Читать книгу 7 выстрелов - - Страница 1

Сезон охоты

1912

"Ой!"

Джейн вскрикивает, когда бумага оставляет небольшой порез на ее пальце. Она дуется и смотрит, как несколько капелек крови вытекают из ранки.

"Джейн, я же говорила тебе не рвать обертку",– мягко ругает ее мама. Она начинает доставать что-то из складок своего платья. Это оказывается темный платок. "Держи. Не хочу, чтобы кровь попала на скатерть, я ведь ее только постирала", – добавила она, прижимая его к порезу дочери.

Девочка с кислым лицом неаккуратно перевязывает платок вокруг пальца, после чего возвращается к первому и главному занятию: открытию рождественского подарка.

Из граммофона, стоящего на журнальном столике, доносится знакомая мелодия "Ave Maria". В последнее время сестра Бетти напевает ее на повторе. На сиденье рядом с Джейн она любуется коллекцией украшений для волос, которую получила от родителей.

Джейн отрывает последнюю газету от подарка и видит книгу. Она останавливается и пытается скрыть разочарование. Девочка никогда не любила читать и лишь недавно научилась делать это бегло.

Она грустно осматривает картинку с тремя медведями на обложке.

"Спасибо", – послушно пробормотала она, но рот грозил превратиться в дудочку. Отец посмотрел на нее поверх газеты.

"Знаю, ты хотела игрушечный поезд, но в этом году мы просто не могли себе этого позволить. Ты же знаешь, нам пришлось отдать тете Эллен большую часть наших сбережений".

Тетя Эллен, потеряв мужа от оспы, переехала недавно в Америку, и корабль, на котором она плыла, затонул со всеми ее вещами. Это было большое событие, Джейн помнит, как все газеты об этом гласили. Она мало понимала из того, что происходило, но до нее дошли слухи, что многие люди погибли в ту ночь.

Джейн знает, что должна благодарить Господа за то, что ее тетя осталась жива, но все равно чувствует некую детскую горечь.

Почему именно она, а никто другой, должен отказываться от своего рождественского подарка? Она улучшила все свои оценки и попала в команду девочек по гимнастике. Родители обещали ей игрушечный паровозик, они дали ей слово еще в прошлом году.

За столом воцаряется тишина. Снаружи слышна предпраздничная суета и гул всего района. Мистер Стивенсон снова пьян и кричит "Carol of the Bells", проходя по тротуару. Звук хруста снега под его ногами доносится до самой кухни.

Четырнадцатилетняя Бетти на пять лет старше Джейн. Старшая сестра, по всей видимости, по-прежнему стремится к стройности, в силу подростковых заморочек. Так, она оставляет половину своей овсянки недоеденной и бежит занимать туалет, прежде чем мама успевает пожаловаться. Бетти надо готовиться к встрече с друзьями из хора. Они собираются петь рождественские гимны на главной улице.

Джейн молчит и продолжает смотреть на книгу сказок.

"Папа, может, ты хотя бы возьмешь меня на охоту?"

Отец смотрит на нее долгим взглядом, и при виде умоляющей мордашки его лицо расплывается в лукавой улыбке. Его тонкие губы выгибаются вверх, а большим и указательным пальцами он поглаживает грубые волосы своих усов.

"Не могу сказать тебе "нет", когда ты делаешь такое личико", – усмехается он.

Мать стоит у ведра с водой, ополаскивая кастрюлю с овсянкой. Услышав их беседу, приостанавливается, чтобы неодобрительно нахмуриться.

"Уилл, мне не нравится, что ты позволяешь ей стрелять из своего револьвера. Она и так уже как сорванец. Не хватало нам, чтобы она еще взяла в руки оружие".

"Глупости, Рут. Мир меняется. Рано или поздно девочкам придется научиться самим за себя постоять. На днях она попала в яблочко с двадцати футов", – с гордостью объявляет он, и лицо Джейн засияло от похвалы.

"Уилл, дорогой, ты действительно в это веришь? Или ты пытаешься сделать из нее сына, которого у тебя никогда не было?"

Улыбка Джейн угасает, она опускает свои карие глаза к тарелке.

Ее младший брат умер от гриппа, когда ему не исполнилось и трех недель. Беременность сильно сказалась на здоровье матери ввиду возраста, и врач настоятельно рекомендовал не заводить еще одного ребенка.

Вот так, отцу пришлось довольствоваться двумя дочерьми.

"Я хочу продолжить тренировки и становиться лучше", – заявляет вдруг младшая в семье.

Мать вздыхает и вытирает руки о фартук.

"Оружию не место в руках маленькой девочки", – твердо сказала она. "Твой отец должен уметь стрелять, потому что он капрал полиции, но к тебе это никак не относится".

Девочка не обращает внимания на звук подъезжающих к дому машин. Она открывает рот, чтобы выразить протест, как вдруг окно разбивается с оглушительным звуком. Стекло разлетается по всему столу, Джейн наблюдает за разрушениями с неприкрытым ужасом.

Отец тут же вскакивает на ноги.

"Джейн, запрись в своей комнате. Рут, сходи за Бетти".

Срочность в его голосе не оставляет места для споров. Джейн видит, как отец направляется к своему кабинету, где хранит все снаряжение. Она бежит вверх по лестнице, и как только добегает до второго этажа, входная дверь с грохотом распахивается.

Все происходит словно в замедленном режиме.

Отец выходит из кабинета, направив дуло на дверь, в которую вваливаются мужчины в увесистых пальто и шляпах. У некоторых в руках пистолеты, но у большинства гораздо более внушительное вооружение.

Под действием шока мелькнула мысль о том, как впечатляюще организованы эти налетчики. Они выстраиваются у двери, не обращая внимания на тщетные попытки отца преградить им путь, прицеливаются в него и открывают огонь.

Девочка слышит крики и не уверена, чье они, ее мамы или сестры, или это она кричит.

"По данным разведки, у него есть жена и несколько отпрысков. Обыскать дом", – приказывает их командир. Голос низкий и хриплый, и Джейн вздрагивает от внезапного осознания, что нужно прятаться. Она быстро убегает в свою комнату и комнату сестры.

Она закрывает дверь так тихо, как только может, и пытается думать, хоть сколько-нибудь связно.

Они убили ее отца. Как один из тренировочных манекенов, в который она как-то стреляла, теперь тоже был весь в дырках. Джейн всхлипывает, а когда снова слышит выстрелы, делает единственное действие, которое приходило в голову, и заползает под кровать Бетти.

Джейн задавалась вопросами, кто эти люди, почему они здесь, почему они напали на папу, и где мама с сестрой…

Она слышит еще один пронизывающий крик, сопровождаемый выстрелами, и зажмуривает глаза.

Девочка различает тяжелые шаги и зажимает рот ладонью, чтобы не издать и писка. Отец учил и ее, и сестру прятаться и помалкивать, если на дом нападут. Он полицейский, его работа – ловить плохих людей. И иногда эти плохие люди были не в восторге от этого. Она прекрасно это понимала.

Не прошло и минуты, как дверь с лязгом распахивается настежь, и в нее вваливаются три пары сапог.

"Жаль убивать мелкую. Она была в моем вкусе", – слышится тоскливый голос, когда погромщики останавливаются посреди комнаты.

Джейн смотрит на их ботинки, широко раскрыв красные глаза, и начинает беспокоиться, что ее сердцебиение слишком громкое.

"Отвратительно", – щелкнув языком, подключается другой с более молодым голосом. "Давайте уже найдем ее и покончим с этим".

"Откуда ты знаешь, что у него их не больше двух?"

"В комнате две кровати".

Девочка чувствует, как холодеет ее тело. Она замирает, осознав, что эти люди знают, что она где-то здесь, и намерены найти ее.

Джейн слышит звуки скрипящих дверц деревянного шкафа. Слышит, как они осматривают окна, пытаясь найти спуск вниз, и, наконец, она замечает, как один из них ударяется коленом об пол, и ее глаза, залитые слезами, расширяются в еще более леденящем страхе.

Один из мужчин наклоняется, и когда она видит его мерзкое лицо средних лет, не может сдержать крик.

"Попалась", – отчеканил он и протянул к ней руку.

Девочка отступает в самый дальний угол у стены и пытается атаковать его ногами.

"Ну же, не трать мое время", – вздыхает мужчина и хватает за подол ее синего платья. Он вытаскивает ее и бросает на кровать. Джейн приземляется на подушки.

Она поочередно вглядывается на троих мужчин. Тот, что выловил ее, – самый старший из них, с выбитыми табаком зубами и автоматом, зажатым под локтем. На его каштановых, грязных волосах есть несколько следов крови.

Двое мужчин с ним будут помоложе его. Один из них выглядит настолько молодо, что вполне может быть еще подростком. Его серые глаза смотрят на Джейн холодно и нечитаемо, ни один мускул на его лице не дрогнул. Рука парня тверда, когда он направляет револьвер ей в голову.

Последнему мужчине на вид около двадцати лет, и он упорно избегает взгляда Джейн, словно ему неуютно здесь больше всех, включая девочку. Все они одеты в длинные пальто и шляпы, как и остальные, которых она видела, вломящимися через парадную дверь.

Ее дыхание становится неровным и паническим, когда она смотрит на них.

"Говори. У тебя нет еще брата или сестры?"

Она с хныканьем качает головой.

"Тогда ты последняя".

Он наклоняется и сочувственно кладет руку на ее маленькую головку, немного путая косички.

"Ничего личного, просто твой папа связался не с теми людьми. Это послужит хорошим и ясным уроком для полицейского участка", – просвещает Джейн старший мужчина.

Она закрывает глаза, не зная, что делать, чтобы все это поскорее закончилось.

Затем внизу раздается серия выстрелов. Все в комнате содрогнулось, самый старший поспешил к двери.

"Девчонка еще жива, у нее в руках пулемет!"– кричит кто-то снизу. "Нам нужна помощь!"

Старший вздыхает и закатывает глаза.

"Ради всего святого, куча взрослых лбов не может справиться с одной маниакальной самкой", – бормочет он про себя. "Килл, прикончи ее. Артур, идем со мной".

Двое из головорезов выходят из комнаты, оставляя Джейн с самым молодым, который все это время держал револьвер направленным в ее голову.

Она смотрит на него большими, полными отчаяния глазами. Он выглядит безжалостным.

"В-вы собираетесь у-убить меня, сэр?"– спрашивает она дрожащим голосом.

Парень смотрит на нее сузившимися глазами, будто она дикий зверь, с которым он не знает, как расправиться.

"Как тебя зовут, малявка?"– наконец спрашивает он. Его рука не двигается с боевой позиции.

Он оглядывает комнату, рисунки, развешанные по стенам, коллекцию маленьких юбочек и платьев в открытом шкафу, лошадку, запрятанную под одеяло на ее кровати, с которой она спит и представляет, что она шериф, а лошадь – верный спутник.

"Д-джейн", – заикаясь проговорила она. "Р-рада знакомству, с-сэр", – добавляет она положенное приветствие по всем манерам.

По какой-то причине глаза парня становятся еще более раздраженными. Он скрепит зубами и злобно смотрит на нее, пока она сжимается под его испытывающим взглядом. Кажется, он что-то обдумывает, глядя на ее судорожное тело с припухлым лицом.

Затем, совершенно неожиданно, он нажимает на курок. Джейн глухо издает вопль, и только через несколько секунд понимает, что пуля вонзилась в стену позади нее и что мальчик сейчас неуязвимо прижимает к себе, закрывая рот ладонью.

