Читать книгу Драконья жрица - - Страница 3

Несколько раз за время полёта Эва приходила в себя – но, к сожалению, ненадолго. Драконьи когти всё ещё сжимали её талию, а под болтающимися ногами виднелась далёкая земля без конца и края – замёрзшие реки и озёра, припорошенные снегом леса и города. И этот вид мог бы восхитить её в иной другой ситуации, но сейчас Эва чувствовала себя настолько ужасно, что это невозможно было описать словами. От страха перед гигантским существом и от того, что он в любой миг мог бросить её с такой высоты, становилось дурно.

Уже спустя пару мгновений после пробуждения Эве безумно хотелось вновь впасть в забытье. Лишь бы не видеть, не чувствовать и не знать.

Холодный ветер кусал её за обнажённую кожу на плечах, поднимал подол платья и срывал драгоценности с головы. От драконьего тела было горячо, но лишь там, где сжимались когти. Эва закрыла глаза в очередной раз и повисла в чужой лапе, как бездушная куколка. Страх въелся в неё настолько сильно, что она перестала его ощущать – и просто хотела, чтобы этот бесконечный полёт поскорее закончился. Пусть её уже убьют и растерзают, но прекратят эту пытку.

Каково же было удивление Эвы, когда открыв глаза в следующее своё пробуждение, она увидела заснеженный город. С такой высоты её взору открылись высокие горы, окружающие его кольцом столь надежно, что ни один человек в мире не смог бы найти это место при всём желании. Несколько скал издалека напоминали скелет гигантского дракона. Эва не знала, насколько далеко она находилась от Риницы, от своей родины, от Есинейских земель в принципе. Одно было ясно точно – они явно не на юг летели, потому что снег валил крупными хлопьями. А говорили, что драконы тепло любят… Нагло лгали, получается, все те учёные мужи.

Чёрный ящер вдруг рявкнул и начал снижаться – сердце у Эвы в тот миг болезненно забилось о рёбра, потому что земля стремительно приближалась к ней. В ужасе зажмурившись, она слышала, как звенели её серёжки, готовые оторваться вместе с ушами от проклятущего ветра, и чувствовала продирающий до костей холод. Она бы помолилась семерым драконьим ликам, попросила бы пощады и защиты, но, увы, один из них, по всей видимости, уже держал её в своей лапе.

В один миг ветер стих, а Эва с тихим писком рухнула в мягкий сугроб – благо, высота была совсем крохотной. От пережитого ужаса и мороза её тут же затрясло, и она, поднявшись на дрожащих руках, во все глаза смотрела на гигантского огнедышащего ящера, схематичные изображения которого прежде видела только в древних книгах. Он приблизил к ней вытянутую морду и вновь принюхался, как и тогда, на Драконьей пустоши. Эва замерла, задержала дыхание и надеялась на то, что сердце тоже ненадолго остановится вместе с ней. Казалось, одно неловкое движение – и дракон проглотит её, пересчитав перед этим все позвонки зубами.

Но он не шевелился – лишь смотрел на неё так, будто столетиями не видел людей. Хотя, пожалуй, так и было. Снег под его мощным телом таял, обращаясь в талую воду, а из ноздрей вырывался дым, обдающий жаром её тело. Их странные переглядывания прервал громкий звук и чей-то сдавленный крик. Будто бы кто-то со всей силы шмякнулся в сугроб с огромной высоты…

Дракон медленно моргнул и лениво повернул голову себе за спину, а Эва невольно проследила за его взглядом. Гора снега неподалёку от них зашевелилась, затряслась – и вдруг оттуда высунулась человеческая рука. А за ней и вторая, следом – нога. Вскоре Эва увидела дрожащего от ужаса и холода юношу в белых жреческих одеяниях. В нём она с удивлением узнала того самого, с ярмарки, который смутился от её улыбки и который громче всех читал молитвы, возглавляя ряды королевских лучников. Каким-то образом он тоже оказался с ней в одной лодке – и на долю секунды удивление даже подавило страх перед драконом.

