Читать книгу Разрушительница проклятий - - Страница 11

Хейвен казалось, что прошли уже годы, а не дни, с тех пор как они бродят по лесным зарослям и блуждают в бесконечно меняющемся лабиринте теней и тумана. Обхватив себя руками, она сражалась с сильным холодом, который не зависел от реальной температуры воздуха.

Ворча себе под нос, Хейвен ударила по лиане, которая тут же обвилась вокруг ее руки, покрытая шипами размером с мизинец. Кровь засочилась из тех мест, где шипы вонзились в кожу.

Спутанный полог ветвей и лиан приглушал и без того слабый свет, поэтому путники двигались во влажной полутьме, из-за которой Хейвен путала день и ночь. Казалось, она с трудом переставляет ноги во сне, где растения цепляются за нее, а солнце постепенно умирает.

Каждый раз, когда Бьорн считал, что они приближаются к Ведьминому лесу, все вокруг менялось, деревья становились другими, им снова приходилось искать правильные тропинки, а это занимало часы, иногда – даже дни.

Они тратили время, которого у них не было.

Путники успевали бы пройти больше, если бы Хейвен не приходилось отдыхать по ночам. Когда наступала темнота, Ашерон придумывал какой-нибудь предлог для остановки, и все Солисы делали вид, что это никак не связано с Хейвен, которая презирала себя за то, что тормозит всех, несмотря на то, что сама с нетерпением ждала возможности уснуть. Сон позволял ей ускользнуть на несколько часов из ужасного, сырого, унылого леса в свои грезы, – а грезы означали уроки магии от Столаса.

Хейвен уже освоила три основных способа защиты от темной магии и только приступила к изучению способов нападения. От одной мысли о тренировках сердце учащенно билось в предвкушении.

Помимо того, что такие сны нравились ей гораздо больше, чем прежние кошмары, обучаясь у Владыки Преисподней, с каждым днем она становилась все более полезной для общего дела, а ее магия больше не выглядела наказанием – она постепенно превращалась в оружие.

К тому времени, когда они остановились на обед, Хейвен изголодалась, стала раздражительной и взмокла от пота. Остальных тоже обуяло плохое настроение. Рук и Сурай, обе в человеческом облике, спорили о Цене Проклятия.

– Необходимость добыть кость столетней ведьмы лесной – это какая-то бессмыслица, – настаивала Рук, вытаскивая веточки из своих светлых кос. – Все знают, что лесная ведьма – это бестелесный дух.

– Да, – пробормотала Сурай резче обычного, – но все также знают, что дух когда-то обладал плотью и костями. Мы просто должны найти его. Ашерон…

Прежде чем Сурай успела втянуть его в спор, Ашерон исчез в лесу, бормоча что-то о дровах.

Девушки посмотрели на Бьорна, единственного в компании Солисов, кто когда-либо бывал в Руинах, но Провидец сосредоточился на своей поклаже, притворившись, что не чувствует на себе их взгляды.

Хейвен не винила его. Она бы тоже не хотела вставать между двумя спорящими девушками.

Помогая Бьорну выкладывать котелки и припасы для костра, она протянула ему половник и прошептала:

– Мудрый шаг.

– Безусловно. – На его скулах заиграли желваки. – Во всем виновата местная темная магия. Мы чувствуем, как она проникает глубоко в наши кости, в наш разум. Прямо сейчас наша светлая магия, пусть даже ослабевшая, борется с ней. Но рано или поздно, несмотря на все обереги и руны, которые мы на себе носим, она истощится, и мы сдадимся.

– И что тогда?

Бьорн потер двумя пальцами подбородок.

– Все по-разному ведут себя под влиянием темной магии. Некоторые сходят с ума. Другие со временем превращаются в звероподобных существ. Кто-то слабеет и превращается в подобие статуи, неспособной двигаться, и лес в конце концов его поглощает.

Хейвен вздрогнула.

– Мы можем что-нибудь сделать, чтобы этого не случилось с нами?

– Я уже дал остальным мощную смесь цветов из самого Эффендира, чтобы замедлить изменение.

– Мне ты ничего не давал, – заметила Хейвен, стараясь не казаться слишком обиженной.

– Моя дорогая смертная, – сказал Бьорн, повернувшись к ней впервые с начала их беседы, – тьма уже живет внутри тебя.

