Читать книгу Тёмная сторона Ио - - Страница 2

Бронзовый солнечный свет причудливо преломлялся и рассеивался, попадая на стеклянную поверхность, далёкая Зойла посылала свои тускло-белые лучи, окутывая старинные зубчатые крыши. Я уже давно не спал. Возможно из-за снов, где я стоял среди странных серокожих существ, чем-то напоминающих Неизвестного, только те еле ходили, были неповоротливы, то и дело стискивали кривыми руками ту или иную конечность. Я не испытывал перед ними страха, мне было жаль их, жаль до боли. Все они смотрели на меня и взывали ко мне своими дивными голосами, прося о помощи. Но все они были за решётками, в тёмных камерах, в такой же, в какой содержали моего покойного спутника.

Когда кошмар отпустил меня, я ещё долго лежал с раскрытыми глазами, чувствуя как слёзы обильным потоком льются на волосы и подушку. Больше я не пытался заснуть и просто сидел на своей койке, подтянув ноги к груди, и смотрел в пустоту, стараясь прогнать все мысли и образы из головы. Сейчас все они казались мне пугающими, извращёнными и больными. Только когда первая заря окрасила свинцовое небо у горизонта в грязно-алый, я встал с кровати и поднялся на один из барельефных выступов на ближайшем окне. Залез я почти под самый потолок и город было видно достаточно хорошо, только самые дали терялись в предрассветном тумане или смоге.

Заплакал Антарес и я, почти в два прыжка, спустился вниз и подбежал к нему. Пока я менял ему пелёнки, бегал кипятить воду для ванны, козье молоко и выполнять прочие обязательные процедуры, о которых мне любезно поведала миссис Танкевикнэ, почти забыл о своём сне, тревогах и загадочном Л.О.Р.Д.е.

На часах было шесть, когда проснулся Йохан и застал меня, сидящим в позе лотоса на койке и кормящим Антареса из бутылочки.

– Доброе утро, тётя Шура, – сонно пошутил он, я улыбнулся, на что Рыжий, поморщившись, сказал. – Ой, не скалься, или причешись, уж больно страшен.

Я рассмеялся, кажется «младший брат» улыбнулся тоже. Парень плюхнулся рядом со мной, подтянув к себе колени. Мы сидели молча и слышалось лишь довольное причмокивание младенца. Когда тот насытился, я уложил его в манеж и вернулся на прежнее место, задумчиво вращая пустую бутылочку. «А кто мои родители? И… сколько мне лет?» – мелькнуло у меня в голове. Я повернулся к Йохану и спросил:

– Сколько тебе лет?

– Пятнадцать неделю назад стукнуло. – отозвался тот, карие глаза обратились ко мне и он задал мне ответный вопрос. – А тебе, Шурик?

Я тряхнул головой, отгоняя какие-то обрывки мыслей и после недолгой паузы пожал плечами:

– Понятия не имею, наверное где-то так же..

Рыжий усмехнулся и, перевернувшись на живот, сказал с улыбкой:

– Я так не думаю – эльфы обычно взрослеют медленнее…

Я нахмурился:

– Насколько медленнее?

Он отвёл глаза в сторону и по-дурацки надул щёки:

– Не знаю… точно… но… медленнее. Намного. Короче, ты, возможно, даже старше миссис Танкевикнэ…

Я усмехнулся. Интересно, сколько же я пролежал в шкафу Неизвестного? И… как я туда попал? Но он унёс эти тайны на Плутон, поэтому едва ли я когда-нибудь об этом узнаю.

– Расскажи мне о Л.О.Р.Д.е, – произнёс я.

Йохан почесал крупный нос с коричневатыми веснушками и неуверенно начал:

– Я мало что знаю…

– Расскажи, что знаешь. Пожалуйста.

– Ла-адно… – протянул он и, немного подумав, начал. – Во-первых, Л.О.Р.Д. – это аббревиатура от «labaratum oblatos radiates doctrina(разработка дарение лучезарное ученье)» – не помню, как переводится… Там они, кажется, эльфов улучшают… или как там мне говорили… Мо-ди-фи-ка-цию им делают – во! Так вот, это очень закрытая организация, так что никто не знает, кто её основал и кто глава сейчас – неизвестно, но, кажется, тоже какой-то эльф, хотя… стоп! Нет! – Йохан замахал руками. – Не эльф, а человек, который переделал себя под эльфа, он им, кажется, очень завидовал, но и восхищался их долгой жизнью, молодостью, выносливостью и магией… вот он и начал их отлавливать и… Мо-ди-фи-ци-ро-вать…

– Постой-постой… – прервал его я. – Ты сказал: «эльфы владеют магией» – так? – он кивнул. – А сильной?

– Да, кажется… Во всяком случае, миссис Танкевикнэ мне так рассказывала и книги давала исторические… люди раньше много воевали с эльфами, но проигрывали, потому что даже не могли к ним подступиться, поскольку… – он замолчал, что вспоминая. – «… и все стихии мира воспряли супротив нас и самых резвых подмяли под себя камни и древесные корни…» и… я дальше не помню, но это описание последней такой войны, хотя было уже огнестрельное оружие и машины, но, видимо и лесные маги не стояли на месте и тоже совершенствовали своё… оружие…

Я кивнул, вроде бы всё понятно, но кое-что никак не хотело сходиться в моей голове:

– Но если эльфы такие могущественные, то как Л.О.Р.Д. смог их заполучить?

