Читать книгу Дом с видом на Корфу - - Страница 18

 Глава 1

 Прямо напротив горы

 Если заплыть далеко, так, чтобы вода до-ставала до шеи, то можно увидеть всю деревушку разом.

 Золотистая дуга пляжа с цветастыми зонтиками и рядок белых домиков с плоскими крышами с двух концов ограничены утесами. Позади пансионов лежит единственная продольная улица с лавочками, тавернами и таким же строем домиков, только подешевле тех, что с видом на море. Параллельно улице несется автострада, за ней – несколько вилл, и все это огораживается круглой, как высокий испанский гребень, линией лесистых холмов.

 Главная улица пересекается ручейком, который зимой течет с холмов в море, а летом пересыхает и служит межой между тихой частью деревушки и торговой, туристической.

 Песок на пляже – золотой. Не метафора, нет. Рядом с Афоном обнаружили золотую жилу, и пирит —обманка, которая всегда сопровождает драгоценный металл, – рассыпан в здешнем песке, как крупа, взвесью стоит в прибрежной волне. Обманка, но очень красиво. В каком-то смысле все-таки получилась метафора. На самом краю деревни высится красивый византийский храм, к которому жмутся одноэтажные оштукатуренные домики, крытые черепицей. Это и есть натуральная деревня, какой она была до туристического расцвета.

 В кофейне на площади, где стекаются тесные по-перечные улочки, я увидела панорамный снимок деревни в семидесятые годы. Храм, десяток домов с виноградниками, рыбачьи лодки, сети…

 Вся эта белоснежная туристическая красота построена уже в новейшую историю, на гранты Евросоюза.

 С позапрошлого года, когда мы впервые оказались в этом местечке, многое изменилось. Там, где была булочная, теперь подают кофе;таверны, где столики стояли прямо на траве, дотянулись прямо до пляжа, и даже в нашем пансионе обновили винтовую лестницу. Признаться, боялась увидеть следы экономии и упадка, – ничего подобного! В лавочках не протолкнуться, вечером в ресторане не найти свободного места, а променад, который прежде заканчивался у сухой речушки, теперь дотянулся до края деревни.

– Как бизнес? – спросила я хозяина нашего пансиона.

 Лицо Кристоса, всегда сияющее навстречу постояльцу, мгновенно приняло печальное выражение. Повернувшись спиной к переполненному дому, где мы, кстати, свою комнату бронировали с января, он покрутил в воздухе руками и вздохнул:

– Ни шатко ни валко.

– Кристос, – рассмеялась я, – мне иногда кажется, что вы, греки, дурите всю Европу.

 Кристос приглашающе махнул рукой, и мы сели за белый столик под виноградной лозой.

– Понимаешь, – сказал он, разливая нам по стаканчикам холодную рецину, – есть две Греции. Дере-венская Греция и городская.

 Сам Кристос горожанин. на деньги, которые он зарабатывает летом, его дочка зимой учится в балет-ной школе. Седая шевелюра, очки на решительном носу, а руки, которые лежат сейчас на столе прямо перед моими глазами, – загорелые крепкие руки крестьянина.

 Мы потягивали вино, которое отдавало сосновыми иголками, и рассуждали о том, что деревня живет летним трудом, об урожае оливок, о сложностях с визой, которые мешают потоку русских туристов, о вол-нениях в Египте, которые неплохо отразились на местном туризме.

 С мая по октябрь все побережье превращается в большой отель, который потребляет оливковое масло, вино, арбузы, кукурузу, труд и время.

 А зимой деревушка пустеет, даже покушать не найти. Все переселяются в города.

 И занимаются политикой. новые гранты выбивают.

 Хитроумные греки.

 Выбрали мы эту деревушку за близость к Афону.Низкая гряда, похожая на линию кардиограммы, тянется до середины горизонта и вырастает внезапно в огромную гору. Нас от нее отделяет узкий залив, и при ясном свете видны серые наросты монастырей, белые снежные пятна на вершине и даже причал.

 Тетенек, как известно, туда не пускают. Я, как верная Пенелопа, несколько дней жду, сидя на балконе, и вглядываюсь в резкие черты Афона, словно пытаюсь разглядеть, где там, какими тропами идет мой паломник.

 В деревушке даже сложилась специальная туристическая услуга: дамский коллектив сажают на кате-рок и обвозят вокруг Афона, причем довольно близко, так что, говорят, видно, как рыбачат на берегу монахи.

 Но как-то меня эта идея не прельстила: что-то в ней мне показалось сильно экскурсионное. Мне тем более и с берега хорошо видно. А муж вернется – расскажет.