Жрец Белого Солнца судорожно дёрнулся под пылающим взглядом ящера и, сложив дрожащие пальцы в молитвенном жесте, стал шептать молитву. Правда, стук его зубов звучал громче слов. Эва вздрогнула, когда поняла, что смотрел юноша на неё. В глазах жреца горел отчаянный призыв – «беги отсюда скорее!». Этот безумец хотел отвлечь дракона на себя, чтобы она могла скрыться. Но был ли в этом смысл…

Огромное существо, клацнув зубами, поднялось во весь свой немалый рост и вдруг низко зарычало. Яростный и неприятный звук вновь резанул по ушам, но Эва, преодолев страх и назревающую панику, бросилась к юноше, который, зажмурив глаза, уже готовился к неминуемой смерти в огне. Дракон готовился сжечь его дотла – об этом говорила его покрасневшая грудь, под которой разгоралось разрушительное пламя. Она, утопая по колено в сугробах, дёрнула жреца за собой и закричала из всех сил, чтобы её точно услышали:

– Перестаньте! Не убивайте его!

Едва ли Эва надеялась на милость в этой ситуации, но дракон тут же замер, с клацаньем захлопнув внушительную пасть. Его большие глаза будто бы с непониманием рассматривали её дрожащие от холода и усталости руки, и перепуганного юношу, который продолжал лепетать молитвы за её спиной. И вдруг горячий пар хлынул из драконьего тела. Эва прищурила глаза и почувствовала, как таял снег под её ногами от тёплого воздуха. Всего одно мгновение – и она уже стояла по щиколотки в воде. Густое марево заволокло пространство, словно туман.

И когда он рассеялся – ящера перед ними уже не было. Стоял юноша, высокий и черноволосый. Если бы Эва не была драконьей жрицей, она бы решила, что сумасшествие окончательно затмило ей разум. Но, к счастью, настоятельницы рассказывали об этом небольшом фокусе, доступном лишь немногим из драконьего племени. Если дракон прожил больше тысячи лет, он мог научиться принимать человеческий облик, сохраняя при этом всю свою невиданную силу.

Но Эва никогда бы не подумала, что увидит это вживую. Но янтарные глаза на юношеском лице не врали.

Он же смотрел лишь на неё, и взгляд этот был каким-то странным, будто бы отчаянным. Так путники, скитавшиеся по пустыне долгими днями, смотрели на родник с чистой водой, так путешественники, прошедшие сотни миль, смотрели на родимый дом, виднеющийся вдали. Сердце Эвы всё ещё тревожно колотилось о грудную клетку, но страх медленно отступал под натиском любопытства. В таком облике дракон всё ещё пугал, но уже не столь сильно, чтобы трястись под его взором, словно осиновый лист. В конце концов, если бы он хотел – уже давно убил их.

– Скажи… – неловко обратилась к нему Эва, но тут же прикусила язык. Какое неуважение к традициям.

Она медленно опустилась на колени и, не поднимая взгляда, сложила руки крестом на груди. Как и полагалось жрице. Эва хотела обратиться к нему, спросить… Спросить о многом. О том, зачем он забрал её, о том, как он выжил, и о том… как вообще это возможно? Но ей не дали вымолвить ни слова горячие ладони, опустившиеся на плечи.

– Не надо, – сказал юноша и настойчиво поднял её с колен. Взгляд его встревожено метался с покрасневших от холода и ветра рук на ободранные голые ноги. – Тебе холодно. Пойдём… в дом.

Выглядел он растерянным и даже испуганным, словно совсем не понимал, что делать с ней и с её хрупким человеческим телом. Но его руки были тёплыми и ласковыми – они не причиняли боли. Поэтому Эва не стала возражать, когда он повёл её в сторону высокого двухэтажного дома. По всей видимости, лишь вокруг него не было сугробов. Все остальные здания в этом городе были засыпаны по самые окна – ухаживать за ними, наверное, было некому. Позади вдруг послышался лязг, громкий топот и воинственный отчаянный крик. Эва обернулась и с ужасом увидела жреца Белого Солнца, который достал откуда-то старую проржавевшую мотыгу и бежал в их сторону, видимо, намереваясь одним ударом умертвить ящера. Вот только ошибкой было принимать его иной облик за демонстрацию слабости.

– Стой!..