Йохан развёл руками, и я прекратил расспросы. Наверное, только Неизвестный смог бы ответить, но… не знаю, можно ли считать, что Неизвестный – это Антарес? Впрочем, даже если так, то мой «младший братик» ещё не умеет говорить.

Наверное, пока я размышлял, прошло достаточно времени, раз товарищ уже исчез(видимо, пошёл умываться), а Антарес проснулся, возвещая об этом пронзительным визгом. Я соскочил с кровати и принялся его успокаивать, что-то напевая… это было похоже на хаотичный набор звуков, но в них чувствовалась едва уловимая система и даже рифма, темп. Я не придумывал на ходу, было похоже, что это всегда было в моей памяти, лежало на самой дальней полке и пылилось, но случайно было найдено, и ты помнишь, что это у тебя было, но не помнишь откуда его взял… может… подарили? Интересно, а могут ли воспоминания переходить по наследству? А что если я появился на свет так же, как и Антарес? Я же откуда-то знаю слова, устройство этого мира, умею говорить… значит… и Антарес может?

Когда я закончил петь, малыш успокоился и… улыбался мне… я улыбнулся ему.

– Ну, братик-Антарес, хорошо-ль тебе спалось?

– Йя! – утвердительно «ответил» он мне. Что ж, видимо, я тороплю события. Он вытянул свои крошечные ручки перед собой и начал ловить мои волосы. Я взял Антареса на руки и тот сразу же начал ощупывать моё лицо. Очень нежно взял ближайшую к себе чёрную прядь и… очень сильно дёрнул её на себя, будто хотел оторвать… вместе с кожей вокруг…

– Ах ты… Разбойник! – возмутился я. – Ну, ничего. Вот подрастёшь – я на тебе отыграюсь! – «пригрозил» я ему.

В спальню вошла миссис Танкевикнэ, теперь уже в тёмно-синем платье, украшенном лилиями кирпичного цвета.

– О, доброе утро, Шура. Йохан уже проснулся?

– Доброе, миссис Танкевикнэ, – я взглянул на койку друга, дабы удостовериться, что его там нет. – Да… Он, кажется, умываться пошёл, Вы его не видели?

Она отрицательно покачала головой:

– Нет, видимо, опять у Розы… – она улыбнулась, видя, что я не понимаю, и села на кровать, пригласив сеть рядом и начала, максимально заговорщицким тоном. – Роза – моя помощница, ей двадцать пять, а твой друг в неё по уши влюблён! Но… – воспитательница развела руками. – Та верит, что её жених вернётся из пустынь Ёак’кхан…

– А Вы не верите? – каким-то тусклым голосом спросил я. Одно название само по себе не сулило ничего хорошего тому молодому человеку, что бы он там ни делал.

Миссис Танкевикнэ вздохнула и грустно на меня посмотрела:

– Пойдём, Шура, я тебе кое-что покажу…

Она вышла, и я последовал за ней, время от времени, посматривая на вновь уснувшего Антареса. Возможно, было бы благоразумнее взять его с собой, но мне не хотелось, чтоб его стошнило где не надо. Воспитательница привела меня в библиотеку, которая выглядела как огромный книжный лабиринт, где стеллажи уходили под самый потолок, часть книг лежали на продолговатых столах, но только на одном стояла потухшая керосиновая лампа. Миссис Танкевикнэ принялась рыться в карманах юбки и вскоре извлекла узорчатую латунную зажигалку и запалила фитиль. Села за стол, я опустился рядом. Она взяла довольно большую книгу в переплёте из синей кожи с более тёмными вкраплениями на отбельных её участках, открыла и принялась неторопливо перелистывать. Я и проснувшийся Антарес с интересом следили, как проносятся пожелтевшие от времени листы с непонятными символами на них и яркие иллюстрации, которые я не успевал рассмотреть достаточно подробно, а то что увидел не могу описать. Все слова, что я успел разглядеть и запомнить, казались мне незнакомы. Очевидно, миссис Танкевикнэ догадалась об этом:

– Мало кто знает этот язык. Он очень сложный. Сама я знаю лишь пару слов и то – географические названия. Остальное для меня – лишь красивый узор на бумаге.

– Кто придумал его? – спросил я.

– Джинны – духи пустыни, самые первые жители Юпитера.

Я кивнул, и продолжил молча следить за воспитательницей. Где-то дальше середины она остановилась и положила развёрнутую книгу передо мной. Небо персиково-розовое, с лиловыми и белыми прожилками, а под ним кораллово-бордовые пески, на которых располагались самые невообразимые существа, стоящие ровным рядком. Все животные были подписаны, но мне от этого проку не было никакого.

– Этот особняк, – начала миссис Танкевикнэ. – раньше принадлежал моему мужу и его семье, сиротский приют здесь открыла его сестра, кстати. Так вот, он, по современным меркам, безупречно знал язык джиннов и каждую ночь читал мне их книги, сразу на всеобщем, Улле(Улл – искусственный, который обязаны знать все жители Юпитера), а я старалась запомнить услышанное… Так вот это, – она указала на красного, в белую крапинку, слизня с такой же красной трубчатой шляпкой и чёрными глазками под ней. – Углюк – хордовый слизень, из семейства круглоротых, если наступишь ему на «шляпку» – он полностью обескровит ногу до колена за пару секунд, а потом отлипнет и уползёт, но если наступить ему на тельце – он взбесится и, с помощью своего круглого рта, начёт ползать по телу, сдирая кожу, плоть и успокоится лишь тогда – когда от его жертвы останется голый скелет.

