Читать книгу Дом с видом на Корфу - - Страница 14

– Может, ты смотрел лауреатов премии мира?

 Пока мы препираемся, отец максим быстро нажимает кнопки айфона.

– Вы правы оба, – смеется он. – Лоуренс Даррелл действительно был выдвинут на нобелевку по литературе, но не прошел по конкурсу!

 У лодочного сарая дремали три грека. Один, в приспущенных красных трусах, возлежал на кушетке. Круглый, покрытый курчавыми волосками живот мерно вздымался и опадал. Другой спал в полосатом кресле, раскинув в стороны руки и доверчиво раскрывая миру беззащитную грудь. Третий расположился прямо на песке, прислонившись спиной к сараю и надвинув до подбородка замусоленный козырек.

– Э, насчет лодки. – Я мотнула головой в сторону прибоя, где покачивались три белых плавсредства. – До Калами нас не довезете?

 Тот, который дремал в кресле, приоткрыл глаз и задумчиво почесал грудь.

– До Калами? —Он замолчал, словно припоминая название деревни, которая находилась в десяти минутах пути на катамаране. – нет, мы сдаем лодки только на целый день. Он бессильно уронил поднятую для чесания руку и закрыл глаз. Я вернулась к столику.

– Это вы заказывали такси на четыре часа? – спросил вдруг официант.

– Да, заказывали, сразу, как пришли, заказывали! – встрепенулись мы, пораженные, что такси по-явилось вовремя. – неужели пришло?

– нет, но я подумал, что пора позвонить. – Официант подхватил опустевшие тарелки. – Еще вина?

– Пошли купаться! – сказал отец максим.

 Выкидывая над водой руки, мужчины быстро поплыли к буйку. Я потопталась на мокрой гальке, глядя им вслед с вечной тревогой: ну вот, почему обязательно надо заплывать так далеко?

 «Впрочем, – подумала я вдруг свободно и расслабленно, – вдвоем не страшно». И нырнула в теплую воду.

 3

 Я просыпаюсь раньше цикад. Дома, яхты, сады – все недвижимо, как театральная декорация, и я, зрителем расположившись на балконе, жду начала спектакля.

 Первый звонок подает петух. Как настройка оркестра, звучат птичьи голоса. Солнце встает, выпуская розовые, как пальчики, лучи: вот она, розовоперстая заря! Зашевелились яхты, одна, другая… По очереди, куст за кустом, вступает хор цикад. Около двери Белого дома останавливается пикап, оттуда вылезает коренастый грек, неся на одной руке тунца, мокрого, с выпученными глазами. на камнях появляется первый пловец, потягивается во всю ширь и с размаху сигает в воду. Веером разбрасывая белую пыль, несется катер с лыжником на полусогнутый ногах. С террасы тянет яичницей и беконом. Мы уезжаем. Вещи собраны, такси заказано за два дня.

– Я искупаюсь напоследок?

 Я сижу на теплом, не остывшем за ночь камне, обхватив ноги. Муж вышел на берег, постоял немного, глядя на залив. Капли воды переливались на загорелой коже.

– Пора, – сказал он наконец, – пойдем. – И протянул мне руку.

 Все стало ясным в белом свете дня, отчетливым и законченным, как замысел. Как божественный замысел. Я увидела, явственно и спокойно, как однажды, в положенный нам день, он также протянет мне руку и скажет: