Читать книгу Тардрагон. Созданные смертью - - Страница 4

Мелодия медленно заполняла комнату, отзываясь не столько в голове, сколько в сердце. Наполняла каждую клеточку тела, заставляя вздрагивать на высоких нотах и тяжело выдыхать на низких. Вокруг не было ни единой живой души, способной понять смысл мелодии, прочувствовать её и догадаться, как часто она играла в стенах этого дома. И в моём сердце. Грустная, исполняемая лишь минорными нотами, способными добраться до души, разбередить раны прошлого и принести тоску в настоящее.

Мелодия оборвалась, но уже через несколько секунд заиграла вновь. Вздрогнув, я открыла глаза, обнаружив себя сидящей на деревянном полу. Лишь в центре комнаты его покрывал ковёр. Фортепиано находилось в дальнем углу помещения. Я проследила взглядом за невидимым шлейфом мелодии. За инструментом на деревянном стуле сидела женщина невысокого роста в платье тёмно-синего глубокого оттенка. Её седые волосы аккуратно поддерживала лента в цвет платья, на шее висел любимый медальон из золота и коричневого драгоценного камня.

– Бабушка…

Женщина продолжала исполнять мелодию, не обращая на меня никакого внимания. Но знала, что не ошиблась. Эти руки, испещренные морщинами, любимое платье и украшение я узнавала из тысячи. И музыкальный мотив. Я слышала его много-много раз, ненавидя всем сердцем за ту грусть, которую он вызывал у меня. За мысли, которые появлялись в светлой детской голове.

Я попыталась встать, но только неудачно пошевелилась, послышался звон. Хватило одной секунды, чтобы опустить голову и увидеть на своих руках кандалы. Я испуганно дёрнула запястья в разные стороны, но железо прочно сковывало их, не давая возможности развести в сторону.

Тяжело вздохнув, я почувствовала жар и удушливую тошноту. К горлу подступил ком, во рту появился привкус гари. У входной двери в комнату появилось пламя. Алые языки заскользили по деревянному полу, стремительно пробираясь к пожилой женщине, продолжающей играть на фортепиано.

– Бабушка! – крик потонул в шуме, доносившемся со стороны единственного окна в комнате. Только то, как назло, было закрыто.

Очередная попытка освободиться от кандалов или подняться с пола привела к провалу. Время словно замедлилось, давая пламени полную свободу. Оно пожирало всё на своём пути: старые книги на полках, картины, портреты и деревянную мебель. Даже дорогой семейный сервиз – и тот сдался под натиском огненного жара, треснув от напряжения.

– Бабушка! – прозвучал нечеловеческий крик, разрывающий ушные перепонки.

Сердце билось в тысячу раз быстрее, отдаваясь гулким эхом в ушах. Виски разрывало от головной боли. Казалось, ещё немного и что-то лопнет во мне. Расколется, как тот самый сервиз.

Огонь подбирался к деревянному стулу, на котором сидела женщина.

– Не-ет! – слишком громко закричала я и зажала уши руками, зажмурившись. – Нет. – Я замотала головой. – Нет.

– Нет, – едва слышимый шёпот разбудил меня. И лишь через секунду стало понятно, что это мой собственный голос.

Открыв глаза, заметила висящую на потолочной балке летучую мышь, она внимательно изучала меня широко раскрытыми глазами. Наступило время ее активности – в такие часы она с удовольствием путешествовала по комнате или за её пределами, ведь окно в тёплое время года оставалось открытым. Вот и сейчас оттуда доносился лёгкий летний ветерок и свежий запах листвы растущих рядом деревьев.

Тяжело дыша после пробуждения, я медленно села в кровати. Головная боль, сопровождавшая меня во сне, пульсировала где-то в районе лба, нарастая с каждой секундой. Тупая, ноющая. Я потёрла виски, зажмурившись. Ночное платье оказалось влажным в районе спины – я не первый раз просыпалась в холодном поту. Раньше, когда я только попала в академию, кошмары снились мне особенно часто, но со временем перестали приходить. Фергус объяснил однажды, как с ними бороться. Он учил меня успокаиваться, считая вслух и дыша в такт счёту. Часто говорил, как важно занимать чем-то свои мысли, например, чтением книг или изучением заклинаний.

В полной темноте я обернулась в сторону мирно спящей Хелены. «У неё наверняка лучше моего получилось занять свои мысли». Я усмехнулась. Рик, занимающий не только мысли, но и будни подруги наверняка избавил её от всех кошмаров, но принёс в её жизнь что-то похуже. Я осторожно слезла с кровати и, подняв взгляд на летучую мышь, приложила палец к губам, чтобы она внезапно не решила выдать меня. Правда сомневалась в том, что Хелена поняла бы её намёки. Но вдруг подруга, пообщавшись с Риком, который занимался разведением странных зверюшек, научилась понимать их язык. Ступать по деревянному полу я старалась медленно и осторожно, чтобы ненароком не разбудить Хелену.

«В первом ящике».

То, что я искала, точно лежало в тумбочке, и скорее всего в первом ящике. Несмотря на все запреты, Хелена хранила самое важное ближе всего. И когда выдвинула верхний ящик прикроватной тумбочки, поняла, что оказалась права. Там лежала маленькая бутылочка с фиолетовой жидкостью, закрытая деревянной пробкой и перетянутая тонкой верёвочкой.

Настойка из омы. Пары глотков хватило бы, чтобы унять головную боль. И не только. Ома позволяла разрушить связь с прошлым, избавиться от воспоминаний, лежащих тяжким грузом на плечах. Разорвать всё, что связывало с тем временем. Хотя бы на одну ночь заглушить тупую боль в голове.