      Мне стало не по себе, а миссис Танкевикнэ уже указала на другую тварь, немного крупнее – розово-лиловое многоглавое существо с минадалевидными чёрными глазами и лицами, отдалённо напоминающими человеческие. Так же каждая голова была посажена на сегментчатое, червеобразное тело, укрытое сзади «плащом», похожим на длинные волосы.

– Песчаные серены, – пояснила воспитательница. – днём они спят, зарываясь глубоко в песок, а по ночам охотятся, ориентируясь во тьме с помощью ультразвука. Когда находят спящую жертву – выедают ей гортань.

Я нервно сглотнул, ощупывая дрожащей рукой собственную шею, будто лишний раз удостоверившись, что гортань на месте, миссис Танкевикнэ это заметила и засмеялась, продолжая увлекательное повествование… следующее нечто тоже, наверное, можно причислить к круглоротым, но теперь оно имело волнообразный панцирь и шесть узловатых человеческих рук по кругу.

– А это круглоротый плотоядный гриб, Истарга’ар, который просто хватает жертву или же отрывает от неё куски и заглатывает.

– Миленько… – невесело усмехнулся я, чувствуя, как колотиться сердце.

– А эта тварь откусывает… – она сделала драматическую паузу, указывая на очередного мерзкого червя, который однозначно ещё не раз явится мне в кошмарах.

– А мо-может хватит? – фальцетом произнёс я, и воспитательница смилостивилась.

– Хорошо, Шура, вижу – с тебя хватит. – Пустыне Ёак’кхан посвящена целая глава в десять страниц, но даже на них не описана и половина существ, что там обитает, по той простой причине, что после встречи с ними никто не выживал. А теперь подумай, жених Розы отправился туда на войну с местными жителями – помесью джиннов и людей, которые знают, как защитить себя от тамошней живности. Если его не убьёт вражеским оружием, то уж точно прикончит или покалечит та или иная тварь, – миссис Танкевикнэ закрыла книгу, и мы вышли в коридор. – Знаешь, боевые действия затянулись и если он вернётся оттуда живым – это будет настоящим чудом.

Я кивнул и спросил:

– А… эта пустыня далеко отсюда?

Она рассмеялась:

– Не переживай, она на другом полушарии и твои родичи даже близко к ней не жили.

Меня это немного успокоило, а воспитательница ушла по своим делам, сказав на последок, что скоро будет готов завтрак.

Я вернулся в комнату для мальчиков, где увидел сердитого Йохана. Мой друг сидел на своей койке и пил какую-то зеленоватую маслянистую жидкость из прозрачной бутылки, снизу вверх на него смотрел стриженный под горшок мальчишка лет десяти, с тёмно-русыми волосами и голубыми глазами.

– … а если миссис Танкевикнэ увидит, что ты тут пьёшь? – говорил он.

Рыжий юноша убрал ото рта затёртое горлышко и путанно произнёс:

– Н видит… О! – вдруг выкрикнул он, обратив на только что вошедшего меня, помутневший взгляд, но с пляшущими в нём зелёными искорками. – Шурик! Шурк, предшь, Тай хочт сдть мня всптце! – говоря это, он указал на того самого мальчишку.

Я старался держаться как можно дальше от нашей двухэтажной кровати, намереваясь перво-наперво проверить Антареса. То, что он некоторое время оставался в обществе нетрезвого Рыжего, сильно тревожило. Тем временем Тай воскликнул:

– Ничего я не хочу тебя сдать!

– Н врю! Н в-е-р-ю йа те, Тай! – продолжал возмущаться Йохан, закупоривая бутылку и пряча её обратно под подушку. Он спрыгнул с кровати и нетвёрдой походкой двинулся ко мне. – Вот Шура! Шра! Он… он нкгда не придст! – вдруг он остановился и, раскинув руки, начал падать. Я метнулся к нему, подхватив под мышки, его узловатые руки сомкнулись на моих плечах.

– Кык ж я лблю тя, Шурик! – меня едва не стошнило от его дыхания, но я попытался скрыть это и даже улыбнуться. В конце концов его голова совсем отяжелела и он уткнулся носом мне в шею, руки расслабились и безвольно повисли, ноги тоже больше его не держали и, от внезапной тяжести, я охнул и попятился назад. Справа от меня крутился озабоченный Тай, собиравшийся, видимо, меня страховать, если я не выдержу вес Йохана.

Тем не менее, мне удалось не только удерживать пьяного товарища, но и самому выпрямиться. Мы с Таем переглянулись и я понял, что мысли у нас одинаковые. Надо решить, как мы объясним миссис Танкевикнэ, что Йохан сегодня не придёт на завтрак, а то и на обед и в принципе проведёт большую часть дня в постели. Я уложил Рыжего на свою койку, объективно рассудив, что просто не подниму его на верхнюю. Антарес спал, и я не хотел оставлять Йохана здесь без присмотра, а Тай с ним вряд ли справится в случае чего…

– Слушай, ты же Тай, верно, – он кивнул. – Так вот, Тай, скажи миссис Танкевикнэ, что Йохану не хорошо и что я остался в комнате за ним присматривать. Ещё захвати нам со стола чего-нибудь и… Йохан раньше напивался?

Тай кивнул.

– И как миссис Танкевикнэ на это реагировала?

