Читать книгу Пробуждение. Закат. Том 6 - - Страница 3

* * *

Закатное небо было ясным. Редкие облака лениво плыли, подгоняемые ветрами, по красочным оттенкам опускавшегося за горизонт солнца.

Груда камней, возведенная на месте недавней бойни, чуть пошатнулась. Залитый густыми красками заходящего за горизонт солнца, этот небольшой курган казался красивым, пусть и немного устрашающим в красных и рыжих оттенках солнечных лучей.

Один из камней дрогнул, потом снова пошевелился, и с грохотом полетел вниз. За ним заскрипели другие – один за другим, медленно, но неумолимо шевелясь и падая.

Наконец, из-под груды камней показались бледные, покрытые каменной крошкой и землей пальцы. Первые несколько мгновений эти крепкие мясистые пальцы хватались за края более крупных камней, словно пытаясь нащупать наиболее подходящий край, чтобы схватиться. А потом кисть отшвырнула первый, затем второй и третий, постепенно высвобождая из-под этого завала руку, а затем и торс погребенного под камнями мужчины.

Когда тот смог высвободиться, вытягивая себя на прохладный воздух начинавшегося вечера, то первым делом растянулся поверх камней, пытаясь отдышаться. Несколько долгих минут его взгляд не выражал ничего, кроме благодарности за глоток свежего воздуха, но потом в глазах мужчины начал разгораться огонь злости.

– Убью суку! – зарычал Уолкер.

Найдя в себе новые силы, полковник скинул с себя остаток камней, под которыми он пролежал невесть сколько времени. С трудом выползая на свежий, прохладный вечерний бриз и распластавшись на кургане, он некоторое время лежал неподвижно, восстанавливая дыхание.

Когда он смог подняться на колени, он осознал, что под камнями остались его солдаты, и принялся разгребать этот завал…

* * *

Клаус прицелился и спустил тетиву. Стрела выпорхнула легко, устремляясь к тренировочной цели, мгновение спустя вонзаясь в отмеченную красным сердцевину.

– А ты молодец, малец! – Илья хлопнул подростка по плечу. – Четырнадцать лет, а уже бьешь так метко, словно с подгузников бегал с луком в руках.

Парень усмехнулся такой похвале, но его лицо почти сразу стало серьезным.

– Дядя Скальд? – поднял взгляд на мужчину он.

– Что?

– Как считаешь, меня возьмут с собой в следующий патруль?

Илья рассмеялся и вновь хлопнул по плечу парня:

– А это, дружок, не мне решать. Поговори с Бьорном.

– Мама будет против. – вздохнул Клаус, покачав головой.

– Это отчего же? – внезапно раздался веселый голос позади.

Илья и Клаус обернулись и увидели улыбающуюся Марьяну, подходящую к стрельбищу. Женщина прошла к мальчику, давным-давно ставшему ей сыном, и приобняла его рукой за плечо.

– Ты способный стрелок, и неплохой следопыт. С чего же мне не взять тебя с нами? – Марьяна взъерошила его волосы.

– Но… всего неделю назад… – Клаус как-то вяло попытался что-то сказать.

– Слушай, неделю назад ты едва на ногах стоял от лихорадки. Сейчас ты выздоровел и вполне можешь поехать с нами, если так хочешь. – Марьяна переглянулась с Ильей. – Если, конечно, твой наставник скажет, что ты готов к полевым испытаниям.

– Уж не знаю как он будет из седла стрелять, но с земли он меткий. – Скальд пожал плечами, хитро улыбнувшись.

– А ты его почему не учишь как с лошади стрелять? – женщина легонько шлепнула Илью по затылку ладонью. – Я ж тебя просила, чтобы ты его гонял в хвост и в гриву.

– Ай, да сама же сказала, сильно не напрягать мальца, пока он выздоравливал.

– А до этого?

– До этого, Валькирия, я его гонял по стрельбищу. – Илья широко улыбнулся.

Марьяна бросила взгляд в сторону и задумчиво почесала подбородок:

– Вот что, Клаус. Я сегодня поговорю с Бьорном. Если он будет не против, то вечером выедешь с нами на первый патруль.

– Правда?! – лицо Клауса озарилось восхищенной улыбкой.

Вместо ответа Валькирия щелкнула парня по носу и кивнула, направляясь прочь:

– Скальд! Проследи, чтобы он был готов!

– Будет сделано! – отозвался Илья.

* * *

Марк уже смирился со своим положением. Его не убили, над ним не издевались и не экспериментировали, но вот уже неделю как он был заточен в одном из подвалов, куда едва проникал солнечный свет из очень высокого крохотного оконца.

С ним никто не говорил, к нему не приходили посетители, если не считать кого-то, кто приносил ему тарелку с едой раз в сутки. Воду и еду ему просовывали в зарешеченное окошко в двери, никак не обращаясь к нему.

Молодой человек гадал что его ждало, но особо не напрягался по этому поводу – он знал, что если асгардцы знали о его способностях, то вполне могли и знать как убить его даже несмотря на них. Более того, он понимал, что у них могли быть и иные причины держать его взаперти.

Сведения об Эдеме, к примеру.

Марк же не думал о бункере – его мысли все время возвращались к воспоминанию лежавшей на больничной койке Лин, которая слабо напоминала себя саму.

Он был виноват в том, что она была ранена. И как бы ему ни хотелось, чтобы она выжила – он не знал, выкарабкалась ли она или нет.

Молодой человек поежился, внезапно вспомнив о горящих безумной яростью глазах Марьяны, которая едва не обезглавила его на поле, где они устроили настоящую бойню. У отряда Уолкера не было шансов – асгардцы смели их в два счета, игнорируя преимущество в качестве огнестрельного оружия.

Марк и сам не знал, что в Асгарде могли быть пистолеты и автоматы, но, как оказалось, предпочитавшие мечи, луки и стрелы асгардцы имели достаточно обширный арсенал. Скорее всего, все это оружие было собрано в их многочисленных вылазках или в стычках с бандитами и прочими представителями человечества, которые теперь обитали повсюду.

Ему еще слабо верилось в то, что в мире существовали каннибалы, но что-то подсказывало ему, что мир не стоило больше воспринимать так же, как он смотрел на него до штормов.

Упорно возвращаясь к воспоминаниям о мире до произошедшего апокалипсиса, Марк сомневался, что люди так быстро теряли человеческое лицо. Но, вместе с тем, он прекрасно видел и такие примеры, как полковник Уолкер и майор Тейлор – эти двое военных и в бункере порой вели себя с долей безумия, а стоило Уолкеру оказаться на поверхности, как тот и вовсе будто бы сорвался с цепи.

Марк до сих пор не понимал чем руководствовался полковник, отдавая приказ напасть на Асгард. Ведь между поселением и бункером велись переговоры о мирном соглашении и торговых отношениях, и ничто не указывало на то, что Бьорн и его люди хотели бы захватить Эдем.

Да и зачем, на самом деле, им это нужно? Зачем менять свои зеленые поля и свежий воздух на серые, непримечательные и давящие помещения бункера?

Закрыв лицо руками, Марк сполз по стене и едва не взвыл.

Он мог размышлять над всем произошедшим целую вечность, но ответов он найти не мог – все, что было ему доступно – это строить те или иные догадки. Однако, все это было лишь откровенными теориями, основанными на весьма ограниченной информации.

Марк покачал головой.

Да и было ли все это важным? Самым ценным для него в любом случае оставался ответ на один единственный вопрос – была ли Лин в порядке?

* * *

Майор Тейлор был доволен.

Захват прошел успешнее, чем он ожидал, и большинство жителей предпочли не создавать военным проблем. Ученые не желали отрываться от своих исследований, техникам было все равно кто именно находился у власти – их волновало лишь то, что требовалось починить или подлатать. Прочие жители больше переживали за то, как произошедшее отразиться на пайках еды и воды и количестве работы, которые им придется делать.

Но пока что все шло так, как надо.

Тейлор не стал сильно изменять порядки, ограничив лишь членов Совета и приписав к каждому из них пару крепких молодцов, которые вечно ходили за ними следом, напоминая, что Тейлор вполне мог избавиться от них в любой момент.

