Читать книгу Собрание сочинений. Том 2. Мифы - - Страница 28

шум кормежки —

по ушам

четыре КРУЖКИ —

КОРЕШАМ

ХОРОШО…

ШАРАХНУЛ…

ВОПИ! —

ПИВО

вытянулось

поводом для драки —

ПИВОВАРЕННЫМ ПАРНЕМ

ростом с БАШНЮ

БАШНЯ покачнулась

и осела – слышно

стала БАНКОМ

БАШМАКОМ

БАШМАК побежал

шлепает ПОДОШВА —

ШИНА крутится —

ДВА ШВА

шоссе шоссе

ВЕРШИНА

ВЕРШИНУ стерла

ВЫШИНА

а само СТЕРЛА

стало

поперек горла

Дунайского гирла

ведь за ним —

СТРЕЛА и СТЕБЛИ

СТИРКА ТЁРКА и МОТОРКА —

ощетинились слова

не прибегали на бал кони

но как узнали из газет

воровка лезет —

на балконе

вся заплетается

в веревку

крюком! —

забористым криком

– мокрик! —

забор

стропила

зацепила

вывернула раму —

в панораму

лезет раком

разговаривал

я с этим стариком

нет не желает давать показания

я сказал

на закоп!

а они – в КПЗ

выложили крюк веревку

курево

прут

привезли из морга

труп

маска явного восторга —

в морозилке труп окреп

ну естественно на опознание

положили в ряд

ребят

за носы их теребят —

на мертвых хоть нассы

сына не узнала – поздно

но смущает переносица

грушевик гиреват

гиревик гниловат

пил вино – виноват

передача переносится…

привезли их – и несут

«воронок»

в районный суд —

наговор

прокурор адвоката

превратил в авокадо

экзотический фрукт

разложил теракт

на кило конфект —

эффект!

все окончилось конечно

тьмой кромешной

а воровка то есть наша веревка

по ночам кричам

по утрам бормотам:

украду какаду —

будет нежен…

лишалась рассудка

соседка —

мужчина нужен

ажан

иду по городу —

фасадом

философически спокойны

руины

будущей войны

над городом

дымящим стадом

мотаются жирафы

катастрофы

навстречу облачным закатам

как рифы

вырастает дом

ни я ни ты там жить не будем

и не достанется

соседям

увидит над балконом

птица

там лица

вроде холодца

ни стариков и ни детей —

дом станет призраком зеленым…

пришельца

пальцы

без ногтей…

на плоской линзе телевизора

показывают

их по грудь

глаза влезают:

друг друг друг —

как Хлестаков из «Ревизора»

свет с потолка

мерцает снегом…

в гостиной —

мокрые следы…

уселся в кресле

гость незваный…

из ванной

выплыла русалка —

вся в мелких

черточках мелка

не верьте!

им нас не жалко

бомжи

в подземном переходе

(он просит есть

и смотрит жабом)

небритость – жесть

и грусть на морде…

и в кадиллаках и в комфорте

в нечеловеческом восторге

в огнях столицы

они столицы

с Венеры с Деймоса сошедшие —

и жить хотят

как сумасшедшие!

приобрел я мухобой

а резина смотрит рыбой

ноздреватою губой

моя березка

лупит жестко

ложатся рядышком снаряды —

через речушку из леска

на огороды

у воды

крик из толпы:

– разлетелся в щепы!

– а теперь попало

в лодочный причал

стояла Маша у причала…

«у любимой на платочке

даже муху

различал»

с размаху —

убегают точки —

ударило по верхней веточке

горох —

просыпало дождем! —

жасмином пахли губы

но затрубили трубы —

поехали гробы…

там где прошелся мухобой

руины

затихает бой

приехал Борух с Украины

говорит

что там – в Карпатах

на скатах —

раненых убитых…

и женщин видел

этих самых

все ходят – в поисках знакомых

и родственников…

туман

заглядывают в лица —

еще вчера мерцали

светом —

черты уснувших насекомых

народ обманут

в пять минут

убит химическим раствором

профессор

смотрит в микроскоп

а там еще какой-то мусор

и шевеленье лап

и скоб

вот что меня тревожит:

дымок

растущий в голубой…

что он не Бог

а Мухобой

и наклоняясь с неба серым

физиономией-кошмаром

накрыть нас может

как ведром

смотрит круглым оком

Бог

серебряный Окунь

кругом в разбег —

поля и перелески

густеет

сходятся вокруг

и в блеске солнца

не видят лески

– что же ты товарищ

на груди спросонок шаришь?

