаг назад.

Проклятье! И с кем же меня столкнули паршивка-Судьба и негодяй-Случай?! Виски и затылок снова щекочуще закололо, я покосился влево, вправо, но ничего не заметил. Странно…

– Впрочем, упускать такую возможность глупо, – невозмутимо продолжил мужчина, переложил Призму в левую руку. Простое серебряное кольцо на указательном пальце его правой руки засветилось бледной бирюзой, в хрустальной глубине артефакта ответно сверкнула крошечная золотистая звездочка. – Знаешь этого человека?

Я нервно вздрогнул и резко втянул ноздрями пряный от цветущих трав воздух. Перед внутренним взором калейдоскопом цветных линий вспыхнуло какое-то пятно, постепенно сложилось в нечто, похожее на узор разноразмерных окружностей, растеряв большую часть красок. Что за…

– Рисунок… энергетического поля? – пробормотал я, пытаясь одновременно следить и за внешним, и за внутренним зрением.

– Да уж точно не карта Недр, – пренебрежительно фыркнул незнакомец, щелкнул пальцами, привлекая мое внимание. – Ну? Знаешь или нет?

– Н-нет… – я помотал головой, избавляясь от цветных пятен перед глазами. Невероятная техника работы с чужим сознанием, дознаватели гильдии молиться на этого парня должны! – Точно нет.

– Жаль. Но попытка не пытка. Впрочем, он мог и сдохнуть, за столько-то лет, – маг снова перекинул Призму в правую руку и отвернулся, будто в одночасье потеряв ко мне интерес.

Ну и прекрасно. Читать проповеди на тему «не убий ближнего своего» я точно не собираюсь, как и грозить всеми карами гильдии – пусть Триумвират сам разбирается. Или Храм. Или силы местного правопорядка. Хотя на месте последних я бы не приближался к владельцу Призмы Нежити на арбалетный выстрел. Проклятье… Это ж надо было так опростоволоситься… Хотя, обычный практик вряд ли вообще заметит что-то неладное – некромант, из-за специфики своего дара, куда чувствительнее к эманациям смерти, чем другие маги. А в Оркристе возможностей развить это чутье хватало.

По затылку снова прокатились мурашки – да знаю, знаю! А с виду вполне себе обычный человек… И, честно говоря, это тревожит еще больше. Незнакомец уже покинул мир живых, но, судя по шалостям с Ульд, ухитрился сохранить способности к магии. Случай не то, чтобы уникальный, но упоминающийся в учебниках по практической магии с пометкой: «По возможности в противодействие не вступать». Конечно, в тех же учебниках пишут, что после смерти часть магических способностей бесследно исчезает, но бывают и исключения из правил. Не хочется мне почему-то устраивать полевые испытания возможностям мага, так легко управляющегося с Призмой Нежити. Вроде попадалась мне на глаза какая-то тропинка в обход этой бесами клятой торговой дороги… Лучше уж потерять несколько часов, чем жизнь.

– Стой.

Я замер, не успев сделать и шага. Незнакомец вновь повернулся ко мне. Любопытный ветерок закрутил крошечную пылевую воронку на дороге и юркнул в траву. Какая-то пичуга рассыпала звонкую трель. В зеленых глазах северянина блеснули смешливые искорки:

– Догадался, наконец. Не знаю, кто сейчас директор Гитской Школы, но на месте совета я бы выгнал болвана взашей – его студенты даже в своем профиле умудряются вести себя как слепые котята перед миской молока.

– Я учился в Хувнтоне, – невесть с чего огрызнулся я. – И почувствовал сразу. Просто… не связал эти ощущения с… вами.

– Хувнтон ничем не лучше, – пренебрежительно отмахнулся маг. – Хотя странно, что урожденного Севера занесло к южанам.

– Так получилось.

– Любопытно было бы послушать. Но сперва к делу. Хочу заключить с тобой договор, Меч Севера. Мы оба выиграем от этой сделки.

– И… что выиграю я? – попытка не показать овладевшее мною изумление провалилась, но я честно пытался.

Губы незнакомца вновь тронула змеиная улыбка:

– Я помогу тебе добраться до Гребня Скальнарго. Добраться живым. Мне кажется, это не самая плохая цена.

– Откуда вы знаете, что мне вообще туда нужно?

– Потому что в этот раз именно там открывается Дорога на Престол.

– Предположим… И где гарантия, что я действительно получу обещанное?

– Мое слово.

– Думаете, я ему поверю?

– Думаю, да. Маловероятно, что кто-то другой предложит тебе то же, что и я. Даже Ашхатор. В конце концов, он Хранитель Печати, а не твой личный советник. Как и любой высший демон делиться своими богатствами не любит, а к богатствам причисляет и знания, которые доверил ему Вечно Мертвый. Конечно, если ты будешь задавать правильные вопросы, ответить на них ему придется, но, поверь, за три с лишним тысячи лет этот чешуйчатый прохиндей научился виртуозно избегать подобных разговоров. К тому же он вряд ли сумеет сделать из тебя что-то хотя бы отдаленно похожее на боевого практика.

Я нервно попятился. Похоже, этот мир окончательно сошел с ума. В нормальном мире не может водиться нежить, чьей хрустальной мечтой является сохранение жизни мага, призванного уничтожать подобных ей существ.

– Зачем вам это?

– Мне выгодно существование этого мира. Такая причина устроит?

– Если она истинная.

– Вполне. Итак, твое слово, Носящий Печать.