Сам же Майор чувствовал себя превосходно – полковник оказался прав, что всего несколько смертей прекрасно приструнят всех, кого нужно в Эдеме.

Единственной головной болью стал вопрос о новых отрядах. Тейлору пришлось собственноручно отобрать около двадцати подростков, которые только-только вливались в работу бункера, и перевести их с их позиций ассистентов и курьеров в звание военных. Пока что они были ни на что не годны, но майор не сомневался, что приставленный к пацанам командир слепит из них настоящих солдат.

Правда, на это требовалось время.

Тейлор надеялся, что к возвращению полковника он сможет показать результаты как в плане Эдема, так и в тренировке юнцов.

Он не знал когда именно Уолкер мог вернуться, но сомнений в этом у майора Тейлора не было. Именно поэтому он уже рассматривал что еще можно было сделать, чтобы полковник был доволен проделанной работой. Главное было придерживаться общего направления, которое ему указал Уолкер.

Майор отмахнулся от кого-то, кто пытался подойти к нему с каким-то вопросом. Ему было неинтересно выслушивать жалобы и решать чьи-то проблемы – в данный момент его волновала работа Лаборатории.

После того, как сбежали двое задержанных, оставив после себя настоящую бойню, а Уолкер направился за ними, на плечи Тейлора легли обязанности выяснения причин этого случая. Он знал очень мало – Уолкер не сообщил ему даже о том, что собирался захватить в плен двух представителей Асгарда до того, как это случилось.

Единственный выживший после произошедшего профессор Кулагин был не особо разговорчивым, однако Тейлор больше не был связан теми правилами, что были раньше. Угрозами он добился от профессора всех деталей – включая тех, что Уолкер не упомянул.

Однако, в отличие от полковника, майор подошел к знанию о возможном бессмертии более настороженно, и не стал требовать от Кулагина вколоть ему «сыворотку», которую получил Уолкер и ушедший вместе с ним на поверхность отряд.

Вместо этого, Тейлор потребовал продолжения исследований ученого, чтобы тот мог найти ответ на вопрос о потере способностей у субъекта Р-113. Если уж Тейлор и примет эту чудотворную сыворотку, то будет уверен, что та будет иметь постоянный эффект, а не временный, который был возможен в случае с Уолкером и его людьми.

Войдя в лабораторию, Тейлор нашел взглядом Кулагина – тот корпел над обмякшим в кресле Р-113. Подойдя к ним, майор дернул бровью, рассматривая кровавые полосы на предплечье испытуемого.

– Отчет? – негромко потребовал Тейлор.

Кулагин напрягся, но посмотрел на военного и покачал головой:

– Способности к регенерации почти исчезли. Сейчас Р-113 мало чем отличается от обычного человека.

Майор недовольно сжал зубы, задумавшись, а потом дернул головой:

– А психическое состояние Р-113 является результатом потери его способностей? Или он просто свихнулся, пока был взаперти?

– Я больше склонен ко второму варианту. Но его психика меня сейчас волнует мало. Я до сих пор не понимаю почему его регенеративные способности исчезли.

– Что ж… работайте дальше, профессор. Мне нужны результаты. Если потребуется – разберите его по кускам, но дайте мне объяснение этому… феномену.

Кулагин не смог выдавить из себя и слова, и потому лишь сдержанно кивнул военному в ответ. Майор бросил недовольный взгляд на Р-113, безвольно свесившего голову в кресле, потом хмыкнул, развернулся на каблуках и вышел прочь из Лаборатории.

* * *

Лин все еще шатало.

Девушка понимала, что ей было рано вставать с постели, но упорно не желала оставаться лежащей, когда столько жителей Асгарда оказались ранеными. Хельга ругалась, но перестала постоянно гнать Лин прочь, осознав, что девушка винила себя за произошедшее.

В этот день Лин помогала одной из помощниц Хельги – молодой, полноватой женщине с каштановыми волосами, которую звали Анна. Особой помощи той не требовалось – она и сама вполне справлялась с тем, чтобы обойти всех и осмотреть то, как заживают их раны. И, все же, Лин шла рядом с ней, неся в здоровой руке легкий железный поднос с бинтами.

Это позволяло девушке чувствовать себя полезной, хотя она и сама должна была лежать в постели и не напрягаться. Но чувство вины не позволяло ей расслабиться ни на секунду, поэтому она навязалась за Анной.

Когда Анна принималась перебинтовывать того или иного раненого, Лин удавалось ненадолго присесть, но в такие моменты на нее вновь наваливались воспоминания о перекошенном ненавистью лице Марка, которое она видела перед тем, как ее отбросило в темноту.

Она не сомневалась, что именно одна из пуль Марка попала ей в плечо, и от этого ей отнюдь не становилось легче – напротив, это давило на ее сознание, поднимая из грудины волны отчаяния. Лин старательно не позволяла им прорваться.

Но всему есть предел. Один из тех, кто был ранен тяжелее прочих, все еще цеплялся за жизнь. И, увидев бледное лицо совсем молодого мужчины, Лин пошатнулась сильнее обычного. Каким образом ей удалось удержать перевязочные материалы, она не знала, но стоило Анне снять повязку с груди раненого, как ноги Лин подкосились.

Две пули угодили мужчине в область легкого, и явно вызывали больше всего опасений – Анна осторожно осмотрела зашитые раны, а после этого очень внимательно прослушала дыхание мужчины через стетоскоп. Что-то в выражении лица Анны не понравилось Лин, и она заподозрила неладное.

Женщина же выпрямилась и глянула на Лин:

– Позови Хельгу.

Девушка сглотнула ком и осторожно поставила поднос на крошечный столик у двери, а затем направилась в сторону комнаты, где обычно обитала Хельга – с тех пор, как отряд Уолкера напал на Асгард, Хельга дневала и ночевала неподалеку, чтобы иметь возможность оказать помощь раненым в любой момент.

Прежде чем зайти, Лин постучала, надеясь, что стук прозвучал тихо из-за звона в ушах, а не из-за того, что ее покидали силы.

Но, тем не менее, дверь распахнулась всего пару мгновений спустя и Лин встретилась взглядом с растрепанной, напряженной Хельгой.

– Анна просила позвать. Мужчина в дальнем конце коридора направо. – кратко сказала Лин, указывая в нужное направление.

Хельга моргнула и встряхнула головой, тут же проскользнув мимо Лин и направляясь к раненому широким шагом.

Лин поплелась следом, никаким образом не способная догнать ведьму в своем состоянии.

* * *

Полковник Уолкер сидел в тени высокого ясеня, и рассматривал свою правую руку. Место, куда ввели кровь Р-113, потемнело, а вены почернели – так, словно у него возникло заражение крови. Но боли он не чувствовал – лишь смутное, едва ощутимое замедление реакции и странная немота преследовали его последние несколько дней.

Мужчина опустил взгляд на свою грудь – туда, где Марьяна пронзила его своим мечом. Там тоже было черное пятно, обрамленное сеткой черных капилляров, разраставшихся подобно отвратительному цветку.

Что-то пошло не так.

Но он не знал что именно.

Уолкер поднял взгляд на красивый закат перед ним, и тяжело вздохнул. Как бы он ни хотел вновь жить на поверхности… скорее всего, его мечте не было суждено сбыться. Все, что ему оставалось – это отомстить твари, которая пыталась его убить.

Он не знал сколько ему было отведено времени, но собирался использовать его с лихвой. А что будет после этого – его уже не волновало. Главенство над Эдемом он с уверенностью мог передать майору Тейлору, но до этого следовало воплотить в жизнь задуманное.

Именно поэтому он и его отряд возвращались в Эдем, чтобы перегруппироваться, вновь вооружиться и рассмотреть новые стратегии, которые можно было бы использовать для захвата Асгарда.

Уолкер сжал руку в кулак, чувствуя злость от того факта, что он потерпел такое позорное поражение. Имея в своем распоряжении огнестрельное оружие и достаточно неплохо подготовленных солдат, он проиграл каким-то варварам, пользовавшимся средневековым вооружением. Позор, да и только!

