Читать книгу Поэма о скрытом смысле. Третий дафтар - - Страница 35

1245 К Фир‘ауну пришли те волшебники,

оказал он им почести очень весомые.

Давал им обещания и задаток тоже дал:

рабов, лошадей, денег, товаров и припасов.

После этого говорил он: «Слушайте, о первые [в своем деле],

если превзойдете вы в испытании,

Осыплю я вас такими дарами,

что разорвется завеса щедрости и великодушия!»

Сказали они ему: «На счастье тебе, о царь,

выйдем мы победителями, и его дело погибнет[181].

1250 В этом искусстве мы отважны и богатыри,

никто с нами не сравнится в мире!»

Упоминание о Мусе оковами для мыслей стало,

мол, это рассказы, которые давно случились.

Упоминание о Мусе – это как покрывало, но

свет Мусы – это твоя наличность, о добрый человек!

Муса и Фир‘аун – в твоем существе,

надо этих двух врагов искать в себе самом.

До Судного дня есть от Мусы потомство;

это не другой свет, хоть светильник и другой.

1255 Эта глиняная плошка и этот фитиль другие,

но свет его не другой, он – с той стороны.

Если ты будешь смотреть на стекло, ты потеряешься,

потому что от стекла происходят множественные двоения.

Если же будешь смотреть на свет, освободишься

от двоения и множественности конечного тела.

Из-за места, куда обращен взор, о сердцевина существования,

[происходит] разногласие между верующим, гебром и иудеем.

Разногласие относительно формы слона

Слон в одном темном доме был,

для показа привели его индийцы.

1260 Чтобы посмотреть на него, много людей [собралось],

в ту темноту заходил каждый человек.

Поскольку увидеть его глазами было невозможно,

в той темноте они его ощупывали ладонями.

У одного ладонь на хобот попала,

сказал он: «Как водосточный желоб это существо!»

У другого рука на ухо наткнулась,

и тот ему как опахало явился.

А другой, ощупав рукой его ногу,

сказал: «Форму слона увидел я подобной столбу».

1265 Еще один ему на спину положил руку,

сказал: «Ведь этот слон, как трон!»

И так каждый, потрогав одну часть,

[потом] понимал его как ее, где бы ни услышал [о слоне].

Из-за места, куда они смотрели, слова их стали противоречивыми,

этот его [буквой] дал прозвал, а тот – [буквой] алиф[182].

Будь в руке каждого человека свеча,

разногласие из их речей ушло бы.

Глаза чувственные – всего лишь как ладонь руки,

ладонь не может дотянуться до всего него (слона).

1270 Глаза моря – это одно, а пена – другое;

оставь пену[183], посмотри глазами моря!

Движение пены из моря [происходит] днем и ночью;

ты видишь пену, но не видишь моря, вот диво!

Мы, как корабли, сталкиваемся друг с другом;

глаза наши темны (слепы), но мы – в светлой воде.

О ты, на корабле тела отправившийся в сон,

ты видел воду, смотри же на воду воды!

У воды есть Вода, которая ее гонит;

у духа есть Дух, который его призывает.

1275 Где были Муса и ‘Иса, когда Солнце

посевам существ давало воду?

Где были Адам и Ева в то время,

когда Господь натянул эту тетиву на лук?

И эти слова тоже ущербны и куцы,

те же слова, что не ущербны, – по ту сторону.

Если скажет [Он что-либо] из них, заскользят твои ноги,

а если ничего из них не скажет – горе тебе!

Если расскажет Он в качестве примера о какой-нибудь форме,

к этой форме ты приклеишься, о юноша.

1280 У тебя связаны ноги, как у травы в земле,

головой ты шевелишь при любом ветре, без уверенности.

Но ног у тебя нет, чтобы передвигаться,

разве что ты ноги из этой глины вырвешь.

Как ты вырвешь ноги, [ведь] жизнь твоя от этой глины?

Для твоей жизни ходьба весьма трудна.

Когда же ты жизнь от Истинного возьмешь, о последователь,

перестанешь ты нуждаться в глине, пойдешь.

Грудной младенец, когда он от кормилицы отрывается,

превращается в поедателя пищи и ее (кормилицу) покидает.

1285 Ты привязан к молоку земли, как зерна;

ищи же себе отрывания от груди у пищи сердец!

Слова мудрости ешь, которые стали скрытым светом,

о ты, кто не приемлет света без завесы,

Пока не станешь принимать, о душа, свет,

пока не увидишь лишенным завесы то, что скрыто.

Как звезда, по небосводу ты пройдешь,

и даже без небосвода, совершишь путешествие, лишенное качеств.

Когда ты таким образом пришел от не быть – к быть,

скажи же, как ты пришел? Ты пришел опьяненным.

1290 Пути прихода не остались в твоей памяти,

но мы один намек прочтем тебе.

Оставь разум – и тогда [будь] разумен;

заткни уши – и тогда слушай!

Нет, не расскажу, ибо ты еще незрел,

ты – в поре весны, ты еще не видел лета.

Этот мир – как дерево, о щедрые,

мы на нем как плоды полузрелые.

Крепко держатся незрелые [плоды] за ветку,

ибо в незрелости они недостойны дворца.

1295 Когда же созрел [плод] и стал сладок, то, кусая губы [от нетерпения],

слабо держится он за ветви после этого.

Когда от того счастья усладился рот,

опостылело человеку царство этого мира.

Крепкая хватка и рвение – это незрелость,

пока ты зародыш, [твое] дело – питаться кровью.

Осталось еще другое, но сказ о нем

тебе Святой дух скажет, без меня.

Нет, ты скажешь на ухо сам себе,

а не я, и никто другой кроме меня, о ты, кто тоже есть я,

1300 Как в то время, когда ты заснешь,

от себя ты уходишь к себе.

Ты слушаешь себя и думаешь: это такой-то

тебе во сне сказал это втайне.

Ты – не только ты, о милый друг,

но ты – небосвод и глубокое море.

Это твое огромное «ты», которое есть девять сотен тебя, —

океан, место, где потонула сотня тебя.

Где тут место для границы бодрствования и сна?

Не говори ни слова, а Аллах знает лучше, что есть правильно!

1305 Не говори ни слова, чтобы услышать от говорящих

то, что не умещается на языке и в повествовании.

Не говори ни слова, чтобы услышать от того Солнца

то, что не вошло в книгу и в обращение.

Не говори ни слова, чтобы заговорил для тебя дух,

оставь [самостоятельное] плавание, [когда ты] на корабле Нуха.

Как Кан‘ан[184], который плавал, [говоря:]

«Не нужен мне корабль Нуха-врага!» —

«Эй, приди, на корабль отца сядь,

чтобы не потонуть в потопе, о слабый!»

1310 Отвечал: «Нет, я научился плавать,

я помимо твоей свечи [другую] свечу зажег!» —

«Смотри же, не делай [так], ибо это волны потопа напасти,

руки, ноги и плавание сегодня – ничто!

Это ветер подавления (кахр) и напасть, гасящая свечу,

кроме свечи Истинного [ничто] не выстоит, молчи!»

Говорил он: «Нет, я пойду на ту высокую гору,

убережет та гора меня от любого вреда». —

«Смотри же, не делай [так], ибо гора – соломинка ныне!

Кроме как Своему возлюбленному не даст [Он] безопасности [никому]».

1315 Сказал [Кан‘ан]: «Когда это я слушал твои советы,

что ты возжелал, чтобы я был из этой семьи?

Не нравились мне никогда твои речи,

я не нуждаюсь в тебе в обоих мирах!» —

«Смотри же, не делай [так], друг, ведь [сегодня] не день для прихоти,

у Господа нет родственников и товарищей!

Ты делал [так] до сих пор, но этот миг узок,

в этом дворце чья прихоть важнее?

„Не родил, не был рожден“[185] Он от вечности,

ни отца нет у Него, ни сына, ни дяди.

1320 Прихоть сыновей разве станет Он сносить,

прихоти отцов разве станет Он выслушивать?

„Я не рожден, о старик, поменьше прихотей!

Я не родитель, о юноша, поменьше красуйся!

Я не супруг, не подвержен я страстному влечению,

оставь прихоти здесь, о госпожа!”

Кроме смирения, рабского служения и нужды

в этом присутствии ничто не имеет влияния».

Сказал: «Отец, много лет ты это говорил

и снова говоришь, возмущаешься невежеством.

1325 Сколько из этих [речей] ты говорил всем людям,

чтобы выслушать равнодушных ответов множество.

Это твое холодное дыхание не проникло мне в уши,

особенно теперь, когда стал я знающ и дороден».

Сказал: «Друг, какой будет вред, если

послушаешься ты раз совета отца?»

Все так же давал он ласковые советы,

все так же давал тот грубые отговорки.

Ни отец наставлением Кан‘ана не насытился,

и ни одного слова в уши этого несчастного не вошло.

1330 Они вели эти речи, а резкие волны

ударили о голову Кан‘ана, и он рассыпался на кусочки.

Нух сказал: «О Царь терпеливый!

У меня сдох осел, а Твой поток унес груз!

Ты обещал мне много раз,

что, мол: „Твоя семья обретет от потопа спасение”.

Я сердцем понадеялся на Тебя, о Разумный,

так зачем же поток похитил у меня ковер?»

Сказал [Господь]: «Он из твоей семьи и родственников не был,

ты разве сам не видел: ты белый, а он – синий![186]

1335 Если в твой зуб попал червь,

то нет зуба, вырви его, о мастер!

Чтобы остальное тело не стало из-за него несчастным,

хоть он и был твой, ты возненавидь его».

Сказал [Нух]: «Я ненавижу [все], что помимо Твоей сущности;

не бывает чужим [Тебе] тот, кому Ты поставил мат.

Ты знаешь, каково мне с Тобой:

в двадцать раз лучше мне, чем лужайке с дождем.

Жив [я] из-за Тебя, весел из-за Тебя, [я] бедняк,

накормленный без посредства и без препятствия.

1340 Не соединенный и не отделенный [Ты], о Совершенство,

но без причин и качеств, и без поиска предлога.

Мы – рыбы, а Ты – море жизни,

мы живы из-за Твоей милости, о Обладающий благими атрибутами!

Ты не вместишься в объятье ни одной мысли,

Ты ни одному результату не близок, подобно какой-нибудь причине.

И перед этим потопом, и после него для меня

Ты был тем, к кому я обращаюсь при [любом] происшествии.

Я произносил Тебе, а не им [свои] речи,

о Даритель слов новых и старых!

1345 Разве влюбленный не произносит речи днем и ночью

то развалинам жилища, то следам обитания [возлюбленной][187]?

Лицо обратил он к развалинам внешне,

но кому он произносит это восхваление, кому?

Спасибо, Ты ныне потоп наслал,

посредничество развалин устранил,

Поскольку развалины были подлы и плохи,

ни крика, ни эха не издавали.

Я хочу к таким развалинам обращаться,

которые эхом, как горы, отвечают,

1350 Чтобы двоекратным услышал я Твое имя;

я влюблен в Твое имя, успокаивающее душу».

Каждый пророк потому любит горы,

что двоекратным слышит он [среди них] имя Твое.

Та низкая гора, похожая на каменистую землю,

подобает мыши, а не нам для привала.

Я буду говорить, а она не станет мне другом,

останется безмолвной во время моих речей.

С землей лучше Ты ее сровняй,

она не собеседник, для [своих] стоп сделай ее другом.

1355 Сказал [Господь]: «О Нух, если ты хочешь, всех

Я соберу, извлеку из земли.

Ради одного Кан‘ана Я не стану разбивать твое сердце,

но извещу Я тебя, что с ним».

Сказал [Нух]: «Нет, нет, я доволен, если Ты меня

тоже потопишь, если Тебе нужно.

В любой миг топи меня, мне хорошо,

Твой приказ – [моя] душа, когда я прощаюсь с душой.

Я не смотрю ни на кого, а если посмотрю,

то он – предлог, а Ты – то, на что я смотрю.

1360 Я влюблен в Твое ремесло, [пребываю] в благодарности и терпении,

разве стану я влюбленным в произведение ремесла, как неверный (габр)?»

Влюбленный в ремесло Господа обладает блеском,

влюбленный в произведение ремесла – неверный.

181

Аллюзия на айаты: «И пришли колдуны к Фир‘ауну и сказали: „Поистине, для нас будет награда, если мы окажемся победившими“. Он сказал: „Да, и вы будете тогда среди приближенных!“» [Коран, 7: 110 (113)—111 (114)]; «И бросили они свои веревки и жезлы и сказали: „По величию Фир‘ауна мы, конечно, победители!“» [Коран, 26: 43 (44)].

182

Буква дал имеет изогнутую форму, а буква алиф – прямая вертикальная черта.

183

Здесь автор использует игру слов, основанную на омографии слов «ладонь» (каф) и «пена» (кафф).

184

В Коране рассказывается о том, как один из сыновей Нуха отказался плыть на ковчеге, считая, что сможет укрыться на вершине горы, и погиб [Коран, 11: 44 (42)—50 (48)]. Имя этого сына (Кан‘ан) приводится комментаторами Корана.

185

Коран, 112: 3 (3).

186

Б. 1331–1334 – аллюзия на айаты: «И воззвал Нух к своему Господу и сказал: „Господи! Сын мой – из моей семьи, и обещание Твое – истина, а Ты – праведнейший из судей“. Сказал Он: „О Нух! Он не из твоей семьи…“» [Коран, 11: 47 (45)—48 (46)].

187

Описание следов покинутого становища племени возлюбленной или развалин ее былого жилища – один из стандартных мотивов для зачинов лироэпических поэм (касыд), разработанный арабскими поэтами и широко использовавшийся в персидской поэзии раннеклассического периода.