– Э-э… Мне… э-э… надо подумать.

– Сколько угодно, – пожал плечами собеседник. – Надумаешь – позови. Мое имя Вилл-Орм.

Искрой в тумане блеснула Ульд. Я поспешно шарахнулся подальше от артефакта, но северянин не собирался с жутким хохотом уволакивать меня в Бездну. Просто открыл портал, в который и удалился.

Примерно через час я ворвался под свод деревьев и устало плюхнулся в траву. Спина ныла, в голове полный кавардак, скудные припасы вопиял к пополнению своих рядов. И если треклятый маг со своей хрустальной побрякушкой обскакал меня, следующие деревни наверняка тоже обезлюдели. С другой стороны, денег все равно считай, что и нет, а сыр или хлеб – не энергоемкий объект, распаду подвержены в меньшей степени, чем что-то однозначно живое, подвижное и тем более теплокровное… Но заниматься подобным мародерством тянуло еще меньше, чем практиковаться в плетении силков или рыбалке с подручными средствами. И вовсе не из-за опасения подхватить афтершок от действия Призмы – остаточное воздействие артефакта, даже такого мощного, как Ульд, гораздо слабее прямого, контрзаклинание и первокурсник подобрать успеет. Скорее, какой-то внутренний блок, которому не учили в Оркристе – Верные Степи не привыкли упускать выгоду, нигде и никогда, даже такую. Какая польза от пропавших впустую продуктов? Исчезнувшим жителям они уже точно не пригодятся.

Я повертел в руках почерствевшую краюху, вернувшись мыслями к личности, повинной в этих массовых исчезновениях. Если следовать современной магической классификации, то Вилл-Орм скорее всего ревенант, аэдэр кхаар на темном наречии Севера, «живущий чужую жизнь». Но это всего лишь общая характеристика, объясняющая столь активное посмертие северного мага. А вот детали… детали могут разниться. Среди ревенантов много уникальных образцов, обладающих только им свойственными способностями и умениями. И угадать, что за образец достался мне невозможно.

Вилл-Орм… Имя незнакомое, но однозначно древнее. Вторая часть точно северная, «орм» по-хатрски «змей». А вот первая… Эльфийское «виллар»? Хатрское «вьеллу»? «Валлаир», внезапно понял я, «кольцо» на темном наречии Севера. Значит, Вилл-Орм на всеобщем – «свернувшийся змей». Больше похоже на прозвище, чем на имя, ну, разве что амбициозностью родители мага не уступали самому лорду наместнику Севера.

Я хлебнул из фляги и со вздохом растянулся в траве. Потом ругнулся и снова сел, стараясь не обращать внимание на разом застонавшие мышцы.

На Призыв пришлось потратить почти весь оставшийся резерв, а учитывая, что оставалось там едва ли на четверть – мне позарез нужен хоть какой-нибудь Источник. Или недельный отпуск на островах, где можно спокойно дождаться, пока энергия восстановится сама, не рискуя при этом столкнуться за поворотом с очередным выходцем из Бездны.

– Ты не выглядишь сытым, – ехидно осклабился Ашхатор. – Придумал что-то и на голодный желудок?

– Угу, – мрачно буркнул я. – Кто такой Вилл-Орм и откуда он все знает? Обо мне, о тебе и о Печати.

– Что он тебе предложил?

– Хэй, я первый спросил!

– Этот вопрос не касается Равновесия, – махнул когтистой лапой демон.

– Еще как касается! – возмутился я. – Если меня подкарауливает на дороге какое-то буйное умертвие с раритетным артефактом и пытается делать предложения, от которых сложно отказаться!

– Да, это в его духе, – хмыкнул Ашхатор и снизошел до объяснений. – Вилл-Орм – один из посвященных Тахарьеона, владыки Сопредельного мира. Он не входит в Совет Тьмы, но, очевидно, сейчас знает то же, что и трое иерархов: Печати снова оказались в мире смертных, а Дорога откроется на родине того, в чьих руках первая из четырех.

Да уж, режиму секретности операции «Равновесие» позавидует и тайная служба короля! Проще уже повесить на шею табличку «Кандидат в герои Моокрогга и сопряженных миров» и требовать скидку на постоялых дворах, может хоть какой-то прок выйдет.

– И кто еще об этом знает?

– Кто-нибудь из светлых, например, члены Большого совета мира Теллерва – взгляд Ашхатора внезапно стал очень цепким. – Во всех мирах могут быть те, кто знает, как выглядят и что собой представляют Печати. И у тех, кто это знает, могут быть свои взгляды на важность Равновесия. И на роль Носящих в этом.

– Они могут нам помешать? – насторожился я.

– Они могут попытаться вам помешать, – уточнил Хранитель. – А удастся им или нет – зависит от вас. Я, как и любой из Хранителей, готов к последней битве Сторон.

– Я думал, наша задача – не допустить этой битвы.

– В том числе. Печати не должны попасть в чужие руки, молодой некромант.

– Надеюсь, остальные трое это тоже знают, – буркнул я. – И, надеюсь, Вилл-Орм не из тех таинственных негодяев, которые спят и видят, как бы воткнуть нам в колеса палку посучковатее.

– Не из тех, – подтвердил демон тоном «а из других», но я решил не лезть в дебри, нахождение в которых мне вряд ли понравится. – Что он тебе предложил?

– Сказал, что страсть как обожает этот мир и весьма расстроится, если затея с Равновесием провалится. Потому готов предоставить мне посильную помощь.