"Слушай меня внимательно, сопляк", – приказал он тихим голосом. "Заползай обратно под кровать, держи свой маленький рот на замке и дождись, пока все не уляжется. Если тебя поймают из-за того, что подняла много шума или рано покинула свое укрытие, я ни черта не сделаю, чтобы помочь тебе. Поняла?"

Не дожидаясь ответа Джейн, он встает с ее хрупким телом на руках, запихивает обратно под кровать и направлется к выходу. Не оглядываясь, он выходит и закрывает за собой дверь.

Через пару минут девочка слышит шаги, приближающиеся к нему.

"Все готово?"

"Да, но я бы не стал туда заходить. Жуткое зрелище. Ненавижу убивать детей".

"Мы все ненавидим. Это неприятная часть нашей работы".

"А что со второй?"

"О ней позаботились. Крепкая досталась мисс. Она расправилась с Лукасом и Джеймсом".

Джейн ждет, пока голоса стихнут, прежде чем осмелиться сделать полноценный выдох. Через несколько минут входная дверь с грохотом закрывается, и она слышит, как машины заводятся и уезжают.

Потрясенная и напуганная, девочка не решается даже взглянуть в окно, дабы убедиться в их отъезде. Она тихо сидит в безопасности своей комнаты, пока утро не превращается в день. Ее разум затуманен, а тело тяжелое, словно внезапно сделанное из свинца. Девятилетний ребенок не может уразуметь, что произошло, и отключается.

Когда у нее получается вылезти из-под кровати далеко за полдень, ее уже перестает трясти. Только от шока все еще подкашиваются ноги. Она выходит на улицу, глаза блестят, а выражение лица пустое.

Она находит тело сестры на середине лестницы, мать на кухне с ножом для хлеба в руке. Ее тщетная попытка защититься. Отец лежит там, где она видела его застреленным в коридоре.

От их безжизненных тел и невыразительных лиц в животе что-то пробуждается, но Джейн не может назвать пока это чувство. Ее мозг недостаточно развит для этого.

Она садится обратно за стол и берет свою остывшую миску с овсянкой. Девочка ковыряет в ней ложкой, с отсутствующим выражением, размышляя, что с ней будет дальше, пока на журнальном столике продолжает играть "Ave Maria".

Когда в городе восходит солнце, девушка уже проснулась и принимает ванну.

Сидя на небольшом деревянном табурете, она сжимает глаза. Рядом с несколькими тазами теплой воды лежат стальные ножницы. От железа пахнет ржавчиной, а когда она раздвигает их, издают скрипящий звук.

Она берет свои тонкие волнистые волосы и делает последний вдох. Звук ножниц заполняет маленькую ванную комнату, пока темные локоны падают на плитку.

Закончив, она проводит рукой по волосам. Они едва ли достают до мочек ушей и весьма неровно подстрижены. Девушка не без труда привыкает к ощущению, как воздух беспрепятственно проникает к коже шеи.

Она тщательно моет голову мылом с нейтральным запахом. Сегодня на волосы не наносится ни лавандовое масло, ни розмариновая вода.

С мокрыми волосами и капельками воды на обнаженном теле она отправляется в спальню, где на узкой шаткой кровати ее уже ждет комплект одежды.

Пара хлопковых штанов, кожаные туфли и белая рубашка. На самом верху лежит рулон бинтов.

Она хватает его первым делом и начинает наматывать на грудь. Грудь, только недавно полностью распустившаяся, теперь плотно прижата к туловищу.

Постоянное пребывание в движении, жесткие тренировки и еженедельные занятия гимнастикой придали ей ту ловкость и мышечную массу, что как нельзя пригодится.

Девушка натягивает трусы, закрепляет брюки подтяжками, завязывает шнурки на ботинках из полированной кожи и накрывает голову шляпой, которую купила у газетчика на прошлой неделе. Застегивает ремень и к боку револьвер в кобуре. Пиджак накидывается в последнюю очередь.

Когда она идет достать чемодан из шкафа, останавливается у зеркала, чтобы оценить свой новый образ.

