Читать книгу Поцелуй дракона - - Страница 4

Матиас мялся перед дверью и смотрел на плетёную ручку. Не зная, чего ожидать, кого ожидать, а на задворках сознания надеясь, моля увидеть ту девушку с суровым личиком и пурпурными глазами, – он открыл дверь на себя, словно знал, что она открывается именно так.

Открыв дверь, Матиас сделал шаг – и замер в проёме.

Он ожидал: белый цвет, холод, снег, может ветер или снегопад. Но снаружи росла тёмно-зелёная трава. Возле пещеры она была низкой, примятой, но дальше встречалась и высокая.

– Ага-а, – протянул озадаченный Матиас.

Он вышел наружу, а дверь за спиной захлопнулась с сухим звуком.

Тусклое небо; зимнее, негреющее солнце; увесистые, сероватые облака, а через их редкие просветы проникали лучи. Было прохладно, но не холодно – как смесь середины весны и ранней осени. Иногда дул прохладный ветер, и едва заметно моросило.

Впереди, в нескольких метрах от жилища были – низкие кустарники, стройные высокие пихты, которые выглядели приветливыми, а не такими как в Тенистом лесу; и которые формировали небольшой лес, густеющий в глубине, и среди стволов кое-где витал слабый, рассеянный пар, как дымка. Лес тянулся до гор со снежными пиками, которые тянулись в обе стороны.

Само жилище находилось в вытянутом утёсе. Слева от жилища и от Матиаса было голое травяное пространство, перетекающее в редкий лесок с густым, непроходимым подлеском, упирающимся в горы. И где-то там находился плавный подъём на утёс, поросший травой и зеленью. Но именно над жилищем растительности не было, трава была низкая, и из каменистой почвы показывалась труба камина. А далее, ближе к горам был редкий лесок с голыми, влажными участками с рассеянным паром.

Справа от жилища холмистая долина протянулась на несколько километров – встречались одиночные деревья и иная растительность, а даль терялась в паре. Но, как проблеск, виднелась вода в тупике долины.

Осматриваясь, Матиас понял, что прохладная, но зелёная, паровая и вытянутая долина находилась в объятиях низких горных пиков – снежных, промёрзлых – но достаточно высоких чтобы скрыть это чудесное место.

Матиас снял варежки и, убирая их за ремень, опустил взгляд на траву.

– Сколько же я проспал? – снимая капюшон, спросил он.

Он коснулся раны на боку – и на лице отразилось непонимание. Рана ныла, пульсировала, чуть чесалась и от нежелательной ходьбы требовала вернуться в кровать.

Матиас почувствовал взгляд и нашёл его у одной из пихт перед жилищем. Из-за ствола выглядывала чья-то чёрная небольшая голова со стоящими ушами и круглыми глазами. Часто поморгав, Матиас поддался в сторону наблюдателя и присмотрелся – но голова тут же скрылась.

Матиас ощущал тревогу из-за незнания кто это и представляет ли опасность, но страха в нём не возникло. Войдя в лес, Матиас приблизился к этой пихте, помедлил и заглянул за ствол, но там никого не оказалось. Слева послышалось тихое шуршание по коре дерева – и Матиас повернулся. Там выглядывала та же голова, но виднелась только чёрная макушка, вострые уши, а глаза были видны наполовину. Глядя на любопытное, осторожное животное, Матиас, несмотря на то что не знал, что это за существо, не сдержал доброй усмешки, и подумал о том, что оно не очень-то хорошо прячется.

Матиас с осторожностью шагнул к существу, но оно скрылось. Приблизившись, он осмотрел пихту, но существа, конечно же, здесь не оказалось. За спиной послышался хруст – и Матиас обернулся. На ветке существо размером со среднюю собаку, сидело подобно кошке, но являлось дракончиком.

Чёрная, мелкая чешуя; округлая голова, плотные, вытянутые уши формой напоминали уши летучей мыши и указывали вверх; одна пара маленьких рожек; крупные, круглые голубые глаза, мордочка была чуть вытянута у носа и рта – милый носик имел овальные ноздри, а рот был как длинная полоска. Тельце было стройное, но не худое, и явно подвижное. На спине виднелись крылья. У лап были короткие, туповатые коготки – по четыре на каждую. Дракончик выглядел дружелюбным и милым – некая смесь летучей мыши и кошки в драконьей форме.

