Читать книгу История Польши. Том I. От зарождения государства до разделов Речи Посполитой. X–XVIII вв. - - Страница 21

Известие о поступке Оттона с негодованием было встречено той частью немецкого общества, которая лучше осознавала свои национальные интересы. Ведь признание государства Болеслава являлось чувствительным ударом по немцам, поскольку Польша для того именно и возвысилась, чтобы главным образом помешать дальнейшему немецкому наступлению на славянские земли.

Поэтому, как только в 1002 году гениальный мечтатель Оттон III умер, и немецкая национальная партия во главе с императором Генрихом взяла власть в свои руки, между Болеславом и Генрихом II немедленно возникла страшная борьба. Эта борьба с небольшими перерывами длилась вплоть до 1018 года, представляя собой огненное испытание прочности и жизнеспособности польского государства. При этом на протяжении нескольких лет переменчивая военная удача склонялась то в одну, то в другую сторону.

Предметом спора и театром военных действий являлась сербская земля, а именно две ее части – Лужица и Мейсен. Причем отряды Болеслава нередко вторгались вглубь Германии, грабя и опустошая по тогдашнему обычаю немецкие земли, а также уводя в полон толпы людей, которых затем расселяли по малонаселенной Польше и использовали на тяжелых работах.

В свою очередь, и немцы предпринимали походы на польскую землю, но, кроме грабежа и опустошения, иных целей не достигали, хотя и привлекали для этого отборные силы немецких (а также чешских) князей. У них ничего не получалось, несмотря даже на личное участие императора, который возглавлял их войска.

При этом Болеслав, не осмеливаясь выступать с открытым забралом против превосходящих по численности и вооружению немцев, умел чрезвычайно затруднять их продвижение вглубь Польши. Большие немецкие отряды при прохождении по польской территории, нарочно оставленной населением и лишенной съестных припасов, были вынуждены продираться через дремучие леса, постоянно натыкаясь на огромные засеки, что делало их почти непроходимыми (вся граница государства была превращена в одну громадную искусственную оборонительную засеку). При движении вперед немцы наталкивались на крепости, гарнизоны которых отчаянно оборонялись, а на открытой местности они врага не видели, но чувствовали, что неприятель повсюду вокруг них.

Поляки же, хорошо зная свой край, действовали очень быстро по единому гениально обдуманному плану, который выполнялся с необыкновенным послушанием. Они защищали переправы через реки, заманивали противника в засады, а более мелкие вражеские отряды, случайно отбившиеся от главных сил, окружали и уничтожали.

Пока немцы устраняли встречавшиеся им препятствия, наступала зима, что еще больше усугубляло недостаток в продовольствии, и в конечном итоге ряды неприятеля неизбежно оказывались деморализованными. Причем Болеслав знал, как подготовить и поддерживать эту деморализацию. В таких делах он был настоящим мастером.

Болеслав умел поддерживать постоянные отношения с немецкими князьями, враждебно относившимися к Генриху II, и подстрекать их против него, всегда находя таких, которые за деньги защищали его интересы при дворе самого императора. При этом Генрих II допустил большой промах, пригласив лютичей принять участие в походе против Польши как союзников.

Болеслав не замедлил этим воспользоваться. Как ревностный христианин, основавший в Польше церковную иерархию и поддерживавший проповедь Евангелия в Поморье и Пруссии, он, окружая себя ореолом христианского монарха, пробуждал к себе уважение у могущественного немецкого духовенства и, в конце концов, добился того, что оно стало полностью осуждать и даже презирать войну, которую вел Генрих II с христианской Польшей. В результате усиливавшееся по этой причине внутреннее разложение в немецком тылу всегда принуждало императора к отступлению, которое превращалось в полное его поражение.

Пока император старался склонить своих князей к новому тяжелому походу, Болеслав справедливо считался победителем и, удерживая в своих руках пограничную линию вдоль Эльбы, тревожил Германию частыми набегами.

По мере того как у Генриха слабела надежда на вытеснение Болеслава за Одер, а также на принуждение его стать вассалом и данником Германии, планы польского властителя все более и более расширялись. Видя тогдашнее унижение Чехии, терзаемой династическими распрями после смерти Болеслава II и попавшей в вассальную зависимость от немцев, Болеслав Храбрый решил и ее присоединить к своей державе и создать, таким образом, одно великое славянское государство, которое могло бы успешно соперничать с Германией.

На какое-то время ему даже удалось осуществить свой замысел. Когда в 1002 году Владивой изгнал из Чехии правящего там Болеслава III Рыжего и, стараясь упрочить свою власть, признал себя вассалом императора Генриха, то возмущенный этим чешский народ взялся за оружие и призвал на помощь нашего Болеслава Храброго. Он возвратил чешский трон Болеславу Рыжему. Но впоследствии, когда у чехов лопнуло терпение из-за жестокости своего повелителя и они восстали против него, Болеслав Храбрый, призванный ими в 1003 году вторично, сам взошел на чешский престол. К несчастью для Польши и самой Чехии, чехи не остались ему верными и во время грозного похода Генриха II оставили Болеслава, который, уступив Чехию, удержал для Польши только Моравию.

Утомленный неудачами, Генрих не раз готов был положить конец войне и уступить Болеславу Мейсен, Лужицу и даже Чехию в качестве германских ленов, но Болеслав I Храбрый требовал признать его независимость, и поэтому война продолжалась. Лишь когда в 1015 году очередной поход Генриха II окончился уничтожением половины его войска, попавшего в засаду посреди болот, а другой в 1017 году завершился ничем благодаря геройской обороне силезского «грода» Немчи, император пошел на переговоры. Почувствовав себя утомленными, обе воевавшие стороны в 1018 году в Будишине заключили мир.

Этот мирный договор не возвратил Польше утраченную ранее Чехию, что не позволило осуществиться великим замыслам Болеслава Храброго по созданию единого западного славянского государства, но закрепил за ней владение Лужицей с Будишином, Любушем, то есть восточной частью земель лютичей, и Моравией. Однако самым главным его результатом явилось предотвращение любых попыток навязать Польше зависимость от Германии, что послужило краеугольным камнем ее дальнейшей независимости.

Обеспечив свои западные границы, Болеслав устремил свой взор на восток, то есть на Русь, и вернул захваченные Владимиром Великим Пшемысль, Червен и другие лежавшие поблизости к ним «гроды». Этому способствовали возникшие после смерти Владимира в 1015 году распри между его наследниками Святополком и Ярославом, которые привели к страшной смуте во всем Русском государстве.

Болеслав, дочь которого была замужем за Святополком, деятельно вмешался в русские раздоры и помог занять своему зятю княжеский трон, взяв в 1018 году Киев и захватив богатую добычу. Причем при въезде в город он ударил своим мечом в золотые киевские ворота (отсюда и королевский щербец – меч, использовавшийся при коронации польских королей).

Эти битвы и поход на Киев, возможно, и отвлекли внимание народа от берегов Эльбы и Балтийского моря, на которые следовало направить все его силы, но тем не менее имели важные последствия. Ведь они не только расширяли пределы польского влияния на востоке, но и способствовали сближению двух великих народов, а также установлению между ними торговых отношений. По всей вероятности, именно с того времени началось движение торговых караванов по пути, шедшему через Вроцлав, Краков и Сандомир в Киев и берегам Черного моря. А ведь торговля между Западом и Востоком являлась одной из важнейших основ благосостояния и развития Польши в Средние века.

К тому же общение с русскими неизбежно обогащало польскую культуру, поскольку через Русь в Польшу проникали ценности византийской цивилизации. И хотя с ценностями западной цивилизации они не могли соперничать в принципе, но тем не менее играли гораздо большую роль в нашей культуре и первичных учреждениях, чем это до сих пор предполагалось. Это нашло свое отражение, в частности, в организации абсолютной власти монарха, старинной одежде и в строительстве костелов, многочисленные следы чего отчетливо просматриваются.

Последние годы своего правления, не отмеченные важными событиями, Болеслав посвятил внутреннему устройству своего государства, одновременно добиваясь в Риме королевской короны. Это произошло только тогда, когда в 1024 году умер император Генрих, что положило конец его династии, и в Германии наступила пора безвластия, а Святой Престол временно освободился от превосходства императоров. В том же году Болеслав был торжественно коронован, завершив своим дерзким и решительным поступком¹⁰³ дело, которому он посвятил всю свою жизнь.