Скрипнув зубами, Уолкер подскочил на ноги и направился обратно в лагерь.

Его люди были подавленными и мрачными, но он все еще не терял надежды. Он обещал им Асгард в качестве награды – и они его получат. А вот в каком состоянии поселение им достанется – уже не было столь важным. Восстановить и построить заново все, что они уничтожат, не представляло трудности. Инженеры Эдема смогут помочь им в этом.

Полковник уже знал, что, прежде всего, прикажет сделать как можно больше бутылок с коктейлем Молотова – пустой стеклотары в Эдеме было предостаточно, а у ученых определенно должны были быть запасы медицинского спирта.

Уолкер тяжело опустился у костра и бросил взгляд на солдата, который раньше был ранен в глаз стрелой. Хоть древко и выдернули, а глазное яблоко восстановилось, но глаз почернел и оброс черной сеткой витиеватых линий, от чего мужчина стал похож на выходца из какого-то кошмара. Полковник отвернулся и вновь погрузился в размышления о том, что сделает с тварью, которая была причиной того, что его отряд теперь был весьма жалким зрелищем.

* * *

Марк почесал сгиб руки, чувствуя нарастающее раздражение от странного ощущения, которое преследовало его последние несколько дней. Этот зуд отвлекал его от размышлений и мешал спать, когда усталость наваливалась на него.

Наконец, молодой человек задрал рукав своей рубахи и застыл от ужаса. На руке появились темные вьющиеся полосы, словно что-то постепенно поглощало его кожу, окрашивая ее в черный цвет. Самое густое пятно находилось в том месте, где его некогда уколол ученый, вводя ему некую «сыворотку бессмертия».

Мысли заметались в панике и непонимании.

Что произошло? Почему?

Он вдруг осознал, чем это могло грозить ему. Если его тело отторгало силы, которыми его одарил ученый, то, возможно, его дни были уже сочтены.

Марк подскочил на ноги и бросился к двери, принимаясь молотить по ней кулаками.

– Кто-нибудь!!! Эй! Меня кто-нибудь слышит? – заорал он, совсем не надеясь, что снаружи кто-то вообще был.

– Замолкни! – рявкнул кто-то из-за двери.

Марк замер всего на мгновение, но потом вновь принялся стучать по двери:

– Пожалуйста! Мне нужно… – он отшатнулся, когда дверь внезапно распахнулась и на пороге оказался широкоплечий, мрачный воин, вооруженный коротким копьем.

– Что тебе нужно? В рожу получить? – хмыкнул воин.

– Мне нужно поговорить с… Бьорном или кем-то из его людей! – Марк протянул свою руку в тусклый свет, льющийся из коридора.

Воин опустил взгляд на черное пятно на коже молодого человека, а потом вновь встретился с ним взглядом и качнул головой:

– Замолкни. К тебе придут, когда придут.

– Пожалуйста! Я прошу вас! – Марк ощутил, как отчаяние захлестывает его сознание, и рухнул на колени. – Умоляю!

Воин закатил глаза и захлопнул дверь без единого слова.

– Пожалуйста… – Марк не сдержал покатившиеся из глаз слезы.

* * *

Хохот Ильи растекся по общему залу длинного дома, звуча громче смеха его товарищей.

Не смотря на то, что некоторые особо тяжко раненые люди все еще были под опекой Хельги, жизнь в Асгарде понемногу налаживалась, вновь приобретая прежнее русло.

Марьяна в пол уха слушала анекдоты своих боевых товарищей. В этот вечер ее больше волновало поесть и отправиться спать – день был долгий и утомительный.

Она заметила одного из стражников, который сторожил Марка, и нахмурилась, когда тот подошел к Бьорну и, нагнувшись к его уху, что-то сказал ему. Выражение лица ярла сменилось с веселого на мрачное в мгновение ока. Когда стражник ушел прочь, направляясь ужинать, Бьорн оперся локтями о столешницу и обвел хмурым взглядом своих людей.

– Что-то стряслось, ярл? – тихо поинтересовался тут же напрягшийся Хайнрих.

– Наш пленник… – дернул головой в сторону Бьорн.

Марьяна поставила на стол кружку с медовухой и наклонила голову:

– Что с ним?

– Не знаю. – ярл задумчиво почесал бороду. – Коджин, сбегай за Хельгой. Ньорд, Валькирия, Хайнрих – за мной.

Как только Бьорн поднялся из-за стола, остальные без лишних слов встали и последовали за ним, бросая свою трапезу. Каждый из них понимал, что должно было произойти что-то важное, чтобы он так резко потребовал их присутствия.

Марьяна подозревала, что предстоящий разговор с пленником будет иметь весьма напряженный характер, и это вызвало в ней легкую дрожь.

До сих пор они толком не допросили Марка, давая тому томиться в заточении, варясь в собственных догадках и предположениях. Возможно, это было ошибкой.

Оказавшись в строении, где держали пленника, Бьорн кивком поприветствовал стража у двери, и прошел внутрь. Спустившись в подвал, он шагнул ко второму стражу и так же – кивком – указал на дверь тюремной камеры.

Это помещение, ранее используемое как погреб, где хранились съестные припасы, требовавшие прохлады, переквалифицировали в камеру, в которой до момента поимки Марка необходимости не было. Теперь же всем было ясно, что стоило иметь хотя бы одно такое помещение доступным, чтобы можно было содержать пленных.

Как только дверь открылась, Бьорн и его люди разглядели сидевшего на коленях посреди камеры Марка. Парень поднял на них заплаканное лицо, и ярл дрогнул, увидев почерневшую щеку пленника.

Марьяна ошарашенно шагнула назад, понимая, что с Марком было что-то не то. Ей стало ясно почему стражник, сменившийся с поста накануне нынешней смены, обратился к ярлу.

– Ярл Бьорн… – Марк выдохнул с надеждой, протягивая свою руку и задирая рукав, показывая черное пятно на коже. – Вы должны знать… Я не был единственным…

Андрей ощутил волну холода, прошедшуюся от загривка.

– Рассказывай! – рявкнул Бьорн.

Марк сглотнул и начал свой рассказ, подробно описывая и то, как Уолкер выбрал отряд из Эдема, и то, как им вкололи некую «сыворотку бессмертия». Молодой человек говорил, и по лицу его вновь потекли слезы.

Марьяна внезапно осознала что именно рассказывал им пленник, и ее охватил страх. Что, если погребенные ими военные – вовсе не были мертвы? Что, если их регенерация была настолько медленной, что им требовалось гораздо больше времени на восстановление их тел?

Ее взгляд вновь метнулся к черному пятну на руке Марка, и женщина невольно дрогнула.

Понимая, что Бьорн и остальные были заняты пленником, она так же понимала, что если ее догадка верна, то им могла грозить опасность.

Валькирия, не раздумывая, бросилась прочь.

Бежала она во всю силу, едва не врезаясь в людей, которые все еще были на улице. Благо, многие расступались еще до того, как она приближалась к ним. Добежав до конюшни, она быстро поседлала Грома и вывела его в сгущающуюся тьму. Едва оказавшись в седле, она свистнула, призывая своего белого ворона, и направила коня галопом в сторону врат.

Стражники, удивленные ее криками, замешкались, и не сразу открыли створки, чтобы выпустить ее, но это вынужденное ожидание дало ей время выхватить у одного из них факел. Мужчина даже не успел спросить что случилось, когда она вновь поддала Грому пятками, пуская того вперед.

Скакала она во весь опор, направляясь в сторону кургана, тогда как над ее головой набухали низкие тучи – гроза, которую ждали весь день, готовилась разразиться лишь ближе к ночи.

Наконец, женщина разглядела каменную насыпь, и скрипнула зубами, надеясь, что она ошибалась. Однако, стоило ей осадить Грома у самого кургана, разгоняя тьму факелом, как ее глазам предстали разбросанные камни, обнажающие пустующую сердцевину кургана.

Задыхаясь от охватившего ее отчаяния, Марьяна огляделась, и Гром развернулся, следуя ее дрожащей руке, чтобы она могла обвести взглядом всю округу. Непроглядная тьма окружала ее со всех сторон.

