Читать книгу Люся, которая всех бесила - - Страница 10

Глава 9

Оглавление

– Что нашли? – тут же вмешался Ветров, бесцеремонно вторгаясь в кабинет Синички.

Люся закатила глаза. По лицу Носова пробежала рябь, азартное выражение моментально сменилось придурковатым, и он возопил:

– Пуговицу! Любимую пуговицу нашел, Павел Викторович. Три дня искал, а она под стол закатилась.

Ветров ему, разумеется, не поверил, однако решил не давить. Просто долгую минуту посверлил Костю своими злыми глазками, потом пожал плечами и заключил философски:

– В конце концов, она же ваша начальница. Можно понять ваше нежелание делиться своими открытиями со следствием. Убьют так убьют, невелика потеря.

От возмущения в горле Люси что-то булькнуло, ей понадобилась вся сила воли, чтобы промолчать. У Носова, очевидно, были причины так поступать. Он был невыносимым задирой, однако она без колебаний пошла бы с ним в разведку.

– Записи камер-то отдадите? – безразлично спросил Ветров.

– Отдам, – легко согласился Носов, – пойдемте.

Люся сердито посмотрела им вслед и повторила:

– Невелика потеря! Нет, ты слышала?

– Ужасно, – рассеянно поддержала ее Синичка, не отводя взгляда от монитора. – Заголовки капслоком – это настоящий кошмар.

Спустя несколько минут Носов наконец выпроводил Ветрова, схватил Люсю за локоть и увлек в душевую, которую очень любил за отсутствие там камер.

Едва не споткнувшись о ведро, оставленное уборщицей, Люся отодвинула швабру, поморщилась от запаха ботинок Зорина, сохнущих на батарее, и пристроилась возле дежурного пиджака с парой галстуков, который надевали журналисты, когда им срочно требовалось посетить что-то официальное.

– Ну что там? – спросила нетерпеливо.

– Смотри, – Носов сунул ей под нос свой телефон, – вот оно.

На паршивого качества видео Леня Самойлов, ныне уволенный, весьма уверенно откручивал набалдашник трости, чтобы заменить батарейки в устройстве.

– Офигеть, – прокомментировала Люся, даже как-то не очень удивившись. – И когда это снято?

– Месяц назад.

– И почему ты не сказал об этом Ветрову?

– Люсенька, – Носов, чрезвычайно гордый собой, покровительственно похлопал ее по плечу, – потому что наша крыска – кого надо крыска. Не думаешь, что сначала надо предупредить его дядюшку?

Бли-и-ин… Люся и не подумала, что Самойлов был племянником Великого Моржа. Который, между прочим, прислал ей утром новую трость.

Паранойя расцветала махровым цветом.

– С каких пор тебя волнуют родственные связи? – буркнула она, с подозрением разглядывая янтарь на латунном набалдашнике.

– Я, конечно, дерзкий и независимый, – пояснил Носов со смешком, – но не настолько, чтобы ссориться с Китаевым. Кто в следующий раз нас прикроет, когда мы снова будем снимать губернатора?

– А если это он? – мрачно уточнила Люся.

– Маньяк-убийца? – развеселился Носов. – Свежая идея, но вряд ли чувак просто приуныл на старости лет и решил поразвлечься, убивая архов по всей области.

– Нарой мне инфу на убитых, ладно? – попросила Люся.

– Как ты это представляешь? У нас нет ни дат, ни городов, ни фамилий. Органы закрыли все по этому делу, и даже непонятно, к каким пресс-службам соваться. Нет, Люсь, с такими вопросами к силовикам, тут у меня лапки коротки. Звони уже Китаеву, пока Ветров не понял, что получил только часть записей. А я пошел, у меня там ДТП с пострадавшими.

Люся вздохнула и набрала Великого Моржа. Для разнообразия он сразу взял трубку.

– Олег Степанович, – сухо сказала Люся, решив не благодарить за утренний подарок – это позже, лично, – у меня приватная информация.

