Читать книгу Люся, которая всех бесила - - Страница 7

В идеальном мире Люся сладко проспала бы до самого утра, наслаждаясь приятными сновидениями, но в реальном проворочалась в постели несколько часов, а стоило едва-едва задремать, бренькнуло уведомление телефона.

Великий Морж напоминал, что будет через пятнадцать минут.

В эту квартиру он заходил лишь однажды, сразу после ее покупки, предпочитая встречаться на нейтральной территории – тайных хатках, оформленных черт знает на кого. За годы их отношений Люся привыкла и к чужому постельному белью, и к незнакомым душевым, и к безликости необихоженных кухонь. Со временем такое положение дел ей даже стало нравиться: посторонних в своем доме она выносила все хуже.

И завтраки с Ветровым вот-вот грозили перерасти в огромную проблему.

Прочитав сообщение, Люся подавила в себе порыв броситься в гардеробную, чтобы нацепить что-то поэротичнее. Вряд ли Великий Морж ехал к ней за любовными утехами, так что обойдется теплой пижамой. Поэтому она повернулась на другой бок и принялась ждать, не гадая о причинах столь странного визита. Что толку задаваться бессмысленными вопросами, если ответы на них она и так скоро получит.

Наконец в дверь тихо постучали – Великий Морж, как и ее дихлофосчики, вошел в подъезд, не пользуясь домофоном.

Меланхолично выругавшись, Люся пошла открывать: сначала прилежно полюбовалась на хмурую физиономию старого арха с экрана и только потом отщелкнула замки.

– Привет. – Он закрыл дверь, клюнул Люсю в щеку и, не разуваясь и не раздеваясь, прошел в гостиную.

Был Великий Морж уставшим, сумрачным и таким чужим, что она ощутила непривычную робость и осторожно спросила:

– Чаю? Хочешь есть?

Он мотнул головой, отказываясь от всего сразу, грузно сел на диван и, без особого интереса оглядевшись по сторонам, рассеянно заметил:

– Уютно тут у тебя стало.

– Олег, – попросила Люся напряженно, – давай сразу к делу.

– Давай, – сухо согласился он. – Этот фармацевт, Баринов, знал твою архаичную форму?

У Люси тут же пересохло в горле – слишком велико было табу на подобные разговоры.

Запрет разглашать свою архаичную форму вышел еще в XVII веке и с тех пор неукоснительно соблюдался. В конце концов, это был вопрос выживания вида. Конечно, архи чувствовали друг друга, особенно низшие – высших. Впрочем, низшие архи вообще легко отличали все виды, этакий бонус за беззащитность. Остальные могли только догадываться, кем оборачивается вторая половина – нежным лебедем или злобным волком, способным нырнуть по ту сторону бытия, в мир мертвецов.

– Да нет, – ответила она растерянно, – откуда ему? Баринов всего лишь банник.

– А вот его сын точно знал. Твои гости, Люсенька, ожидали, что ты перекинешься, а не начнешь отбиваться тростью. Ножичек-то у них при себе был медицинский.

– Меня собирались… препарировать? – Одно это слово вызвало озноб в позвоночнике.

Люся покачнулась, ухватилась за шкаф и попыталась дышать глубоко и ровно, чтобы побороть нахлынувшую тошноту.

Препарация лягушек была строжайше запрещена – как и охота на волков и медведей, уничтожение змей, стрельба по лебедям и оленям. Ведь никогда не угадаешь, обычное перед тобой животное или перекинувшийся арх. Однако в сороковых годах прошлого века некие сумасшедшие ученые активно использовали лягушек в своих биологических опытах – все из-за того, что расположение внутренних органов этих земноводных очень схоже с расположением органов человека. Потом этих ученых пересажали, а кого-то и расстреляли, а история обрела вторую жизнь в ужастиках и хоррорах.

– Ты же не думаешь, что наше ведомство будет следить за малолетними придурками, врывающимися с дихлофосом к женщинам? – Великий Морж смотрел с сочувствием. – Люся, у нас шесть мертвых архов по области за последний год.

– И все как я? – спросила неверяще.

– Самые беззащитные, – кивнул он, – лягушки и змеи, вернее ужи, к кобрам и гадюкам не суются.

– Но… значит, все хорошо? Вы задержали преступников? – с надеждой спросила Люся.

– Этих – да. Но могут прийти новые. Кто-то ищет психически неустойчивых подростков в интернете и натравливает их на архов.

– Ты уверен? – спросила Люся подавленно. – Может, Баринов-младший все же из личных мотивов?

– Может, и из личных, – не слишком-то уверенно согласился Великий Морж, – тогда вопрос: откуда он знает о дихлофосе? Мы не раскрывали подробности серии, но в каждом случае был использован какой-нибудь инсектицид от насекомых. Полагаю, бренд не столь важен, тут главное символизм.

– Таких совпадений не бывает, – сердито сказала Люся. Злость всегда была лучшим помощником, когда накрывала паника. – Я сплю с его отцом! И тут бах – случайное нападение на первую попавшуюся арху? Ты сам в это веришь?

– Не на первую попавшуюся, – возразил Великий Морж, – они точно знали, в кого ты перекинешься. А ведь этих данных даже в поликлинике и паспортном столе нет. Однако ко мне, например, никто с морилкой не прибегал и не прибежит.

– Ну да, – пробормотала она, – попробовали бы они… Ты бы их задрал, не моргнув глазом.

– Я подростков не задираю, – веско обронил Великий Морж, – даже больных на всю голову.

Адреналин уже поступил в кровь, и теперь Люся не могла оставаться на месте. Она была в панике.

Ей нужно было в укрытие. Забраться в какое-нибудь теплое, влажное, темное, тесное место. Ей нужно было перекинуться, чтобы справиться с истерикой, которая вот-вот захлестнет ее с головой.

Она прошлась по комнате, тяжело припадая на больную ногу – трость осталась в спальне, и ядовито спросила:

– И какого черта, если ты такой умный и все знал, они все-таки ворвались сюда? Почему ты меня не защитил?

– Во-первых, мы не были уверены, собираются ли эти подростки на полном серьезе напасть конкретно на тебя. Нижние архи редки, но ты не одна такая в области. Мы за ними приглядывали, но только в рамках профилактической работы.

– Профилактировали, профилактировали, да не выпрофилактировали, – огрызнулась она.

– Во-вторых, – тяжеловесно продолжал Великий Морж, – мне казалось, что я предпринял все меры для твоей безопасности. Специально выдернул сюда Ветрова, дал повышение, пообещал подполковника. Ему всего-то и надо было, что поселиться со своей бабкой, раз уж она так удачно живет по соседству, и приглядывать за тобой. А Ветров, мальчишка, ожидал нападения в какой-нибудь подворотне, не дома – потому что первые шесть нападений именно там и происходили. Снаружи за тобой приглядывает ЧОП, в квартире – нет.

От возмущения у Люси даже страх отступил.

– А никого приличнее у тебя не нашлось?! – завопила она. – Какого-нибудь отважного, хорошо воспитанного яга? Зачем ты мне подсунул бесполезного марена?

– Он будет полезнее, – твердо пообещал Великий Морж. – Теперь от твоего благополучия зависит вся его карьера. Повисли погоны буквально на тонкой ниточке.

– Как это – на ниточке? – снова перепугалась Люся.

– Все будет хорошо, – голосом опытного политика проговорил Великий Морж.

– Да ну? – фыркнула она злобно.

Похоже, надо купить трость потолще. И желательно с электрошоковым эффектом.

– Я уволила твоего племянника, – мстительно сообщила Люся, которая безо всякого повода злилась на Великого Моржа.

Умом понимала, что не он убивал архов и не он нападал на нее со скальпелем в рюкзаке, однако злилась, и все тут. Какой толк от влиятельного любовника, если в ее дом вламывается всякая шантрапа?

Великий Морж скорбно вздохнул.

– Значит, теперь Леня начнет обивать мой порог и ныть, чтобы я пристроил его в какую-нибудь пресс-службу, – сказал он, вставая, однако больше ворчать не стал.

Чувствовал, поди, свою вину – как ни крути, недосмотрел он за Люсей, и нечего на Ветрова пенять.

– Надо ли говорить, – Великий Морж обнял Люсю уже в коридоре, успокаивающе гладя по волосам и плечам, – что это все не для печати? Не мешай нам спокойно работать, пожалуйста.

– И какая официальная версия?

– Официальная версия – дети-идиоты. Что, впрочем, тоже правда.

Закрыв за ним дверь, Люся поняла, что ей капец как страшно.