сердце забилось

пустилось в бега

вспомнилось… забылось…

где она – цепочка?

потерял

сорвали Бога

осквернен мемориал

жизнь как одиночка —

нету окунечка

у священного бассейна

чаша —

пальцы окунул рассеянно

ниша —

наблюдают добровольцы

отвернулся – и спеша…

воды боится

эта птица?

волосы ко лбу прилипли —

на полу

блеснули капли

– Веришь в Рыбу?

– Верую в Святую Цаплю!

Всех вас – мерзких лягушат

оголяются грешат! —

будет вам ужо урок! —

предварительно надув

в зад

схватит Вездесущий Клюв

поперек…

– Самого тебя старик

перекусит Рак!

– святотатца бросьте в омут!

раки плоть его возьмут

душу водоросли примут…

совершил он путешествие

чтоб увидеть это шествие

чтобы разукрасить

чешуею проседь

катера с утра – из порта

наш любитель спорта

причастился спирта

испугался

но взбодрился

сдернул галстук

скинул всё до трусов:

пузо

пуговицы-глаза

пушечные ягодицы —

этой Прорве всё сгодится

и сплываются паломники

на плотах на лодках – странники

срамники

разрисованы как пряники

просто восхищение

люди – угощение!

не пускают их наемники

с водяными ружьями

борются в воде охранники

жены жертвуют мужьями

друг другом

жертвуют любовники

даже дети —

кто размахивает флагом

кто ножницами режет сети

залив как суп

чернеет на закате

сейчас ракета зашипит

суп освещаясь закипит

свершится массовый заплыв

из глубины

хлынули волны

пеной и лавой

загрохотал

вывалил вал

многоголов

в новый канал

Лев и Нарвал —

Левиафан

уже и берег оседает

и город падает в распахнутую Пасть…

в террариуме нам читает

в матроске гость

Благую Весть

сухие руки

Рыба на обложке

мы все – рыбешки на просушке

квадратный воротник —

и резки

на солнце белые полоски

рассуждение не ведет к вере

однако несчастный Паскаль

рассуждает и рассуждает

на подставке —

пыльный волк

пустота —

в его головке

Боже мой! каждое утро

неосознанное желание

воссоединиться с чем-то —

из материи трава

растопыренные крылья —

чучело тетерева

съело временем и молью

он расстегивал этот корсаж

скрюченными пальцами —

с частью самого себя

призрак – расслабься

лицо – ты ошибся

маска из гипса

и впивался в душистую плоть —

родным но почему-то

утраченным и позабытым —

искривленными болью губами…

эти крупные цветы —

сразу

не заметил ты —

гладкие бесчувственные —

точечки – проказу —

искусственные

          …этим всегда кончается —

две поглотившие

каждая – всё

двойное небытие

мираж

апрельский подсыхающий

на солнце зеленеющий

в одно касание

раздувает живот и в кишках

переворачиваются булыжники

нет не понимает

что напоминает

может быть мешок

          (изнутри – смешок)

«может быть рожаю идею

мой младенец лезет из зада»

но если болен —

обезволен

все органы

на букву ны – уныние

и Паскаль размышляет о Церкви —

тело Церкви изъедено червями —

забывая о собственной боли

волк оскалом светит

не вовсе без чувств

львиная лапа

свисает со стола

и шипит со шкапа

чучело орла

«мы так плохо знаем самих себя

что считаем себя умирающими»

– таксидермист

таксидермист

пусть тебя лечит

таксидермист!

          «в то время как совершенно здоровы»

философа корчит от боли

пытается записать

«я давно равноду…

визг и рычанье

клекот и свист:

– чучельник

чучельник

таксидермист!

деревянные пальцы не слушаются

сестра убегает на цыпочках

юбки ворохом – по коридору

Ариэль глядит

из пламени:

чучело

бредущее во времени —

это просто непристойно:

свет и тайна

от чела!

(Паскаль размышляет)

мысль составляет величие человека

мысль составляет отличие человека

мысль оставляет человека

не составляет человека

мысль – это в небе нечто птичье

мысль – это увечье

но если

человек живет без мысли

мысль проживет без человека