Читать книгу Тёмная сторона Ио - - Страница 3

Утро сегодня было самым обычным, ничуть не отличающимся от прочих. Мы завтракали, когда в дверь позвонили. Миссис Танкевикнэ пошла открывать, но прежде чем сунуть ключ в скважину(а она всегда держала дверь замкнутой), она посмотрела в глазок, после чего позвала одного из ребят – бледного и тощего блондина восьми лет – Силена. Роза, раскладывавшая завтрак по тарелкам, настороженно замерла. Вскоре вернулся легконогий Силен с коротким посланием:

– Пришли Серые.

Всё. Это конец. Они нашли нас. Я их привёл сюда.

Фоном мелькали тревожные мысли, я схватил Антареса, а Роза, успокаивавшая расшумевшуюся ораву, приказала лесть в сервировочную тележку, ногой выпихнув с нижнего яруса все полотенца. Перед тем как заскочить в укрытие, я взял со стола серебряную вилку. Когда вошли Они, мы с братом уже были скрыты под плотной тёмно-зелёной скатертью. Серые стояли в коридоре и беседовали с миссис Танкевикнэ. Благодаря гробовой тишине в столовой, я без труда мог бы услышать разговор, но не стал – слишком страшно. Тем более мне не нужны были никакие подтверждения собственной вины в их появлении, и никаких сомнений в том, что они пришли именно за нами с братом – тоже не было.

Роза потихоньку начинала меня увозить прочь из столовой, но я не знал куда. Безусловно, мне хотелось, чтоб нас отвезли к ЗЧ, но подать голос я не решался, стараясь вести себя как можно тише и хладнокровнее, дабы не причинять ещё большего беспокойства Антаресу, который, кажется, понял, что к чему и поэтому пытался залезть мне под куртку. Я перестал дышать, когда послышались чьи-то шаги. Они не могли принадлежать ребёнку – слишком грузные и размеренные, а значит…

– Куда вы это везёте? – спросил Серый голосом, который ни с чем нельзя было перепутать.

– Б-больным, – заикаясь от страха, ответила Роза.

Тишина. Тишина, длившаяся пару секунд. Выстрел прогремел над самой моей макушкой. Дальше мир, будто бы замедлился, гулкое эхо пронизывало меня насковозь. Мёртвое тело Розы, с дымящейся точкой в груди, не успело упасть, а Серый не успел опустить ствол или как-то отреагировать на то, как появился я. Моё недооружие вошло ему в гортань, хотя едва ли она там была как таковая – Серый оказался очень мягким, состоящим внутри только из той самой вязкой тёмно-синей жижи, которая обильно вылилась наружу. Ужасаться самому себе было некогда. Хотя, в порыве ярости, я полностью распорол ему шею. Схватив Антареса, оставленного в тележке, и подобрав пистолет, справедливо рассудив, что он мне ещё пригодится, я понёсся прочь, на ходу соображая, где мы находимся. А находились мы как раз не далеко от Запретной Части, поэтому, когда Серые поняли, что эльфа они упустили, я был уже за пределами поместья, плутая по бесконечным узким улочкам города, пока не наткнулся на цыганский табор.

Думаю, только самые занятые или рассеянные не обратили на нас с Антаресом внимания, но у этих людей мы вызвали огромнейший интерес…

Вскоре нас окружили, и мне не оставалось ничего другого, как выхватить из-за пояса пистолет. Вместе с ехидными усмешками на смуглых лицах, появились и двустволки в руках, один из мужчин, с прямой седой бородой, сказал другому:

– Он – эльф, Изнар, и перед тем, как мы изрешетим его – он заберёт минимум пятерых, хотя может мы его, только раним.

– Ты преувеличиваешь его силу, Хизро, тем более с ним ноша.

Хизро скривился и убрал ружьё:

– Единственное, что я преувеличиваю, так это своё уважение к тебе! Я знал парочку его сородичей, когда был молод! Тем более у него ничего нет ценного!

– Как же! У него есть прекрасные органы, не запачканные эксперементами Л.О.Р.Д.-а! И не один набор, к тому же!

Кавалькада холодных мурашек пробежала по моему позвоночнику, Антарес захныкал и крепче вцепился в мою одежду.

– Что вы, псы дворовые, тут творите?! – услышал я гнусавый женский голос, донёсшийся из ближайшей повозки, после чего я увидел и женщину, которой он принадлежал – высокая с шатром пышных цветастых юбок на бёдрах и достаточно грубым лицом, рассечённым шрамом от переносицы до левой челюсти. – Кого кошмаришь, Изнар?

– Пошла прочь, Меркула!

Та и ухом не повела, бесцеремонно втиснувшись между Изнаром и другим цыганом, намного моложе. Что-то в её лице показалось мне знакомым, но я точно знал, что никогда её раньше не видел, но тут же вспомнилась Сара, с младшими сходство было не таким явным. Её ярко-зелёные глаза распахнулись, и я прочёл в них благоговенное удивление. Револьвер очутился в её руке как по волшебству и был приставлен к виску Изнара:

– Скажи, что ты не хотел убивать эльфа, умоляю! Ведь это значило бы, что я живу с полным идиотом!

– А я не хочу жить с сукой, принёсшей Триклюру! – рыкнул он и тут же получил наотмашь прикладом, от чего рухнул на землю, отплёвываясь кровью, кто-то бежал по крышам.