Она прошла по квартире, повсюду включая свет и заглядывая в каждый угол. Каким надо быть психом, чтобы убивать нижних архов? Что это? Личная обида? Неизвестного маньяка бросила мамочка? Мания величия? Какой-нибудь сбрендивший марен? Или это снова нави, которые в XVI веке объявили архам настоящую войну?

Очень хотелось перекинуться, стать маленькой и незаметной, чтобы ни один злодей не нашел. Но уж слишком беззащитна ее архаичная форма, даже тростью от злоумышленников не отбиться.

В любимых сериалах Нины Петровны героини никогда не трусили. Им говорили: детка, за тобой охотится хитроумный убийца, который трижды бежал из тюрьмы. Пожалуйста, не ходи одна по улицам. И героиня тут же бежала в самый темный переулок, где потом боролась с убийцей и побеждала его.

Люся в целом тоже не считала себя трусихой. За годы владения интернет-порталом ей чем только не угрожали: и налоговой, и бандитами. Это была часть работы, неприятная, но привычная. Но никогда прежде она не оказывалась в роли настоящей, всамделишной мишени. Теперь целью было не запугивание наглой Осокиной, а ее физическое уничтожение. И к такому кошмару Люсю жизнь не готовила.

Покрутившись еще немного по квартире, поняла, что так дело не пойдет. Она просто сбрендит, прислушиваясь к каждому шороху и вздрагивая от чужих шагов в подъезде.

Схватив телефон, Люся торопливо набрала Ветрова. Он был, безусловно, злом, но в данной ситуации – злом меньшим.

– Паш, – сказала как можно спокойнее, – ты можешь зайти ко мне прямо сейчас?

– Ладно, – коротко ответил он, ни о чем не спрашивая.

Спустя несколько минут хлопнула дверь Нины Петровны.

Люся, не отлипавшая от экрана, на который шла картинка с камер на площадке, быстро открыла и втащила Ветрова внутрь. Снова защелкнула все замки. Отдышалась.

Черт, так и до психушки недалеко.

– Здорово тебя Китаев напугал, – заметил Ветров, насмешливо наблюдая за Люсиной суетой.

Значит, тайный визит не остался без его внимания.

– Так, – она развернулась к нему и тут же отдалилась на несколько шагов, памятуя о том, что рядом с ним ей становится плохо, – с этого дня ты спишь у меня на диване.

– Ой-ой-ой, как быстро ты меня из сволочей переписала в защитника сирых и убогих.

– Как только узнала, что ты делаешь карьеру за мой счет, – рявкнула Люся. – Хочешь новые звездочки – защищай меня как следует, а не спустя рукава. А я-то все гадала, откуда ты так много знаешь! И про мою архаичную форму, и про Китаева, и вообще. А ты просто получил допуск к делу о серийных убийствах, да? И как с этим вяжется то, что ты на мне свои колдовские штучки практиковал?

– Серия – это одно, а коркора – это другое, – лениво ответил Ветров, на которого эта речь не произвела особого впечатления. Он сбросил тапочки, похожий в спортивном домашнем костюме на гопника из подворотни, прошел в гостиную. – Подушку выдашь, или я буду терпеть лишения из-за твоего скверного характера?

– Выдам, – расщедрилась Люся и пошла в гардеробную, где хранила постельное белье. – А когда Китаев тебе предложил повышение в обмен на мою защиту, ты в полной мере оценил шутку судьбы? Та самая журналистка, из-за которой в городе каждая собака знала про твои грешки?

– Плевать я на тебя хотел. – Голос Ветрова звучал глухо, потому что Люся нырнула в шкаф. – Думаешь, ты первая стерва, которая делает себе имя на чужой ошибке? Меня развеселило только то, что ты ничем не лучше моего отца.

– То есть? – опешила она, сгребая в охапку одеяло и подушку.

– То есть ты месяцами писала о том, что он использует свое положение в личных целях. И сама поступаешь точно так же, используя Китаева. Ну и меня в качестве личного телохранителя, потому что я в зависимом положении.

– Ветров, ты совсем совесть потерял? – скорбно вопросила Люся, пришлепав со всем добром в гостиную. – Во-первых, я Китаева ни о чем не просила…

– Во-вторых, прямо сейчас ты очень охотно пользуешься его властью, – ехидно перебил ее Ветров. Выдернул из вороха белья в ее руках простыню и начал стелить себе на диване. – Все люди поступают одинаково, когда припечет. Кто знает, может, я послан тебе, чтобы избавить от высокомерия, заносчивости и гордыни?