– Говори, – так же официально бросил Китаев.

По крайней мере ее не прослушивали. Или прослушивали, но свои.

– Устройство в мою трость воткнул твой Леня, – сообщила Люся. – Он попал на редакционные камеры. Мы отдали видовикам часть записей, без…

– Отдайте все, – перебил ее Великий Морж. – Я все понял, разберусь.

И повесил трубку.


По дороге к антропологу Люся так и этак вертела в голове образ Лени Самойлова, прикидывая, на что тот способен. Скорее всего, кто-то посулил ему денег, и банник легко согласился – к начальству у него было много претензий. Как многие бесталанные люди, Леня был мнителен и обидчив. Ему все время казалось, что Люся отдает другим самых лучших рекламодателей, несправедливо придирается и не ценит такое сокровище. Поэтому возможность сделать пакость ненавистному шефу Леню наверняка обрадовала. Да и повод придумать несложно: в городе было немало людей, кому Люся испортила жизнь. Прикинуться одним из таких и заказать компромат – милое дело.

Однако какой целеустремленный маньяк попался, невольно восхитилась Люся.

С маньяками ей прежде встречаться не доводилось – криминальная жизнь небольшого города сводилась к поножовщине по пьяни и разным кражам. Однажды Люсе посчастливилось записать интервью с людоедом, но тот только сидел в их строгаче, а зверствовал в другом регионе, да и не отличался особой общительностью. Однако, судя по сериалам, которые честно пересказывала ей Нина Петровна, маньякам и полагалось быть хитрыми и упоротыми.

Самое время обзавестись парочкой новых фобий. Еще и психолога отобрали.

Антропологом ожидаемо оказался говорливый кащ, который радушно встретил Люсю в заваленном книгами кабинете местного университета.

– Да-да, дорогуша, – вещал он, угощая ее чаем и плюшками, – я понимаю, что это извечный вопрос: что сильнее – видовые особенности или индивидуальные черты личности? И тысячи лет нашего существования так и не дали четкого ответа на этот вопрос. Есть яркие примеры и того и другого. Возьмем, скажем, ладу, которая несколько лет была радикальной чайлдфри. Она выступала по телевидению и вела собственный блог, всем и каждому доказывая, что женщина – это больше чем контейнер для вынашивания ребенка. И где она теперь?

– Где? – с интересом спросила Люся.

Она помнила эту ладу, звезду десятилетней давности.

– Растит тройню! – торжествующе ответил антрополог. – Или другой пример: всем известная ярила, ушедшая в восемнадцатом веке в монастырь, позже ее канонизировали. Согласно ее дневникам, отказ от соблазнов давался ей куда тяжелее других послушниц, и она годами носила власяницу и вериги, умерщвляя плоть. Легендарный Ванька-Каин, вор и разбойник, родился домовиком.

– А коркоры?

– Коркоры… – Антрополог вздохнул. – Тут следует учитывать, что современные представители этого вида значительно отличаются от своих предков. Вот уже много веков никто не видел огромных трехголовых ящеров, а в шестом-седьмом столетиях от них спасения не было. Сегодня мы обвиняем ягов в геноциде, но не учитываем, что в те времена коркоры представляли собой глобальную угрозу для всех других видов. Однако природа мудра и заботится о равновесии. Если она создала ярил с их экстремальным либидо, то она же позаботилась о том, чтобы появились марены с соответствующим темпераментом. Более того, – тут старик весело прищурился, словно собираясь рассказать анекдот, – природа же наградила маренов невероятной скупостью – чтобы они не потратили все свои сбережения на алчных ярилок. Равновесие! Вот вы… – тут он бросил на нее оценивающий взгляд, – кимора, верно?

– Допустим, – согласилась Люся.

Люди редко угадывали, кто есть кто, в отличие от архов, чувствовавших друг друга. Кроме того, для выживаемости беззащитного лягушачьего вида пресловутая природа с ее пресловутым равновесием расщедрилась на острую интуицию. Благодаря этому Люся легко отличала виды, а порой (очень редко) могла предвидеть опасность.