– Уберите оружие! – властно скомандовала она, и никто не вздумал ей противоречить.

Юный цыганок спрыгнул на землю и подбежал к Меркуле:

– Госпожа Шрам, Серые близко!

– Понятно… Уходим! – продолжала командовать цыганка, а после обратилась конкретно ко мне. – Ты идёшь с нами!

Я, как и все, повиновался, выбора у меня не было, да и эта женщина показалось мне надёжным защитником, да и старого Хизро я бы тоже не сбрасывал со счетов. Следом за Госпожой Шрам, я скрылся в ближайшей повозке, за мной последовал ещё один молодой цыган, а так же поколеченный Изнар, к счастью, переключивший всю свою злобу на наступающих Серых.

Раскачиваясь, как от сильного ветра, повозка тронулась, стуча колёсами по неровной мостовой. До меня вдруг донеслись отголоски чувств лошадей… их нещадно погоняли и я не мог осуждать погонщика, очевидно, у этих людей не меньше причин скрываться, чем у меня.

– Это дитя, – начала Меркула. – Кто тебе?

– Брат, – не задумываясь, выдал я привычную ложь.

– Хорошо, – она указала на ковёр и села рядом. – Как тебя зовут?

– Шура, – Госпожа Шрам улыбнулась. – Вы почему смеётесь?

– Да так… имя интересное, а брата?

– Антарес…

Её улыбка стала ещё шире:

– Младшего – гляжу – любят больше, а как родителей звали?

– Я… не знаю… я ничего не помню и… Антарес – я сам дал ему это имя… по правде говоря, он мне не брат… там… сложно…

– Ладно-ладно, успокойся, Шурик, нет разницы. Ты голоден?

Я быстро закивал, вспомнив, что не ел с со вчерашнего вечера. Фургончик пестрил всевозможными коврами, подушками, просто всяко-разными тканями, в которые было завёрнуто бесчисленное множество вещей. Из-под многочисленных балдахинов еле проглядывался огромный и старый как мир сундук с причудливой резьбой, и – Луна знает – сколько всего ещё скрывает этот яркий беспорядок. Вначале она показалась мне узором на ковре и, лишь приглядевшись, я понял, что вижу девушку, глядящую на меня с любопытством. Юная цыганка, тоже похожая на Госпожу Шрам, вдруг улыбнулась – я улыбнулся в ответ. Цыган за моей спиной поднялся и, нетвёрдой походкой пошёл к ней, когда он сел рядом – я уже отвернулся, ощущая, как горят кончики ушей, а на серых щеках проступает краска.

До меня донеслась их беседа и я не мог заставить себя не слушать:

– Что? Остроухий понравился? – с усмешкой в голосе спросил цыган.

– А что? Ревнуешь? – ответила девушка.

– Ха! Глупая девка! Зачем мне ревновать сестру?

– А кто сказал, что я себя имею ввиду?

Я покраснел пуще прежнего и, дабы моя глупая улыбка выглядела не слишком подозрительно, я начал что-то напевать Антаресу.

– Что ты там расселся, Эрно? – услышал я голос Меркулы, а потом и увидел её саму. – Я тебе что сказала?

– Помню, мам, – виновато произнёс тот самый молодой цыган, который тоже был больше похож на Меркулу, чем на Изнара, один его глаз был голубой, другой – зелёный.

– А ты, Ника, помоги этому раздолбаю! – продолжала Госпожа Шрам.

– Да, мам, – и оба ребёнка Меркулы принялись что-то искать, переругиваясь через каждое мгновение. Цыганка положила рядом со мной кусок хлеба завёрнутый в бумагу и флягу.

– Спасибо, Госпожа Шрам, Вы так добры… – хрипло произнёс я.

– Не за что, дай мне пока что брата, – увидев, что я медлю, продолжила. – Чтобы ты смог поесть. Я не причиню ему вред, не волнуйся.

Я нехотя протянул ей свёрток, Антарес тоже особо не горел желанием покидать меня и даже начал кричать, но вскоре успокоился.

Пока я ел, Ника и Эрно уже нашли то, что было им поручено найти. Оказалось, что искали они старую колыбельку, в которой будет отдыхать Антарес.

– Какой хорошенький, – заметила Ника. Я кивнул, а она вновь нырнула в ковры и ткани и вынырнула уже с каким-то цветастым предметом и начала им трясти. Антаресу это очень понравилось и он тут же начал к ней тянуться. Недолго его подразнив, цыганка всё-таки отдала ему это штуку.

– Ты чего? – спроисла она, заметив моё недоумение. – Погремушку впервые видишь?

Я кивнул без тени смущения.

– То есть… как? Неужели у тебя не было подобной?

– Не знаю… – я пожал плечами. – Не помню, даже родителей…

Предчувствуя серьёзный разговор, Ника села рядом со мной:

– А у других детей ты не видел?

– Честно говоря, совсем немного, а младенцев – нет. В том приюте, где мы скрывались, вообще не было игрушек. Я и не знал, что они нужны и в принципе существуют.

Цыганка пододвинулась плотнее ко мне так, что мы коснулись бёдрами, а меня вновь бросило в краску. Её рука опустилась на моё плечо, что заставило меня непроизвольно напрячься.

– Тебе страшно? – вдруг спроисла она.