Мальчишка смущённо заулыбался и сказал:

– Стегала его чёрной сконью(растение с чёрным стеблем и нежно-зелёными пильчатыми листьями, стебель считается слабо-ядовитым и оставляет неглубокие но болезненные ожоги) по заднице.

– Понятно… – протянул я. – Значит, постарайся отговорить её посылать за лекарем или самой осматривать нашего «больного»…

      Тай скептически на меня посмотрел, но стоило ему открыть рот, как в комнату вошла Роза, возвещая своим звонким голосом, что завтрак на столе. Это была высокая, стройная девушка с серыми глазами, тёмно-красными кучерявыми волосами, бледной кожей и россыпью серо-зелёных пятен на правой кисти. Одежда была простой – чёрные туфли на широком и низком каблуке, тёмно-синяя юбка и белая блузка с длинным рукавом, на плечах лежала бордовая шаль, украшенная розовыми львиными зевами. Она повернулась к нам и строго спросила:

– Что с Йоханом?

– Ему нездоровиться… – начал я, стараясь смотреть в одну точку.

Роза, нахмурившись, начала принюхиваться. Ей довольно быстро удалось учуять запах этой дряни, а так же найти ту самую бутылку, которая, к тому же, была неплотно закрыта и протекла.

– Опять он этого налакался, подумать только! Каждую неделю одно и то же! Где он только их берёт? Тай? – мальчонка уже собирался скрыться за дверью, но услышав собственное имя, застыл как вкопанный.

– Д-да, м-мисс Роза…? – дрожащим голосом пропищал он.

– Ты же с ним постоянно таскаешься, откуда он берёт эдекоперку(настойка на подгнивших пауках)?

– Я… я не знаю… ч-честно… – он дрожал и запинался, но смотрел прямо в глаза сердитой Розы. – Он всегда прогонял меня, когда ходил за ней…

Красноволосая девушка, цокнув языком, закатила глаза:

– Всё с вами ясно! Иди завтракать, я сама, – последнее слово она выделила особенно, сердито сверкнув в глазами в, нашу с Йоханом, сторону. – Расскажу обо всём миссис Танкевикнэ!

Тай, а за ним и Роза скрылись за дверью, через какое-то время затихли и их шаги по коридору. Едва ли Йохан мне этого простит, но я правда не знал, как смягчить сердце Розы.

Тай, как я его и просил, принёс мне тарелку остывшей каши, ломтик хлеба и сладкий чай, Йохан ещё спал и проснулся лишь к обеду с ужасной головной болью, но и та быстро прошла, уступив место другой, предсказуемо явившейся после порки чёрной сконью. Я смотрел на экзекуцию, кусая губы. Почему-то мне казалось, что всему виной моя халтура.

Когда это кончилось и злой на весь мир Йохан, опираясь руками на сидушку табурета, поднялся с колен, принялся натягивая штаны. Потом он пошёл к нашим койкам, смотря исключительно в пол. Я подался к нему и произнёс:

– Йохан, я… – он опалил меня злобным взглядом ещё зеленоватых белков, и я заткнулся, слишком уж громко клацнув зубами.

Остальную часть дня он провёл на своей койке и у меня с Таем не было ни единого шанса добраться до эдекоперки и избавиться хотя бы от этой бутылки. Впрочем, он бы, обнаружив пропажу, однозначно направился бы за новой.

Весь этот мучительно долгий день меня развлекал Тай, решивший, что это его священный долг – провести для меня экскурсию по приюту. Здание было невероятно большим, с красивой и богатой отделкой. Мраморные барельефы поражали обилием мелких деталей, стены были украшены жутковатыми портретами дворян в вычурных рамах, канделябры с неубранными огарками свеч, казалось, росли из самих стен, сейчас на каждом третьем подсвечнике висела простенька керосиновая лампа. Мальчик так увлёкся рассказами о каждом предмете, что нечаянно привёл меня в Запретную Часть Приюта. Начиналась она с коридора во второе крыло. Потолок там был такой же высокий как в бывшем бальном зале, но полностью состоял из витражных стёклышек, многие из которых были разбиты и лежали в белой пыли, среди одуванчиков, бурого мха, с нежно-голубыми цветочками, и какого-то строительного мусора. В серой дымке тусклого света таяла арка, ведущая во второе крыло.

Тай в панике стиснул мою кисть руки и повёл прочь. Я не ожидал от него настолько сильного, но, в то же время, иррационального страха, причиной которого никак не могло стать наказание от воспитательницы. Когда мой экскурсовод замедлил шаг, решив, что мы достаточно далеко оттуда, я, освободившись из его мёртвой хватки, спросил, опустившись при этом перед ним на колени, чтобы увидеть его глаза и может… успокоить… как я и ожидал, в глазах Тая читался неподдельных хтонический ужас.

– Всё в порядке? – спросил я, не зная, как аккуратнее подобраться к этой теме.

– Нет! – выкрикнул он и, бросившись мне на шею, заплакал.

Всё ещё не понимая, что происходит, я начал его утешать. Как мог, не зная контекста для его слёз. Немного успокоившись, он сам начал рассказ:

– Г-говорят, ч-что м-муж м-миссис Танкевикнэ сошёл с ума и т-там живёт й-его из-изувеченный дух и ч-что он яв-вляется к-ко всем, кто п-потревожил его п-покой…

Едва ли призрак сумасшедшего старика страшнее того, что я уже видел… но я мог понять Тая, который был намного младше и не имел чудовищного защитника. Вероятнее всего, эта история была придумана для того, чтобы дети не шастали по аварийной части здания, где они могут пораниться или на них может обвалиться прогнившая крыша. Впрочем, не думаю, что это придумала сама миссис Танкевикнэ, скорее уж Роза. Так что я решил подыграть ей:

– Он к тебе не придёт…

Тай удивлённо уставился на меня мокрыми и покрасневшими глазами:

– Как это? Не придёт?