Демон чуть прищурил медовые глаза, раздумчиво двинул нижней челюстью, потом медленно кивнул:

– Это не запрещено.

– А что может быть запрещено?

– Никто из иерархов сопряженных миров не должен вмешиваться в судьбу Равновесия, иначе договор с Вечными будет нарушен и начнется новая битва Сторон. Вилл-Орм не иерарх и не вассал никому из Совета Тьмы, он свободен и подчиняется только собственной воле. И может предложить тебе свою помощь, если захочет это сделать.

– И сдержит клятву?

– Слово Севера не теряет своей силы, даже если тот, кто дает его мертв.

– Звучит многообещающе.

– Ты сам северянин. И сомневаешься?

– Видел слишком много примеров того, как удобно нарушать подобные клятвы.

– Если не веришь мне, можешь спросить у самого Тахарьеона. В конце концов он знает своего посвященного лучше нас обоих.

– Отличный план, – фыркнул я. – Жаль, неосуществимый. Даже если мне каким-то чудом удастся открыть переход в Сопредельный мир, я не продержусь там и минуты. Это не особенно подходящее для живых пространство, а я не адепт, чтобы компенсировать все недостающее при помощи магии. И не верховный шаман орков, чтобы пытаться просочиться туда в виде духа.

– Ты многого о себе не знаешь, молодой некромант, – лукаво глянул на меня Ашхатор. – Что ж, если дело только в силе, я открою для тебя переход. В конце концов, это в интересах Равновесия.

– Стоп-стоп-стоп! Я чего-то не знаю? Чего именно?

– Это не имеет отношения к Равновесию, так что отвечать я не обязан, – пакостливо заухмылялся чешуйчатый гад, поднимаясь на задние лапы.

– Это куда важнее Равновесия, это имеет отношение ко мне!

– Ты все узнаешь сам, когда придет время.

– И когда оно придет?!

– Ты готов?

– Нет! Постой!

– Ты встретишься с Тахарьеоном один на один. Не спеши со словами, северянин, первая ошибка может стать для тебя последней. Помни кто перед тобой, каждую минуту. И не забывай, что за любую услугу придется платить. Быть может не сейчас, но позже – непременно придется.

– Я никуда не пойду, пока не услышу ответ!

– Чтобы попасть обратно тебе нужно будет снова войти в эту рощу. Удачи, Носящий Печать. Я буду ждать тебя здесь.

Перед глазами взорвалось звездное небо, желудок ухнул куда-то в пятки, но ощущение падения в никуда исчезло так же стремительно, как и появилось. Голова кружилась, но ноги стояли на твердой земле, зрение бесстрастно докладывало, что окружает меня теперь не безымянная рощица, а серая каменистая пустошь, щербящаяся камнями и скалами, протыкающими низкое небо. Мутное зеленоватое солнце безуспешно пыталось разогнать грязное кружево облаков. Впереди слева высился какой-то валун и, после недолгих колебаний, я направился туда, на ходу пытаясь разобраться в ощущениях. Легкий мазок ветра по щеке, скрип серого песка под сапогами, стремительно летящие по небу облака – все это было настолько реальным, что могло свести с ума. Быть того не может! Каким, Бездна меня сожри, образом я мог здесь оказаться, да еще и «во плоти»?! И почему не испытываю от этого никаких неудобств? Может это все-таки сон? А реальности пейзажу добавляет мое собственное сознание, привыкшее окружать себя звуками и движением? Возможно, ветер и песок – это всего лишь иллюзия, бесконтрольно созданная мозгом, а я стал жертвой специфического чувства юмора Хранителя Пламени Мертвых? М-да, обхохочешься. Вот проснусь и посмотрим, кто будет смеяться последним.

Выбранный ориентир вблизи оказался похож на некое подобие кресла – здоровенный кусок серого камня с плоским шлифованным сидением и высокой спинкой. Рядом, привалившись спиной к «подлокотнику», стоял мужчина неопределенного возраста с длинными белыми волосами. Высокие, почти до колена, сапоги с серебряной оковкой по носку, аскетично-черная одежда, серебристое навершие меча на поясе слева. Внешность вполне себе человеческая, а вот сложение на порядок внушительнее. Никаких тебе рогов, клыков или раздвоенного хвоста, вопреки всем бестиариям Храма. Столкнешься в лавке и не поймешь на кого напоролся.

Льдисто-белые колючие глаза без зрачков встретились с моими, заставив вздрогнуть от неизмеримой беспредельности взгляда, свойственной высшим иерархам сопряженных пространств. Я внезапно всем существом осознал, что пришел на эту встречу один и без помощи Ашхатора вряд ли сумею вернуться. Сердце обдало холодом, в горле согласно пересохло.

– У тебя много вопросов, смертный. И ты был достаточно смел, чтобы прийти ко мне безоружным.

Я внутренне содрогнулся, представив, как наскакиваю на владыку Сопредельного мира с дубиной наперевес, а тот, не в силах устоять перед моей вселенской мощью, сползает со своего каменного седалища, истерически хохоча. Губы Воплощенной Смерти внезапно тронула мёрзлая улыбка. Ох, вот только этого не хватало – я даже не почувствовал его вторжения в сознание!

– О чем ты хотел спросить меня, смертный? Послушать рассказ о том, с кем столкнула тебя Судьба? Он в силах сам ответить на твои вопросы, для этого вам не нужен посредник в моем лице.