– Не знаю, – честно ответил я, всё ещё не отделавшись от мыли, что Серые где-то поблизости.

Мой взгляд начал тонуть в ярких коврах, узоры на, которых расползались в разные стороны, скручивались и раскручивались, смазывая свои контуры. Требуя внимания, Ника потрясла меня за плечо и, когда наши глаза встретились, спросила:

– В каком приюте вы были?

– Я… не знаю адреса, но воспитательницу там зовут миссис Танкевикнэ.

Это имя эхом отразилось от стен нашей повозки и ещё долго кружило в воздухе, утопая в мёртвой и густой тишине, что повисла меж всеми нами, кажется, никто даже не дышал… ко мне подошла Меркула, и душа ушла в пятки:

– Ты их видел? – ледяным, но в миге от рыдания, голосом спросила Госпожа Шрам.

Я сразу понял, о ком она:

– Да…

– Как их звали? – вмешалась Ника.

– Сара, Лолита и Глория…

– Их там не обижают? – Эрно явился будто бы из воздуха.

Ответить на этот вопрос было куда труднее, чем на первые два, впрочем, я думаю, ответ они и так знают:

– Их… боятся… – выдавил я. – Поэтому они, обычно, не показываются, а сидят в одной комнате… рисуют, вырезают, что-то шьют, мастерят, читают… – на лицах матери и двух старших детей начала появляться слабая улыбка и слёзы, мои собственные глаза тоже покрылись хрустальной плёнкой. – Я… я подарил им растение… такое, для которого не нужна земля, которое может самостоятельно ходить… они назвали его Элли…

С минуты я смотрел мимо Меркулы и Эрно, чувствуя на себе взгляд Ники, и надтреснутым голосом продолжил:

– Когда пришли Серые за нами с братом… Роза – помощница миссис Танкевикнэ – попыталась увести нас, но… была… убита… – я снова видел это, страшная картина, на страх к которой у меня не было времени, вернулась с абсолютно реалистичной точностью, вплоть до запахов, звуков и ощущений… мне стало плохо. Воспалённое стрессом воображение охотно дорисовало дым, что клубился над выстрелом, лицо девушки, искажённое гримасой ужаса, руки, сотканные из серых шёлковых нитей, пытались до меня дотянуться, но таяли при каждой тщетной попытке, таяла и она сама… так быстро и неумолимо… растворялась в старом коридоре, чтобы достигнуть холодного космоса, где вновь обретёт плоть, достигнув Плутона и, может быть, встретит его – своего жениха… они обнимутся, улыбнутся друг-другу и поклянутся больше никогда не расставаться… а потом будут плакать, много плакать, настолько много, что об этом сочинят легенду – «Откуда на Плутоне реки».

– Откуда на Плутоне реки?

Когда он мёртв миллиарды лет.

Не уж-то в койие-то веки

На нём живые – хоть их нет.

И в чёрно-белом маскараде

Мы закрутили жизнь в спираль,

Чтобы в кровавом винограде

Смочить, голодную до боли,

Безжалостную воин сталь… – внезапно я начал бредить стихами, совершенно не замечая, что голос дрожит и надрывается, пытаясь заглушить всхлипы.

Когда этот ужас кончился и запоздалое горе меня всё-таки отпустила, я увидел совсем иную картину – Меркула и Эрно с распахнутыми от шока глазами, не зная как реагировать, совершенно непроницаемый Изнар, и тихо плачущая Ника, стыдливо прячущая лицо в волосах, на фоне рыдал Антарес.

– Простите, пожалуйста! Я… не знал, что говорю! Оно… оно само! – спешно начал оправдываться я.

Взгляд Меркулы заметно потеплел, как я раньше не заметил сколько у неё морщин? Шрам сейчас был особо заметен и бросался в глаза:

– Ох, Шура… – произнесла она и крепко меня обняла, чего я вовсе не ожидал. Тем не менее, она не плкала, хотя её страдания были видны и ощутимы не меньше, чем видны и ощутимы любые материальные предметы вокруг. Отпустив меня, Госпожа Шрам подозвала Нику и Эрно, которых тоже заключила в объятия, позади от неё сел Изнар, виновато опустив глаза, будто бы заклинание, он нашёптывал ей утешения. Только в нём я и чувствовал что-то помимо горя – стыд, стыд за то, как он попрекнул жену за рождение Триклюры. Антарес продолжал кричать и я, призвав всю свою бесшумность принялся его успокаивать.

Повозка остановилась и все мы вышли на свежий воздух, холодом опаливший мои лёгкие. Я огляделся – мы стояли на опушке тенистого низкорослого леса, а перед нами жёлтая степь, где чёрным силуэтом – не больше колечка виднелся покинутый нами город. Наша повозка была в самом авангарде, ещё четыре других шли позади. Изнар и Эрно собирали валежник для костра, старый Хизро, который, очевидно, и был погонщиком, чистил лошадей, Меркула и Ника возились с провизией. Я же, пока что, маялся от безделия, шутливо лопоча Антаресу, о том чтобы нос он в туман не совал, а то отклеится, и чтоб Европу с неба не хватал – осыпется и собрать не соберёшь. За сим занятием меня застал старик:

– Тебя как-бишь, мОлодец?

– Шура.

– Ясно, а мелкого?

– Антарес.