"За взрослого мужчину явно не сайду, но за подростка должна", – размышляла девушка вслух. "Ты готова, Джейн", – добавила она шепотом подбадривающе.

Наконец-то она получит шанс, которого ждала, к которому шла целых двенадцать лет.

Она выходит из спальни в пустую гостиную. На стенах нет картин, книжные полки практически пусты, лишь несколько газет разбросаны тут и там. Обои потрепаны, а дерево под ногами издает всевозможные неестественные звуки, когда переступаешь порог.

На кресле-качалке, обращенном к свежему рассвету, девушка видит знакомую фигуру. Она приостанавливается, чтобы рассмотреть ее тугой пучок седеющих волос, коричневое платье с шашечными заплатками, скрывающими множество дыр. Все это ей знакомо и так успокаивает.

Она оставляет свой кожаный чемодан у выхода и осторожно подходит к креслу-качалке. Девушка опускается на колени рядом с женщиной и берет ее за руку.

"Тетя Эллен? Мне пора идти".

Ее пустынное лицо поворачивается к ней. На мгновение женщина выглядит растерянной, но вскоре эта растерянность сменяется искренней улыбкой.

"Уильям, дорогой", – вздыхает она и прижимается к ее щеке. "Скажи Рут, чтобы принесла мне чашку кофе, хорошо?"

Девушка кивает и поднимается на ноги. Пока она готовит, добавляет совсем немного сахара, чтобы подсластить по вкусу тети.

"Вот, тетя Эллен", – тепло сказала она.

Женщина берет чашку дрожащими руками и подносит ее к губам.

"Такое прекрасное утро", – замечает она. "Что ни говори, англичанка всегда чувствует себя в Лондоне непринужденно".

Улыбка девушки приобретает оттенок печали.

"Тетя Эллен, мы не в Лондоне. Мы в Америке", – напоминает она ей.

Девушка не пыталась объяснить ей, что она не ее покойный младший брат Уильям и что ее невестка Рут лишилась жизни двенадцать лет назад во время кровавой бойни, потрясшей правоохранительные органы их родного города.

Все упрощается, если тетя ничего не помнит о Джейн.

По инициативе полиции ее существование было умело скрыто во всех сообщениях о случившемся, чтобы никто не стал ее преследовать. Она выросла и вела тихую жизнь с тетей, подрабатывая, чтобы содержать их, с тех пор как у тети обострилась болезнь Паркинсона, и она больше не могла работать швеей.

"Я ухожу, тетя Эллен. Я оставила деньги на прикроватной тумбочке. Наш сосед будет приходить дважды в день. Я отдала ему ключи и заплатила вперед".

"О боже. Ты собираешься в очередную поездку в Америку, Уилл? Ты же знаешь, твой отец против женитьбы на престарелой возлюбленной. Мужчина должен жениться на более молодой женщине", – ругает она.

Девушка не упоминала ей, что сейчас не 1890-е, а 1920-е годы. Вместо этого она поднимается на ноги и целует ее в лоб.

"Берегите себя", – проронила она напоследок, подхватывая чемодан.

Выйдя на улицу Лондона, оживленную бизнесменами в машинах, фабрикантами, идущими на работу, и детьми, бегущими в парк, расположенный в нескольких кварталах отсюда, Джейн делает глубокий вдох.

Наконец-то у нее появился шанс.

Ее разум ясен, а цель очевидна.

Ей всего лишь нужно проникнуть в правящую семью этого города в качестве мальчика на побегушках. Продвинуться по строгой мафиозной иерархии, пока не получит доступ к высокопоставленным членам. Убить и проследить, чтобы все, кто участвовал в расправе над семьей двенадцать лет назад, отправились на тот свет вместе со своим крестным отцом.

И, если это возможно, выяснить, почему обладатель самых безразличных серых глаз позволил ей жить.

Сейчас ранняя осень. Идеальный сезон для перерождения. Идеальный сезон для охоты.