Читать книгу Что, если? - - Страница 4

Судьба Виталию послала

второй и даже третий шанс

но он по-прежнему пьет кофе

а вдруг всё как-нибудь само?

Это был самый обычный день, в который самые обычные люди собрались по самому что ни на есть обычнейшему поводу, чтобы после вдруг начали происходить вещи совершенно удивительные и невообразимые.

Прошел ровно год с того момента, как Михаил Петрович, никого не предупреждая и совсем не задумываясь о будущем, решил проскочить на красный и скоропостижно скончаться в реанимационном отделении первой городской больницы. И, хотя Михаил Петрович был солидным бизнесменом, задумывался о четвертом браке и даже занимался благотворительностью, за все годы жизни он так и не обзавёлся большим кругом близких, сочувствующих ему людей.

Семь человек. Да, ровно семь человек собралось через год после трагедии, чтобы почтить память усопшего.

Надо сказать, если бы герои этой истории имели хоть какой-нибудь маломальский опыт попадания в необычные и загадочные ситуации, они бы сразу отметили первую странность этого мероприятия: приглашения на поминальную трапезу были написаны лично Михаилом Петровичем. Во всяком случае, именно такой вывод напрашивался по прочтении текста:

Приглашаю на поминальный обед. Встреча состоится в моем старом загородном особняке. Теперь он принадлежит благотворительной организации. Приходите к 15:00. Михаил Петрович.

Да и кто вообще рассылает приглашения на поминки? Да ещё бумажные, в век электронных технологий? Простим героям их неопытность и предположим, что Михаил Петрович заранее позаботился о предстоящих хлопотах – бизнесмен же он всё-таки.

– Стол накрыт на семь персон. Значит, ждем ещё одного человека, – Анна Захаровна кашлянула, всем своим видом демонстрируя, что не планирует садиться, пока не будут соблюдены все условности. Из присутствующих она единственная состояла в родственных отношениях с покойным и приходилась ему двоюродной сестрой. Ну, если, конечно, не считать Катрин – первую жену Михаила Петровича.

Дама в красном пальто, стоявшая в углу комнаты, смерила собравшихся скептическим взглядом:

– Интересно, а кто вообще накрыл этот стол? Меня не встретили на входе. Разве у поминок нет организаторов? Кто-то же разослал эти приглашения, – дама явно хотела добавить что-то ещё, но в этот момент дверь в столовую отворилась, и в комнату прошел седьмой гость.

Все ахнули – уж больно вошедший смахивал на покойного. Но не делайте поспешных выводов: это был всего-навсего Николай, старший брат Михаила Петровича. Похоже, он и сам не очень-то понимал, как здесь оказался:

– Двадцать лет не общались, на похоронах не был, и вот, пожалуйста. Вы мне объясните, кто это вообще всё устроил? Ты? – он исподлобья посмотрел на Анну Захаровну.

Поперхнувшись от возмущения (уж если бы она проводила поминки, то явно организовала бы всё на высшем уровне), Анна Захаровна сухо отчеканила:

– А ты, Николай, совсем не изменился. Я здесь такой же гость, как и все.

– Ну теперь-то мы можем, наконец, садиться? – мужчина, который до этого стоял, облокотившись на каминную полку, решительно прошел к столу. – Костя – партнер и приятель Миши, – коротко представился он, отодвигая стул.

Дама в красном пальто, будто только что осознав, что находится в помещении, поспешила оставить верхнюю одежду на внушительных размеров кожаном кресле, обнажив красный же пиджак и серые брюки.

Да, Михаил Петрович всегда жил на широкую ногу, поэтому стол был накрыт отменно и, скорее, напоминал ужин в фешенебельном ресторане. Надо отдать ему должное. Оставался один вопрос: кто все эти люди?

– Вы меня простите, но кем вы приходитесь Михаилу? – тихо поинтересовалась Катрин, обращаясь к улыбчивой девушке, сидевшей напротив. Из всех она была самой юной, чем вызывала неподдельный интерес собравшихся.

– Уж не будущей ли четвертой женой? – усмехнулась дама в красном, насадив на вилку жирный кусок слабосоленого лосося.

Нет, Маша (так звали девушку) всего лишь работала в кофейне напротив дома, где жил Михаил Петрович. Он всегда был одним из первых клиентов, приходил за своим двойным эспрессо, когда на часах не было и семи, болтал с ней о литературе и всерьез утверждал, что, не будь в мире книг Рэя Брэдбери, он бы давно наложил на себя руки.

Катрин вздохнула:

– Да, помнится, он даже пытался заготовить вино из одуванчиков в первый год нашей совместной жизни. Отвратительная вышла штука. Но книга всё равно замечательная, – тут же негромко добавила она, не желая задеть чьи-нибудь чувства.

– А тебя не удивляет, что из всех жен нашего Миши, пригласили только тебя одну, первую, но не последнюю? – поинтересовалась Анна Захаровна с медовой улыбкой. Она не стала добавлять, что из всех этих жен синеглазая и тихая Катрин всегда нравилась ей меньше всех.

– Ну так она ж номер один! – сделал слабую попытку пошутить Денис, муж Анны Захаровны. Была у него одна раздражающая всех интеллигентных людей особенность, именуемая «сам пошутил – сам посмеялся».

Оценить шутку не успели – дверь скрипнула и на пороге появился неизвестный.

*

– Приветствую всех собравшихся! – в отличие от гостей за столом, мужчина явно не был смущен и точно понимал, что происходит. – Давайте я введу вас в курс дела.

В такие моменты в фильмах обычно появляются юристы и нотариусы в дорогих костюмах, распечатывают тайное завещание и создают всеобщий переполох. Вот только завещание Михаила Петровича уже давным-давно распечатали и выяснили, что большая часть его состояния перешла в руки благотворительных организаций. Что и говорить – золотой человек!

– Дела обстоят следующим образом: ровно год назад не стало Михаила Петровича, – мужчина молча окинул взглядом присутствующих, будто сомневаясь, все ли в курсе произошедшего. – Каждый из вас был в той или иной мере близок этому человеку. Не спрашивайте меня почему, но он хотел, чтобы именно вы сегодня собрались в этой комнате.

– Простите, а вы были другом Михаила? Вы организатор этого обеда? – первая жена Михаила Петровича, хоть и была скромной женщиной, но очень нервничала в присутствии таинственных незнакомцев.

– Дорогая Катрин, вам ни к чему извиняться каждый раз, когда вы открываете рот, – отрезал мужчина в костюме, давая понять, что прерывать его – совершенно лишняя и неблагодарная затея. – Так вот, покойный пожелал, чтобы вы непременно встретились сегодня. Если хотите, я его друг, товарищ, наставник, посмертный распорядитель.

Константин небрежно хмыкнул. В его представлении наставник Михаила Петровича уж точно не стал бы тратить время на горстку сомнительных персон, включающих баристу и брата-выпивоху.

– Ваш скепсис не вполне обоснован, уважаемый Константин Григорьевич. Мне доподлинно известно, что вы не любите тратить время попусту и приехали сюда исключительно из уважения к своему бывшему коллеге и приятелю. Если не хотите нарушать его последнюю волю, вам придется здесь задержаться.

Тут неизвестный обошел вокруг стола и, встав так, чтобы все хорошо его видели, задвинул уж совсем бессвязную, не имеющую к ситуации совершенно никакого отношения, речь:

– Как часто мы жалеем о допущенных ошибках. Мы можем закрывать на них глаза, смиряться, убеждать себя, что всё было к лучшему и даже со временем начать верить в это. Но, сталкиваясь со смертью – близкого или даже случайного знакомого – мы вновь задумываемся об упущенных возможностях, невыполненных обещаниях и неверных решениях. Зря вы встаете, – осадил посмертный распорядитель Николая, который сдержанно, но решительно засобирался на выход. – Сядьте и дослушайте до конца.

Гости потихоньку начинали терять терпение, но было в этом мужчине нечто гипнотическое и завораживающее – так что взбаламутившийся было Николай покорно сел на своё место. Наставник усопшего тем временем продолжал:

– Михаил Петрович, кто бы что ни говорил, был достойным человеком. Нас связывает много лет общения и дружбы. Именно поэтому я сегодня здесь – чтобы выполнить его просьбу.

А теперь представьте себя на месте наших героев: вы приезжаете на поминки знакомого, друга, старого приятеля, да черт с ним – даже родственника. Вы получили странноватого вида приглашение, оказались в пустом особняке и не вполне понимаете, что происходит. И тут появившийся из ниоткуда мужчина в костюме говорит:

– Вам дан уникальный шанс заглянуть в альтернативную реальность. Правила простые: каждый из вас может изменить одно и только одно решение в своей жизни. Вы можете совершить или не совершить какой-то поступок, сказать кому-то важные слова, отвести душу. Вмешиваться в чужие судьбы запрещено. Нельзя спасти друга от смерти или заставить мужа вернуться в семью. Это лишь ваш личный выбор. Вы выбираете – я показываю, как изменилась ваша жизнь в связи с этим выбором. И, если вас всё устраивает, мы расходимся. Если нет – у вас всегда есть шанс вернуться к своей прежней, привычной жизни.

Воцарившееся молчание было вполне логичным ответом на прозвучавшее предложение. Нет, ну серьезно, а как бы вы повели себя в этой ситуации?

Через минуту последовала реакция в лице Константина, Николая и дамы в красном пиджаке: не сговариваясь, они одновременно поднялись из-за стола и недружелюбно посмотрели на слетевшего с катушек незнакомца.