Матиас никогда не видел дракона, и вообще ничего магического, только слышал истории о них, о ведьмах и ведьмаках из Горных Долин – и все они были пугающими, и часто заканчивались плохо. Страх перед магией был вплетён в умы всех людей всех королевств, их городов и деревень. Но всё это в раз предалось сомнению и переосмыслению, как только Матиас увидел те пурпурные глаза. Но это была не она, а дракончик. И поэтому Матиас насторожился – он не знал ждать ли опасности, нападения; вскользь подумал, что от любых резких движений и бега, рана на боку раскроется, как и от борьбы.

Матиас не знал, что недалеко от него стояла Аннет – пряталась за деревом и находилась в тени; наблюдала за Матиасом с настороженностью и любопытством, как хищница без намерения нападать (пока что). Матиас робко шагнул к дракончику – Аннет напряглась и, не двигая головой, а только глазами, бесшумно как тень перетекла к другой пихте.

Голова Аннет была чуть повёрнута вбок, словно, она, смотря на Матиаса, прислушивалась. Она посмотрела на дракончика Фиву, которая осталась сидеть на ветке и смотрела на незнакомца с любопытством и дружелюбием, но с лёгкой опаской; и вернула взгляд на Матиаса. В нём не было враждебности, ненависти; он не искал оружия и даже не сжимал кулаки. Это взрастило в Аннет любопытство к её незваному гостю, которого она спасла и привела в потаённое от внешнего мира место. И она до сих пор не понимала своей доброты к представителю народа, который не проявлял доброты ни к ней, ни к другим обитателям Горных Долин. Но что-то в юноше было иначе; что-то было иначе в теле, сердце, в уме и душе Аннет по отношению к этому кареглазому созданию, и что-то в нём манило её.

Смотря на верхнюю ветку пихты, Матиас сделал второй шаг и остановился. Он не знал, что делать, но хотел убедиться, что этот дракончик не представляет опасности его жизни, хотел удовлетворить любопытство и рассмотреть удивительное существо.

Фива насторожилась, коготки вцепились в дерево ветки – она была готова убежать или улететь в любой момент.

Аннет незаметно, крадучись как дикая кошка и не сводя взгляда с Матиаса, перешла к другому дереву, затем к следующему; её взгляд пробегал по чертам лица Матиаса, тёплым глазам, бровям, волосам, забавно торчащим из-под шапки. Аннет с беспокойством взглянула на Фиву – знала, что если та испытает угрозу или страх, то тут же выйдет на защиту. Но Фива пока что не боялась, что уже было удивительно.

Матиас сумел рассмотреть, что чешуя дракончика занимала большую часть тела, но на брюхе, немного у лап и немного у крыльев была плотная, упругая кожа, словно из разглаженной чешуи. И она же была на мордочке, а чешуя была местами: под подбородком, немного у глаз, немного на лбу и много на макушке. И все перетекания чешуи в кожу были незаметными, гармоничными.

Матиас сделал ещё шаг. Ноздри дракончика стали часто раздуваться и сужаться, когтистые пальчики шевелились, а во взгляде были: любопытство, опасение, готовность. Аннет наблюдала за ними, в особенности за ним, пристальным, почти не моргающим взглядом; дышала частыми вдохами; сосредоточенная и готовая ко всему. И она знала, что с любым другим человеком, она бы не вела себя так опрометчиво, так глупо – ни за что бы не подпустила человека к Фиве даже на метр, даже на пять метров.

В неуверенности рука Матиаса дрогнула. И в эту же долю секунды в правой ладони Аннет вспыхнул огонь – он обвивал запястье, трепыхался и извивался; а вторая рука Аннет впилась в ствол пихты. Матиас приподнял руку – Аннет напряглась, как кошка перед прыжком, приготовилась атаковать и защищать. Матиас неуверенно помахал дракончику – Аннет удивилась, замерла, а магия угасла, но не исчезла.

С игривым интересом, Фива наклонила голову набок, забавно пошевелила носиком, и издала тихий, дружелюбный гортанный звук – как отрывистые, но плавные перекаты. А после – подражая, Фива подняла переднюю лапку и попыталась помахать. Это вышло нелепо и смешно. Отчего Матиас посмеялся.

С замиранием сердца, с медленным вдохом Аннет смотрела на его улыбку на лице после короткого смеха; на взгляд, наполненный смешинкой и добротой – и прильнула лицом ближе к стволу. Ей захотелось выйти к нему, но она опасалась; и растягивала его присутствие в долине, хоть и едва понимал почему.

Фива, подобно белке, спустилась по стволу на нижнюю ветку и села на уровне плеч Матиаса. Она смотрела с нетерпеливым любопытством и дружелюбием, но и с небольшой опаской.

Матиас, смотрел на это удивительное, чистое душой существо и убедился, что оно не представляет опасности. Он шагнул к дракончику, тот не испугался, остался сидеть – словно дал разрешение приблизиться.

Аннет, стоя за деревом, напряглась – рука впилась в ствол, во второй возникла зелёная магия, а от завихрений появлялись магические лепестки, они разлетались и рассеивались.

Рука Матиаса приблизилась к дракончику, но замерла, так как он не знал, что делать. Тогда дракончик прильнул, обхватил запястье Матиаса передними лапками и понюхал ладонь. Матиас просиял и восторженно улыбался.

Аннет расслабилась, магия исчезла, а на лице возникла тёплая полуулыбка – она смотрела на Матиаса и видела в нём меньше опасности. Во всяком случае опасности для Фивы не было.

Но тут улыбка на лице Аннет растаяла, а взгляд поднялся выше. С боку от Матиаса и Фивы неприметная серая скала – скрытая, потерянная – ожила, и открылись большие серые глаза. Из крупных овальных ноздрей вышел громкий, недовольный резкий выдох – Матиас замер, а по телу прошли холодные мурашки. Он медленно повернул голову, поднял взгляд – увидел большие глаза, и обомлел.

Словно вырастая из скалы, или скала становилась им, появился большой дракон и встал на четыре лапы. От земли и до макушки было примерно шесть метров. Стройное и поджарое, но крепкое и сильное телосложение; чешуя была серая, словно из камня; вытянутая, но не узкая морда, овальной формы глаза; из головы, смотря назад, росли два толстых ребристых рога, такие же серые, как и чешуя; пятипальцевые лапы с серыми когтями и длинный, увесистый хвост; от шеи, по спине и до кончика хвоста шёл гребень плотных, кожистых треугольников с округлыми верхушками, а на спине были сложены большие крылья.

Приоткрыв пасть и показав множество острых клыков, дракон наклонил голову и сделал шаг к Матиасу. Его волосы встали дыбом, желудок сжался, глаза округлились, а лицо исказилось ужасом; и он, запинаясь, попятился. Он умом понимал, что ни сражаться, ни убежать он не сможет, и уже был готов принять безрадостную участь и стать завтраком дракона, или же обедом – по этому унылому небу сложно было сказать наверняка; и единственное о чём он пожалел перед смертью, что не увидел её.

Но тут – за спиной Матиаса и чуть левее раздался голос Аннет:

– Ю́го!

Матиас замер, внутри всё задрожало. Дракон посмотрел в ту сторону. Лицо Аннет было суровым, но, подняв взгляд на дракона, она смягчилась:

– Я же сказала, что он не враг до тех пор, пока он не представляет угрозы.

Юго нахмурился, недовольно клацнул челюстью и сел так, что встряхнулись ближайшие деревья, а одну ветку он случайно отломил. И из-за этого Аннет вздохнула.

Фива, сидя на ветке, наблюдала за происходящим с интересом. Юго не сводил пристального взгляда с Матиаса, и выглядел так словно сейчас набросится на гостя и, не жуя, проглотит.

Матиас медленно, на послабевших ногах, развернулся, и увидел её – ещё более прекрасную, что казалось невозможным. В том же тёмно-зелёном тёплом платье. В тех же сапогах высотой до середины голени. В той же толстой, тёплой шали с капюшоном коричнево-зелёного цвета. Но без митенок, без платка на талии. Остался ремешок. Осталась тканевая сумка, ремень которой пересекал тело.

Забыв о драконе, Матиас смотрел на личико, которое он уже думал не увидит, с дрожанием души.