– Мы же в Запретную Часть не заходили? – быстрый кивок. – А значит, ничего там не трогали и не роняли… – он снова кивнул, очевидно, не очень понимая, к чему я веду. – А значит – никого не потревожили и никто нас не будет преследовать! – закончил я, схватив Тая под руки, подняв выше головы и опустив.

Он видимо повеселел:

– Ты правда так думаешь?

Я взъерошил ему волосы и с максимальной уверенностью произнёс:

– Я знаю, Тай. Я знаю. А ещё я знаю, что пора бы мне проведать Антареса…

Мы вернулись в нашу комнату, и весь вечер развлекали моего младшего брата. Мальчик, казалось, забыл о призраке и меня это очень порадовало.

Этой ночью была гроза: среди бус дождя в почти чёрном небе плясали алые молнии, кажется, где-то в городе загорелся дом, по крайней мере, пламя было не больше огонька свечи, порывы ветра наседали на старые оконные рамы, сотрясая их с дикими воплями. Как ни странно, моему сну это нисколько не мешало, и заметил я это лишь когда, среди ночи, меня разбудил Тай.

Протирая глаза руками, я сел на постели: шторм всё ещё бушевал, только горело теперь три дома, вместо одного. Я надеялся, что это до нас не дойдёт. Мальчик молчал, стыдливо потупив глаза, поэтому я заговорил первым:

– Ты почему не спишь?

– Мне приснилось, как призрак душил меня… – дрожащим шёпотом произнёс он.

– Да что ты говоришь… Дай я посмотрю твою шею, – я привстал, а Тай без колебаний запрокинул голову. Мои пальцы аккуратно ощупали бледную тонкую шею мальчика, на которой, естественно, не было никаких следов удушения.

Я сообщил ему об этом и велел идти спать. Тай медленно посмотрел себе за спину, тут же отвернувшись, как будто этот же призрак стоял там, с нетерпением ожидая возвращение своей жертвы. Мальчик отрицательно помотал головой. Силой вести его туда я не хотел, поэтому разрешил лечь рядом со мной и он радостно заполз под одеяло. Я лёг спиной к нему. Так мы и проспали до утра, когда Роза пришла всех поднимать. Не смотря на присутствие «призрака», мне спалось хорошо. Сны были, но растаяли, стоило мне открыть глаза. Я по-прежнему слышал голоса, но и они звучали тише. Может… у них просто не осталось сил… Сердитый голос девушки вернул меня в реальность. Тай не просыпался.

– …буди его! Ну? – только и расслышал я и, приподнявшись на локтях принялся его тормошить. Мальчик поморщился, сонно промявлив что-то наподобие «ещё пять минут», но я был безжалостен и ему пришлось слезть с кровати. Тай уже хотел пойти одеваться, но Роза схватила его под локоть, развернув к себе лицом и требовательно на него посмотрела. Щурящийся Тай отчаянно ждал хоть какую-нибудь подсказку о том, что он сделал не так, но девушка молчала, солнечные лучи, играли в её волосах и моё туманное сознание воспринимало эти ярко-алые блики молниями, увиденными ещё ночью, в грозу.

– Доброе утро, Роза, – отчеканил Тай, но та отрицательно покачала головой, даже не думая отпускать пленника.

Мальчик нахмурился и продолжил эту утреннюю угадайку, за которой я увлечённо следил, совсем забыв о том, что хорошо бы мне одеться:

– Я проспал? – но все остальные дети тоже только встали, да и Зойла ещё не полностью поднялась над горизонтом.

Роза закатила глаза:

– Ты правда не знаешь?

Тай кивнул.

– Ла-адно! Ты почему не спал в своей кровати?

Мальчик раскрыл рот и затих, видимо сомневаясь стоит ли Розе говорить об этом. Надо вмешаться, я не мог бросить в беде ещё и его.

– Ему приснился плохой сон, только и всего, – я встал около Розы, заметив, что лишь немного её выше.

Когда девушка на меня посмотрела, мне показалось, что она меня всем сердцем ненавидит:

– И что? Он должен спать в своей кровати! Ты не должен был его пускать!

Я поджал губы и начал лихорадочно размышлять, что ей ответить, сдаётся мне, у неё сегодня отвратительное настроение и я боялся, что она вполне в состоянии устроить Таю порку чёрной сконью…

– Такого больше не повторится! – ответил я, глядя ей прямо в глаза. Она смотрела в мои, будто бы готовясь вот-вот их вырвать, но она кивнула и удалилась. Тай выдохнул, но теперь уже я не дал ему уйти:

– И что это было? У вас правда есть такое правило?

Мальчик пожал плечами и больше я его не мучил, поскольку меня отвлёк Антарес. Улыбнувшись брату, я наклонился над его колыбелькой и сложив по-особому пальцы обеих рук принялся дурашливо показывать ему козу-виверну(аналог козы-рогатой). Странная мысль заставила меня помрачнеть… я в первый раз за утро заглянул к Йохану и обнаружил, что его нет в постели. Я ощупал простынь – холодная, значит – его нет уже давно… а может… я сунул руку под его подушку, но эдекоперки там не оказалось… но было что-то другое… я не смог справиться с накатившей волной любопытства.