– Киморы считаются склочниками, – продолжал антрополог, – но правда в том, что у них обостренное чувство справедливости, порой весьма своеобразное. Вот почему вы занялись журналистикой, – заключил он самодовольно.

– Как проницательно, – улыбнулась Люся кротко. – Мы можем вернуться к коркорам?

– Равновесие, да. Казалось бы, противостоять чудовищным ящерам было невозможно, но на защиту всего человечества намертво встали могучие яги. И Илья Муромец, и Добрыня Никитич принадлежали именно к этому виду, и только Алеша Попович был бояном, благодаря ему мы знаем о тех великих сражениях. Ведь героям всегда требуются песнописцы, правда? – Люся согласно угукнула, и антрополог увлеченно принялся разглагольствовать дальше: – Сегодня коркоры опасны лишь потенциально, долгие столетия преследований заставили их отказаться от видовой особенности, которая, кажется, стала уже атавизмом. Но предрассудки невероятно сильны в нашем обществе. Еще пятьдесят лет назад всех коркор принудительно запирали в спецучреждениях, а сегодня всего лишь ставят на обязательный учет.

– Что бы вы сказали, если бы в ваш университет поступила на работу легальная коркора? – нейтрально спросила Люся.

Антрополог разинул рот, изумленно глядя на нее, и растерянно проговорил:

– Сказал бы, что Марина Сергеевна, единственная преподавательница своего вида в этой стране, произвела бы здесь настоящий фурор. Последний раз коркора у нас родилась триста лет назад, и ее тут же обезглавили, как только поняли, кто она.

– И вам было бы комфортно работать вместе с Соловьевой?

– Ну конечно, мы же разумные люди… – не слишком уверенно протянул антрополог и с некоторым испугом добавил: – Но ведь вы рассуждаете теоретически?

– Разумеется, – заверила его Люся.


Выйдя из университета, она завела машину и задумалась. Любопытство подгрызало ее изнутри, как мышь. Нет, все равно не видать покоя, пока Люся лично не поговорит с ладой, наградившей Ветрова приворотом. Она знала за собой такую особенность: стоило чем-то заинтересоваться, так все. Переклинивало напрочь.

Занимательно же: о чем думала женщина, рискнувшая здоровьем из-за мужчины? Сумасшедшие всегда привлекали Люсю – с ними получались самые захватывающие материалы.

Душераздирающе вздохнув над своими слабостями, она набрала Носова.

– Кость, когда вы писали материал о возвращении Ветрова, случайно не выяснили, чем занята сейчас лада, к которой он ехал пятнадцать лет назад?

– Выяснили, – ответил он рассеянно, – только не случайно, а специально! – И замолчал, решив, что вопрос исчерпан.

Люся послушала тишину и поторопила:

– Ну! И чем?

– Что?

Кажется, Носов о ней уже забыл. С ним такое бывало, когда он работал над материалом.

– Лада Ветрова!

– А, тебе данные нужны? – сообразил он. – Повиси.

Люся выбралась со стоянки, слушая шорохи в наушнике, и медленно поехала по улице, пристроившись за троллейбусом.

– Вот, – ожил Носов, – кафе «Нет» на Октябрьской.

– Кафе «Нет»? – изумилась Люся. – Оригинально.

Но он уже отключился.

Все такие творческие! Все такие увлеченные!

Люся перестроилась на левую полосу, вспоминая материалы пятнадцатилетней давности. Как звали ту девицу? Владислава? Маргарита? Виктория? Мама медсестра, папа инженер. Классическая семья пролетариев. Сынок губернатора мог бы показаться лакомой добычей, но, может, и правда любовь. Всякое бывает.

Ехать было недалеко, пробок в это время не наблюдалось, и спустя десяток минут Люся припарковалась возле кафе.

Ярко-красная вывеска, три восклицательных знака. Экспрессия, блин.

Ниже находилась табличка, явно противоречащая законодательству: «Мужчинам и ярилкам вход воспрещен». Налицо видовая и гендерная дискриминация.

Глубоко очарованная всей этой дичью, Люся вошла внутрь. В кафе царил минимализм: белые стены, белые столики, белые стулья. Барная круглая стойка в центре зала щеголяла стальной окантовкой. Две школьницы в углу играли в настолку, немолодая домовиха пила чай с тортом. За стойкой находилась женщина, примерно ровесница Люси – тридцать плюс. Красивая, если кто-то ценит блеклость и бесцветность. Блондинка, светлые ресницы, остро нуждающиеся в туши, тонкие черты лица.

– Добрый день. – Люся прямиком направилась к стойке.

Блондинка кинула на нее быстрый взгляд: если арха при первой встрече сложно отличить от банника или кимора, то ярилок можно было узнать наверняка – они буквально светились сексуальностью. Так что, поскольку Люся ничем таким не светилась и очевидно не являлась мужчиной, дресс-код этого странного заведения она прошла.

– Бизнес-ланч? – предложила блондинка без улыбки.

– Да, можно. – Люся взгромоздилась на высокий стул и уткнулась в меню.

Присвистнула.

Салат «Иди к дьяволу», суп «Самодостаточность», паста «Наивность», пирожное «Онанизм».

У кого-то или нестандартный маркетинг, или затянувшееся посттравматическое стрессовое расстройство.

– Захватывающая у вас концепция, – светски начала Люся, заказав и «самодостаточность», и «наивность».

– Вы у нас впервые? – немного угрюмо спросила блондинка. – Скидка двадцать процентов за пост в соцсетях.

– У меня есть предложение получше, – широко улыбнулась Люся. – Бесплатная рекламная публикация на портале «Город не спит». Мы – самое популярное интернет-издание в регионе.

– Я знаю ваш портал, – оживилась блондинка, – пятнадцать лет назад вы раскатали по полной придурочного сына бывшего губера. Даже про меня писали, правда, полную чушь. Я вовсе не уговаривала его нестись ко мне пьяным! Девушка-пешеход ведь могла погибнуть.

– Вы…

– Вероника Белова.

Значит, Вероника. Люся почти правильно вспомнила.

– Людмила Осокина, владелец портала.

– И с чего вдруг такой аттракцион неслыханной щедрости? – уточнила Вероника. – Реклама у вас, должно быть, стоит немалых денег.

– Женская солидарность, – брякнула Люся.

С ее точки зрения, подобное объяснение не выдерживало никакой критики: далеко бы она ушла, бесплатно продвигая кого ни попадя, но сейчас ее нос буквально трепетал, предчувствуя хорошую историю.

Вероника, однако, приняла дурацкий аргумент и глазом не моргнув и проговорила с улыбкой:

– В таком случае ваш обед за счет заведения. Идемте, за столиком у окна нам будет удобнее.

Получив большую чашку капучино, Люся блаженно вытянула ногу и спросила благожелательно:

– Так откуда взялась столь оригинальная идея кафе?

– Вы знаете откуда, – тотчас ответила Вероника. Видно было, что ей не терпится поделиться наболевшим. – Павел Ветров.

– Пятнадцать лет прошло.

Лада задрала длинные рукава белой блузки, демонстрируя пораженные атопическим дерматитом руки.

– А вот это осталось до сих пор.

– Последствия приворота? – Люся постаралась добавить сочувствия в голос, однако получилось так себе.

Не рой яму другому, сказала бы Нина Петровна. Хотя на самом деле – просто необдуманная ошибка молодости.

– Вы знаете о привороте? – Вероника испуганно хлопнула белыми ресницами. – На вашем портале об этом не было ни слова.

– Узнала недавно, после возвращения Ветрова в город. Вам повезло, что он не сказал об этом на суде, иначе приговор значительно смягчили бы.