Понимая, что во тьме она не сможет даже разглядеть оставленные военными следы, Марьяна направила коня обратно в сторону Асгарда.

– Надо было спалить их на костре, блядь! – прорычала она себе под нос, поддавая Грому пятками.

Фыркнувший конь поднялся в рысь, позволяя всаднице осматриваться в поисках сбежавших «мертвецов».

Обратную дорогу она ехала рысью, постоянно всматриваясь в темноту, но так никого и не заметив. Где-то на середине пути на нее упали первые капли дождя, зашипевшие на факеле. Дождь усиливался быстро, вскоре и вовсе почти потушив пламя, и вымочив Валькирию и усевшегося на затылочном ремне уздечки Вигге. Тихий рокот грома и редкие, далекие вспышки молний сопровождали их до самых ворот.

* * *

Бьорн, Коджин и Андрей стояли на стене, высматривая сорвавшуюся невесть куда на ночь глядя Валькирию. По навесу стучал дождь, и воины всматривались во тьму, но не видели огонька факела, который взяла с собой женщина.

Андрей нервно грыз ногти, надеясь, что она была в порядке.

Наконец, Коджин шагнул ближе к заграждению и вытянул руку, указывая на едва заметное белое пятнышко во тьме. Бьорн и Андрей бросились ближе к японцу, щурясь и пытаясь разглядеть хоть что-то.

Белое пятнышко чуть поднялось и из тьмы донеслось громкое ржание.

Ярл метнулся к лестнице, громко свистнув стражникам. Те в мгновение ока принялись открывать врата.

К тому времени, как створки были распахнуты, и Коджин, Андрей и Бьорн стояли плечом к плечу на въезде в Асгард, в тусклые лучи факелов и жаровен, скрытых от ливня, въехала Марьяна. Сидевший на затылке Грома Вигге, вымокший от ливня, недовольно каркнул, а Валькирия – с опущенной головой, сгорбленная и кажущаяся подавленной – подняла взгляд на ярла и остальных.

– Курган пуст. – хрипло сказала она, подъезжая.

Гром остановился у мужчин, гулко захрапев.

Бьорн и Коджин переглянулись, а Андрей шагнул ближе к любимой:

– Пуст? – переспросил он.

Марьяна кивнула, а потом посмотрела на ярла и Коджина:

– Ливень смоет следы. Мы не сможем преследовать их. Мы даже не знаем как давно они восстали. – она скрипнула зубами, и ее лицо перекосилось от сдерживаемого гнева.

Бьорн скрипнул зубами и резко развернулся спиной к всаднице, делая шаг вперед. Гром чуть дрогнул от этого, но остался стоять на месте, фыркнув.

Некоторое время ярл молчал, застыв в напряжении, а потом обернулся к Валькирии и покачал головой:

– Обсохни, отдохни. Завтра решим что будем делать.

– Но… – Марьяна нахмурилась, не веря своим ушам.

– Сегодня мы ничего не сможем сделать. Я отдам приказ удвоить стражу, это единственное, что мы можем на данный момент.

Валькирия хотела было что-то сказать, но Бьорн хмуро указал ей в сторону конюшен. Скрипнув зубами и проглотив возражения, она тронула бока Грома пятками, направляя его в сторону дома. Проезжая мимо одной из жаровен, она швырнула туда потухший факел, подняв сноп искр.

Андрей встретился взглядом с ярлом и тот повел плечом, стряхивая напряжение.

– Ньорд, встанешь дозором в первую половину ночи! – мрачно заметил Бьорн. – Обход стен каждые полчаса!

Андрей кивнул, не желая перечить ему.

* * *

Клаус подскочил, когда Марьяна ворвалась в дом. Увидев ее, мальчишка прыгнул к ней навстречу, но женщина вскинула руку, жестом останавливая его:

– Не трогай меня сейчас. – голос ее сочился гневом, и паренек прекрасно понимал, что беспокоить ее лучше не стоит.

Она прошла в спальню и захлопнула за собой дверь.

Клаус поднял взгляд на влетевшего сквозь небольшое отверстие под самой крышей ворона. Вигге соскочил на нижнюю балку и отряхнулся, обрызгав мальчика дождевыми каплями. Нахохлившись, белый ворон прыгнул ближе к камину, где горел огонь, согревая дом, и недовольно каркнул, устраиваясь там, чтобы обсохнуть.

Паренек задумался и посмотрел в сторону камина, рядом с которым висел подготовленный чайник. Решив, что его приемная мать не откажется от такого простого и заботливого жеста, как чашка свежезаваренного чая, он прошел к камину и перевесил чайник, расположив тот над огнем. После этого он смешал ароматные травы в заварочный чайник на столе, достал две кружки и принялся ждать. Когда вода закипела, Клаус осторожно снял с огня чайник и залил кипятком заварку, чуть улыбаясь приятному пряному аромату мяты, ромашки и каких-то иных трав, которые так любила заваривать Валькирия.

Подсластив ее чай ложкой меда, Клаус подошел к двери и очень тихо постучал, боясь услышать в ответ злое ворчание или и вовсе окрик оставить ее в покое. Вместо этого он расслышал шорох, а затем дверь приоткрылась, и он встретился с напряженным взглядом Марьяны.

– Я заварил тебе чай, мама… – осторожно сказал паренек.

Женщина перевела взгляд на стол у окна и вздохнула, закрыв лицо ладонью. Несколько секунд она стояла неподвижно, но потом очень тяжко вздохнула и опустила руку. Ее лицо немного разгладилось, словно злость медленно рассеивалась под заискивающими глазами Клауса.

– Спасибо. – кратко выдохнула Марьяна, открывая дверь настежь.

Клаус шагнул в сторону, пропуская ее к столу, и когда она уселась, он сел напротив нее, сжав свою кружку с чаем обоими ладонями.

– Что-то случилось? – очень осторожно поинтересовался он.

Женщина некоторое время молчала, изучая содержимое кружки, а потом дернула головой и, скрипнув зубами, сделала глоток.

– Военные из Эдема. – сказала она, и Клаус расслышал в ее голосе едва заметные рычащие нотки.

– Я думал, мы с ними разобрались…

– Видимо, нет. – хмыкнула Марьяна, покачав головой и встретив взгляд сына. – Так что злюсь я не на тебя. Уж прости, что я такая сегодня.

Мальчик смущенно улыбнулся, постаравшись изобразить самую добрую и мягкую улыбку, на какую был способен.

В комнате повисла неуютная тишина, но Клаус не решался расспрашивать приемную мать о возникших проблемах. Он знал, что она могла ему сказать – продолжать тренироваться с луком и, в случае необходимости, защищать родных и близких, если враг заявится в Асгард.

– Ты сегодня выезжал на охоту? – внезапно нарушила тишину Марьяна.

Клаус напрягся, не зная чего ожидать от нее.

– Да. Мы подстрелили оленя и четырех кроликов. – ответил он.

– Сколько твоих стрел попало в цель?

– Три. – паренек сглотнул ком, понимая к чему она вела.

– Кто подстрелил оленя?

– Дядя Скальд. – Клаус опустил взгляд. – Я промахнулся, моя стрела угодила оленю в бок.

Несколько долгих мгновений Марьяна молчала. Когда мальчик, наконец, поднял на нее взгляд, он увидел, что она смотрела на него, наклонив голову в бок.

– Это не страшно. – тихо сказала она. – Ты еще молод. Со временем ты станешь прекрасным лучником. А то, что ты назвал промахом – таковым не является. Если бы ты промахнулся, твоя стрела не попала бы в оленя.

– Ты не злишься?

С губ Валькирии слетел смешок:

– На что? Ты попал в цель. Просто немного не так, как рассчитывал. У тебя будет время отточить свои навыки.

– Мам? – голос едва не подвел Клауса, и паренек кашлянул.

– М? – женщина глотнула чая.

– Тебя лучше не трогать, да?

Марьяна оперлась локтями на столешницу и мягко улыбнулась приемному сыну:

– Ты успокоил меня чаем и этим разговором. Так что не бойся меня.

– Просто… ты говорила, что завтра покажешь мне пару новых приемов для боя с мечом… – почему-то смущенно отвел взгляд мальчишка.

Женщина задумчиво почесала висок и глянула в окно.

– Допивай свой чай. – вздохнула она. – И ложись спать. Утром пойдем на тренировочное поле вместе.

Клаус расплылся в широкой, счастливой улыбке.

* * *

Люди Уолкера были уставшими, но вид таких родных и привычных стен был подобен глотку прохладной воды. Они, наконец, оказались дома – в Эдеме.

Встретившие их у входа в бункер люди опешили, увидев искалеченных черными пятнами от заросших ран военных. Полковник рявкнул, что не их ума дело что с ними стряслось на поверхности, расталкивая с пути всякого, кто оказывался перед ним.

Уолкеру было все равно что о них будут думать жители Эдема – главным была их цель. Он прекрасно знал, что самое сложное в воплощении этой мечты будет лежать именно на его плечах и плечах его бессмертного отряда. Отряда, который был бессмертным лишь в какой-то мере.

Ошибка Кулагина дорого обошлась им, но, хотя бы, они не умерли, когда их убивали асгардцы. Из кургана, в котором их похоронили, выбрались все до единого солдаты. За исключением, конечно же, бездарного парня Марка, который по собственной глупости попался в плен к асгардцам еще накануне их схватки.

Скрипя зубами, Уолкер понимал и то, что Марк вполне мог выдать Бьорну и прочим все их секреты – включая и тот, который спас им жизнь.

Именно поэтому полковник жаждал мести как можно скорее.

Но если раньше он недооценивал зеленоглазую воительницу, то теперь он прекрасно знал на что она была способна. В следующий раз он не допустит подобных ошибок.

Дойдя до своего кабинета, Уолкер махнул своим людям оставаться в коридоре и вошел, несмотря на то, что из-за двери раздавались голоса.

Увидев полковника, майор Тейлор, временно занявший кабинет главнокомандующего, тут же поднялся, встав по стойке смирно и отдав ему честь.

– Полковник! – на губах майора появилась улыбка.

Замолкший на полуслове посетитель – один из представителей инженерного отсека – сдержанно кивнул полковнику.

– Ты, выметайся! – щелкнул у самого носа инженера Уолкер.

Мужчина торопливо ретировался прочь из кабинета, не желая вмешиваться в дела военных. Стоило двери закрыться, как Уолкер шагнул к шкафу в углу кабинета и достал оттуда бутылку водки, оставшуюся с давних пор. Водку полковник не любил, но сейчас ему было все равно какой алкоголь пить – горечь поражения была настолько сильной, что он был согласен на любое пойло.

Сделав несколько крупных глотков прямо из горлышка, Уолкер обернулся к Тейлору, терпеливо ждущего обращения главнокомандующего.

– Докладывай обстановку, майор. – устало вздохнул Уолкер, шагнув к своему креслу.

Тейлор без единого слова возражения пустил его за стол и прочистил горло, прежде чем начать кратко излагать те успехи, которые ему удалось достигнуть.

Уолкер слушал молча, откинувшись на спинку кресла и смотря в потолок. Когда майор завершил доклад, полковник вздохнул и сделал еще один глоток водки.

– Отличная работа, майор. – похвалил он военного.

Тейлор гордо выпятил грудь, довольный тем, что полковник отметил его эффективные меры по захвату власти в бункере, пока Уолкера не было.

– Полный список доступного вооружения достал? – спросил полковник.

Тейлор кивнул и достал из стопки документов на углу стола несколько скрепленных листков:

– Полный список вооружения, сэр.

Уолкер изучил список и хмыкнул:

– Замечательно. Выбери мне дюжину сильных молодцов.

– Простите, сэр… – Тейлор замолчал на пару мгновений, когда Уолкер поднял на него жесткий взгляд. – Могу ли я узнать для каких целей? Мне необходимо знать, какие навыки вам будут в приоритете прежде всего.

– Военная операция захвата. – кратко ответил полковник. – Мы потерпели неудачу, но я точно знаю, что Асгард можно захватить. Нам нужен этот форпост для дальнейшего выживания и развития. Но прежде чем мы сможем захватить поселение, мне нужно разобраться с их сильнейшими воинами.

– Так точно, полковник. Соберу вам дополнительный отряд в кратчайшие сроки.

– Прикажи Кулагину явиться ко мне немедленно. Свободен. – Уолкер махнул Тейлору.

Майор молча вышел прочь – исполнять полученные приказы.

Полковник устало соскользнул по спинке кресла, а потом вспомнил, что его отряд все еще ждал его за дверью.

– Брандт! – рявкнул Уолкер, зовя своего ассистента.

Молодой человек явился почти сразу, застыв на пороге по стойке смирно.

– Отдай приказ моим людям, чтобы отдохнули и привели себя в порядок. Пусть не расслабляются. Мы скоро выйдем обратно в путь.

– Да, сэр. – лейтенант развернулся и оставил Уолкера одного, закрыв за собой дверь.

Полковник провел рукой по волосам и покривился, ощутив на пальцах каменную крошку. Прежде чем он сможет принять душ и как следует выспаться на мягкой постели, ему предстояло еще немало дел.

* * *

Андрей потянулся, чувствуя затекшие после краткого сна мышцы. Свежий воздух прохладного дня помог ему стряхнуть остатки сна, и мужчина направился в сторону длинного дома, где можно было перекусить перед тем, как отряд Бьорна отправится на патруль.

Прошедшие несколько дней были напряженными – первую половину ночи стоял на стене в дозоре Андрей, а вторую – Марьяна. Виделись они, по большей части, лишь при смене на стене и днем, когда вместе выезжали в патруль, объезжая округу в поисках хоть одного намека на то, что военные вернулись.

Проходя мимо тренировочного поля, Андрей увидел, как Марьяна гоняет Клауса с деревянным мечом. Засмотревшись на них, мужчина подошел ближе, и некоторое время наблюдал за тем, как Валькирия ловко избегала ударов меча их приемного сына. Паренек хоть и окреп и поднаторел в обращении с оружием, но до уровня Марьяны ему было очень далеко.

Наконец, уставший Клаус поскользнулся на влажной земле и неуклюже рухнул лицом в грязь. Марьяна не сдержалась и рассмеялась, подходя к сыну.

– Прости, что смеюсь, Клаус. – сказала она, протягивая ему руку, чтобы помочь подняться.

– Не честно! – обиженно фыркнул мальчик, схватившись за ее руку и встав. – Ты выше, сильнее…

– Большой рост и сила еще не гарантия победы. – Валькирия оглянулась и громко свистнула. – Гюнтер!

Андрей, посмеиваясь, покачал головой.

Гюнтер был не просто высоким – когда он не горбился, то возвышался на чудовищные два метра и пятнадцать сантиметров. Хоть Андрей и не считал себя низкого роста, но даже ему приходилось задирать голову в разговоре с Гюнтером. Кроме того, этот гигант до апокалипсиса занимался бодибилдингом и частенько тягал штанги. После того, как он оказался среди людей Бьорна, он предпочитал тренироваться с боевым молотом и копьем, а его мышцы, раньше разросшиеся для красоты, теперь несли совсем другую роль и прекрасно помогали ему в бою.

Но, несмотря на это, Гюнтер был просто душкой – добронравный, веселый и отзывчивый, он был душой компании и обожал травить анекдоты и рассказывать смешные истории из его жизни.

Марьяна улыбнулась гиганту, когда тот подошел к ней, возвышаясь.

– Валькирия? – глубокий бас мужчины прозвучал из-за густой бороды каштанового цвета, кончик которой он заплетал в аккуратную свободную косичку.

– Покажем Клаусу настоящую схватку? – предложила Марьяна.

Гюнтер задумчиво глянул на отошедшего к Андрею Клауса, недовольно пытавшегося стряхнуть грязь с лица, а потом поднял взгляд и на Ньорда, стоявшего со скрещенными на груди руками.

– Не хотелось бы тебя невзначай покалечить… – смущенно сказал Гюнтер.

Не то, чтобы он знал, что сильнее Марьяны – напротив, он боялся ее, неоднократно видя ее и в бою, и на тренировочном поле. Женщина внушала ему уважение и страх.