От его взгляда, Аннет почувствовала себя странно, неуверенно – и она отвела взгляд в сторону и вниз. Ей хотелось смотреть на него, но и в то же время ей хотелось отступить в тени пихт – скрыться, спрятать глаза, которые она никогда не хотела спрятать и даже не думала об этом. Но сейчас она волновалась, переживала, и это ей не нравилось. Она привыкла понимать себя, знать себя.

Взгляд Матиаса становился тяжелее, и Аннет с опаской глянула на него – увидела удивление, не понимание и желание понять. Она снова отвела взгляд; сжимала подол платья, хмурилась из-за своего странного, неконтролируемого поведения и непонятных скомканных чувств.

Любопытство Фивы, сидящей на прежней ветке, возросло, ведь она никогда не видела Аннет такой. Юго, который тоже не видел её такой, нахмурился.

Матиас с интересом наблюдал за Аннет, но ему не нравилось, что он вызывал в ней не понятный ему дискомфорт. Матиас шагнул к Аннет и собирался открыть рот, чтобы что-то сказать, как она, увидев краем глаза движение, натянулась как струна, резко подняла голову и отступила на шаг. Она словно была готова защищаться – и это укололо Матиаса.

Аннет смотрела на Матиаса с опаской, недоверием, а в чертах лица и кончиках пальцев подрагивало ожидание.

Сглотнув, Матиас улыбнулся – Аннет не переменилась в лице, не шелохнулась, лишь в глазах промелькнуло нечто неуверенное. Матиас отступил на шаг и встал там, где стоял до этого, даже чуть дальше – Аннет снова не переменилась. И Матиас отчётливее видел в ней натянутое ожидание чего-то, как удара, но иного – не физического.

– Привет, – сказал он.

Дружелюбие в Аннет не появилось. Она ждала, когда Матиас отреагирует как другие – что она ведьма; что её магия – это зло, что у неё демонические глаза, и прочая чушь. Аннет ждала этого с колким предвкушением боли, хотя её это никогда не заботило, но почему-то заботило сейчас. И заботило очень сильно.

Юго это видел, понимал – он вздохнул и отвёл взгляд в сторону.

– С…, – сказал Матиас. Он прокашлялся. – Спасибо, что спасла меня.

Зрачки Юго переместились вправо и вниз – смотрели на Матиаса с лёгким прищуром, искали подвох или уловку.

Аннет слегка удивилась и похлопала ресницами. Она сделалась нейтральной, но осторожность и недоверие никуда не делись. Аннет наклонила голову чуть набок, и в ней пробился прежний интерес. Она смотрела на Матиаса изучающим взглядом – осматривала его, заглядывала в него и что-то искала, искала, но не находила.

Матиас был растерян – Аннет смотрела в упор, была загадочной, таинственной, настороженной, а от того ожидания остались лишь блеклые осколки. Матиас с трудом понимал её. Всё что ему хотелось так это показать ей что ему можно доверять; и коснуться её руки хоть на секундочку, обнять, прижать, вдохнуть, и остаться в её жизни навеки. А сейчас он уже был счастлив от того, что она здесь, она дышит, и она смотрит на него не как на врага.

– Хм-м, – протянула Аннет. Она отвела руки назад, левой обхватила запястье правой, а пальцы зажимали подол платья. – Ты не боишься меня?

– Что? – удивился Матиас. – Нет.

– Хм-м, – протянула Аннет. Он вызывал в ней всё больше любопытства. – Почему?

– А почему я должен бояться тебя?

– Потому что я, как вы любите называть, ведьма. Магия, демонические глаза и прочее.

– Демонические? – поморщился Матиас. – Я считаю, что твои глаза прекрасны.

У Аннет перехватило дыхание, рот чуть приоткрылся, а руки рассоединились и, проскользнув по платью, повисли вдоль тела; сердце бешено стучало и волна волнительного, послабляющего жара пронеслась по телу.

– А…, – произнесла она. – П… – Она замолчала, не могла сказать ни слова, и отвела смущённый взгляд.

Матиас, смотря на неё, замлел, а на лице появилась улыбка. Он нутром чуял, что чувства взаимны, должны быть взаимны, не могут быть не взаимны. Он приблизился к Аннет с уверенностью, она не отступила – подняла взгляд с лёгким румянцем на щеках, а руки теребили подол платья по бокам. Она смотрела на него как милый, невинный зверёныш снизу вверх.

– Правда не боишься? – спросила она, хотя уже знала ответ, видела его в карих глазах.

Матиас остановился, улыбнулся.

– Правда, – ответил он. – Всё что я слышал о ведьмах явно чушь.

Улыбка Аннет растаяла.

– Что такое? – слегка запаниковал Матиас. – Прости! Это слово «ведьма»? Это обидно для вас? Я не хотел! Я не знал! Я… – Аннет прервала его, звонко хихикнув.

Он замолчал, растерялся; смотрел на её милую улыбку и весёлость в глазах, и улыбнулся сам.

Юго сидел, замерев как камень, смотрел на них с угрюмой мордой и чуть наморщенным носом. Фива поддалась вперёд, а от хихиканья Аннет она развеселилась и запрыгала на ветке.

– Нет, – сказала Аннет. – Не обидно. Для меня во всяком случае. Ведь это просто ваше слово для нас, разве нет? И дело вовсе не в нём, а в том, как вы относитесь к нам. А я – хьюмамо́ах. Вот наше слово для нас.

– Что оно значит? – спросил Матиас.

Аннет не ответила, сдержанно улыбнулась.

– Я – Матиас, – сказал он и, сделав широкий шаг, оказался перед Аннет.

– Аннет, – сказала она, и не отступила.

Протянулась трепетная пауза – они смотрели друг другу в глаза и могли слышать дыхание друг друга. Аннет отвела взгляд, теребила поясок на талии. Как зачарованный Матиас сделал шаг – носок его ботинка, коснулся носка её сапога; взял её за руку – и она тут же подняла удивлённое, взволнованное лицо.

Их пальцы касались – его холодные, её тёплые – и в каждого словно ударила искра заряженной молнии. Они уже успели рассмотреть друг друга – телосложение, черты лица, глаза, волосы; одежду, обувь; движения, мимику. Но теперь они, смотря через глаза, точно смотрели друг другу в сущности – словно искры молнии через прикосновение пальцев соединились в заряженную, искрящуюся линию и, как по каналу соприкоснулись их души.

Карий и пурпурный сливались в одну абстрактность, а души тянулись – робея, удивляясь – в объятия. Глаза в глаза, душа в душу – и их жизни словно стали одной.

Аннет сделала шаг на миллиметра три; голова Матиаса чуть поддалась к её. Их умы пребывали в воздушном, розоватом тумане как в облаке. Души вот-вот обнимутся. Головы приближались – неуверенно, медленно.

Рука Аннет потянулась к груди Матиаса в намерении сжать одежду, стопы собирались привстать на носочки. Но – Юго возник за спиной Аннет, припал к земле и опустил голову. На морде пылали: возмущение, изумление. Матиас поднял на него взгляд – и связь с Аннет оборвалась. Она, часто хлопая ресницами, выхватила руку, отступила и наткнулась на морду Юго. А он, смотря на Матиаса, оскалился и издал протяжное рычание.

– Прости, – смотря на Аннет, сказал Матиас. – Я не… Оно само как-то. – И он взглянул на Юго.

Аннет развернулась к Юго боком и прижалась к его морде.

– Спокойнее, – едва скрывая волнение в голосе, сказала Аннет. – Он не сделал ничего плохого.

Матиас смотрел на Аннет с волнительным трепетом, с боязнью, что она теперь оттолкнёт его, прогонит. И уйти для него было равносильно смерти.

– Прости, – сказал он и отвёл взгляд. – Ты, наверное, теперь хочешь, чтобы я ушёл.

Аннет повернула к нему лицо – смотрела долгим взглядом; а внутри распространялась странная, непривычная, приводящая в смятение слабость, и сладость. Её пугали эти чувства, особенно то, что сейчас произошло (и то, что почти произошло); её пугало то, что её тянуло к нему безумно. Она встряхнула головой, ничего не ответила и водила по чешуе Юго несколько секунд. Затем Аннет обняла Юго и направилась в сторону.

– Как хочешь, – сказал она и, не смотря на Матиаса, прошла мимо.