– Прекрасно, хе-хе! Слушай, Шурик, давай я за твоим братом пригляжу, а ты сбегай в лес, во-от туда, где Эрно с Изнаром, набери мне водицы для лошадок? Хорошо? Вот спасибо! А то спина совсем уже никакая!

Поручение Хизро я выполнил с радостью, без труда отыскав ручей, после чего самостоятельно и напоил всех животных цыгана, с которыми тот меня незамедлительно познакомил:

– Смотри, это Фортуна. Знаешь, почему? Я её выкрал у богача, который выиграл её пару минут назад в карты, хе-хе! А это Затмение – её я выкрал у перепившего торговца, прям из упряжи! Да и со всей деньгой, что у этого олуха была! А этот вороной красавец – Свинец… его я не крал… его я спасал…

– Опять твои байки, Хизро! – злорадно произнёс нагруженный сухими ветками Изнар. – А эльф слушает – ушки на макушке! Ха-ха!

– Да чтоб тебя черти от зари до зари драли под осиной! – хрипло выкрикнул ему Хизро.

– Чтобы вылез из-под ней ты трухлявой древесиной! – подхватил Эрно, на что старик заулыбался, а Изнар оскалился и стеганул юношу веткой.

– Подойди сюда, любимый! – услышал я шутливый голос Меркулы. – Я тебя сковородой буду целовать!

Где-то засмеялась Ника, я тоже улыбался:

– Задушите вы меня, бабы, – выдохнул цыган и, сбросив свою ношу в заранее выбранном месте, принялся разводить огонь.

– Шутки-шутками, – продолжил Хизро. – Но я не лгу тебе, Шурик…

– Я Вам верю, Хизро, – поспешно протараторил я. – Продолжайте, пожалуйста.

Старику очень польстило наличие нового слушателя, который сможет как следует оценить истории его такой далёкой и такой близкой молодости.

– Так вот, я ж почему его Свинцом зову, так потому что псих какой-то хотел ему – ещё жеребёнку – залить свинец расплавленный в глотку, а я прознал об этом и… поступил по справедлиавости, напоив этой раскалённой жижей его самого.

После ужина мы ещё долго сидели вокруг костра, а над нашими головами расцветали сумерки, разбавляемые крошечным заревом нашего костра. Здесь собралось не только семейство Госпожи Шрам, но и многие другие – все говорили, шутили, смеялись, ругались и снова смеялись. Ника, Эрно и несколько других молодых цыган танцевали поодаль. Были так и персонажи как я – вынужденные нянчиться с младенцами, но меня, к счастью, выручила Меркула, обосновав тем, что сто лет уже малышей не держала.

Юные танцоры с радостью приняли меня к себе, без лишней болтовни закружив в пёстром хороводе, где я был невзрачным чёрно-серым пятном, что всё-таки являлось раздражающим фактором для них.

– Я считаю, – начала Ника. – что если мы уж взялись скрывать последних эльфов, то подойти к этому надо серьёзно!

– И что ты предлагаешь? – тут же осведомился другой цыган, которого, кажется, звали Максимом.

– Замаскируем его! Будет просто необычным цыганом! – пояснила она и куда-то меня потащила. Остальная молодежь ринулась за нами.

Ростом я не уступал ни Эрно, ни Максиму, ни даже Изнару, но был намного уже их в плечах. Когда ребята всё-таки уговорили меня стянуть старые тряпки, в которых я ходил ещё со времён побега от Серых, то ужаснулись тому, насколько худ я был.

Пока Ника со своей подругой, Роной, пытались какой-то косметикой поменять мой цвет лица, парни рылись в своих вещах, отыскивая то, что хорошо бы село на мою долговязую фигуру. Как бы то ни было, но к полуночи я уже был под стать своим новым товарищам, только более болезненный. Почти сразу нас позвали к костру – петь вместе со всеми. По Хизро и другие музыканты настраивали свои инструменты(у старика была гитара), мы сели в общий круг. Эрно и Ника сели по правую руку от Меркулы, я по левую, первым делом, посмотрев, как себя чувствует Антарес:

– Всё с ним в порядке, Шура, – произнесла Госпожа Шрам то, в чём я уже и сам успел убедиться. – Здорово ты приоделся, кстати.

Я смущённо улыбнулся:

– Спасибо, но это ребята всё…

– Пришлось перешить мои старые штаны и рубашку Максима! – вставил своё слово Эрно.

Меркула усмехнулась, растрепав сыну волосы:

– Чего это ты так прям расщедрился-то? Ты же, обычно, хуже отца по отношению к новичкам?

– Ну… я ж взрослею… мудрею… – глупо ухмыляясь отвечал он, в конце тыкнув Нику в бок локтем, отчего ту мигом бросило в краску.

Меркула шутливо возвела очи горя.

Инструменты были насроены и Хизро задал мотив, к которому постепенно постепенно стали подключаться и остальные. Одновременно запели Меркула и другая цыганка, примерно её возраста, на припеве весь Круг пел хором. Я же присоединился лишь на втором, когда знал слова. Песня рассказывала о кочевой жизни, что вовсе не удивительно, о том, что они выше богатств и воин, и о том, что, когда старость сожмёт в пожелтевшие когти их сердце, то развеется оное на степном хладном ветре и унесут не в унылую обитель Плутона, а в небеса таинственной Ио, где сольются они с полярным сияньем, чтобы и дальше сиять на свободе.