– Что за цирк?

– Вы совсем ополоумели?

– Это уже слишком!

Их возмущение можно понять, согласитесь. Если ты никогда в жизни не сталкивался с чудесами или гипнотического вида мужчинами в темных дорогих костюмах, то, увидев их впервые, наверняка подумаешь, что это чья-то неудачная шутка или шоу из разряда «вас снимает скрытая камера». Но камеры здесь не было – только семь человек. Растерянных и не понимающих, смеяться им или вызывать психиатров.

– С вами или без вас, мы всё равно это сделаем. Только перед тем, как уходить, ещё раз подумайте, не пополнит ли это решение коллекцию тех неудачных выборов, о которых вы жалеете. И, если есть хоть малейшее сомнение, оставайтесь. Вы ничего не теряете, – продолжал неизвестный. – Помните, что Михаил Петрович хотел, чтобы именно вам была предоставлена такая возможность.

Ждать, пока гости разберутся в своих чувствах, мужчина явно не планировал, поэтому сразу же обратился к человеку, сидевшему ближе всех:

– Начнем с вас, Денис Юрьевич. Анна Захаровна наверняка хотела бы, чтобы начали с неё, – он кинул беглый взгляд в сторону ерзавшей на стуле женщины, – но давайте дадим вашей жене время подумать. Вы соображаете быстрее, и я вижу, что в ваших глазах уже промелькнула мысль.

Слова Дениса Юрьевича поразили всех не меньше, чем предложение мужчины в темном костюме. Он вспомнил, как в шесть лет нашел родительскую заначку с шоколадными конфетами. Сладкий миг блаженства обернулся анафилактическим шоком – арахисовые батончики «Сникерс» сделали своё коварное дело. С тех пор Денис Юрьевич даже смотреть не мог в сторону шоколадных конфет и прочих сладостей, а родители при каждом удобном случае тащили его к врачу. Даже кота не дали завести, опасаясь, что и он может стать катализатором аллергии. А Денис тогда очень сильно хотел кота.

– Нет, серьезно? Из всех неудачных решений в своей жизни ты выбрал то, из-за которого теперь не можешь объедаться шоколадками? А ничего поинтереснее не нашлось?! – обычно сдержанная Анна Захаровна даже задыхалась от возмущения. Может, стоило «отменить» аварию, после которой они три года выплачивали кредиты? Или покупку квартиры, которую затопило через полгода?!

– Я очень любил шоколад. И очень хотел кота, – настаивал Денис. Потом, подмигивая и кивая в сторону незнакомца-экстрасенса, добавил: «Ребят, ну вы серьезно?» Очевидно, что относиться серьезно к этой ситуации было глупо.

– То, что для одних – незначительная мелочь, для других – необходимая составляющая счастья, – многозначительно изрек темный костюм.

– У Брэдбери есть похожая мысль: «Что для одного – ненужный хлам, для другого – недоступная роскошь», – вторила девушка из кофейни.

– Да. А потому я принимаю ваш ответ, сколь бы непродуманным он ни был. Давайте отойдем в сторону и поговорим, – и незнакомец жестом пригласил Дениса Юрьевича подойти к камину.

И тут случилось нечто ещё более странное, чем все события, случившиеся за последние полтора часа: подойдя к камину и заглянув в пляшущие языки пламени, Денис Юрьевич увидел в них себя. Вот он – шестилетний мальчик, разворачивающий хрустящую обертку карамельного воздушного риса в шоколадной глазури. Треклятый «Сникерс» тоже поджидает рядышком, в мешочке с остальными сладостями.

Что ж, теперь Денис знал, что делать. Проявив невиданной силы самообладание, шестилетний мальчуган завернул своё сокровище и положил его обратно в целлофановый пакет. Понятно, что аллергия выявилась только на арахис, но лучше, от греха подальше, вообще ничего не есть в отсутствии родителей.

Вторая странность не заставила себя ждать: будучи, одновременно, и мальчишкой в камине, и уставившимся на огонь 36-летним весельчаком, он почувствовал, как его «перепрошивают». Наверное, так себя чувствует компьютер, на который устанавливают новые драйвера и обновляют систему. Если, конечно, допустить, что компьютер вообще может что-то чувствовать. Перезагрузившись, Денис оторвал взгляд от пламени: «А где кот?» – первое, что он спросил.

– Видите ли, Денис Юрьевич, ваша мать немного лукавила. Она не стала заводить кота не только из опасения, что это потенциальный аллерген. Вдобавок к этому ей просто не хотелось оттирать шерсть с дивана и собственной одежды.

А ещё незнакомец пояснил, что решение Дениса Юрьевича было слишком незначительным, чтобы ощутимо изменить нынешнюю реальность: поэтому они по-прежнему стоят у камина, в той же самой комнате, и визуально кажется, что ничего не изменилось. Однако… Вскинув указательный палец, он достал из внутреннего кармана пиджака маленький батончик «Баунти» и протянул его Денису Юрьевичу. Тот недоверчиво посмотрел на шоколадку – обычно при виде сладкого у него срабатывал рвотный рефлекс. Но в этот раз ничего подобного не случилось.

– Я сегодня же заведу кота, – коротко сообщил Денис, возвращаясь к столу и усаживаясь на свое место.

– И это всё? – в голосе Анны Захаровны звучало разочарование.

– Я смог съесть «Баунти» и меня не вывернуло наизнанку!

– Похоже, заказчик доволен, – резюмировал наставник Михаила Петровича. – Не волнуйтесь, Анна Захаровна, и до вас дойдет очередь.

– Да это же ничего не доказывает! Ну подумаешь, съел он шоколадку. Это наверняка была банальная психосоматика. Может, вы его просто загипнотизировали и внушили мысль, что теперь он может есть сладкое, – дама, чье красное пальто осталось лежать на кожаном кресле, одернула свой красный пиджак и с вызовом посмотрела на потенциального гипнотизера.

– Вы можете обозвать меня и мою работу как угодно, но результат от этого не меняется, – отрезал гражданин в костюме и тут же повернулся в другую сторону. Поймав его взгляд, девушка из кофейни опустила глаза.

– Мария, только не говорите, что хотите стереть себе память, чтобы заново прочитать «Вино из одуванчиков». Второго шанса изменить жизнь вам не предоставится. Вы готовы говорить?

Да, ещё как! Когда Маше едва исполнилось восемь, родители впервые привели её в театр. Это было сказочно красиво: начиная от сверкающих люстр, переливающихся под потолком, и заканчивая воздушным платьем юной Абилин, напоминающим многоуровневый кремовый торт. Наблюдая за перипетиями судьбы фарфорового кролика Эдварда, девочка успела несколько раз всплакнуть, зарыдать в голос, выругаться так, как ругались взрослые (за что получила по шее от мамы) и к концу спектакля точно определиться: она обязательно станет актрисой!

А потом случилось непоправимое: она предала свою мечту, когда была в шаге от неё:

– Я просто испугалась. Даже горло свело судорогой. В глазах потемнело. Наверное, члены приемной комиссии часто такое видят, но для меня это было невыносимым позором. Больше я туда не вернулась.

С мечтой о театральном училище было покончено.

– И что же, ты всю жизнь будешь делать таким паршивцам, как мой брат, кофе? – вдруг подал голос Николай. – Девочка, сколько тебе лет? Двадцать, двадцать два? Ты слишком рано решила себя похоронить. Для этого впереди целая жизнь.

В жизни самого Николая было столько ошибок и неправильных выборов, что, будь сейчас его очередь, мы бы выслушали исповедь длиною в добрых два часа. Но очередь Николая ещё не подошла.

Незнакомец, по совместительству гипнотизер, колдун и духовный наставник покойного Михаила Петровича, сообщил, что теперь сеансы будут проходить в формате тет-а-тет. Он будет принимать гостей в соседней комнате – кабинете.

Мария удалилась вместе с ним, а Анна Захаровна наконец-то выдохнула. Ей очень не хотелось говорить о своих ошибках прилюдно. Главным образом потому, что рядом сидел её муж, уже присматривающий подходящего кота на доске объявлений в телефоне. Ей не хотелось признавать, что она сомневается, насколько правильным было решение выйти за него замуж.

Нет, Анна Захаровна, конечно, любила Дениса. Семь лет назад, откусывая солидный кусок от каравая, она и подумать не могла, что теперь все решения в их семье будет принимать только она одна. Если уж на то пошло, поиски кота в интернете – первое дело, с которым её муж успешно справлялся самостоятельно. Но чистить кошачий сортир и вычесывать шерсть всё равно придется ей. Собственно, поэтому они и не заводили ребенка – с двумя детьми, один из которых постоянно теряет банковские карточки и попадает в аварии, Анна Захаровна бы точно не справилась.

Она была моложе, умнее, красивее. Она могла бы выбрать любого из своих перспективных поклонников (а их было немало) и жить счастливой беспечной жизнью домохозяйки. Но выбрала доброго весельчака Дениса. Нет, она не жаловалась. Просто хотела знать: вдруг всё могло быть лучше?

Соврав, что ей нужно в туалет, Анна Захаровна вышла в коридор и осталась подождать своей очереди у кабинета. Когда-то в этой комнате её двоюродный брат проводил онлайн-совещания, отчитывал подчиненных и расслаблялся с книгой, лежа на диване.

Через пару минут в дверях появилась сияющая девушка из кофейни. Её вид очень воодушевил Анну Захаровну и почти убедил в правильности принятого решения: