Читать книгу Шмуц - - Страница 6

Математика и бухгалтерия даются Рейзл легко, и она набрала столько этих курсов, сколько было дозволено, но избежать обязательного английского не удалось.

Входит профессор, бородатый мужчина.

– Меня зовут О’Донован, – представляется он в первый день весеннего семестра. Он в джинсах и галстуке. Вешает куртку на спинку стула, но не садится. Он ходит по аудитории, красуясь и одним профилем, и другим. Его челюсть очаровывает Рейзл. И его кожа, бледная, как у всех мальчиков в иешиве, но с маленькими темными точками. Наконец он усаживается, выбрав самый профессиональный угол профессорского стола. Он угрожающе наклоняется вперед к студентам в первом ряду и говорит:

– Я хочу слушать ваши голоса, а не только свой.

Это первый дурной знак. В программе на семестр мелким шрифтом написано, что участие в обсуждении обязательно, и дан ряд других правил; надо не только учиться, но и вписываться в коллектив. Рейзл готова распрощаться с отличной оценкой. Она учила английский, но это не ее родной язык. Сначала родной идиш, потом священный иврит, на котором молятся, и только потом уже английский. Она начала учить его в первом классе. Чтобы заменить одобренные школой учебники и разрешенные хасидские романы, она поглощала порочный английский втайне – через любовные романы, найденные на улице, журналы в приемных врачей. Школьницей Рейзл говорила, что идет к друзьям, а сама шла в библиотеку.

Сколько слов она читала и ни разу не произносила!

Дома она скрывает, что знает больше, чем ей положено. В колледже она боится показать, что у нее есть пробелы, что она знает меньше других студентов, которые носят джинсы и футболки и не выпускают из рук телефоны. У нее телефон кошерный – раскладушка без интернета, без сообщений и с заблокированной камерой. В колледже она его скрывает. На семинарах всем слышны ее чересчур четкие согласные и легкая мелодичность речи, присущая идишу, и на нее иногда поглядывают с интересом. Как бы хорошо этот О’Донован ее ни учил, она никогда не будет выглядеть и звучать как другие студенты.

Он ослабляет галстук, и тот повисает чуть криво. Его жесты выглядят фальшиво. Рейзл куда больше нравились ее религиозные учителя, раввины и их жены, ребецин, которые выше всего ставят уважение и учат, не притворяясь друзьями.

– Это ваш первый курс английского в колледже, – говорит О’Донован. – Основа вашего студенческого будущего. Меня не интересует, какой у вас профиль, что еще вы изучаете, вы должны уметь критически мыслить, анализировать текст и убедительно писать.

Он указывает на свою голову, затем на глаза. Машет рукой, будто пишет невидимой ручкой. Можно подумать, кто-то пишет свои работы от руки.

Затем он спрыгивает со стола и говорит внезапно серьезным тоном.

– Работа, которую вы проделаете на этом курсе, подготовит вас не только к университету, но и к жизни.

Рейзл слишком поздно понимает, что выбрала неудачное место, что прямо перед ней находится ширинка джинсов О’Донована. Она не поднимает глаз, изучая программу на семестр, стараясь не принимать в поле зрения ничего выше его колен, и думает, правду ли он предсказывает – обещает, – сможет ли она использовать то, что прочитает и напишет, вне колледжа.

– Найти меня очень просто, – продолжает профессор. – Мне всегда можно написать в «Фейсбуке»[16].

Теперь Рейзл волнуется. У нее нет никакого «бука». Пойти в колледж, прятать ноутбук в рюкзаке и втайне от всех ходить на английский – это одно… но «Фейсбук» будет опасен. Ее могут найти на «Фейсбуке» и рассказать комитету целомудрия.

Профессор О’Донован просит студентов представиться. После того как кто-то называет свое имя, профессор с акцентом спрашивает: «И откуда вы?» С такой доброй и приветливой улыбкой.

Обычно Рейзл не стесняется говорить по-английски, но теперь волнуется, заметен ли идиш в ее речи.

– Я Рейзл из Бруклина, – говорит она так быстро, как только может, чтобы профессор не успел задать этот вопрос.

Одну ужасную секунду она чувствует на себе глаза профессора и однокурсников. Они изучают ее. Длинную юбку, доходящую до лодыжек, блузку, застегнутую до горла, рукава, скрывающие запястья. Затем переходят к следующему студенту.

Ей хочется говорить с профессором, используя привычный порядок слов идиша. Хочется забрать его английский, оставить его без языка, без места. Хочется изучать только цифры, никаких слов.