Люся вдруг поняла, что за перепалкой совершенно забыла, что нужно бояться, и уточнила без особой надежды:

– У тебя хоть табельное оружие с собой?

– Вряд ли оно сегодня понадобится. Если, конечно, ты не решишь среди ночи отходить меня своей убийственной тростью от переизбытка чувств.

– Ты и прошлый раз думал, что ко мне не вломятся. Ну и кто теперь в дураках?

– Люся, не выноси мне мозг, – повысил он голос, забрал у нее подушку и одеяло и плюхнулся на диван. – Спокойной ночи, принципиальная ты наша.

Но Люся так просто успокаиваться не собиралась и спросила подозрительно:

– А ты чутко спишь?

– На кваканье проснусь, – заверил он ее, закрыв глаза.

– Да чтоб тебя, – ругнулась Люся, – и не вздумай бродить ночью по квартире!

– Буду лежать себе смирно. Если тебя придут убивать, прикинусь мертвым.

Да какой он защитник!

Сволочь и есть.

– Люсь, а Люсь.

– М-м?

– В твоей гостиной спит какой-то мужик.

– Это ваш внук, Нина Петровна.

Соседка охнула.

Люся неохотно открыла глаза – за окном было еще темно, позднее осеннее солнце не спешило выбираться из-за облаков. Но даже в этом вязком утреннем мареве ночная истерика показалась постыдной и глупой. Будто Люся была кисейной барышней, нуждающейся в защите мускулистого самца.

Кисейной барышней Люся становиться не собиралась.

– Он и к тебе в квартиру просочился, – всплеснула руками Нина Петровна, – ну какой проныра! Мне он тоже поначалу заливал, что приехал навестить старушку, а сам поселился – и не выгонишь.

– Все гораздо хуже, – уныло призналась Люся, – я его сама позвала.

– Но зачем? – изумилась Нина Петровна.

Потрясающе, но самая очевидная причина, по которой одинокая женщина приглашает к себе на ночь мужчину, ей даже в голову не пришла.

– Приступ неконтролируемой тревожности, – мрачно ответила Люся. – После нападения я стала бояться оставаться одна.

– Вот что, милая моя, – оживилась Нина Петровна, – тебе надо завести себе какого-нибудь симпатичного неженатого яга.

– Ну какие мне яги, когда я даже на терапию для ноги не успеваю.

– Передай мне свой аккаунт, – деловито предложила старушка, – я сама подберу тебе кандидатов. Или поручи своей секретарше.

– Только не Ольге, – ужаснулась Люся, – она у нас грезит ярилами. Остальных просто не воспринимает как полноценных ухажеров.

– Ах, ярилы, – мечтательно улыбнулась Нина Петровна, – сколько романов я прочитала о том, как они становятся верными семьянинами вроде ладов.

– Потом расскажете. – Люся выбралась из-под одеяла. – Сейчас мне надо найти где-нибудь свою самооценку.

В дýше она так старательно себя убеждала, что ну ерунда же, было бы перед кем испытывать неловкость. Подумаешь, Ветров. Велика фигура. Всего лишь неудачник-полицейский, который не может самостоятельно построить карьеру, ни перед кем не прогибаясь.

К завтраку Люся вышла уже в таком воинственном настроении, что у Ветрова, смиренно ждущего за столом, глаза на лоб полезли.

– Это еще что за готика? – спросил он.

Ну, может, черная помада и жирная подводка для глаз – все-таки перебор. Зато никто не упрекнет Люсю в кисейности.

– Тебе-то какое дело? – буркнула она, опускаясь на свое место.

Тыквенное суфле.

Нина Петровна не уставала бороться за правильное питание. Порой она напоминала Дон Кихота с пресловутыми ветряными мельницами.

– Это профессиональный интерес, – вежливо объяснил Ветров, – мне всегда интересны новинки в области отпугивания и запугивания людей.

– Нина Петровна, – завопила Люся, – ваш внук меня обижает!

– Будешь плохо себя вести, – тут же сказала ему старушка, – останешься без завтрака.

– Да, – иронично протянул Ветров, скептически рассматривая суфле, – это была бы трагедия.