– Но разве он действует не по вашему слову, Великий? – я на всякий случай использовал самое нейтральное обращение к иерархам сопряженных пространств. Без должной субординации такие личности тебя как минимум не будут слушать, а как максимум – пришлепнут словно спесивую мошку.

– Нет.

– Значит, он действует только по своей воле?

– Я не могу поклясться в том, чего не знаю. Скажу лишь, что эта воля не моя.

Конечно, иерархов в сопряженных пространствах хватает. И каждый из них ведает определенной сферой, иногда тесно сплетающейся со сферой «коллеги», но все равно имеющей какие-нибудь отличительные особенности. Разделение по «сферам ответственности» не имело никакой сакральной подоплеки, как и не преследовало цели занять руки шатающегося без дела иерарха. Не иерарх порождал явление – явление порождало иерарха. Воплощая в зримой форме того, кто изнутри видел и понимал суть явления-прародителя, досконально разбирался в его законах, мог регулировать интенсивность и масштаб его проявления.

– Но могу ли я доверять его слову, Великий?

Тахарьеон шевельнулся, пожал плечами, черен меча у пояса поймал и отразил тусклый блик зеленоватого солнечного диска:

– Доверие – это сила перед лицом друга и слабость перед лицом врага. Можешь ли ты доверять моему слову, смертный?

Я вовремя вспомнил о предупреждении Ашхатора и прикусил язык, не сболтнув очевидную глупость: сомневаться в слове иерарха сопряженного мира чревато крайне неприятными последствиями, велика вероятность, что сожалеть о поспешных выводах ты будешь уже посмертно. Похоже, Тахарьеона устраивало мое молчание, дожидаться ответа он не стал:

– Невозможно измерить глубину пропасти, не бросив в нее камень. Если ты поверишь слову этого человека и ошибешься – ты будешь сожалеть. Если не поверишь и ошибешься – будешь сожалеть не меньше. Но если ты не примешь никакого решения – никогда не узнаешь, к чему оно могло привести.

Я медленно кивнул. Лучше сделать и пожалеть, чем не сделать и пожалеть. В конце концов, я готов к худшему. И если готов напрасно, будет вдвойне приятно это признать. Губы иерарха дрогнули в подобии улыбки, смысл которой невозможно было разгадать:

– Ты найдешь путь назад, если пришел сюда сам, смертный. И обретешь новое знание, если выйдешь отсюда.

– А могу и не выйти? – я пытался сохранить хотя бы видимость спокойствия. Но, похоже, меня видели насквозь.

– Ты можешь решить, что твой долг слишком велик для тебя.

– Но, похоже, кроме меня его не выполнит никто. Так что придется вернуться.

– Кровь Севера, – льдисто-белые глаза чуть прищурились. – В твоих руках личная Печать Вечно Мертвого. Это большая ответственность для любого из обитателей сопряженных миров.

– И для вас тоже? – брякнул я раньше, чем успел прикусить язык, но иерарх великодушно не стал развоплощать меня к мракобесам.

– Для всех. Но мы не будем говорить о твоем долге. Любое мое слово может стать камнем, который стронет лавину.

Интересно, что насчет тех слов, что уже прозвучали? Они не столь важны? И где вообще критерии важности слов в данном случае? Проклятье, если Тахарьеон и сейчас копается в моем сознании – мне конец… Может, отвлечь чем?

– Честно говоря, я удивлен, что сумел продержаться в вашем мире так долго, Великий. Не будучи при этом мертвым. Или адептом Тьмы. Или духовной проекцией, если вам знаком этот термин.

– Если он знаком тебе – то знаком и мне.

Это намек на осведомленность обо всех и вся или напоминание о возможности поковыряться в моем сознании в любое время? Хотелось бы первого, но исключить второе тоже, увы, нельзя.

– На самом деле ничего удивительного в этом нет, – легонько пожал плечами Тахарьеон. – Меч Севера – обоюдоострый клинок, одно острие которого способно разить в твоем мире, второе – в моем. Ты не владеешь своим оружием, но даже скрываясь в ножнах оно источает силу.

Да, Ашхатор говорил, что я многого о себе не знаю. Но на лекциях об аномальных случаях развития дара нам даже не намекали ни на что подобное. Тайное знание, доступное лишь хатрам? И высшему иерарху мира мертвых, что не может не настораживать.

– И как это оружие можно… извлечь? – осторожно спросил я, в целом не надеясь на ответ.

– Об этом пусть расскажет тот, кто его ковал.

Значит, все-таки хатры. И таинственного кузнеца наверняка стоит искать ближе к верхушке их военно-магической иерархии. Как бы не пришлось идти на поклон к самому лорду наместнику, вряд ли после Десятой войны он питает пламенную любовь к людям, пошлет еще туда, где и дракон не летал… Но для начала надо вообще добраться до Северной Границы и, желательно, не в конце зимы. Ашхатор вряд ли согласится прокатить меня на своем горбу до Скальнарго, а конем разжиться негде. Надеяться, что у пока что неизвестных мне соратников окажется при себе телега? Попытать силы в славной, но порицаемой законом профессии конокрада? Или пойти еще на какую-нибудь сделку с совестью? Или… не с совестью?

Ашхатор говорил об услугах, за которые рано или поздно придется платить, но вот было ли это предупреждение или намеком? Проклятье. Вот любят же напустить тумана, а ты потом тыкайся в стены, как слепой котенок! Я аккуратно переступил с ноги на ногу, лихорадочно перебирая в памяти все, что за пять лет учебы слышал о правилах заключения договоров с представителями сопряженных миров. Не всегда сделки завершались к обоюдной выгоде, но чаще всего проситель получал то, что желал. Воплощенная Смерть держал слово. И ценил это умение в других. Но что он попросит взамен? И когда?

«Не выйдешь в поле – не дойдешь до Моря», как говорят орки. Да и что может понадобится от меня владыке Сопредельного мира? Голова правящего монарха? Души тысячи девственниц? Чертеж особо дальнобойной катапульты? Впрочем, ни одно из трех не стоило того зрелища, что я удостоился, стоило только озвучить свою просьбу. Не каждый может похвастаться тем, что смог удивить самого Тахарьеона.

– Ты просишь меня о помощи? – на всякий случай уточнил высший иерарх, пытаясь что-то рассмотреть в моих глазах.

Выдержать столь пристальный взгляд оказалось непросто, я мучительно задержал дыхание и кивнул, боясь сболтнуть что-нибудь еще более лишнее.

– Думаю, это не возбраняется, – Воплощенная Смерть немного помолчал, все еще меряя меня взглядом, а потом отвернулся и зашагал прочь, коротко бросив через плечо: – Идем.

Я не стал мешкать. Глыба каменного трона медленно уменьшалась за спиной, впереди показалась кучка чахлых деревьев, оплетенных сизым полотнищем тумана – Ашхатор проецировал картинку рощицы, где меня угораздило с ним встретиться. Под деревьями что-то копошилось. Странно, я не помню, чтобы на поляне кто-то был, кроме нас двоих. Подойдя ближе, я различил размытый силуэт. Ног было явно больше двух… Внезапно из тумана, перепугав меня до полусмерти, вынырнула красноглазая лошадиная морда. Я охнул и отскочил. Лошадь фыркнула, мне показалось – насмешливо.

– Это Скьяффирд, – уже привычно ровным голосом произнес Тахарьеон из-за моего плеча. – Он будет твоим до тех пор, пока ты не завершишь ритуал на Престоле. Если примешь этот дар, то взамен должен будешь выполнить мою просьбу, когда я того пожелаю. Согласен ли ты, смертный?

Думаю, уточнять подробности договора бесполезно. А то и опасно. Да и что он может от меня потребовать, в конце-то концов? Человеческие души иерархам Сопредельного мира без надобности, денег у меня и так нет, а от хлебной, но весьма ограниченной в свободе воли должности вассала можно и отказаться – не возбраняется, если готов встретиться с последствиями. Как-нибудь выкручусь. Да и выбора особо нет.

– Да, Великий. Я согласен.

– Север дорожит своим словом. Надеюсь, мне не придется убедиться в обратном.

Золотые лучи ослепительно яркого солнца танцевали на безупречно зеленом лугу, как на поверхности идеально отполированного изумруда. Траву не тревожил ветер, игра света была больше иллюзией, отражающей внутреннее смятение четверых, собравшихся на поляне мира Теллерва.

– На месте твоей наставницы, я бы отправила тебя в Хаос, вести учет поголовья демонов, – этому мелодичному голосу совершенно не подходило недовольство, звучащее в нем в эту минуту. Но сдержать эмоции оказалось сложнее, чем она думала. – Мы столько времени хранили нейтралитет с темными, а твоя выходка может все разрушить!

– Не будь так строга к ученице, Сури, – сидящий рядом бородач добродушно усмехнулся. – Тогда под рукой у Сопредельного мира была целая армия. А сейчас и от самого Совета Тьмы осталось всего трое: лентяй Фаргдалл, тратящий слишком много времени на размышления и потому до сих пор не ставший высшим иерархом, предатель Гриммсворд, ослепленный собственной ненавистью, и Тахарьеон, уже разок побывавший в нашем плену.

– Среди их вассалов и посвященных может скрываться тот, кто станет четвертым, – негромко добавил последний советник, прячущий лицо под серебряной маской с прорезями для глаз и рта.

– Это дело не сегодняшнего дня, и даже не завтрашнего, к тому же с каждым годом клевретов у Сопредельного мира становится все меньше, – беззаботно отмахнулся второй. – Ты слишком долго следишь за темными, Тейз, и потому стал видеть все в черном свете.

Он от души рассмеялся собственной шутке, золотые солнечные блики зайчиками запрыгали в короткой рыжевато-русой бороде. Сури нахмурилась, поправила тонкими пальцами золотистый шелковый плащ, закрывающий одно плечо:

– У тебя есть шанс оправдаться. Или я расскажу о твоем самоуправстве твоей наставнице Миллиоре и уже она решит, как поступить. Ты ведь потому и обратилась к Малому Совету, что боишься ее гнева, не так ли?

– Я обратилась к Малому Совету, потому что это быстрее, чем собирать Большой. И ваши решения имеют такой же вес. Я понимаю, что мой поступок может иметь неприятные последствия, поэтому и пришла к вам. Я хочу все исправить. И помочь мне можете только вы.

– Разумно, – одобрил бородатый Бахрул. – Говори, старшая ученица. Мы выслушаем. И вынесем справедливое решение.

– Какое-то время назад я заключила договор с человеком, светлым магом из Моокрогга. Он мечтал принять Знание Теллерва и ему нужен был кто-то вроде… советчика.

– И что могла дать этому человеку ты, старшая ученица? – выражение лица под маской не разгадать, но голос Тейза стал на пол грана холоднее, чем обычно. – Знанием распоряжаются только высшие иерархи, только они дают согласие на то, чтобы это Знание получили обитатели сопряженных миров. И только им открыто, что скрывает в себе Знание. Как твоя наставница вообще допустила подобный договор?