– Гордыня, – без колебаний пояснила Вероника. – Как же! Он мнил себя невосприимчивым к чужому воздействию. Я честно его предупредила, что, если он не изменит своего отношения ко мне, я его приворожу. А он в ответ только засмеялся, сказал: «Ну попробуй». И помчался на свидание к очередной похотливой тупой ярилке! Разве мог он потом публично признаться, что оказался бессилен перед моими чарами? Да он лучше бы язык себе откусил!

– Сволочь, – поддержала ее Люся, правда, без особого чувства.

Она не понимала женщин, цеплявшихся за мужчин, но у каждого свои развлечения. Все Люсины любовники были или полезными, или приятными. Даже Баринов в постели представал тем еще затейником, пока из него всякая гнусь не полезла. Расстроило ли Люсю его мерзкое поведение? Ничуть. Люди мигом превращались в мерзавцев, если им хвост прищемить. Закономерный процесс.

– Мама сказала, – продолжала Вероника, – что перед ярилками никто не устоит. Стоит ли винить в этом молодого страстного юношу? Но мне показались порочными подобные рассуждения. Мы же не животные! Люди созданы для семьи!

Ну да, ну да. А секс для того, чтобы рожать детей. Все-таки лады – ужасные зануды.

– Зачем же вы вообще связались с мареном?

– Сердцу не прикажешь. У Павла такая притягательная энергетика…

Тут Люся едва не подавилась «наивностью». Притягательная? Энергетика? У Ветрова?

– А мне от него плохо, – поделилась она. – Физически. Голова начинает болеть, тошнит.

– Истинная любовь способна преодолеть все преграды! – пафосно провозгласила Вероника. Ну точно. Сумасшедшая. – Постойте-ка, – и в глазах блондинки сверкнуло что-то опасное, – вы с ним виделись? После его возвращения? Как? Когда?

Если ответить: «Он спит на моем диване», можно ли получить вилкой в глаз?

– По работе, – небрежно отмахнулась Люся.

– И у вас есть номер его мобильника?

Вот же неугомонная тетка!

– Конечно, нет. Но его рабочий телефон опубликован на сайте видовой полиции.

Вероника поддернула рукава, еще одно пятно на ее коже выглянуло из разреза ворота.

– Неужели нет никакого лекарства? – с невольной жалостью спросила Люся.

– Есть. – Вероника грустно усмехнулась. – Все пройдет, если Павел полюбит меня искренне и без всякого воздействия.

Значит, нет, мысленно заключила Люся. На такие чувства Ветров вроде как не способен. Но на месте Вероники она обязательно попыталась бы.


Остаток дня Люся расшифровывала разговор с антропологом.

Ей очень хотелось узнать, что сказал полиции Леня Самойлов, но дергать Великого Моржа было бесполезно. Долгие годы общения приучили ее к тому, что он сам скажет то, что считает нужным и когда сочтет нужным.

Написать рекламный репортаж о кафе «Нет» она поручила Маше Волковой, что вызвало понимающую ухмылку у Носова.

– Чего тебя вообще потянуло на бывшую Ветрова? – спросил он, когда они пили кофе перед уходом из офиса.

– Она ненормальная, – ответила Люся с удовольствием. – Верит в любовь и все такое. Казалось бы, после романа с Ветровым всякая блажь должна была вылететь из головы, но нет! Там по-прежнему сладкая вата. Вот почему я спала с банниками, киморами и архами, но у меня никогда не было ни одного лада! Не успеешь опомниться, а уже в центре какой-то мелодрамы.

– Моя девушка – лада, – напомнил Носов.

– Женись, – посоветовала ему Люся, – немедленно женись.

* * *

Дом встретил ее идеальным порядком – помощнице по хозяйству на этой неделе пришлось трудиться как пчелке – и ароматами легкого супа с креветками.

Нина Петровна в новом роскошном халате смотрела очередной сериал на планшете.