Я вновь ловил на себе взгляд Меркулы, особо не задумываясь об их значении.

– Ты здорово поёшь, кстати, в приюте наверное вокалом занимался.

– Я там был не настолько долго… в общем, нет, Вы ошиблись, Госпожа Шрам… – вновь краснея, произнёс я.

– Ну ладно, – в её глазах вспыхнул едва уловимый блеск, но тут же скрылся в глубине зрачка.

В ту ночь наш Круг спел ещё две песни, при чём последнюю исполнял я в дуэте с Эрно. И лишь после этого мы разошлись по своим повозкам. Времени на сон мне выделили немного, так что я не успел увидеть очередной кошмар.

Окон здесь не было, поэтому я не понимал, пора ли вставать или нет. Во всяком случае всё семейство Госпожи Шрам ещё спало, как и мой младший брат. Тем не менее мне спать уже не хотелось. Я прокрался к двери и тихо её приоткрыл: степь и лес утопали в густом тумане, где-то вдалеке щебетали птицы. Выскользнув наружу, я направился к ручью попить и умыться. Холодная вода безжалостно стёрла всю мою маскировку, впрочем, я смогу нанести её снова, чем я и занялся, по возвращению в свой новый дом, поэтому, когда все проснулись, я уже был в полной экипировке.

После завтрака меня, а так же Максима и какого-то цыгана постарше послали за водой. Я ни в коем случае не жалуюсь, но я чуть не умер после четырёх вёдер. Руки, казалось, сейчас отвалятся. По счастью, никто не стал надо мной глумиться. Краем глаза я заметил, как Меркула что-то говорит Хизро, возившемуся с лошадьми. Вникать в их разговор у меня тоже, к сожалению, не было сил.

Эрно с Изнаром, взяв с собой ружья, скрылись в лесу. Ко мне подсела Ника:

– Привет!

Я тут же выпрямился:

– Здравствуй.

И наш разговор тут же зашёл в тупик, ограничившись лишь смущёнными переглядываниями. Я не настолько часто общался с девушками, чтобы понимать, что со мной происходило, но было полностью очевидно, что это понятно абсолютно всем, как всегда, в общем.

– Хизро, кстати, будет тебя учить играть на гитаре, – вдруг выдала она.

– Правда? Почему?

– Ты красиво поёшь, тем более… – девушка взяла меня за руку, от чего я опять напрягся. – По крайней мере, так мама говорила, у тебя пальцы музыкальные… тебе это должно легко даться.

– Ясно… Не знаешь, когда он начнёт?

На это она лишь пожала плечами:

– Мама только пошла к нему, рассказать об этом, но ты Хизро понравился, думаю, он быстро согласится… – продолжала Ника, всё ещё не выпуская моей руки.

Я улыбнулся:

– А… он правда был знаком с моими сородичами?

Вновь пожатие плечами:

– Раз говорит – значит – был, хотя отец его слова ни во что не ставит, обзывая старым маразматиком… но я ему верю… – она чуть ли не до боли сжала мне руку. – А ты?

– Конечно, – честно ответил я, с облегчением ощутив, как она ослабила хват, а потом и вовсе выпустила. – Просто… я сам о них ничего не знаю… даже не знаю, когда они попали к Л.О.Р.Д-у…

Ещё немного и Ника устанет удивляться…

– А ты хоть свой возраст знаешь?

– Нет… эльфы ведь медленней взрослеют…

– Ясно… – произнесла она и, погрузившись в собственые мысли, удалилась, оставив меня один на один со страхом того, что я что-то не так сказал.

Вскоре вернулись Эрно и Изнар с тремя крупными птицами, которых они подстрелили. Все тушки нести приходилось Эрно, Изнар нёс ружья и громко бранил за что-то сына. Парень, насупившись, всё это выслушивал, уныло бредя рядом. К Изнару подошёл другой цыган лет сорока, я стал слушать:

– Не густо ты что-то сегодня… – хохотнул тот.

– Да это всё Эрно… – сердито бросил Изнар. – Не знаю, как этот обалдуй так умудрился, но тут трубка в стволе осталась.

– Отец, но… – возмущённо начал юноша, но тут же получил оплеуху прикладом.

Собеседник Изнара захохотал:

– Ты хоть знаешь, что Меркула с тобой за этого разноглазого сделает?

– Да плевал я на эту стерву… не сложно ей и второй шрам сделать…

Я тихонько встал с земли и, крадучись, направился к ним.

К несчастью Тот-цыган меня заметил:

– Ты чего, Ушастик? – я остановился. – Никак подслушиваешь?

– Нет. Я тушки хотел ободрать… – соврал я, едва ли достаточно убедительно, но мне поверили.

Уже вместе с Эрно и тремя трупами, я вернулся на прежнее место. Изнар ушёл куда-то на другой конец стоянки возиться с ружьём. Тот-цыган удалился тоже. Юноша сел по левую руку и мы принялись за дело. На его правой скуле я заметил внушительный бордовый синяк, из которого мелкой росой сочилась кровь.

– Болит? – осторожно спросил я.

– Будто сам не видишь, – сердито буркнул он, но, грустно выдохнув, продолжил. – Что если мама увидит? Она же опять пойдёт к нему! Сядь с другой стороны, – я подчинился и Эрно закатал рубашку на левом боку, где «красовался» чудовищный ожог, растянувшийся от подмышки чуть ли не до бедра.