Снова оказавшись на кровати, я поднесла бутылочку к лицу, рассматривая жидкость. Половины уже не было. Я усмехнулась, мельком взглянув на Хелену. Её спасли не книги и не время, проведённое с Риком. Так крепко спать ей помогало кое-что другое. И вновь взгляд вернулся к настойке. «Всего один глоток». И всё уйдёт. Я буду также мирно спать и больше не окажусь в той проклятой комнате, не услышу раздирающую сердце мелодию, не увижу морщинистых рук и пустого взгляда стеклянных серых глаз. Не увижу её. И, может, даже не почувствую кандалы, сковывающие руки.

Вздрогнув, я вспомнила вчерашний день. Даже зная обо всём, Фергус нацепил на Трэвиса кандалы. На собственного внука. Родственника. Не чужого человека. И привёл меня к нему, хотя наверняка понимал, какие воспоминания у меня это вызовет. Кошмары.

«Ну спасибо, учитель».

Кинула последний взгляд на настойку. Такая особенная, способная помочь за считаные минуты, но такая опасная, разрушающая организм, вызывающая привыкание. Сегодня я сделаю первый глоток и не замечу, как начну лазить по лесам, собирая ягоды омы. Я зажмурилась, выдохнув. Не могла. Как бы плохо я себя не чувствовала, всё ещё оставалась капитаном королевской гвардии, несла ответственность за защиту королевы Вадрахана. Брик оказался прав – жизнь Вивьен теперь превыше всего. А боль придётся заглушать днём тренировками. И обучением Трэвиса, которым решили заполнить и без того плотное расписание дня.

Я уже хотела вернуть бутылочку с настойкой в ящик, как вдруг услышала бормотание и стоны, доносившиеся с соседней кровати. Хелена зашевелилась, шепча что-то. Пришлось прислушаться, чтобы разобрать слова.

– Па-па… не уходи… я не хочу… – с мольбой прошептала девушка. – Я… не ведьма… я не…

Она тяжело задышала. Ловила воздух мелкими глотками, пока не перешла на кашель, заставивший меня вздрогнуть и пулей оказаться под одеялом. Повернувшись спиной к кровати подруги, я прикрыла глаза, притворившись спящей. Подруге не стоило знать о моём маленьком «воровстве». Тяжёлое дыхание продолжилось даже после пробуждения. Послышался резкий скрип – Хелена встала с кровати. И явно не просто так – об этом свидетельствовал звук открывающегося ящика. «Она ищет ому». Один ящик открывался вслед за другим. Резко и судорожно.

– Чёрт, – прошипела Хелена. – Да где же она? – порывисто дыша, приговаривала она себе под нос.

Я зажмурилась, прижав к груди бутылочку с настойкой. «Она не может заснуть без неё». Все кошмары Хелена преодолевала только так. А я как самая ужасная подруга ничего не предпринимала, надеясь, что всё могло пройти самостоятельно. Самостоятельно это могло только запуститься.

Послышалось шуршание – она одевалась. Приоткрыв левый глаз, я заметила, как Хелена осторожно приблизилась к двери. На ней было лишь ночное платье, поверх которого девушка накинула лёгкий халат. Хелена отворила дверь, а я резко закрыла глаза, чтобы не рассекретить себя. Следующий скрип двери дал понять, что я осталась в комнате одна.

***

Оставшиеся часы ночи прошли в относительном спокойствии: больше не снились кошмары, не казалось, что руки скованны кандалами, только в груди всё ещё ощущалась тяжесть, не позволявшая свободно дышать. Хелена вернулась в комнату лишь под утро, когда я уже проснулась, но всё ещё лежала в постели, делая вид, что не слышала, как она входила в комнату, стягивала халат и меняла ночную одежду на тренировочную, отправляясь на улицу. По её медленным шагам и внезапному ступору при входе в комнату, я догадалась, что подруга не ожидала застать меня в комнате. Обычно в такие часы я уже тренировалась на поле или мылась в купальне, но сегодня отсутствовали силы даже на то, чтобы рано проснуться. Всю ночь я проспала с прижатой к груди бутылочкой настойки, только потом, когда Хелена убежала на тренировку, спрятала её в своих ящиках.

А сама направилась в комнату к Трэвису. Фергус поручил мне его обучение, правда сложно было сказать, чему именно придётся его обучать. И всё же любопытно – как много знал этот парень? Рассказывала ли ему Лилиан о магии, о мире, что находился по ту сторону моста, об отце-короле?

Добравшись до комнаты парней, я не церемонясь распахнула дверь магией. Хватило лишь одного движения рукой. Когда я оказалась на пороге комнаты, Трэвис, вздрогнув, сел в кровати. Две другие кровати пустовали – Рик с Сэмом наверняка уже отправились на утреннюю тренировку.

– Ты ещё в постели валяешься? – скептическим тоном поинтересовалась я.

«Ты сама только встала недавно». Однако, я являлась капитаном гвардии и служила королевству, защищая королевскую семью. Его семью. Я окинула Трэвиса взглядом – волосы растрепались во время сна, ночная рубашка помялась. Выглядел он довольно разбитым и измученным для человека, который только проснулся. «Может, его тоже мучали кошмары?».

После моих слов глаза парня округлились, он недовольно фыркнул, сложив руки на груди. И явно собирался что-то сказать, но передумал. «Разумно».

– А когда меня покормят? – первый вопрос, который он задал.

Мне стоило больших усилий не расхохотаться от такой наглости и непосредственности. Но урчание живота, доносившееся со стороны кровати, заставило вспомнить о том, что я и сама прибежала сюда, пропустив завтрак. И даже не догадалась взять на кухне хоть какое-нибудь подобие пищи. Один из планов на день – накормить себя и Трэвиса после первого урока. Но сейчас стоило отложить пиршество, вернувшись к действительно важным вещам.