Это было фото Розы, читающей на пляже. Зойла уже катилась к горизонту, окрашивая её легкое белое платье в оранжевый. Девушка только отвлеклась от книги, чтобы взглянуть на фотографа, которому она искренне улыбалась. Я узнал причал, но теперь там стояло аккуратное и совсем небольшое парусное судно, тонущее в тёплых закатных лучах, так же на заднем плане я увидел двух чаек: одна уже взлетела, устремившись в сторону моря, а её подруга, раскрыв клюв, наблюдала за ней… Видимо, я слишком увлёкся рассматриванием деталей…

– Тебе кто разрешил? – услышал я из-за плеча сердитый голос своего товарища, хотя возможно, что уже и не товарища…

– Йохан… я… я никому не скажу.. – сбивчиво произнёс я, запрятав фотографию обратно под подушку, но Рыжий вытащил её вновь и разорвал на десятки мелких кусочков, посыпавшихся на пол. И вновь ушёл и проводил его взглядом и, когда шаги Йохана стихли, подобрал их, запрятав уже к себе, вознамерившись их склеить. Мне показалось, что это фото может быть важно для Розы. Мне подумалось, что там она смотрит на своего жениха…

Больше это утро меня не шокировало и шло по накатанной – я заправил кровать, умылся, умыл Антареса, сменив ему пелёнки, после чего оделся и мы с братом пошли завтракать, Тай следовал за нами, так же возле меня столпились и другие ребята, примерно, одного с ним возраста. Всем было интересно, что я так старательно рассматривал на том фото и почему Йохан порвал его. На первый вопрос я ответил, что там был морской пейзаж, а на другой, что не знаю, возможно, ему не понравилось, что я рылся в его личных вещах. Большую часть ребят это убедило и они, ускорив шаг, пошли в столовую, в прочем многие продолжали на меня оглядываться, и я понял что для сохранения, теперь уже моей с Йоханом тайны, необходимо будет предпринять кое-какие меры. Тай же этому полностью не поверил – как я понял по его взгляду – но спрашивать не стал. Хорошее отношение ко мне среди воспитанников таяло на глазах и я ничего не мог с этим поделать. Йохана за столом не оказалось, где-то на середине трапезы, я сказал, что у меня прихватило живот, под этим предлогом я смог ненадолго отлучиться. Вернулся я только забрать Антареса, дети уже начали расходиться и стоило им покинуть поле зрения миссис Танкевикнэ и Розы, как те бросились к комнате. Я же шёл медленно, заговорщински улыбаясь брату, тот улыбался мне. Нет, я никогда не буду одинок, пока мы есть друг у друга. Придя в комнату для мальчиков, я совершенно без удивления обнаружил, вся моя постель была перевёрнута и валялась по всему полу. Дети стояли ко мне спиной, сутулясь и виновато оглядываясь. Я боялся, что следующей на очереди для проверки будет постель Тая, в любом случае, едва ли они догадаются или, скорее, осмелятся искать в Запретной Части…

Но у меня была ещё одна проблема – где раздобыть клей и основу, на которой я смог бы собрать фото как мозаику. Просить у мальчишек не имело смысла – они бы сразу догадались, что я собираюсь делать, к миссис Такевикнэ я тоже подойти не решался по объективным причинам, вариант с выходом в город я даже не рассматривал, оставались только местные девочки, при чём те, кого мальчишки старательно избегали… я зашёл к ним на следующий день, в надежде, что обо мне к тому времени уже забудут и не попытаются шпионить. Тем более мне нужно было найти для них какой-нибудь подарочек.

У особняка, в котором и располагался приют, был сад, особенно хорошо обозреваемый через разбитые окна ЗЧ, туда я и отправился, пока сытый Антарес сладко спал на только что поменянных пелёнках. В том, чтобы выбраться в сад не было ничего сложного – узкий лаз обнаружился сразу. Но когда я им воспользовался, обнаружил две полосы белой пыли на одежде и дырки, через которые просматривалась серая кожа с красными росчерками ран, но это сущие мелочи, которые поблекли стоило мне взглянуть на сад.

Его площадь поражала воображение, замшелые грязные дорожки вились лабиринтом между зарослей чёрной скони и вьюна, уже много лет душившего кусты роз и скрывавшие прекрасные статуи существ из мифологии Юпитера, кажется, я видел даже двух эльфов, облачённых в резные доспехи. Думаю, именно в таких ситуациях следует говорить: «я искал мель, а нашёл золото»…

Мой разум полностью был захвачен тайной жизнью, тянувшейся ко мне со всех сторон. Я слышал Их голоса, чувствовал Их взгляды, такие же вещественные и ощутимые, как и Их дыхание. Они были уставшие, голодные и тянулись ко мне – ментально и физически – с большой осторожностью, словно опасаясь взять у меня слишком много. Я не знал, что я делаю, но знал, что делаю правильно. Веки опустились сами собой.

Я потерял счёт времени, но когда распахнул глаза, то увидел, что Зойла располагалось на том же месте и это было странно, я боялся, что уже просто это же время следующего дня. Растения вокруг никак не поменялись, лишь казались более сытыми и я чувствовал, как они благодарят меня. Теперь я знал, что за диковинку обменяю на клей, ножницы, и лист бумаги у девочек. В зарослях я заметил какой-то чахлый росточек, с резным листиком, похожим на крылышко песка Каллисто(одна из самых распространённых бабочек на Юпитере).

– Забери меня! – услышал я. – Прошу, забери! Я всё равно скоро умру! – и я забрал его вместе с небольшой горсткой земли, где помещались его полупрозрачные корни.

      Всё-таки день оставался тот же и моего отсутствия совсем не заметили. В комнате никого не было, и я без проблем спрятал росток под кроватью, спрыснув почву вокруг него водой из-под крана.

Ранним утром я попробовал над ним поколдовать. Вот как это было: я коснулся его и начал указывать, как ему надо себя изменить, подпитывая его силами для этого. Его листочки-крылья поменяли цвет и стали совсем как у ранее упомянутой бабочки; корни теперь могли цепляться за любые поверхности; сердцевина превратилась в немигающий глаз с бирюзовой радужкой и тёмно-фиолетовыми пятнами на ней, который обрамляли бархатные бордовые лепестки совершенно произвольного размера.

Я улыбнулся странному существу и пошёл умываться. Когда я уже был полностью одет я посадил диковинное растение себе на плечо и оно мгновенно схватилось за воротник моей рубашки, спрятавшись в волосах. Я проверил кровать Йохана – мой, надеюсь, что не бывший, товарищ спал, развернувшись спиной к коридору. У меня заболело в груди – я должен был с ним помириться! С удивлением я обнаружил, что плачу – одинокая слезинка набухла под нижним веком и, уже не выдерживая собственного веса, скатилась вниз по щеке, повиснув под челюстью, где её слизнуло моё творение. Интересно, если я так сходу сумел так изменить обычный сорняк, то что могли делать мои предки, обучавшиеся магии не одну сотню(а может и тысячу) лет?! От этой мысли мне стало немного жутковато. Я коснулся груди, размышляя, смогу ли я изменить себя? И… кажется… даже начал пробовать, но резко перестал, ужаснувшись возможных последствий.

Пробуждение Антареса я ждал на том же окне, что и в свою первую ночь в приюте. После завтрака я отправился бесцельно шататься по многочисленным коридорам и набрёл на трёх девочек от пяти до девяти, что-то вырезавших. Я их никогда раньше не видел, во всяком случае, среди играющих детей. Постучавшись, я зашёл внутрь, все три девочки тут же повернулись ко мне.

У одной – самой старшей – сидевшей спиной ко входу не было глаза и, очевидно, быть не должно… а тот, единственный, что всё-таки у неё был – имел две сросшиеся голубые радужки, угольно-чёрные волосы были заплетены в косу, кожа была более смуглая, чем у прочих детей. Средняя сначала показалась мне полностью здоровой, но потом я заметил глаз на шее с золотой радужкой, в то время как её два глаза на лице были зелёными, внешне она походила на старшую. Младшая, кстати, тоже похожая на первых двух девочек, имела костяной заборчик проходящий через всё её лицо, огибая глаз(один зелёный, другой – голубой), нос и рот. Теперь я понял, почему не видел их раньше.

– Привет, можно к вам? – улыбаясь, спросил я.

«Сёстры» переглянулись и неуверенно кивнули, я зашёл притворив дверь, старшая заговорила:

– Ты не похож на остальных детей…

– Верно, – ещё шире улыбнулся я. – Но, полагаю, я должен представиться. Я – Шура.

Средняя вытаращила все три глаза от удивления, смешанного с ужасом, младшая закрыла уши ладонями.

– Я… что-то не так сказал? – ошарашенно спросил я.

Спустя пару напряжённых секунд заговорила старшая:

– Конечно! Нельзя говорить своё имя уродам! Иначе… Иначе умрёшь!

Младшие сёстры согласно закивали. Подобное показалось мне настоящей глупостью. Я опустился рядом на колени, смотря на «уродок» снизу вверх, и заговорил:

– Кто вам это сказал?

Сёстры опять переглянулись, но теперь младшие отрицательно качали головами, мне начало казаться, что в данный момент между ними происходит мысленный диалог. Старшая раздражённо отвернулась от них и, на выдохе, прошептала:

– Йохан!

Паззл сложился… вот почему он был по-началу ко мне враждебен…

– По-моему, это всё глупости…

Сёстры опять начали беззвучно совещаться, после чего старшая произнесла:

– Нет.

– Почему? Кто-то уже умирал при вас? Точнее… от вас?

Совещание. Старшая, потупив глаза, ответила:

– Нет…

– Сколько уже вы здесь живёте?

– Пять лет…

– Как зовут воспитательницу и её помошницу?

– Миссис Танкевикнэ и Роза…

– Они сами вам представились?

– Да… – старшая неуверенно улыбнулась, бегло оглядев остальных, тоже улыбающихся, сестёр.

– Вот видите! Это лишь глупое суеверие!

– Но почему Йохан сделал это?

Теперь уже я опустил глаза, закусив губу:

– Понятия не имею, но думаю, что сам был близок к подобной участи…

– Близок? – удивилась старшая.

– Да… Мы с Йоханом даже дружили…

Я физически ощущал их недоверие.

– Но как?! Ты разве не урод?

– Вообще – тёмный эльф… Может и не самый красивый… – я не смог сдержать усмешки.

Вновь переглянувшись они повскакивали со своих мест и уселись вокруг меня:

– Я Сара, а это Лолита и Глория – мои сёстры! – бойко представила старшая себя и остальных.