Меня передёрнуло.

– За что он тебя так?

Юноша опустил рубашку:

– За то, к чему я не имею никакого отношения… он решил, что именно я повлёк Триклюру… хотя… Триклюра, вроде, почётно…

– Правда? Почему? – удивился я, этот новый мир не переставал меня удивлять.

– Смотри, когда эти трое детей повзрослеют, то наверняка сделают много хорошего. Что примечательно, Триклюры рождаются чаще всего в плохие времена. Но, тем не менее, они обязательно погубят родной табор и, уж наверняка, самих себя тоже… именно поэтому мама и отдала их в приют, где они смогут вырасти… ты чего улыбаешься?

– Да… я не понимаю… почему Сара мне об этом не рассказала… ну, о том, что Триклюра – это вовсе не плохо.

– Потому что обратное им вдолбил Изнар. Поверие о Триклюре разнится от табора к табору… если ты не заметил, то у одной части общины глаза серые как у Хизро, а у другой голубые.

Честно признаться, ничего подобного я не замечал, но спорить не стал – ему виднее. Тем не менее я сказал:

– Я заметил лишь то, что у Меркулы глаза зелёные.

– Всё так. Просто она – не родная дочь Хизро. Угадай, как она у него появилась?

Это было не трудно:

– Он и её украл?

– Ага, а знаешь у кого? У выходцев с пустыни Ёак-кхан! Какого? А?

– Впечатляет… мягко говоря… очень мягко говоря… – для меня и правда было шоком то, что цыган смог обокрасть потомков самых древних обитателей Юпитера. – Так, а Голубоглазые здесь откуда?

– Так грабить нас решили, а они там, большей частью, разбойники, мародёры, профессиональные убийцы… мы же были всего лишь ворами да танцорами… по руке гадали, танцевали, пели… а эти… дед и нашептал тогдашнему старейшине, чтоб заключили союз. Благо они согласились. А у ихнего старейшины тоже был сын – мамин ровесник. Они сдружились, а потом и поженились. И всё шло отлично, пока не родилась Сара… мало того что она оказалась уродкой, так и старейшина Голубоглазых в ту же ночь отчалил к Плутону! Они-то отцу и нашептали, что эта Зеленоглазка испорчена. Тем более, что и сына до этого принесла разноглазого…

Две тушки были ощипаны, решив тем отблагодарить Эрно за его рассказ, я поспешно схватил третью. Цыган пожал плечами и с улыбкой растянулся на траве. Тем временем я задал ещё один вопрос:

– Слушай, я там недавно с суеверием одним столкнулся…

– С каким суеверием?

– Что Триклюре нельзя называть своё имя… ты чего?! – испуганно выдохнул я, когда Эрно через-чур резко подскочил с травы и сейчас смотрел прямо в глаза, до боли сжав мне плечи.

– Ты назвал им своё имя?! Умоляю, скажи, что ты не такой дурень!!!

– Я-я ду-дурень, – сознался я.

– Браво! Забери меня под землю, браво! – всплеснул он руками, всё-таки отпустив меня.

– Но ведь миссис Танкевикнэ тоже назвала им своё имя… и Роза… – теперь мне стало по-настоящему страшно.

Эрно сидел с непроницаемым лицом.

– Ну, может на меня это не сработает? Я ведь не человек…

– Возможно… – протянул цыган.

– Ну… не грусти… всё хорошо будет…

– Да мне сестру жалко… влюбилась в тебя как дура… д… дай сюда… – он отобрал у меня наполовину обработанный трупик, прихватив так же остальные два, и ушёл на другой конец стоянки.

И я вновь остался один размышлять беспокоится ли он только за сестру или за меня тоже. С этого момента я начал всерьёз размышлять о том, что я чувствую к Нике, и имеют ли наши отношения хоть какой-нибудь смысл, я же всё-таки бессмертен, как-никак. Хотя Эрно убеждён, что осталось мне не так уж долго. Но, думаю, что было бы довольно стыдно одному из самой могущественной расы умереть от проклятья трёх цыганских детей.

От размышлений меня отвлёк Антарес, благополучно задремавший во время нашего с Эрно разговора. Думаю, времени сейчас не больше девяти утра… брат явно проголодался, поэтому я унёс его в – не побоюсь этого слова – наш фургончик. Подкрепившись, он начал оживлённо ползать по цветастым коврам, изучая каждый попадавшийся ему на пути предмет, с любопытством свойственным только маленьким детям – всё это он делал под моим бдительным надзором.

Вошла Ника. По напряжению, от неё исходившему, я понял, что Эрно ей уже всё рассказал, но постарался сделать вид, что понятия не имею зачем она зашла. В прочем моя равнодушная маска дала внушительную трещину, как только цыганка, так и продолжавшая стоять у стены, не решаясь приблизится, назвала меня по имени, ещё и с интонацией явно предшествующей рыданиям. Я напрягся, закусив до крови губу, чтобы ничего ей не ответить. Очередную гнетущую ситуацию разбавлял лишь Антарес. Опомнился я лишь тогда, когда мокрая струйка крови сползла с нижней губы и побежала вниз, по подбородку. Торопливо убрав её тыльной стороной ладони, я встал с пола и обернулся к Нике, беззвучно плачущей. Не найдя подходящих слов, я крепко прижал цыганку к себе. На душе было отвратительно: что бы я ни сделал – всё складывается в цепную реакцию, причиняющую боль всем, кто дорог мне и кому дорог я.