– Люсенька, я нашла тебе идеальную пару, – сказала она с гордостью. – Одна девочка на форуме по «Шерлоку» пожаловалась, что ее сын все еще одинок. А я ей написала, что у меня приемная соседка чахнет без любви.

– Ничего я не чахну, – пропыхтела Люся, разматывая шарф, – но к свиданию всегда готова. Скажите мне, что это молодой красивый яг.

– Это молодой красивый лад.

– Да вы издеваетесь! Вычеркиваем, Нина Петровна.

– Ну и ладно, – легко согласилась она. – Можно понять, ведь над тобой нависла тень смертельной опасности. Наверное, о новой интрижке ты сейчас меньше всего думаешь. Какое счастье, что мой внук рядом и готов тебя защитить. Кстати, чемодан с его вещами я оставила в гостиной. Ужин на двоих. Я пошла к себе.

– В смысле – чемодан? – подпрыгнула Люся и загородила входную дверь.

– Милая, у меня от него давление повышается и начинается тахикардия, – жалобно протянула Нина Петровна, – а ты плохо спишь от стресса. Разве это не идеальное решение обеих проблем? Впрочем, есть и другой вариант. Я могу переехать к тебе!

– Чтобы вас первой прикончили? Нет уж, лучше вашего внука. Кстати, о тахикардии. Раньше тоже так было?

– Раньше он был маленьким мальчиком, а потом очаровательным юношей. А дальше я не видела его много лет, и р-р-раз – взрослый чужой мужчина, который даже не звонил мне! Чего он ожидал? Что я раскрою свои объятия как ни в чем не бывало? Нет уж, у меня больше нет семьи, Люсенька.

– Да вы злопамятная старушка, – одобрила Люся и посторонилась. – Я прям горжусь вами.

Ветров приперся поздно, после девяти. Люся как раз структурировала интервью с антропологом и теперь прикидывала, не переборщила ли она, доказывая, что коркоры не так опасны, как принято считать.

– Бабушка сказала, что ты забрала у нее все мои вещи, – сказал он равнодушно.

Кажется, ему было плевать, где жить.

– Угу, – ответила Люся, захлопывая ноутбук, – буквально вырвала из ее рук твои портки. Докладывай быстрее. Что там с Самойловым? А с моим психологом? Как вообще продвигается расследование?

Ветров посмотрел на нее тяжело и мрачно.

– Самойлов – идиот. Ему предложили денег, и он обрадовался. Забавно, но твои подчиненные, кажется, всегда готовы сделать тебе пакость.

Люся проигнорировала этот выпад.

– Кто предложил?

– Аноним в интернете. Прислал устройство через постамат. Заметь: он точно знал, что под набалдашником полость. Завтра вызовем на допрос изготовителя трости. А вот со вторым вопросом дела куда интереснее. Родственники четырех убитых архов из шести подтвердили, что у жертв был онлайн-психолог.

– Твою мать, – пробормотала Люся, холодея.

Психолог – это была зона безопасности. Человек, которому можно рассказать что угодно. Неизвестный убийца пробил новую брешь в ее броне, снова доказывая, насколько она беззащитна.

– Я иду в душ, – сухо сказал Ветров, – ты пока можешь пореветь. Но потом соберись – мне нужно больше информации, раз уж ты единственный живой свидетель.

Люся пообещала себе, что ни за что реветь не будет.

Ей нужно было за что-то ухватиться, чтобы не потерять опору, и самым простым способом показалась склока с Ветровым. Бодрит по крайней мере.

– А я познакомилась с твоей ладушкой, – протянула она ласково. – Бедняжка! Все еще не утратила надежды вернуть тебя.

Ветрова перекосило.

– И когда ты только все успеваешь, – процедил он и ушел в ванную, шваркнув дверью.

Единственный живой свидетель! Хорошо, что не добавил «пока еще живой».

И Люся метнулась ко входной двери, закрывая ее на все замки.

Люся, которая всех бесила

Подняться наверх