Она лишь испуганно вскрикнула, когда дракон, растянув губы в хищном оскале, отбросил священнослужителя от себя одним ударом. Юноша болезненно застонал, со всей силы влетев спиной в каменную стену близлежащего дома. Эва не хотела строить из себя милостивую мать, которой не всё равно на жизнь чужого человека, но быть свидетельницей убийства она не желала. Поэтому изо всех сил вцепилась в чёрную рубаху, балахоном висевшую на драконе.

– Не надо, не убивайте его, – попросила Эва, заглядывая в янтарные глаза, которые смотрели на неё выжидающе. Словно он и правда готов был к ней прислушаться. – Он напуган, поэтому, пожалуйста, простите его один разок. Если вы всё объясните нам – уверена, жрец Мирастэль поймёт.

– Если бы он хоть что-то понимал, то не прицепился бы к моему хвосту, – хмыкнул дракон, и взгляд его равнодушно скользнул в сторону белой фигуры. – И выдержал же полёт, хотя я изо всех сил пытался его скинуть. Раз он так хотел попасть сюда, то я не стану ему препятствовать – пусть насладится местными красотами. Но в дом он не войдёт.

Эва бы хотела возразить, но её настойчиво дёрнули за руку, буквально заталкивая в жилище. Внутри было тепло, как в печке, и удивительно… уютно. Казалось, будто бы всё здесь было подготовлено заранее – и мягкие ковры под ногами, и огонь в камине, и даже чистые светлые занавески, которые легонько дрогнули под напором сквозняка. Ступив в это вязкое тепло, Эва, наконец-то, ощутила себя живой, но тут же смущённо зарделась – её босые мокрые пятки оставили красноречивые следы на полу. Но юноша не сказал ей ни слова на это, лишь подвёл к креслу, стоявшему подле камина. Усадил в него почти насильно, потому что она, совершенно растерянная, не знала, куда себя девать.

– Простите, – опасливо заговорила Эва, поднимая на него глаза. – Но зачем вы меня забрали?..

Пожалуй, это был единственный вопрос, ответ на который она хотела услышать незамедлительно. Иначе её глупое сердце просто свихнётся от тревоги и ожидания неизбежного.

Но дракон в облике человека лишь отвёл взгляд. Его красивое лицо скривилось, словно своим вопросом она причинила ему невыносимую боль, и что-то тоскливое мелькнуло в его величественной фигуре.

– Она обещала, что ты всё вспомнишь, когда придёт время, – отозвался он, кривя губы в горькой усмешке. – Только как долго мне ещё ждать этого дня?

– Вспомню что? – с интересом склонив голову к плечу, спросила Эва. – Я вроде ничего не забывала…

– Мне нельзя говорить. Скоро ты сама всё поймёшь, а до тех пор – можешь жить здесь.

Юноша вновь скользнул тоскливым взглядом вдоль её дрожащих поцарапанных рук, и будто бы виновато вздохнул.

– Я уйду… На какое-то время. Поэтому можешь не бояться – делай всё, что хочешь, – он провёл рукой над камином, и тепло, исходящее от него, будто бы стало ещё сильнее. – Это не обычное пламя, поэтому оно не потухнет и не разгорится сильнее. Тебе нужно тепло. Еды здесь тоже много.

Янтарные глаза вновь вернулись к её растерянному лицу – и мужская ладонь осторожно коснулась холодной щеки. Мужчины никогда не обращались с ней ласково – дочь проститутки этого просто не заслуживала. Нежны к ней были лишь настоятельницы храма и подруги, но более – никто. Однако сейчас ей казалось, что она – необычайно ценная фарфоровая статуэтка, которую бояться разбить одним неаккуратным движением. Но всё закончилось быстрее, чем ей, быть может, хотелось, – юноша отпрянул и, сжав ладонь в кулак, твёрдым шагом направился к двери. Эва, пытаясь переваривать услышанное и осознать случившееся, побежала вслед за ним и уже на пороге крикнула в удаляющуюся спину первое, что пришло на ум:

– Скажи… Как твоё имя?

Юноша медленно обернулся и, скривив губы в нарочито весёлой усмешке, ответил:

– Рейгас. Но ты ведь уже знаешь его.