– Ника, умоляю, не плачь… – ослабевшим голосом прошептал я. – Прости…

Цыганка подняла заплаканное лицо с чёрными дорожками туши на щеках:

– Ты не виноват… ты не знал… ты хотел показать им свою доброту и… это стоило тебе жизни… – последние слова она произнесла, уже рыдая, до боли сжав мне рёбра.

В глубине меня злило, что она меня заблаговременно хоронит, но сказать ей об этом, у меня не хватило смелости. Для меня это стабильно оставалось бредовым суеверием, но она, как и вся её община, как минимум, впитывала подобное с молоком матери, поэтому они лежали чуть ли не в фундаменте их душ. Нужны были серьёзные доказательства и я надеялся, что таким доказательством станет миссис Танкевикнэ, которая наверняка до сих пор в заложниках у Серых. В том, что Л.О.Р.Д. пойдёт на всё, чтобы заполучить беглых эльфов назад, я не сомневался, как и Л.О.Р.Д. не сомневался в том, что я вернусь, не могу не вернутся.

Все эти обстоятельства, начиная с Ники и Эрно, а заканчивая несчастными сиротами и теми печальными чудовищами из моих снов, резали мне сердце, не оставляя куска меньше половины миллиметра. Я смотрел на Нику, на Антареса, которому, к счастью было всё равно, вспоминал Сестёр, Розу, Тая, Йохана, миссис Танкевикнэ, Неизвестного… все эти образы вихрем проносились в голове, пока не сложились в одну Цель. Цель, полыхающую как зажжённый бензин. Это вполне можно назвать Местью, но мстить я собираюсь не конкретному человеку, а целой корпорации… при чём мне необходимо не просто убить нынешнего главу, а полностью её обрушить, отправив все их технологии в небытие. Ради Антареса, ради Ники и всех тех печальных чудовищ, ни сколько не виновных в своём ужасном облике.

У моего плана был только один минус – я абсолютно беспомощен против Л.О.Р.Д.-а… мне нужны союзники…

– Это всё Л.О.Р.Д… – шёпотом начал я. – Я уничтожу его…

Ника посмотрела на меня с печальным укором. Антарес же – к моему удивлению – перестав рассматривать чью-то туфлю, до безвкусицы облепленную стразами, подполз к нам и начал слушать.

– Дурень ты, Шура, – хрипло произнесла цыганка. – Самые могущественные колдуны из числа твоего народа не смоги противостоять Л.О.Р.Д.-у, а что ты им сделаешь? Направишь на них армию плотоядных фикусов?

– Возможно, но – для начала – узнаю, почему эти самые могущественные колдуны не смогли ничего Л.О.Р.Д.-у сделать… и поэтому мне нужна помощь…

– Дурень… – шёпотом повторила Ника, осторожно коснувшись своими губами моих. – Я пойду за тобой, хоть и не верю тебе. И Эрно пойдёт, и мама, и дедушка, и отец, и весь наш табор и, я уверенна, что многие другие недовольные жизнью. Они не будут тебе верить, но будут верны тебе до последней капли крови, просто потому что у них нет выбора. Но и этого будет мало, чудовищно мало и все мы захлебнёмся собственной кровью. Ты же, оставшись среди мертвецов, вскроешь себе горло, не желая стать пленником Л.О.Р.Д.-а. Я же буду рыдать и проклинать тебя, когда любовь станет ненавистью и… умру следом, ибо ненависть не помешает мне любить тебя и дальше… – она отстранилась и, стоя в дверном проёме, прошептала. – Что ты сделал со мной? За что? – после чего удалилась.

Чувствуя слабость в коленях, я опустился на ковёр, наблюдая как Ника уходит дальше и дальше и, резко завернув в лево, скрывается из поля моего зрения. Всё стало ещё непонятнее, чем прежде… «Что я сделал с тобой? За что?» – вдруг слетело с моих губ. Это не могла быть магия, хотя бы потому, что ничего подобного я не совершал, впрочем, я даже не знаю, как работает эта… любовная магия? Да, пожалуй, она так и называется. Но я никак не касался Ники, тогда я её даже не сразу заметил, а она уже… влюбилась… неужели это могло случиться только потому, что я эльф? Да не, бред. Антарес, требуя внимания, что есть сил дёрнул меня за рукав. Взяв брата на руки, я принялся его баюкать:

– И вновь всё повторяется… то есть, в приюте я сначала был объектом всеобщего обожания, а потом… презрения… как и сейчас, Антарес, как и сейчас… – пока я вёл свой монолог, единственный слушатель увлёкся пуговицей на моей рубашке, что не удивительно – она была большой, с гранённой фиолетовой стекляшкой, в тонкой оловянной оправе. – Что я делаю не так? Неужели… я должен уйти отсюда… чтобы Ника меня забыла… – осознав, что пуговица пришита крепко, Антарес принялся за мой воротник. – Но ты-то явно диких условий не выдержишь! Знаешь, порой мне кажется, что ты всё тот же Неизвестный, как, например, тогда, когда я рассказывал о своём плане Нике, а порой… – он приподнялся на локтях и… выдрал мне пару волосин с головы.