– Не покалечишь. – рассмеялась Валькирия. – Ну что? Давай потанцуем?

– Ну хорошо. Но на синяки потом не жалуйся! – хмуро заметил Гюнтер.

Марьяна глянула на Клауса:

– А теперь смотри. И учись.

Она сделала несколько шагов назад, давая Гюнтеру некоторое время, чтобы подготовиться к бою. Мужчина не стал медлить и, перехватив свой боевой молот, бросился к ней.

Андрей глянул на Клауса, который с широко распахнутыми глазами наблюдал за начавшимся представлением воинской удали. Гюнтер хоть и был крупным, но крепко стоял на ногах и обладал впечатляющей ловкостью, позволяющую ему отлично чувствовать себя даже на влажной и скользкой поверхности.

– Смотри, как они скользят по земле, Клаус. – сказал мальчику Ньорд с усмешкой. – Они используют ее в качестве вспомогательного приема в бою. Видишь?

– М. – только и смог выдавить из себя увлеченный происходящим боем Клаус.

Марьяна нырнула под молот, скользя на колене совсем рядом с Гюнтером, и ее деревянный меч шлепнул мужчину по бедру. Не останавливаясь, женщина подскочила, оказавшись позади него, и нанесла еще несколько ударов – скользящих и замедленных, чтобы не навредить другу.

Гюнтер рассмеялся, медленно выпрямляясь и поворачиваясь к Валькирии.

– Ну что, великан? Поставил мне хоть один синяк? – рассмеялась Марьяна.

Мужчина покачал головой, продолжая смеяться:

– Нет. Зато ты оставила на мне парочку. – он перевел взгляд на Клауса, восхищенно смотрящего на них. – Ну что, малец? Понял, что даже сильный и опытный воин может проиграть ловкачу вроде твоей матери?

Мальчишка закивал, впечатленный кратким, но зрелищным боем между опытных бойцов.

Марьяна пожала руку Гюнтеру, прежде чем направиться к Андрею и Клаусу. Подойдя, она взъерошила сыну волосы со смехом:

– Учись. И не ругай себя за ошибки на тренировках. Уж лучше ты их отработаешь здесь, а не на поле боя, где каждая ошибка может стоить жизни – твоей собственной или твоих товарищей.

Андрей похлопал сына по плечу, молча поддерживая слова любимой.

Женщина кивнула в сторону длинного дома:

– Ну что, может, позавтракаем?

Клаус снова закивал, но в этот раз на его лице была более широкая улыбка.

* * *

Кулагин хмурился, изучая очередной образец крови Р-113. Он настолько был увлечен исследованиями, что даже не заглянул в пачку сообщений, которые доставили ему несколько часов назад. Все могло подождать, а вот стремительное ухудшение состояния Р-113 – нет.

Чем дальше – тем хуже было его состояние. Факторов, влияющих на потерю регенерации, ученый так и не нашел.

Леонард перевел взгляд от микроскопа к своему блокноту и сделал пометку.

«Возможно, потеря регенеративных способностей вызвана отторжением этой спонтанной мутации?»

Подумав, он записал еще одну мысль:

«Может, клеткам не хватает чего-то? Каких-то микроэлементов для полноценной работы?»

Он хотел записать еще что-то, когда крепкая ладонь схватила его за плечо и выдернула из-за стола. На пол упали записи, лоток с образцами крови, а так же микроскоп, задетый рукой Кулагина, которой он пытался удержать себя.

В следующее мгновение ученый оказался приподнятым за грудки и смотревшим прямо в лицо разъяренного полковника Уолкера.

– Ты ублюдок. – прошипел военный. – Ты дал нам бракованную сыворотку!

Перепуганный и удивленный, Леонард нахмурился, безвольно повиснув в хватке мужчины:

– О чем вы?

Пару секунд Уолкер изучал глаза Кулагина, потом лицо военного скривилось в отвращении, и он резко оттолкнул ученого от себя, едва не швырнув того на пол. Бросив взгляд на ассистентов, в ужасе застывших у своих мест, он недовольно рявкнул:

– Вон отсюда!

Люди заторопились прочь из лаборатории, не желая попадаться под руку. Леонард поджал губы, не смея ничего возразить.

Как только в лаборатории остались лишь полковник и Кулагин, Уолкер встретился взглядом с ученым и прорычал:

– Твоя сыворотка была бракованной! – он задрал рукав, куда ему ввели кровь Р-113.

Ученый опешил, увидев расползающиеся от места укола черные витиеватые линии. Разум исследователя сразу же перевесил животный страх, который внушал ему полковник, и Леонард шагнул к Уолкеру, беря его руку и рассматривая почернения на коже.

– Какая необычная реакция! – пробормотал Кулагин. – Давно она у вас возникла?

– После получения ранения. – прорычал полковник.

– Ранения? – ученый поднял взгляд.

Уолкер фыркнул и раскрыл рубашку, показывая черное пятно на груди. Леонард потерял дар речи, прекрасно понимая, что пятно располагалось аккурат в месте расположения сердца.

– Мои люди так же получили такие отметины. – Уолкер скрипнул зубами. – Уж постарайся это исправить!

– Мне нужны данные. – Кулагин прочистил горло.

– Возьмите все необходимые анализы. У всех моих бойцов. И разберитесь с этим немедля!

Леонард кивнул, заинтересованный странной реакцией на кровь Р-113 у полковника и его людей. А еще ему стало безумно интересно какие ранения получили бойцы, и как долго шло восстановление.

* * *

Андрей начал замечать насколько задумчивой и напряженной стала Марьяна. С каждым проходящим днем с тех самых пор, как они узнали о пропавших из кургана военных, она ежедневно стала обходить стены, и все реже проводила время в праздности.

Если раньше она часто пропадала в конюшне или расслаблялась на причале, то теперь ее можно было видеть лишь на тренировочном поле или в дозоре. Спать она стала тоже меньше – это Андрей заметил сразу.

Мужчину беспокоило то, с какой одержимостью она была готова стоять на страже и выезжать в патруль. Но вместе с тем он прекрасно понимал почему она стала себя так вести. Он и сам задавался множеством вопросов, ответов на которые найти было невозможно. По крайней мере, на данный момент.

Они знали ничтожно мало об отряде Уолкера, да и о самом полковнике. Даже с учетом открытости Марка, который, казалось бы, был готов рассказать все, что знал, информации катастрофически не хватало.

Парень не знал ни полного списка доступного военным Эдема вооружения, ни количества пресловутой «сыворотки бессмертия», ни точных планов полковника Уолкера.

Одно они знали точно – военный будет мстить.

Андрей каждый раз ловил себя на мысли, что месть Уолкера могла быть не только ужасающей в исполнении, но и вылиться в настоящую бойню. Уже с поры нападения военных Эдема на Асгард стало ясно, что их не волновали потери среди мирных жителей поселения, поэтому следующее нападение и вовсе могло оказаться трагическим для всех, кто нашел убежище за стенами Асгарда.

Бьорн тоже стал мрачным и немногословным, чаще бродя среди стражей на стене. Ярл старался подбадривать своих людей, однако все чувствовали неприятное напряжение, все сильнее сгущающееся среди жителей Асгарда.

Марьяна регулярно выпускала в небо Вигге, чтобы ее белоснежный ворон облетал округу в поисках возвращающихся военных, однако до сих пор это не давало никаких результатов. И хотя это можно было считать хорошим знаком, Валькирия хмурилась все сильнее с каждым разом, когда ворон возвращался без новостей.

В этот день Андрей готовился к выезду в патруль с Бьорном и их отрядом, ожидая, что Марьяна останется в дозоре на стене. Но, к удивлению, мужчина застал ее в конюшне, собирающей ее коня.

– Я еду с вами. – мрачно сказала ему Марьяна, заметив Андрея у двери денника Грома.

– Не спорь с ней. – мимо прошел Бьорн. – Даже я не смог ее отговорить.

Андрей тяжело вздохнул, зная, что Марьяна проспала всего два часа прошлой ночью. Ему совсем не хотелось думать о том, насколько уставшая она поедет с ними в патруль, хотя вполне могла бы поспать пару часов перед тем, как встать дозором на стену.

Мужчина глянул на дремлющего на двери денника Вигге и покачал головой – даже ворон находил время на отдых.

Марьяна вышла из денника, ведя за собой поседланного Грома, и остановилась перед Андреем, наклонив голову и выжидающе смотря на своего любимого. Мужчина не удержал еще один тяжелый вздох и коснулся ее щеки.

– Я не буду говорить тебе, что переживаю за тебя, моя валькирия… – сказал он с печальной улыбкой на губах. – Если ты считаешь, что это необходимо, то уж лучше я буду рядом, чтобы прикрыть тебя.

Женщина шагнула ближе и поцеловала его, а когда отстранилась, то направилась на выход.

Андрей умудрился не позволить своим зубам скрипнуть – ему безумно хотелось видеть ее отдохнувшей, собранной и готовой к любым испытаниям. Сейчас же она была бледной, с темными кругами под глазами, и уставшими, чуть покрасневшими глазами. Ему даже начало казаться, словно ее удивительная способность к восстановлению могла начать сдавать – он не знал как недосып мог повлиять на ее состояние.

Но спорить с ней он не мог. Потому что знал, что она переживала – и не только за себя, но и за всех остальных живущих в Асгарде.

Когда мужчина вывел своего коня во двор и сел в седло, Марьяна подъехала к нему и мягко улыбнулась:

– Когда вернемся, я посплю немного. Обещаю.

Эти слова вызвали в Андрее желание обнять ее – она будто чувствовала его беспокойство и хотела хоть как-то уменьшить его. Вместо ответа он протянул руку и молча сжал ее пальцы.

* * *

Ученый жалел, что рядом не было Элены. Ее блестящий ум мог помочь ему раскрыть тайны происходящих изменений в телах военных, подвергшихся эксперименту с кровью Р-113.

Не имея больше никого, кто мог бы так же тщательно изучать полученные данные, Кулагин терялся в догадках почему тела солдат отторгали полученные способности – да еще и в такой ужасающей манере.

Тщательное обследование выявило, что военные испытывали медленное, но неумолимое отмирание тканей. Никаких неудобств это не вызывало – что, само по себе, являлось огромной странностью. Но выглядело это ужасающе.

Тщательно изучив скорость распространения черноты, Кулагин пришел к неутешительному выводу, что у военных было совсем мало времени, прежде чем их тела преобразуются. Он не знал, приведет ли это к смерти военных сразу, или у них будет еще некоторое время, но не сомневался – неожиданный побочный эффект имел ранее непредсказуемые последствия, которые, вне всяких сомнений, приведут к летальному исходу каждого из испытуемых.

Уолкер был недоволен таким новостям.

– Я предупреждал, что нам нужно было более тщательно изучить кровь Р-113, прежде чем вводить ее людям! – хмуро отозвался на недовольство полковника Кулагин при очередной встрече. – Вы вынудили меня сделать это, хотя я был категорически против.

Полковник скрипнул зубами, пригладил волосы ставшим нервным жестом, и, развернувшись на каблуках, вышел прочь без единого слова.

Ему было что сказать ученому, но он не стал тратить времени – уж если Кулагин говорил, что всем военным, принявшим кровь Р-113, осталось около нескольких недель жизни, то стоило воплотить в жизнь разработанный план по захвату Асгарда.

Тогда их жизни будут потеряны не напрасно.

Люди расступались перед Уолкером, пока он направлялся в бараки. Оказавшись на месте, он замер у входа, наблюдая за тем, как его люди подскочили и выпрямились по стойке смирно, приветствуя главнокомандующего.

– Солдаты! Собирайте шмотки, мы выступаем завтра утром! – рявкнул полковник.

– Сэр, есть сэр! – рявкнули в один голос солдаты.

Уолкер вышел, направляясь к складу оружия и размышляя над тем, что ему придется вычистить его почти полностью, чтобы обеспечить победу над варварски вооруженными асгардцами. В этот раз он не станет сдерживать себя и своих людей, и начнет с того, что подпалит поселение Бьорна – по приказу для этой цели были созданы коктейли Молотова.

После проверки готовящегося вооружения и краткой встречи с майором Тейлором, Уолкер направился в свои апартаменты. Стоило ему оказаться в постели, как он уснул.

Но спал он неглубоко и часто просыпался – ему снились кошмары.

Проведенная в беспокойном сне ночь сказалась на его самообладании, и наутро он был нервным и гневным, рычащим в ответ на любое приветствие или вопрос. Уходил он со своим отрядом в очень скверном расположении духа, но надеялся, что пока они достигнут Асгарда, у него будет возможность поспать нормально хотя бы одну или несколько ночей.

Он очень не хотел, чтобы его раздражение сказалось на его способности вести людей в бой.

* * *

Андрей очнулся на самой заре, когда петухи начали оглашать наступление нового дня. С удивлением обнаружив спящую глубоким сном Марьяну, он очень нежно погладил ее по лицу, порадовавшись, что она, наконец, смогла нормально выспаться.

Не желая мешать ее сну, он осторожно выбрался из-под одеяла и направился прочь.

Им предстоял очередной напряженный и долгий день, но ему совсем не хотелось будить Марьяну – она слишком долго обходилась без нормального сна, и поэтому отдых был ей необходим.

Вместе с Клаусом Андрей позавтракал, а после этого отправился с приемным сыном на тренировочное поле, где парнишку уже ждали его товарищи по тренировкам. Несмотря на охватившее большую часть поселения ощущение неведомой угрозы, молодежь продолжала учиться и совершенствовать свои навыки с оружием, желая помочь в случае необходимости.

Единственным ограничением возникшей ситуации было то, что охотничьи группы более не покидали поселения, и им приходилось обходиться лишь тем мясом, которое им было доступно. Приятным плюсом для Асгарда было то, что за все время существования поселения, люди смогли расширить как и несколько курятников, так и крольчатник – если ранее у них было совсем мало кроликов, то теперь их должно было хватить на время вынужденного лишения охоты на дичь вне стен Асгарда.

Стоило Андрею оказаться на стене, как он увидел осунувшееся, уставшее лицо Бьорна, обходящего периметр со своим личным дозором – высматривая не только возможных врагов, но и прочие проблемы, которые могли возникнуть среди стражей.

В последнее время ярл очень серьезно относился к воинам, которые несли стражу, и отчитывал каждого, кто мог задремать на посту, или отвлечься на что-то постороннее.

– Пока все тихо, Ньорд. – мрачно поприветствовал своего товарища Бьорн, хлопнув Андрея по плечу.

– Тебе стоит отдохнуть, ярл. – мужчина кивнул ему в ответ.

Бьорн дернул головой и направился дальше без единого слова.

Андрей понимал озабоченность Бьорна безопасностью Асгарда – никому из них не хотелось терять столь приятный уголок мира, где жизнь налаживалась с каждым годом.

Следующие несколько часов Андрей провел на стене – то всматриваясь вдаль, то вышагивая по периметру, проверяя стражников и башни, где располагались готовые к стрельбе лучники.

Валькирию Андрей увидел лишь в обед, когда обнаружил ее – заспанную и немного растрепанную – сидящей за одним из столов и старавшуюся окончательно проснуться. К тому времени, как им надо было выезжать в патруль, Марьяна успела стряхнуть остатки сна, и почувствовать себя более готовой к предстоящей скачке, а затем и долгим часам стражи на стене.

Видя то, насколько изматывающим было ожидание для всех, Андрей невольно начал думать насколько они будут готовы встретить Уолкера и его людей на самом деле.

И, все же, день прошел размеренно и спокойно. Патруль вернулся ни с чем, и наступивший вечер несколько успокоил Андрея. Ему очень хотелось провести ночь с Марьяной, но он понимал, что им еще предстояло встать стражей на стену. И если он направится домой в середине ночи, то Марьяна останется на стене до самого утра, чтобы удостовериться в том, что никто не посмеет застать их врасплох, пока основная часть Асгарда будет погружена в сон.

В отличии от Андрея, Марьяна не была столь собранной. С каждым днем она все больше думала над тем, что их могло ожидать, и, беря в расчет возможное вооружение, доступное выходцам из бункера, выводы были неутешительными.