Туше! Нахмурившись, Хейвен решила сменить тему на что-нибудь не столь неловкое.

– А что насчет их спора? Ты знаешь ответ?

Бьорн драматично вздохнул, как любил делать в разговорах с ней.

– Так много вопросов, смертная. Разве хоть один Солис может найти покой рядом с тобой?

– Нет. Никакого покоя, раз уж я так мало знаю об этом месте, а ты знаешь так много.

Его слепой взгляд скользнул по темным теням между деревьями.

– Я бы предпочел ничего не знать об этом месте.

– Но?

– Много лет назад, когда я находился здесь в заключении, – на его лицо упала мрачная тень, – один Ноктис уловил запах лесной ведьмы, обитавшей в соседнем лесу. Лесная ведьма – это не Порождение Теней, это нечто худшее, некогда смертный демон, который был связан клятвой с Монстром Теней. С лесной ведьмой нельзя ни договориться, ни подчинить ее себе. Поэтому Моргрит приказала поймать ее, и несколько Ноктисов отправились в лес, но так и не вернулись обратно. Спустя несколько месяцев после этого один умный Ноктис нашел способ отыскать кости лесной ведьмы, захороненные в глубине леса. Он сжег их, и эту конкретную лесную ведьму больше никто никогда не видел.

Хейвен прикусила щеку, чтобы не закатить глаза.

– Ты забыл упомянуть, как он нашел кости.

– Я не забыл, – возразил Бьорн, пробуя на вкус то, что варилось в котле над огнем. – В данный момент это не имеет значения.

Ворча себе под нос, Хейвен проглотила поток возникших у нее вопросов, так как поняла, что Бьорн не в настроении отвечать на них.

Ох уж этот загадочный Повелитель Солнца!

Она искоса взглянула на Провидца. Из всех Солисов он был единственным, кого она не могла понять.

Ашерон был… ну, в общем, Ашероном. Высокомерным, немного тщеславным, упрямым, благородным до безобразия. Но в последние несколько дней она увидела в нем и другую сторону. Преданный и заботливый, он был готов умереть за любого из своих друзей.

Рук и Сурай были такими же. Пусть не идеальными, но благородными и хорошими. И все они отправились на эту самоубийственную миссию по понятным причинам.

Свобода. Честь. Любовь.

Все, кроме Бьорна. Почему он пытался снять Проклятие? О каком желании мог бы попросить? Вернуть зрение? Хейвен сомневалась, что он стал бы так утруждаться ради зрения, поскольку слепота почти не мешала ему.

Хейвен покачалась на носочках, пытаясь определить, что так беспокоит ее в Бьорне.

Треск ветки привлек ее внимание к лесу. Ашерон стоял в четырех шагах от нее, держа в руках вязанку дров, и наблюдал за ней. Изумрудно-зеленая туника совпадала по оттенку с его глазами цвета яркой листвы вечнозеленых деревьев Пенрифа.

Приятная дрожь пробежала по ее спине до кончиков пальцев ног, когда Хейвен выдержала его напряженный взгляд, задаваясь вопросом, как долго он стоит рядом.

Они играли в эту игру уже несколько дней, с тех самых пор, как Хейвен купалась в пруду.

Сначала он смотрел на нее дольше, чем следовало. Потом начал касаться пальцами бедер, проходя мимо.

Возможно, Ашерон ожидал, что она оробеет. Но Хейвен была далека от робости и потому тоже смотрела на него в ответ. Прошлой ночью в ее снах Столас даже прокомментировал их безобидный флирт, и Хейвен посмеялась над его словами, как и над огорченной гримасой на лице Столаса, с которой он их произнес.

Ашерон был помолвлен с великолепной королевой. А Хейвен не собиралась крутить роман с практически женатым мужчиной – даже если его вторая половина на время стала скелетом из-за Проклятия.

Игривые взгляды помогали скоротать время в этом ужасном лесу, не более того.

Внезапно Ашерон вскинул голову, уронил дрова и обнажил меч. Скрежет металла привлек внимание Бьорна. Долю секунды спустя половник в его руке сменился на топор. Хейвен схватилась за лук и стрелы, и к тому времени, когда Рук и Сурай достали свое оружие, она уже была готова к выстрелу.

На них что-то надвигалось.