Было больно, я со всей силы сжал челюсти:

– Но всё чаще понимаю, что ты больше не Неизвестный… а Антарес, мой малолетний садист-брат!

Тем не менее, я знал, что должен уйти, но лишь полностью убедившись, что за Антаресом будет необходимый уход, и что, я смогу снова найти брата, когда с Л.О. Р. Д.-ом будет покончено. Поэтому я, с Антаресом на руках, пошёл к Меркуле.

Цыганку я застал за распитием эддекоперки:

– О, Шура, Антарес, доброе утро! – приветствовала нас Госпожа Шрам.

Я надеялся, что она не из-за меня взялась за бутылку с этой дрянью. Тем не менее пьяной она не выглядела, а зелёные искры были почти не заметны.

– Госпожа Шрам, у меня к Вам серьёзный разговор…

– Угу, – кивнула она, вновь приложившись губами к горлышку и сделав внушительный глоток, ни капли не морщась. – Я слушаю. Это пойло нисколько на меня не действует, представляешь. Ну… разве что настроение улучшается. Ладно, извини, говори.

– Так вот… – я прочистил горло и тут же закашлялся от одного лишь запаха эддекоперки, развернув Антареса к себе лицом. – Мне нужно уйти от вас, извините… так будет…

– Не гони лошадей! – перебила меня Меркула. – Шура, а как ты о брате позаботишься?

– Вот поэтому я и пришёл к Вам… я бы хотел его оставить под Вашу опеку. Вы же не против?

– Я буду заботиться о твоём брате, как о собственном ребёнке, но, скажи, почему ты сам не можешь остаться?

Вот тут мне пришлось достаточно долго подбирать слова:

– Понимаете, дело в Вашей дочери… впрочем, нет… не совсем… у меня есть Цель. Она может выглядит глупо и наивно, но у меня нет выбора. Боюсь, что Вы не сможете меня понять сейчас, поэтому я надеюсь, что вы поймёте, когда узнаете, как я сбежал от Л.О.Р.Д.-а…

Она слушала не перебивая, вдумываясь в моё кривое повествование, где я пытался излагать только самое необходимое, опуская лишние детали.

– …так я и попал в тот приют… так вот, Госпожа Шрам, теперь-то Вы понимаете, на что пошёл Неизвестный ради моего освобождения.

– Он пошёл на гораздо бОльшее, раз скрывал тебя все эти годы, – и я был полностью с этим согласен.

– Значит, Вы понимаете, почему я должен освободить свой народ. Но я не могу, чтобы мне помогали Вы или Ника, или ещё кто-либо, близкий её сердцу.

– Да, Шура, я тебя понимаю… – сказала Меркула и вновь отпила эддекоперки, задумчиво смотря куда-то вдаль. – Вот и ты пойми, что тот, кто уже попал под эльфийские чары, больше никогда от них не оправится.

– Я не применял к ней магию! Клянусь!

– Это и не нужно. Хочешь ты этого или нет, но тебя будут любить… нет… не то… тебя будут обожать, многие – я уверена – до маниакальности, многие увидят в тебе живого Бога. Знаешь, сколько раньше было культов, посвящённых эльфам? Их было ни счесть! Самые крупные: Серебряная Ветвь, Пятое Кольцо, Пыль Плутона, Слуги Луны… и многие-многие другие! Думаю, Хизро назовёт тебе куда больше и даже расскажет, чем все эти секты занимались. Своим уходом ты не поможешь Нике, более того, погибнешь сам. Не знаю, как это работает, но все очарованные впадают в сильнейшую депрессию после гибели эльфа, их очаровавшего. Многие даже кончают жизнь самоубийством.

– И что Вы предлагаете?

– Мы отвезём тебя к горцам. Цыгане отличные воры, но фехтовальщики никудышные. Мы никогда не сражались в открытую, а сейчас мечи и сабли утратили свою эффективность, как считает большинство, но не горцы! Они настолько развили своё мастерство, что способны разрубить летящую пулю. Я этого, конечно, не видела, скорее всего, это сказки, но то, что они до сих пор успешно не подпускают к себе Серых – факт. Тем более у них хранится пара эльфийских книг и куда больше уже людских древних манускриптов. Если ты всё ещё сомневаешься, то я скажу ещё кое-что: мы – цыгане – кочевой народ, судьба может занести нас в любой уголок мира. Оставь Антареса с нами – и едва ли ты его вновь отыщешь. Горцы же привязаны к своему дому, и ты всегда сможешь без труда отыскать брата. Так, что ты решил?

Сомнений у меня – естественно – не осталось:

– Я решил, что пойду к горцам.

– Молодец! – Меркула одопрительно похлопала меня по плечу.

Горячо её отблагодарив, я собрался уйти, но потом спросил кое-что ещё:

– Госпожа Шрам, а откуда Вы столько всего знаете?

– Мм? – протянула она, вновь взявшись за бутылку.

– Ну, про эльфов.

– Так мне Хизро рассказывал. Он, как-никак, но вырос среди них. Так что, пока мы едем к горцам, общайся с ним побольше.

– Будет сделано, Госпожа! – «совершенно серьёзно» пообещал я.

Она рассмеялась и велела мне скрыться.