Валькирия старалась не давать воли нервной дрожи, которая то и дело возникала в ее теле. И теперь она стояла на стене под яркими лучами полной луны высоко над головой, медленно вдыхая свежий ночной воздух, а затем так же медленно выдыхая.

Дремлющий на ее плече Вигге согревал ее своим теплом и давал некоторое утешение – если вдруг птица услышит хоть шорох, то сразу очнется и даст ей знать, что в темноте кто-то скрывается.

Но пока что стража проходила спокойно.

Вышагивая на отрезке стены, где располагались главные ворота, Марьяна вглядывалась в темноту ночи и надеялась, что расставленные по внешнему периметру горящие факелы помогут ей и ее товарищам увидеть нападавших до того, как те нанесут первый удар.

Внезапным грохотом раздался один из колоколов, расположенных у дальней стены Асгарда. Таковых было три, и Валькирия даже не знала откуда Бьорн и его люди раздобыли их и когда – главное, что расположены эти колокола были на каждой из стен, чтобы возвещать об опасности.

На ее памяти, они зазвучали впервые.

Резко обернувшись, Марьяна увидела, как горит одна из крыш расположенного на берегу реки здания. В то же мгновение откуда-то из-за стены вылетело несколько горящих снарядов и разбились о здания ближе к стене, расплескивая пламя. Воины уже бежали в ту сторону, но стоило им оказаться возле горящих зданий, как в другом месте вспыхнули снаряды – у противоположной стены.

Женщина ощутила дрожь, и на пару мгновений ее тело застыло от шока и непонимания – неужели их окружили?!

Раскаркавшийся Вигге вспорхнул с ее плеча, и Марьяна взяла себя в руки, расслышав крики Андрея, раздавшиеся у одного из горевших зданий.

Валькирия бросилась к внешней стороне стены и попыталась рассмотреть во тьме хоть одного из нападавших. Где-то кричали лучники, кто-то уже пустил несколько стрел, но нападающие на Асгард умело появлялись и скрывались, продолжая метать в сторону деревянных стен и построек внутри огненные снаряды, быстро покрывающие поселение огнем.

Больше всего Марьяна боялась, что Уолкер мог разделить своих людей так, что лишь малая их часть отвлекала огнем стражей на стене, пока другая часть отряда военных из Эдема могла пробираться в Асгард иным путем.

Она метнула взгляд в сторону пирса, у которого стоял драккар, и понадеялась, что хоть кто-то останется патрулировать берег и не позволит военным спалить все вокруг.

* * *

Уолкер давно забыл это восхитительное ощущение – сосредоточенность, смешанная с целеустремленностью и спокойствием. Ничто не могло нарушить его воодушевления перед предстоящим боем – он был абсолютно уверенным в том, что на этот раз все пойдет по плану.

Раздавшийся рядом с ним едва слышный всплеск едва не вызвал в нем ярость, но он лишь метнул недовольный взгляд на одного из своих солдат, и промолчал, заметив, как тот замедлил свои движения.

Ночь скрывала их от посторонних взглядов. Даже стоявшие на страже лучники не смогли бы увидеть их в густом мраке, да еще и скрытыми за листвой сплетенных воедино ветвей, которые они использовали в качестве прикрытия. Все, что им требовалось – это достигнуть берега внутри Асгарда. А затем дело будет лишь за отвлекающими стражей солдатами, которые будут метать в поселение коктейли Молотова.

Полковника совсем не волновал тот факт, что они могут спалить часть Асгарда – важным было лишь то, чтобы большую часть они смогли захватить врасплох. Уолкер рассчитывал убить большую часть воинов Бьорна и вынудить асгардцев сдать свое поселение без дальнейших жертв. Но он так же знал, что могло произойти и так, что им придется уничтожить больше людей.

Все это не имело никакого влияния на конечный результат.

Уолкер был нацелен захватить Асгард к утру, и он не отступится перед своей целью.

Используя течение реки и скрываясь за плывучим бревном с густо прикрепленными к нему ветвями с листьями, солдаты приблизились к пирсу как раз в то время, как их товарищи начали диверсию.

Радуясь тому, что время просчитано было с точностью до минуты, Уолкер подал знак своим солдатам, и они бесшумно приготовились к бою.

Его группа выждала немного, чтобы основная часть стражников разбежались к стенам, чтобы заняться огнем, а потом выбралась на берег. Солдаты переглянулись со своим главнокомандующим, и тот подал знак разделиться по двое и начать обстреливать ничего не подозревающего врага вокруг.

Стоило раздаться первым трелям автоматов, как Уолкер отметил бегущих в его сторону воинов ярла, возглавляемых рыжеволосой нечистью, которая убила его в прошлый раз. Скрипнув зубами, полковник отправил в их сторону очередь, но отметил слаженную работу противников – кто-то прыгнул в сторону, кто-то вовремя пригнулся, избегая пуль.

Не давая им шансов приблизиться, Уолкер стрелял, пока у него не закончились патроны. Быстро сменив рожок, он продолжил, слушая прекрасную песню выстрелов вокруг него. Его люди не прекращали огня даже когда на них посыпались стрелы подоспевших лучников.

Но как бы Уолкер ни был уверен в своей тактике, воины ярла смогли приблизиться к его отряду на расстояние рукопашной. Не прекращая вести огонь, его люди принялись вертеться и отступать, стараясь не попасться под мечи, топоры и копья нападавших на них людей.

Безумие боя охватило полковника, и он стрелял в противников, отмечая каждый попавший в тело асгардцев патрон. Но вот главная его противница никак не попадалась под пули, извиваясь подобно змее и прыгая так, словно действительно была какой-то сверхъестественной нечистью.

Но Уолкер знал – она была всего лишь человеком. Женщиной.

Автомат полковника внезапно щелкнул, и Уолкер с ужасом понял, что случилась осечка. Марьяна бросилась к нему с усмешкой на губах, но военный успел поймать лезвие ее меча ставшим бесполезным автоматом. Женщина зарычала, с силой отводя его оружие в сторону, и Уолкер ощутил зубодробительный удар в висок, прилетевший ему от ее локтя. Это мгновение ошеломления заставило его шагнуть назад, но, стряхнув звон в ушах, мужчина вновь не позволил мечу Валькирии достигнуть его тела.

Некоторое время они обменивались ударами – то кулак, то локоть, то колено достигали цели, но ни один из них не собирался отступать. У каждого была мотивация убить своего соперника. Уолкер радовался уже тому, что ему удавалось избежать меча женщины, с которым она управлялась на удивление ловко – даже в прошлую их стычку он не видел такой скорости и точности.

Ярость разлилась внутри Уолкера, и он принялся наступать, вынуждая Марьяну защищаться от его безумных атак. Он пытался как мог подловить ее хоть в одну свою ловушку, но юркая и ловкая женщина не позволяла себе терять сосредоточенности и каждый раз умудрялась предугадывать его действия.

Но, наконец, он резко шагнул вперед, едва избежав лезвия ее меча, и это позволило ему впечатать приклад своего автомата в ее лицо, отбрасывая ее назад. Не давая ей и доли секунды, чтобы прийти в себя, он выбил из ее руки катану пинком, и вновь ударил ей в лицо прикладом своего оружия. Какое-то садистское наслаждение было в его ухмылке, когда он увидел залитые кровью красивые черты этой воительницы.

Поймав женщину в удушающий захват, Уолкер с трудом сдержал смех. Перекошенное яростью лицо полковника загорелось от торжества.

– Я обещал, что убью тебя, сука! – прорычал он в ухо Марьяны.

Валькирия оскалилась от крепко держащих ее рук военного, вцепившись в его руки и стараясь высвободиться, но вдруг ощутила, как мышцы Уолкера напряглись.

Раздался хруст, и Андрей не сдержал крика, увидев, как полковник рванул голову Марьяны в сторону, ломая ей шею. Торжествующий смех раздался полем битвы, и Уолкер отпустил безвольное тело Валькирии, рухнувшее на землю с глухим ударом.

Ньорд взревел, позволяя ярости захватить его, и бросился к полковнику.