– Она ни о чем не знала!

– Теперь у меня появились вопросы к самой Миллиоре.

– Брось, Тейз, – вмешался Бахрул, дружески похлопал наблюдателя по плечу. – Ты и вправду слишком долго общаешься с темными, стал таким же подозрительным. Ученице просто стало интересно, как живут обитатели других миров, и она немного поболтала с человеком, вот и все. Правильно?

– Так и есть, господин Бахрул. Конечно же я ничего не могла рассказать ему о Знании, и предупредила об этом, но мы не стали расторгать договор. Несколько раз я отправляла к нему стихийных духов, чтобы помочь в его занятиях магией, а иногда расспрашивала о Моокрогге. Он же задавал мне вопросы о нашем мире, о его иерархии, обитателях и магических практиках. Я рассказывала в меру сил. Но ничего запретного или способного навредить Теллерва, клянусь, господин Тейз!

Под серебряной маской гулко хмыкнуло, но угадать истинные чувства наблюдателя было невозможно.

– Мы верим тебе, ученица, продолжай, – покровительственно кивнул бородатый иерарх.

– И сейчас этот маг снова попросил отправить одного из стихийных духов в свой мир. Сказал, что должен предотвратить какую-то опасность, а для этого нужно проследить за кем-то из обитателей Моокрогга, а после задать ему несколько вопросов. Я и понятия не имела, что в этом деле окажется замешан Носящий Печать!

– Но он оказался замешан, – вступила в разговор Сури. – И, если твой стихийный дух причинит ему вред или каким-то образом исказит планы Вечных, темные сочтут это нарушением договора и ответят нам силой, у которой найдутся союзники и помимо клевретов из Моокрогга. Ты же не хуже меня знаешь, что ни один из сопряженных миров не имеет права вмешиваться в дела, касающиеся Равновесия Моокрогга!

– Не горячись, Сури, ученица сделала это не по своей воле, она ведь тоже скованна договором с тем магом и не может его нарушить. В отличие от темных, мы не переступаем через клятвы.

Старшая ученица Миллиоры едва заметно вздрогнула и чуть изменилась в лице, но быстро взяла себя в руки, постаравшись, чтобы никто из советников ничего не заметил. За двоих можно было поручиться, но Тейз… Маска наблюдателя слишком надежно скрывала его лицо. Оставалось надеяться, что и он не увидел ничего подозрительного.

– Все так, но, боюсь, Тахарьеон не примет этот аргумент в качестве оправдания, Бахрул.

– Так не будем давать ему повод требовать эти оправдания!

– Если бы все было так просто…

– Все и так просто, Сури! Темных всего трое…

– Но в любой момент может стать четверо, – в голосе Тейза на долю секунды проскользнула тонкая иголочка инеистой вьюги, чуждой самой идее мира Света За Туманом. И так же стремительно растаяла, оставив после себя лишь легкий привкус свежести несуществующему ветру. – И, если ты и дальше будешь забывать об этом, Бахрул, горько пожалеешь.

Я открыл глаза и заморгал, морщась от яркого солнечного света. Уже неплохо. Приподнявшись на локте, покрутил головой. Слева ничего необычного не обнаружилось, зато справа черной глыбой щипал траву Скьяффирд, рубиновые огоньки глаз влажно блестели. С четвертой попытки мне все же удалось принять долженствующее положение. Конь внимательно и, как показалось, не без злорадства наблюдал за моими выкрутасами, стоя боком и изогнув шею, чтобы лучше видеть.

– Хватит скалиться! – я замахнулся кулаком на насмешника.

Скьяффирд грозно топнул тяжелым копытом и развернулся ко мне грудью. Серебристую боевую сбрую оплетал незнакомый узор, но буквально через секунду кольчужная сетка исчезла, оставив на коне простое кожаное седло и уздечку с широкими кольцами – червлеными, сталь покрывал рунический узор черточек и точек. И все это – без малейшего колебания энергетического фона вокруг!

– Ого! – от неожиданности я отпрянул, чуть не хлопнувшись на спину.

– Ты заключил договор с Воплощенной Смертью, – голос Ашхатора болезненным эхом отозвался в голове.

Я развернулся, перебирая по траве руками. Демон щурил на солнце оранжевые глаза, заинтересованно разглядывая Скьяффирда. Конь в ответ грозно фыркал и скалился.

– Да, знаю, выменять коня на кота в мешке – не самая разумная сделка. Но обстоятельства складывались слишком уж… соблазнительно.

– Так чаще всего и бывает, – согласился демон. – Не вздумай нарушить слово, северянин. Тахарьеон – не самый приятный враг для смертного, – и помолчав, добавил: – Для бессмертного, впрочем, тоже.

– Надеюсь, такая помощь не входит в перечень запрещенного Вечными?

– До сих пор никто из иерархов не совершал ничего подобного, поэтому я не могу тебе ответить. Но ты сам обратился к Тахарьеону за помощью, он не предлагал тебе ее. Значит, спрашивать Вечные должны с тебя. Если, конечно, пожелают.

– Надеюсь, у них найдутся дела поважнее, чем гоняться за мной с вопросами.

Или чем похуже… Пополнить ряды своих злопыхателей парочкой бессмертных, умеющих творить миры, почему-то очень не хочется.