– Приятно познакомиться, – сказал я, и мы пожали друг другу руки. – Кстати, у меня есть одно дело, касающееся Розы… не могли бы вы одолжить мне лист бумаги, клей и ножницы?

Они переглянулись и Сара, хитро щуря свой единственный глаз, сказала:

– А что ты нам дашь взамен?

А они, на редкость, практичные…

– Сейчас покажу… – я широко улыбнулся, вытащив из-под волос чуднОе растение.

Сёстры ахнули и без лишних вопросов вручили мне всё, что я просил. Сара незамедлительно поинтересовалась, как за ним ухаживать.

Когда они уже знали всё что нужно, а я знал, что его зовут Элли, и, спрятав выторгованные предметы за пазуху, встал с пола, сёстры схватили меня за талию, заключив в крепкие(до удушья) объятья.

– Ты самый красивый эльф на свете, Шура! – восторженно произнесла Сара на прощание. – Ты ведь ещё вернёшься?

– Конечно, – ни капли не лукавя, ответил я. – Только мне надо к брату. Он ещё совсем кроха, но я вас – думаю – скоро с ним познакомлю.

На том мы и расстались.

Как оказалось, младший братик, давно проснулся и уже во всю истезал других детей своим криком, кто-то даже посылал за миссис Танкевикнэ или Розой, но мне удалось явиться раньше них. Воспитательница подоспела очень кстати, тем более что она принесла Антаресу поесть.

Когда он вновь уснул(а это был уже поздний вечер)я направился в ЗЧ, где достаточно быстро смог восстановить фотографию Розы, которая «волшебным» образом очутилась на её книжной полке.

Это было раннее утро следующего дня. Антаресу немного не спалось, и рассвет я встречал не на своём любимом окне, а подле манежа маленького брата. За дверью раздались чьи-то шаги, но я не обратил на них внимания, до тех пор, пока они не затихли у самой нашей двери и я не услышал, как меня позвала Роза.

Нахмурившись, я уложил Антареса в кроватку и вышел к ней. Девушка выглядела крайне раздражённой. Не успел я спросить, что случилось, как она схватила меня за плечо и, почти волоком, потащила по коридору к своей комнате. Угрожающе щёлкнул засов, я стоял под испепеляющем взглядом девушки, у которой и в мыслях не было ослабить хватку.

– Где ты его взял? – холодным голосом произнесла она.

– Что взял? – тупо спросил я, а её пальцы сильнее впились мне в руку, правое запястье начало медленно выворачиваться.

Мельком подумалось о тех зелёных пятнах, слишком уж хват был сильным. Я еле слышно закряхтел, чувствуя, как подгибаются колени.

– Фото! Где ты его взял?! – Роза повысила голос, а когда я не ответил, ещё сильнее вывернула мне руку, стиснув пальцы. Не в силах больше это терпеть, я громко застонал и рухнул перед ней на колени, чувствуя, как из глаз своевольно полились слёзы.

Опустив голову, я смотрел, как растекался ковёр и туфли Розы, которая неожиданно выпустила меня. Не совладав с внезапной свободой, я рухнул на пол.

– Зачем ты его защищаешь?

– Кого? – стоя на четвереньках, я поднял на неё лицо, уже ожидая продолжения мучений.

Плотно стиснутые губы дрогнули, глаза заблестели. Прикрыв лицо руками, девушка села на ближайший табурет и зарыдала. Плечо уже почти не болело, тем более, что я понимал, почему она так со мной поступила. Бесшумно подойдя к ней, я, колебаясь, дотронулся до её плеча и сказал:

– Не плачьте, мисс Роза, всё… хорошо… – она подняла на меня глаза – красные и ещё более злобные.

– Уйди прочь!

И я вышел, лишь немного задержавшись в двери, за что она швырнула в меня небольшой книжкой – это придало мне скорости.

Оставшуюся неделю мы не разговаривали, даже взглядов друг друга избегали, но могу с уверенностью сказать, что эти дни Роза походила на меланхоличное приведение, каким-то образом покинувшее Запретную Часть. Йохан всё так же со мной не общался, да и Тай больше не лез ко мне, так что весь мой круг общения состоял из Антареса и трёх сестёр, с даром к телепатии. От старшей я узнал, что они дочери одной цыганской пары и, что они – не первый такой случай.

– Подобных нам называю «Триклюра». То есть, когда в семье рождается подряд трое детей «уродов». Говорить может только старший ребёнок, а между собой мы общаемся… – Сара замялась. – Те-ле-па-ти-ей… – отчеканила она это сложное – для себя – слово.

– А у этой Триклюры есть какие-нибудь другие особенности? – спросил я, на что Сара и две немые сестры не нашли ответа и больше я их с этим не допрашивал.

В целом, наши разговоры больше не касались никаким образом Триклюр. Зато сёстры часто интересовались жизнью приюта, других детей. Я, не задумываясь им всё рассказывал: про ссору с Йоханом, про то, как на меня вдруг обозлилась мисс Роза…

– Ну, ты попытался стать одним из них. – задумчиво проговорила Сара, почесав веко единственного глаза. – Как думаешь, что пошло не так?

– Да много что… Всё с самого начала пошло как-то не так… – я молча смотрел, как Антарес, дремлет на коленях средней Лолиты, пока Глория пыталась усадить ему на макушку чудное растение, Элли. – Я может быть и не «урод», а всё же другой…