– Ты знаешь, где находишься?

Лучшая тактика защиты – это нападение. Так почему бы не задать встречный вопрос?

Он усмехнулся, отводя взгляд. «Знает». Его не пугала магия, царящая на этой стороне моста, не приводили в замешательство академия, Фергус, Орион или пребывание в королевской темнице. Будто он заранее готовился к такому повороту событий и ждал этого всю жизнь.

– Догадываюсь, – уклончиво произнёс Трэвис, потирая шею, затёкшую во время сна. – Но будет лучше, если меня кто-то просветит, – он хитро улыбнулся. – Я же всё-таки принц.

«Ещё королём себя назови». Я чуть не задохнулась от возмущения, сжимая руки в кулаки с такой силой, что ногти до боли впились в кожу. И как ему хватало наглости ставить себя наравне с Вивьен? Если он и являлся принцем, то лишь наполовину, а на другую половину – наглым мальчишкой, внуком профессора и не более.

Усилием воли я заставила себя промолчать и не закатить глаза в ответ на подобный выпад.

– Из тебя принц, как из меня придворная леди, – голос напоминал сталь – резал и обжигал одновременно. – Жду за дверью пять минут. Просвещаться лучше не в ночной рубашке.

И вышла, прикрыв дверь.

Прошла бы ещё секунда, и я взорвалась бы как бочка с порохом. Теперь стало ясно, почему его не пугали магия, академия, темница и другие более опасные вещи нашего мира. Он знал о них. Лилиан не просто рассказала ему о мире по нашу сторону моста, она определила его будущее – он принц.

«Ещё вчера ты сама была готова посадить его на трон».

Но я совершенно не предполагала, что он осмелится сам об этом заявить. Неужели у парня совсем отсутствовал страх за себя и свою жизнь? Это ведь трон. А, может, он и вовсе хотел остаться в королевской темнице, и мы зря его оттуда «спасали»? Марк наверняка сообщил уже обо всём Аластеру, и бессмысленные перемещения «принца» стали ещё более бессмысленными. И зачем я только клюнула на наживу гвардейцев и Беатрисы? Они считали, что сами смогут не только спрятать Трэвиса так, чтобы его не нашёл Аластер, но и воспитать в нём принца. Хотя смелости и наглости в нём хватало.

Но почему я на это пошла? «Во имя власти». А теперь сомневалась в правильности решения.

Заложив руки за спину, я прислонилась к стене, и в этот момент дверь распахнулась, выпуская Трэвиса из комнаты. Для первого урока он выбрал тёмные штаны из плотной ткани и белую широкую рубашку, проигнорировав кафтан. «Это будут его проблемы». В конце последнего летнего месяца погода стояла прохладная, поэтому я не изменяла себе и выбирала военную форму, наглухо застёгивая мундир.

Не церемонясь со своим новым учеником, я махнула рукой, жестом приказывая идти следом. Сохраняя холодность и равнодушие, я шла вдоль коридора, лишь изредка жмурясь от яркого пламени свечей. Окна в коридорах отсутствовали. Краем глаза я замечала, как Трэвис с интересом разглядывал меня. «Так у него ещё и совести нет – просто замечательно». Мне её тоже в последнее время не хватало. Судя по словам Аластера, который об этом часто упоминал. Косо глянув на Трэвиса, я еле удержалась, чтобы не закатить глаза. «Ну сколько можно смотреть?». Да и было бы на что. Устав от наблюдения, я замедлила шаг и полуобернулась. Пуговицы мундира блеснули в свете свечей.

– Я думала, тебе интересно место, в которое ты попал. – Как доброжелательно с моей стороны.

– Так я о нём всё знаю, – с уверенностью заявил Трэвис, заложив руки за спину.

«Как опрометчиво».

Даже если Лилиан и поведала о Тардрагоне и трёх королевствах, наверняка упустила информацию последних лет. Она умерла раньше, чем началась война.

– Ты родился в мире по ту сторону от нашего, – заговорила я, продолжая путь.

И приблизилась к лестнице, чтобы спуститься на этаж ниже. Но проход мне преградила Элла Моноринс, высокая девушка со светлыми волосами. Как и вчера, облачилась она в свой самый лучший наряд – длинное платье голубого цвета. Кто-кто, а она никогда не отдавала честь цветам родного государства и всегда носила синие и голубые наряды, забывая о том, что Шактахан славился зелёными оттенками. Придерживая подол, Элла усмехнулась, не сводя с моего лица презрительного взгляда.

– О, Силли! – слишком наигранно воскликнула она. «Ненавижу, когда зовут по фамилии». – Как жаль слышать такие новости. – Казалось, ей нисколько не жаль. Она нахмурилась, но ненадолго. – Но, может, это и к лучшему? Ты сможешь уделить время учёбе.

Как умело она балансировала на грани наигранной жалости и оскорбления. Я потеряла место командира Ориона, и это разлетелось слухами по всей академии. И, конечно, кто как не наша дорогая Элла Моноринс порадовалась за меня. Если Брик злорадствовал в душе, то Элла это делала это откровенно, совершенно не стесняясь.

«У неё совести ещё меньше, чем у меня». Но, кажется, я переросла негативные эмоции по отношению к ней ещё на первом уровне обучения. Фергус всегда говорил: «Дыши, считай и успокаивайся». И я дышала, считала и в один миг поняла, что меня никак не задевали колкости этой девицы.

– Всё верно, Элла. – Я старалась сохранять железное спокойствие. Ни один мускул на лице не дрогнул. – Лучше готовься к стрельбе из лука, – даже невольно усмехнулась, – я буду очень строгим учителем.

Больше не было смысла вести беседу, поэтому я спокойно обошла Эллу и направилась вниз по лестнице. Она осталась один на один с новой информацией – ей точно понравилось.

– Что? – крикнула вслед Элла. Маска добродушия вмиг спала. – Ты не можешь…

– Могу. – Этого вполне достаточно.

Трэвис поспешил следом за мной, стараясь не отставать. Но долго ещё продолжались восклицания Эллы, летящие нам вслед. Приходилось идти медленно, задавая темп ученику.

– Почему Силли? – Трэвис нарушил тишину. Видимо, любопытство принца брало верх, или он просто желал о чём-то поговорить, чтобы не потонуть в молчании.

– Неважно, – как и всегда, отмахнулась я, поморщившись. – Продолжим, – резкий тон заставил парня встрепенуться и прийти в себя. – Ты родился по другую сторону моста. Мост – это портал. Кольцо, которое он образует совместно с водной поверхностью, является магическим местом. Я не знаю, где в вашем мире находится портал, но у нас он расположен на юге Вадрахана. И хорошо охраняется, хоть это и не сразу можно заметить.

Трэвис нахмурился. Вероятно, название нашего королевства звучало для него слишком сложно. А ещё хвалился, что всё знал о месте, в котором находился. Его бы отправить на урок по истории – сразу бы провалился.

Спускаясь по очередной лестнице, я заметила замешательство Трэвиса. Краешек губ дёрнулся, но я быстро вернула привычное холодное выражение лица.

– Сейчас мы находимся на континенте Тардрагон, – важным тоном произнесла я, как настоящий учитель. Видимо, мне всю жизнь не хватало именно этого. – Много лет назад пришли боги и создали континент. Их было пятеро. Аро́н – любимец народа, бог солнца. Вида́я – богиня любви и мудрости. Благодаря ей люди влюблялись и создавали семьи, стремились обрести общий быт. Именно поэтому её часто изображали с гроздью винограда. Это символизировало плодородие, домашние сады…

– Вино, – перебил рассказ Трэвис, когда мы проходили мимо тёмных комнат первого этажа. Сюда вскоре заселятся ученики первого уровня.

«И снова о еде». Я цокнула, закатив глаза. Мы вообще-то обсуждали историю Тардрагона.

– Ты можешь не думать о еде? – поинтересовалась я, толкнув дверь.

Огромные деревянные возвышения подчинились лёгком толчку.

– Старшим богам повезло, им природа дала самое лучшее, – то ли грусть, то ли злость звучала в моём голосе, выдавая эмоции. До сих пор в мыслях метались воспоминания из прошлого, и к ним присоединялось сегодняшнее сновидение. – Но родители, конечно, любили младших, от которых было намного больше проблем. Бома́н стал богом войны. Большинство жителей нашего континента верили, что именно он шесть лет назад развязал войну между нами и Духами. Другие предпочитали обвинять в этом богиню Лореле́ю. Говорили, у неё отсутствовало сердце. Её статуям перевязывали глаза, чтобы доказать, что девушка была слепа и черства, как сама смерть. Ходили легенды, что Лорелея, завидуя красоте старшей сестры и любви народа к ней, дарила жителям континента взамен не любовь и свет, а боль и разрушения. Самым младшим в семье оказался бог Грага́т. Из-за него произошла катастрофа много лет назад…

– И ваш народ в это верит? – снова вмешался Трэвис.

Сказ о богах – это не просто красивая легенда, которую рассказывали детям перед сном. Это история нашего мира, его истоки. Народы Тардрагона верили в историю зарождения мира, в его появление и становление. В то, что раньше – до катастрофы, которая произошла тысячу сто двенадцать лет назад, люди были едины, земли были едины. И всё благодаря богам. Благодаря им же и все последующие разрушения.

– Богов давно нет в живых, если они вообще когда-то жили… – я запнулась. – У меня тяжело с верой. И я бы не хотела заострять на этом внимание.

С верой народа я практически не ладила, и даже уговоры Фергуса не помогли изменить моё мировоззрение. После катастрофы и разделения Тардрагона на три королевства, появились новые верования, новые запреты. Ведьмы стали низшей расой из всех обладающих магией существ. Гонения на них начались задолго до моего рождения, и в детстве мне пришлось столкнуться с ужаснейшим из всей истории Тардрагона событием.

Но сейчас не то время, не то место, и уж точно не тот человек, рядом с которым стоило вспоминать события многолетней давности. Произошедшие как раз по вине тех, кто считал себя способными глаголить устами богов, трактовать веру так, как нравилось им. Народ оправдывал свои поступки волей богов, но именно при правлении богов ведьмы, полуночники и маги были равноправны.

– Грагат, поссорившись с братьями и сёстрами, спалил наш континент дотла, – словно в бреду прошептала я.

Пятеро богов – пятеро правителей единого, созданного ими континента. Они принесли солнечный свет, плодородные почвы, огонь, воздух и воду, создали и раскололи континент. Боги породили магию и людей, обладающей ею. Так появились маги, полуночники и ведьмы. И точно также в нашем мире благодаря богам появились Духи.

– Серьёзно? – воскликнул Трэвис, не сдерживая удивления. Я коротко кивнула.

– До катастрофы люди жили в мире и согласии, не было разделений и различий. Все мы – жители единого государства.

Иногда меня посещали мысли о возвращении в те времена, когда не существовало границ между королевствами и разделения на расы, не приходилось носить одежду определённых цветов государства.

– После катастрофы, тысячу сто двенадцать лет назад, мир практически погиб. Боги ушли, оставив после себя сожжённые земли, разорённые деревни и голодающий, выживший в той катастрофе народ. – Я продолжила рассказ, выходя за пределы дома для проживания учеников и направляясь в сторону учебного корпуса. – Континенту был необходим сильный правитель. И, вместо одного мага, пришли целых три. Каждый оказался по-своему сильным, умным и ловким. Никто из них не мог допустить, чтобы кто-то другой занял трон. Таким образом Тардрагон раскололся на три королевства, и маги встали во главе них. Жестокий, холодный, принципиальный и резкий как сама сталь Ретрихан ушёл на север, чувствуя себя спокойно среди снегов и гор. Харизматичный, яркий, правдолюбивый и вспыльчивый Шактахан предпочёл юг. Вода и тепло стали для него лучшими подарками судьбы. Рассудительный, умный, но довольно категоричный Вадрахан, пытавшийся помирить двух неугомонных магов, остался между ними, занимая центральную часть континента. Не такую тёплую и плодородную как Шактахан, не такую холодную и скалистую как Ретрихан. Именно в Вадрахане развивались образование, культура, ремесло и книгопечатание. Наверное, за неимением возможности выращивать урожай и полноценно торговать.

Пришлось остановиться. Закончилась не только история разделения континента, но и наш с Трэвисом путь. Мы оказались на большом тренировочном поле, которое находилось за главным учебным зданием. Поле практически пустовало – лишь несколько ребят тренировались в беге, борьбе и стрельбе из лука. Вдалеке я заметила Сэма с Риком, дерущихся на мечах. Рик худее и выше Сэма, поэтому ему легко удавалось нырять под руку сопернику, опережая его на несколько ударов. И Сэму приходилось набирать скорость, чтобы не отставать от противника. Лязг металла неприятно резанул слух, когда парням удалось скрестить клинки, оказавшись друг напротив друга.

Зрелище захватывало дух – сама редко сражалась на тренировках. Моё любимое занятие – стрельба из лука. В ближнем бою я была менее эффективна. Завороженно наблюдая за поединком, Трэвис, казалось, позабыл обо всём на свете. Он стоял, заложив руки за спину и анализировал действия дерущихся. Я невольно повторила его стойку, наблюдая за друзьями. Существовало много причин для гордости – они были отличными бойцами.

«Пусть уже и не моя команда». Волна грусти накатила так внезапно, что я не успела избавиться от неё раньше, чем появилась Хелена.

– Я бы так не рисковала, разгуливая с нашим гостем в месте, где в любую минуту может появиться начальство.

Вздрогнув, Трэвис полуобернулся в ту сторону, откуда раздавался голос. Не сказала бы, что удивилась появлению подруги, но действительно не ожидала столкновения с ней на первом уроке. «Или не хотела». Трэвис внимательно разглядывал Хелену, и от этого зрелища уголок моих губ дёрнулся в усмешке. «Очень незаметно». Или он это делал специально – сказать не могла. Трэвис уже видел её вчера, но вряд ли они смогли нормально познакомиться во время побега из темницы.

– Не преувеличивай роль Колмана, – беспечно произнесла я, чтобы нарушить затянувшееся молчание и странный взгляд Трэвиса, которым он изучал Хелену. Уже через секунду он обратил этот взгляд на меня. Два карих глаза, сверкающих в полутьме, создаваемой затянутым тучами небом.

– Действительно, я прям представила, как ты будешь прятать молодого ко… гостя, – осеклась Хелена, – от глаз капитана.

В следующую секунду произошло что-то неожиданное – я услышала собственный смех. Но не громкий и даже немного холодный. От такого смеха спина покрывалась холодным потом, и волосы вставали дыбом на голове. Наверное, со стороны это выглядело чертовски странно.

«Короля». Она хотела сказать про короля. И именно сейчас вспомнилась фраза Трэвиса о том, что он принц. «Не принц. И не король». Чтобы быть принцем или королём недостаточно родиться в королевской семье, им ещё нужно стать.

Трэвис поморщился: то ли от моего пугающего смеха, то ли от недосказанных слов Хелены.

– Мне понравилась твоя оговорка, – наконец, произнесла я, переставая смеяться. Не стоило пугать учеников академии. – Да будет так. Ты знаешь, о чём я.

«Оговорка». Какие бы планы не затевали гвардейцы или Беатриса с Фергусом, какие бы мысли о далёком идеальном прошлом не посещали меня саму, сомневалась я, что что-то изменилось бы. Обучение Трэвиса могло затянуться на долгие месяцы, если не годы. А когда Вивьен уже исполнится восемнадцать, и она станет полноправной королевой, свергать собственную подругу с трона я не намеревалась даже ради мнимого светлого будущего. Ещё неизвестно будет ли оно таким чудесным, каким мы его представляли.

– Я хотела извиниться. – Хелена опустила руки вдоль тела, наклонив голову. Трэвис искоса наблюдал за нами, стараясь не привлекать внимание. Своим излюбленным прищуренным взглядом.

– Не утруждайся. – Я махнула рукой. Взгляд вновь скользнул по тренирующимся друзьям. – Я забрала то, что тебе не нужно.

– Ты рылась в моих вещах? – виноватый вид Хелены как рукой сняло. В зелёных глазах полыхнул огонь. – Так это из-за тебя мне пришлось искать ому в… другом месте.

«В комнате Рика».

– Делить постель с кем-то можно и без усилителей чувств и запрещённых веществ.

Столь откровенные разговоры не предназначались для посторонних ушей, но слова будто сами вырвались наружу вопреки моему желанию. Краем глаза заметила, как Трэвис вскинул брови. Его иронично-удивлённый взгляд перебегал с меня на Хелену и обратно.

– Да что ты об этом знаешь? – в порыве злости бросила подруга.

Я поперхнулась воздухом и закашляла, чтобы скрыть замешательство.

Осознав, что только что произнесла, Хелена залилась румянцем и смиренно опустила голову, иногда поглядывая в сторону нашего гостя. Я небрежно фыркнула и поправила мундир, заставив подругу повторить жест. Она часто это делала. Хелена пригладила складки тёмно-зелёной кофты, предназначенной для тренировки. Вместе с ней на Бонет были надеты чёрные узкие штаны.

– Пойду выбивать воздух из лёгких Сэма и Рика, – процедила Хелена и направилась в сторону парней, которые продолжали сражаться уже во втором или даже в третьем поединке.

– А мы продолжим. – Вернулась я к разговору с Трэвисом, как только подруга отошла на приличное расстояние. Словно и не было этого странного разговора между нами.

Она могла сколько угодно обижаться на меня, и я понимала, почему она это делала, почему принимала это вещество. Ночью и у меня рука чуть не дрогнула. Но я дорожила Хеленой – её жизнью, здоровьем, службой в Орионе – и не могла позволить, чтобы всё разрушилось.

Я сжала кулаки. Необходимо было продолжить рассказ, но на голодный желудок тяжело воспринималась и тем более передавалась информация – тут я была согласна с Трэвисом. Завтрак нам обоим не помешал бы.

Мы сейчас словно танцевали на тонком льду, играя в неведомую словесную игру. Я знала правду, он – тоже. Но делали вид, будто это что-то очень тайное. Будто я с утра не слышала слова «я же принц» и не говорила в ответ ничего. А он словно принимал как данное, что его перемещали с места на место как фарфоровую статуэтку.

Всё это – фальшивая игра. Мы на время забрали «игрушку» из одного дома и привезли в свой. После игры в академии, рассказа об истории и непонятного обучения вернём «игрушку» на место, потому что наверняка Колман уже сдал нас с потрохами.

– Знала, что застану вас здесь.

Я чертыхнулась, закатив глаза. Что за привычка подходить со спины?..

На этот раз голос был мягче и мелодичней, чем у Хелены. Я обернулась и встретилась с чайно-карими глазами и бледно пепельными волосами с вкраплениями фиолетовой краски. Оригинально. Девушка обладала мягкими чертами – округлые брови, миндалевидные глаза и закруглённый подбородок придавали нежность и лёгкость её лицу. А тонкий нос свидетельствовал об аристократизме. Она напоминала лёгкую дымку, в то время как я казалась густым туманом, который бывал летним утром. Опасный, загадочный, но освежающий.

– Катрин! – на моём лице впервые расцвело подобие улыбки.

Уголки губ приподнялись, а в углах век проскользнули морщинки. Я чувствовала каждую клеточку своего тела. Каждый изъян, каждая неровность свидетельствовали о бессонных ночах и пролитых слезах.

– Как семья? – поинтересовалась я у Катрин, своей второй соседки, подруги и просто невероятно талантливой целительнице.

– Обсуждает самую горячую новость Вадрахана, да и всего Тардрагона, как мне кажется, – усмехнулась девушка.

– Гибель короля? – предположила я.

Правда, не знала, что такое обсуждали всем континентом столь рьяно.

– Свадьбу советника, – фыркнула Катрин, словно была одной из приглашённых и совсем не желала идти на праздник.

– О боги. – Я цокнула, закатив глаза. Свадьба Перси теперь станет проклятьем на несколько дней. – Этот засранец не умеет держать язык за зубами. Наверняка он сам подговорил придворных посплетничать. – Но всё же уголок губ дёрнулся в усмешке. Советник раздражал, но ненависти к нему я не испытывала.

Подобные события всегда обсуждали. Свадьбы королевских особ и приближённых ко двору лиц всегда праздновались с размахом. Народ любил смотреть на эти торжества, сетуя на бедность, из-за которой многие и не могли себе позволить посещение даже простых государственных праздников.

– У нас будет свадьба? – вмешался Трэвис в разговор, чуть наклоняясь.

«У нас?».

– У нас? Нет. – Покачала я головой. – А вот у королевского советника – да.

– Ты ведь знаешь, с какой семьёй он роднится? – уточнила Катрин, глядя исключительно на меня.

«Не может быть».

Неожиданно привычная маска равнодушия спала: я широко распахнула глаза и приоткрыла рот в немом изумлении. По спине пробежал холодок, заставив поёжиться, но не от прохладного ветра, а от осознания происходящего. Даже не знала, кого теперь больше жалко. Раньше жалела невесту Перси, потому что знала его несносный характер, а теперь задумалась о советнике, понимая, с какими трудностями ему придётся столкнуться в семейной жизни. У него больше не будет своей личной жизни, всё заберёт эта семья. Переборов себя, я натянула маску безразличия. Все мимические мышцы расслабились.

– Поздравляю его, – прозвучало не особо радостно, – он нажил себе ещё больше проблем. Трэвис! – я так резко перевела тему, что парень неожиданно вздрогнул. – Познакомься, это Катрин. – Подруга словно только что заметила присутствие гостя и стала с любопытством разглядывать его. – Она моя соседка по комнате.

– И ученица пятого уровня, как и Пенелопа, – добавила Катрин.

– Уровня?

– Наша академия предполагает пять уровней обучения с шестнадцати до двадцати одного года. – Катрин улыбнулась. – Даже не представляю, на какой уровень Фергус захочет отправить тебя.

– Не подчиняйся он приказам Беатрисы, Трэвис бы до сих пор сидел в темнице.

В любую бочку с вареньем стоило добавить немного яда. И любые приятные новости воспринимались лучше с толикой негатива.

– Не буду вам мешать исследовать нашу скромную учебную территорию, – заулыбалась Катрин. А после почему-то закусила нижнюю губу. – Скажи, что в этом сезоне Хелене удалось уговорить тебя пойти на венчальную ночь, – обращалась она исключительно ко мне, игнорируя взглядом Трэвиса.

«Венчальная ночь». Сколько раз подруги уговаривали меня пойти с ними на праздник, но в моём расписании обычно появлялись другие важные дела, такие проверка нового заклинания, чистка Мрака, полёты над академией, однажды – даже не совсем приятное общение с Аластером. Но всё ради того, чтобы не идти ночью туда, где собиралась толпа народа. А она собиралась практически везде, это ведь праздник, который так любили жители всего континента. Где бы сейчас были многие дети, не приди их родители однажды на венчальную ночь?

Я фыркнула. «Много чести этому празднику».

– Она бросила все попытки ещё в первый весенний месяц, – отметила я, кинув выразительный взгляд на подругу. – Но я подумаю.

– Это уже маленькая победа. – Катрин снова улыбнулась, помахав нам с Трэвисом рукой.

Девушка направилась не на тренировочное поле – там Сэм и Рик активно нападали на Хелену, сбивающую их потоками воздуха. Девушка свернула в противоположную сторону.

«Какие же мы втроём разные». Если поставить рядом меня, Хелену и Катрин можно будет заметить не только внешние различия, но и поведенческие привычки. В глубине каждой из нас скрывалось что-то своё, но то, что мы показывали – лишь малое по сравнению с тем, что чувствовали.

– На чём мы остановили рассказ? – спросила я у Трэвиса, молчавшего всё это время.

– Про урожай и торговлю, – скучающим голосом отозвался парень. Это он ещё не начал изучать политику.

– Ах да, точно, – кивнула я, махнув рукой. Он поспешил за мной, и мы направились в сторону учебного здания академии. – Про разделение государства на королевства. В настоящее время есть приверженцы двух замыслов: объединить три королевства в одно, либо оставить всё как есть.

– А ты на чьей стороне?

Не стоило начинать этот разговор.

Я поморщилась в надежде, что Трэвис не заметит этого.

– Разделение королевств стало необходимым в то время. – Лучше продолжить, просто проигнорировав вопрос. – Разделились и люди. – Тяжёлый вздох. – По внешности, характеру, одежде и укладу жизни. Ретриханцы холодны, резки и грубы, но при этом достаточно красивы, – рассуждала я, вспоминая всех ретриханцев или полукровок, которых знала. – У них почти всегда чёрные или тёмно-каштановые волосы. Ярко-синие, голубые или серо-голубые глаза.

Трэвис побледнел, остановившись. На миг он словно забыл, что нужно дышать, смотря в одну точку. Я приблизилась, но он выставил руку вперёд, требуя не вмешиваться. Что-то в рассказе о ретриханцах его смутило. И я даже догадывалась – что именно.

«Чёрные волосы». Его мать была ретриханкой, точнее магом со смешением кровей – всё-таки Фергус, её отец, вадраханец. В Трэвисе тоже была эта смесь. Ещё один пункт, по которому его вряд ли когда-то допустили бы к трону – полукровки не правили государствами.

– Шактаханцы отличаются своей вспыльчивостью. – Я продолжила рассказ, сделав вид, что упустила замешательство Трэвиса. И подняла руку, намереваясь раскрыть дверь магией, но меня опередили.

Вытянув руку вперёд, он распахнул её, но не физической, а магической силой. Да так, что дверь чуть не слетела с петель, ударившись о стену. «Эта дверь точно когда-нибудь развалится».

Я удивлённо вскинула брови – какая мощная магическая энергия струилась по венам Трэвиса. Вероятно, Лилиан не только рассказывала ему о том, кем он являлся на самом деле, но и тренировала его. И теперь сложно было представить, сколько загадок таилось в этом человеке.

– Не обижусь, если юноша пройдёт первым, – саркастическим тоном предложила я, полуоборачиваясь к нему.

– Предоставлю эту возможность леди. – Трэвис манерно улыбнулся и жестом пригласил войти в академию.

Я замерла, наклонив голову набок, закусила нижнюю губу и неподдельно тяжело вздохнула.

Брови Трэвиса сдвинулись к переносице.

– Тебе никогда не открывали дверь? – он усмехнулся.

– Только младшие по званию, – пробормотала я больше для себя, чтобы напомнить, кем являлась.

«Младшие по званию». Это всегда было связано с военной службой. Всё, что в последнее время меня окружало, было связано со службой в гвардии.

Мы вошли в здание, проходя через первое помещение с тремя дверями.

– Как я уже сказала ранее, шактаханцы отличаются своей вспыльчивостью.

Проходя дальше, я повела Трэвиса мимо охранного поста, мимо раскрашенных дверей, вдоль длинного коридора академии. Пока мы шли, рассказ о народах продолжался.

Шактаханцы, живущие на юге, обладали золотистым, тёплым каштановым и медно-рыжим цветом волос. Глаза у них могли быть зелёными, голубыми, иногда серыми, но реже – карими. И, наконец, дошла очередь до вадраханцев. Обладателей светлых, пепельных, светло-русых волос и всех оттенков карих глаз. Реже – серых.

«Как у меня». Но у меня это скорей семейное.

Остановилась я только у дверей, открывающих путь в другой длинный коридор. Светло-деревянные двери со стеклянными вставками позволили увидеть столпотворение молодых ребят и снующих между ними взрослых разных возрастов и внешности.

«Приём магов на первый уровень».

Над столом, за которым сидела женщина-вадраханка с пепельными волосами, затянутыми в пучок на голове, склонилась девушка с тёмными волосами и кристально-голубыми, словно горный хрусталь, глазами. Ретриханка держала в руках книги и исписанные листы. Вдалеке я заметила шактаханку с рыжими волосами и зелёными глазами. Такими же яркими, как у Хелены. В подруге текла шактаханская кровь. И половина ретриханской.

Во мне же – только вадраханская. Нас называли «чистокровными» семьями. Раньше разделение было куда жёстче: отсутствие возможности заключать браки между жителями разных государств, служить в королевской гвардии другого королевства. А сейчас – сплошь и рядом жили полукровки, к которым спокойно относились и на государственной службе (я вспомнила про Перси), и в гвардии (теперь про Колмана), и в академии.

Заметив взгляд Трэвиса на себе, я криво усмехнулась. Наверняка анализировал внешность, пытаясь понять, к какому народу я принадлежала. Но не успел он хоть что-то сказать, как вдруг моё внимание привлекла одна особа из толпы новичков. Девочка небольшого роста, с пепельными волосами, заплетёнными в косы, собранные на затылке. Несмотря на миловидную причёску, она внушала ужас и страх. Острые черты лица – даже подбородок и скулы были отточены, как у фарфоровой куклы. Хищным взглядом убивала каждого, кто попадался на её пути.

«Не может быть», – второй раз за день подобные мысли посещали меня. И второй раз были связаны с одной и той же семьёй.

Сердце учащённо забилось, дыхание перехватило, и я, не осознавая, что делала, резко дёрнула Трэвиса за рукав рубашки, уводя прочь от коридора с толпой. Быстрым шагом, сталкиваясь с другими учениками академии, мы поднялись по винтовой лестнице на второй этаж. И только тогда получилось замедлить темп, прижимаясь к стене. Тяжело дыша, я прикрыла глаза, чтобы хоть немного успокоиться.

– Чёрт, чёрт, чёрт! – Я била кулаками ближайшую стену с портретами. Маска равнодушия спала.

Словив на себе мой уничтожающий взгляд, Трэвис отвернулся и принялся разглядывать портреты. Чтобы успокоиться, я тоже обернулась к ним. С одного из портретов на нас смотрела женщина с короткими пепельными волосами и карими глазам, золотая табличка под рамой гласила: «директор академии Беатриса Бёрнхард». Со следующего портрета на меня глядел Фергус – моложе, с искрой во взгляде, одетый в праздничный кафтан. Табличка вещала: «главный профессор академии Фергус Берг». Дальше по коридору стена заполнялась портретами преподавателей академии. Учили нас самым разным дисциплинам: от верховой езды до защитной магии и некромантии.

Кинув взгляд на спокойно стоящего Трэвиса с невозмутимым выражением лица, я медленно выдохнула, но вдруг почувствовала, как накатывают волны жара. Учащённое сердцебиение с болью отдавалось в груди. «Ещё несколько дней назад, до смерти короля, всё было по-другому».

– Так и будем молчать или ты всё-таки расскажешь, что происходит? – прозвучало довольно властно. – Стоит прекратить играть в «знаю-не знаю». Я полдня хожу за тобой и до сих пор не могу понять, зачем меня притащили сюда. Вчера твои реакция и поведение нравились мне больше, – признался он. Я хмыкнула. Мы вчера даже толком не поговорили. – Ты так уверенно и ловко сняла кандалы, поставив точку в этом вопросе. Никто – ни Фергус, ни Рик с Сэмом – не рискнули испытывать твоё терпение.

Мои слова здесь что-то значили. Для Рика с Сэмом я всё ещё оставалась капитаном и, надеялась, что просто верной подругой. А Фергус знал о своей провинности. И стоило же нацепить кандалы на собственного внука, да ещё привести меня к нему. Это издевательство высшей степени.

Выпустив пар, прислонилась лбом к стене, прикрывая глаза. Я молчала – вряд ли сегодня Трэвису удастся вытянуть из меня хоть какую-то полезную информацию. Пряди пепельных волос упали на лицо, расслабившееся после волн эмоций. Так сразу и не скажешь, что ещё минуту назад я колотила стену кулаками.

– Что произошло? Кого ты увидела? – Трэвис не бросил попытки узнать правду.

Он имел на это полное право – его привезли в этот мир насильно. Заперли в темнице, потом переместили в академию. Никто не говорил ему, зачем его здесь держали. Вероятно, потому что и сами не знали. Я с трудом представляла, что мы будем делать дальше. Гвардейцы считали, его можно посадить на трон. Беатриса сказала – им нужен Трэвис. А Фергус поручил его обучать. И я лишь следовала их просьбам и приказам. Как и всегда я исполняла чьи-то приказы. И больше не могла отдавать их сама.

В груди клокотало от накатывающего и пропадающего раздражения – оно ударяло словно волна, приходящая к берегу и мерно отступающая от него. Я сильнее сжала руки в кулаки.

– Это связано с моей семьёй, – хриплым голосом произнесла я.

Лёд тронулся. Я сделала маленький шаг по направлению к нормальным отношениям с человеком. Вряд ли Трэвис захочет обучаться и занимать трон, если не сможет доверять хоть кому-то из академии. Пусть этим человеком стану я.

Вскинув голову, я выпрямилась и глубоко вздохнула, пряча страх с гневом в недрах души. Проследив за реакцией Трэвиса, во взгляде которого исчезла злость, сменившись хитрым блеском, я поняла, что моё лицо вернулось в привычное состояние. Холод и уверенность во взгляде – как и учили.

– А я их ненавижу.

Трэвис опешил – смешинки исчезли из его взгляда. Видимо, это было слишком даже для него. Парень так и прирос к месту, где стоял, пока я, медленно обходя его, скрывалась в глубине тёмных коридоров академии.

Эти два предложения стали моим максимумом в нормальном общении. Я усмехнулась собственным мыслям.