– Чем быстрее ты разыщешь троих Носящих Печать, тем больше у вас шансов завершить ритуал, молодой некромант. В этом мире у Печати нет никакой особой силы, это просто камень, оправленный в металл и содержащий в себе толику магии. Его можно уничтожить. И последствия этого сложно представить даже мне.

– Помню, помню, великая битва Сторон и прочее, – я повертел головой, разминая затекшую шею. – Лучше скажи, как мне искать остальных. Можно использовать для этого Печать, например?

– Печать создана только для одного ритуала, – разочаровал меня демон. – Оказавшись на Престоле она отдаст ему свою силу. В этом мире одна Печать может почувствовать другие Печати, но только если окажется рядом с ними.

– В общем, никакого толку от этой побрякушки нет, – я поддел пальцем цепочку на шее. – А среди Носящих все обладают магическими способностями?

Искать коллег по ремеслу гораздо проще, чем подбегать к каждому встречному-поперечному на тракте и совать ему под нос Печать, надеясь на внезапную активацию артефакта и адекватную реакцию несчастной жертвы такой своеобразной проверки.

– Нет. Достаточно одного, – вновь развеял мои надежды Ашхатор. – Ты можешь оказаться единственным магом в вашей компании.

– Значит, ни одной зацепки.

– Я не обещал, что задача будет простой.

– Да-да, я помню, что от тебя тоже никакого толку, Хранитель.

Демон насмешливо захрюкал, явно высоко оценив мое чувство юмора:

– После того, как ты найдешь остальных, тебе нужно будет убедиться, что камни подлинные. Для этого вам достаточно собраться вместе и немного подождать, пока Печати узнают друг друга. Если же обряд воссоединения не увенчается успехом…

– Будем импровизировать, – кивнул я.

Понятия не имею, что тут можно придумать, разве что, по примеру орков, подвесить внедрившегося в ряды Носящих шпиона вниз головой и тыкать в разные части его шпионского тела острыми или раскаленными предметами, надеясь таким образом вызнать какую-нибудь правду. Будем надеяться, что до этого не дойдет.

В животе требовательно заурчало. Что ж, пора двигаться дальше. Я с опаской приблизился к Скьяффирду, конь глянул в мою сторону, но не попятился. Воодушевленный такой реакцией, я лихо вспрыгнул в седло, торопливо нашарил увертливое правое стремя и осторожно тронул поводья. Вороной недоуменно покосился, однако покладисто зашагал к дороге. Ашхатор внимательно следил за моими передвижениями, я спиной чувствовал его взгляд.

– Вперед.

Конь фыркнул и пошел рысью. Позади взметнулась пыль. Вздернув голову, я с удивлением проследил за полетом Хранителя. Через несколько секунд глаза резанула вспышка света – Ашхатор выскользнул в какое-то иное пространство, кажется, вообще не размениваясь на портал.

Порыв холодного ветра подхватил каркающее над перелеском вороньё, разметал по небу. Вилл-Орм лениво проводил взглядом отчаянно работающую правым крылом птицу – левое, пробитое насквозь дырой размером с кулак, сейчас ничем не помогало ночному ворону. Остаточная энергия открывшегося неподалеку портала стекалась в Призму, бессильно рассеиваясь в процессе – артефакт не был предназначен для сбора чего-то подобного.

– Не говори, что наконец-то решил устроить на меня засаду, – насмешливо сощурил желтые глаза комиссар Иса.

– Подумаю об этом, когда кто-нибудь из наместников наконец-то наберется смелости объявить награду за твою голову, – в тон ему ответил маг. – Печать Огня попала в руки урожденному Неметона.

– Что ж, так даже лучше. Одним камнем двух птиц.

– У тебя есть план.

– У меня всегда есть план, Орм. Иначе бы я отказался от занимаемой должности.

– Скорее солнце погаснет, – хмыкнул Вилл-Орм. Ночной ворон нырнул в перелесок, маг повернулся лицом к хатру, прямо взглянул в желтые глаза с вертикальными зрачками. – Что собираешься делать?

– Для начала встречусь с ним. Дальше будет видно.

– Если светлые заподозрят, что ты вмешиваешься в судьбу Равновесия – молчать не станут.

– Не волнуйся. Я не хуже тебя умею устраивать случайные встречи.

Вилл-Орм коротко хмыкнул. Чтобы организовать эту «случайность» пришлось знатно попотеть – Печать невозможно отследить, пока она находится в этом мире, даже ему. Зацепка была только одна: Носящий, которого он ищет, должен быть темным. Избранник Стороны Тьмы мог куда быстрее согласиться на сделку с выходцем из Сопредельного мира. Удача улыбнулась Змею далеко не сразу, но все же улыбнулась. Темных магов в Моокрогге всегда было гораздо меньше, чем светлых.

– Контрольные точки в районе двадцать первого Источника уже среагировали, – северянин щелкнул пальцами левой руки, развернув над ладонью воронку проекции. Четыре точки, находящиеся на разных уровнях плавно крутящегося вихря, синхронно пульсировали. – Слишком рано для таких слабых возмущений энергетического фона.

– Поэтому я и отправился сюда сам, – кивнул комиссар, развернул над своей ладонью похожую воронку, только точек в ней оказалось семь. – Тьеллу не хватит опыта просчитать характер возмущений.

– Совершенно нехарактерная реакция, – сдвинул брови Вилл-Орм. – Эти точки гораздо слабее южных, поэтому всегда считались вспомогательными, но сейчас активировались первыми именно они.

Комиссар спокойно улыбнулся, воздержавшись от комментариев. Чуть склонил голову к плечу, наблюдая за сосредоточенным лицом северянина, сравнивающего две проекции. Улыбка стала на волосок шире, когда ярко-зеленые глаза мага торжествующе заблестели.

– Вспышку усиливает копящаяся на Престоле энергия, а ближайший стык пространства Престола с пространством Моокрогга находится в том квадрате.

– Совершенно верно, – по-прежнему ровным голосом согласился Иса, следом за магом развеял в воздухе пульсирующую энергией воронку.

Вилл-Орм насмешливо приподнял брови, скрестил руки на груди:

– И всё? Я только что на собственном примере продемонстрировал всю степень некомпетентности твоего заместителя, а ты просто подтвердил, что я не ошибся в выводах?

Комиссар благодушно улыбнулся:

– Я прекрасно знаю границы компетентности командора Тьелла. Именно поэтому доверил ему первый этап подготовки к обороне Границы.

– О, может быть лет через сто доверишь и второй?

– Лучше через двести. Не будем спешить.

Змей рассмеялся следом за комиссаром, покачал головой – завидные перспективы. Впрочем, Тьелл и сам прекрасно знал во что ввязывается, еще когда проходил все те заковыристые испытания, которые придумал ради такого случая Иса. Доверие комиссара правящего дома Севера было не так-то просто заслужить. И куда сложнее раз за разом оправдывать. Судя по всему, у командора Тьелла это пока что получалось.

– Проверю еще четыре контрольные точки и вернусь на Север, – Иса сощурился на яркое солнце, сузив зрачки в тонкие нитки. – Лисья балка, Дут-Окктэ, Седьмица и Ста-Фо. Границы чувствительности у них ненамного выше, чем у точек Двадцать Первого, если среагировали и они – интенсивность вспышки можно будет оценить как семь из десяти.

– Даже три из десяти в теперешней ситуации – это много.

– Мы справимся, Орм. Как и всегда.

– Не сомневаюсь. Будь осторожен, комиссар.

– Взаимно, мэтр. Намарр.

Вилл-Орм со своей обожаемой Призмой еще не добрался до затерянного в полях сельца с милым и совершенно нелогичным названием Лешачиха. Но есть мне хотелось ощутимо больше, чем вникать в этимологию. Население, разморенное полуденной жарой, валялось в тенистых кустах и собственных домах или заседало в корчме. Денег у меня практически не было. Что ж, не впервой, выкрутимся. Я сполз с коня, долго и вдумчиво пытался размять отбитый зад и разболевшуюся поясницу, но в итоге отчаялся воскресить былое здоровье и, прихватив сумку, шагнул-таки через порог. Пока глаза привыкали к полумраку, обоняние и слух успели ознакомиться с внутренностями заведения. Ели тут много, часто, но не слишком разнообразно. И народу было всего ничего. Я только успел присесть за ближайший к двери стол, как тут же словно из-под земли вырос толстощекий распаренный мужичина в грязноватом фартуке. План действий родился мгновенно.

– Слушаю, – угрюмо буркнул дядька.

– Тащи сюда всё, что есть, – я принял надменный вид, – и побыстрее.

Мужичина удалился. Сидящие за соседними столами местные негромко шушукались, бросая в мою сторону любопытные взгляды. По долетающим обрывкам разговоров становилось понятно, что приезжих они не видели уже несколько месяцев, хотя обычно в это время года в Лешачиху частенько наведываются гости из соседних деревень. Приехал я как раз с той стороны, но на «свояка» не похож. Да и на приличного человека тоже – ни гербов, ни оружия, значит, не гонец и не наемник. Конокрад? Вор? Шпион? М-да, про мага никто и не заикнулся…

Тем временем замызганный парнишка-подавальщик притащил блюдо с жареной рыбой и изрядный ломоть хлеба. Следом появился знакомый уже дядька с кружкой хлебного кваса:

– Это всё, что есть.

Я равнодушно пожал плечами, невзначай уронив на колено левую руку:

– Видимо, заработать ты не хочешь.

– А что ты можешь дать? – мужичина криво усмехнулся, с нескрываемым пренебрежением рассматривая меня – довольно потрепанный внешний вид не убедил его в кредитоспособности клиента.

Я незаметно расчертил нижнюю часть столешницы чередой коротких знаков, а правой рукой достал из кармана золотой и перекинул мужику, подтверждая поговорку об обманчивости внешности. Тот переменился в лице:

– Простите великодушно, милсдарь, сейчас принесу ушицы свеженькой и баранину с кашей. Может винца кувшинчик?

Я понял, что переборщил с экзистом – хватило бы и серебра:

– Нет, мне будет достаточно кваса. Принеси только полотенце посвежее.

На счастье, обернулся мужик быстро. Я, обжигаясь, выхлебал уху, запил квасом, а остальное, переборов искушение слопать, завернул в полотенце и запихнул в сумку, вместе с тарелкой и ложкой. Почти бегом выскочил из корчмы, призывно свистнул. Скьяффирд, потряхивая головой, выметнулся из-за стены, куда успел убрести за это время. Оставалась пара минут, чтобы удалиться на безопасное расстояние – экзист без энергетической подпитки быстро распадется, и хозяин корчмы вряд ли похвалит заезжего мага за находчивость. Я поспешно вскарабкался в седло:

– Вперед!

Понятливый конь перешел в галоп и вихрем вылетел за околицу.