Читать книгу МКД - - Страница 11

София была старожилом дома,– хотя не настолько «старым», как Мария и Жоржетта, которые жили в доме с момента его заселения,– но все-таки- старожилом.

София была женщиной «в возрасте». Возраст ее находился примерно посредине между возрастом Марии и Жоржетты, однако же, почти все в доме называли ее не по имени-отчеству, а по имени. Некоторые люди называли ее по имени потому, что сами были такого же возраста, а некоторые- потому, что София называть себя по имени-отчеству никого не обязывала. Поэтому и я тоже буду называть ее просто по имени.

София переехала в МКД еще в советское время, и жила она сначала в третьем подъезде, а затем переехала в первый, да так в первом и осталась.

Несмотря на то, что фактически София относилась к третьей категории населения (про разделение на категории см. главу «Приведение массы к общему знаменателю»), но «нулевая категория» относила ее ко второй (всего категорий в доме было 5,– от высшей нулевой до низшей четвертой,– и вторая категория находилась посредине). Произошло это, видимо, потому, что когда, во время «заседаний» на лавочках, представители «нулевой категории» рассказывали собравшимся о своих «заслугах перед Отечеством», то София их никогда не перебивала и никогда от них не уходила, а выслушивала их излияния до конца, и выслушивала, как им казалось, со вниманием. Видимо, за это София и получила у них «повышение».

Во время «заседаний» на лавочках разговоры шли не только о «заслугах перед Отечеством», но и о «менее приятных» вещах: о луже во дворе, о ямах и колдобинах на дороге, об облупленных подъездах, о дырах в крыльцах, через которые забегали крысы, и о многом другом. Эти непорядки собравшимися очень сильно осуждались и даже «сурово порицались», но как только София предлагала написать по этому поводу заявление, так «осуждение» собравшихся тут же куда-то испарялось. Жоржетта хваталась за сердце и умирающим голосом сообщала, что, если бы не это (слабый жест в сторону сердца),– то она бы конечно… Мария ни с того-ни с сего начинала хвалить проходящему мальчику его собаку (ужасно неприятное и приставучее существо). У кого-то вдруг начинал «перекипать на плите суп», кто-то «вспоминал», что ему надо «срочно» выгулять собачку, кому-то «срочно» понадобилось покормить кошечку,– в общем, все собравшиеся тут же расплывались, рассасывались и разбегались рысью. Оставалась в таких случаях обычно одна только Жанна, которая авторитетным голосом начинала вещать о том, что непорядки в доме сильно преувеличены, и что коммунальные службы в доме работают очень хорошо.

София хмуро уходила домой, но разговора этого не забывала. Как только она видела во дворе кого-нибудь из мастеров или главного инженера КК, она сразу же к ним подходила, и спрашивала, когда в их доме будет сделано то или это. Мастера и главные инженеры ссылались на какие-то, кажущиеся им убедительными, причины, и уходили, но София замечала, что такие разговоры были совсем не бесполезны, и что иногда после них кое-что в доме менялось- не кардинально, конечно же, но все-таки немного менялось…

С Жоржеттой София общалась давно, но всегда ее недолюбливала. Хотя излияния Жоржетты по поводу ее «заслуг перед Отечеством» София, как полагалось, выслушивала до конца, и никогда их, как полагалось, их не перебивала, но вообще-то она считала, что Жоржетта говорит много лишнего. Мария нравилась Софии немного больше, но ей казалось, что и Мария свои заслуги тоже преувеличивает ( не заслуги «перед Отечеством», о которых София будучи не медиком, ничего не знала), но заслуги в наведении порядка в доме.

Мария считала себя лидером 2-го подъезда и всего дома в целом, и говорила, что стоит ей только глазом моргнуть, как все жители МКД тут же подпишут ей любое заявление. Но на деле все оказывалось далеко не так. Даже на заявлении по поводу пресловутой лужи Мария достаточного количества подписей не собрала. А ведь если бы она их собрала, то коммунальщикам,– при всей их изворотливости и нечистоплотности,– пришлось бы с этой лужей все-таки что-то сделать!

Более охотно София общалась с людьми «своей категории»,– с такими, как Сима. Симу София считала здравомыслящим, серьезным, и деловым человеком. Нравилась она ей еще и потому, что она не разглагольствовала о своих заслугах, а просто делала, что могла. Если Сима собирала подписи, то ей удавалось собрать небольшое их количество,– но это были реальные подписи. Поэтому София старалась Симу во всем поддерживать.

София любила порядок, и хотела, чтобы порядок был и в их доме. Время от времени София собирала подписи по тому или иному поводу в своем подъезде; время от времени общалась с депутатами. Один раз она даже выступила на местном телевидении- но даже после этого в МКД ничего не изменилось…С возрастом заниматься общественными делами Софии стало трудно. Она ожидала, что ее место добровольного активиста займет кто-нибудь другой, помоложе, но желающих на это место не нашлось. Хотя многие люди продолжали возмущаться недостатками в доме, но все ждали, что разберется с этими недостатками кто-то другой, а не они. Когда председателем совета дома стала Марта, и когда она начала «разбираться» с недостатками по-своему, то, как ни странно, методы ее «разбора» многих людей стали устраивать…

– Глаза у них у замазаны, что ли?– думала София.

Но до Марты председателем совета дома была Мария. Когда Марию выбрали в СД1, София отнеслась к этому положительно. Она подумала, что, несмотря на склонность к преувеличениям, Мария с этой работой все-таки справится. Но Мария ничего даже сделать не успела. После ее избрания в доме сразу же началась какая-то непонятица, и на месте председателя вместо Марии очень быстро очутилась Марта.

Марту София знала плохо, но те мероприятия, которые она начала проводить в доме, ей сразу же не понравились. В частности, не понравилось ей то, что Марта сразу же обязала людей платить себе зарплату, ничего еще не сделав. У Софии не было материальных проблем, которые не позволяли бы ей платить СД2 зарплату, и она не была жадной, но она считала, что зарплату нужно платить за проделанную работу, а раздавать авансы неизвестно кому неизвестно за что- и вредно, и нечестно.

Однако же, к Сусанне,– члену СД2 от их подъезда (хотя Сусанна фактически членом СД2 не была, но в его работе постоянно участвовала),– София отнеслась хорошо. Об истинной роли Сусанны в РП1 она не знала, а потому винила в нем одну только Марту.

София наблюдала за деятельностью Марты и видела, что та отделывается одним только словоблудием на собраниях, а по существу ничего не делает. Ну насадила она дурацких цветочков на газонах- а толку-то что? Что их дому, с его проблемами, до тех цветочков?

Вон лужа как стояла во дворе, так и продолжала стоять! (так много разговоров про эту лужу идет потому, что она занимала все пространство между 1-м и 2-м подъездом, и не давала людям выйти со двора посуху). Вон коммунальные проблемы люди как решали самостоятельно, так и продолжают решать!– Сама София в мартином чате не участвовала, но знала, что после устранения аварии в чьей-нибудь квартире (а аварии в квартирах случались постоянно), Марта приписывала в чате заслуги устранения этой аварии себе.

Правда, Марта начала делать в их подъезде ремонт. Но София знала, что начался этот ремонт совсем не благодаря Марте, и что деньги на ремонт выделила не Марта, а КК. Так что заслуги Марты, как София считала, в этом ремонте совершенно не было. Правда, Марта бегала по их подъезду, орала на рабочих, и делала вид, что руководит ремонтом, но кого она могла этим цирком обмануть? Разве что дураков? Однако же, оказалось, что Марта со своим цирком все-таки не просчиталась, и что многие люди действительно в этот ее цирк поверили…

А затем Марта начала обхаживать и ее саму. Она начала подсаживаться к ней на лавочку, и рассказывать ей о том, как много она для дома всего делает, и как она жизнь в доме распрекрасно улучшает. Но София ее расказам не доверяла. Единственный рассказ, в который она поверила- это был рассказ о Глебе.

София знала, конечно же, о том, что Марта имеет на Глеба «большой зуб», и что она вполне может наговорить на него лишнего. Глеб писал много заявлений на СД2 в прокуратуру. Несмотря на то, что последствий эти заявления для Марты не имели, но она все равно была на Глеба очень зла.

Марта сказала, что Глеб состоит на учете в психдиспансере, и что позволять душевнобольному человеку вмешиваться в дела совета дома – нельзя. София спросила, откуда ей об этом известно. Та ответила, что- из «доверенных источников». Еще она сказала, что болезнь Глеба- наследственная, и что с отцом Глеба происходило то же самое: он тоже повсюду писал никому ненужные заявления, и тоже на всех жаловался.

София поверила Марте потому, что нечто подобное она слышала от жителей 2-го подъезда и раньше.

Затем София узнала, что Герда организует против СД2 какую-то подписную кампанию, и начала узнавать подробности. Хотя обычно к таким кампаниям она присоединялась сразу же, но к этой кампании она отнеслась настороженно,– из-за Герды. Хотя сама она с Гердой не была знакома, но слышала о ней от жителей 5-го подъезда примерно то же, что от жителей 2-го подъезда о Глебе.

Но затем, когда она узнала о сути заявления (заявление составлял юрист), то свое отношение к Герде она сразу же изменила. Правда, Герда заявление к ней на подпись не принесла, но София, преодолев свое предубеждение, заговорила с ней об этом заявлении сама. К ее удивлению, Герда оказалась общительным и здравомыслящим человеком. Она рассказала Софии о том, какие ответы она получила на заявление и о том, что Марту после этого начала «трясти» ФНС.

После этого София начала с Гердой общаться, и можно даже сказать, с ней подружилась. Взгляды на деятельность СД2 у них были одинаковыми, и отношение к жизни у них, в общем и целом, было тоже одинаковым, а потому темы для разговоров у них всегда находились.

К сожалению, результатов гердино заявление все-таки не принесло. ФНС «потрясла» Марту, «потрясла», да так никаких нарушений в ее деятельности и «не выявила».

…

Герда, прежде чем начать общаться с Софией, выяснила, не относится ли она к категории медиков, и только после этого пошла с ней «на сближение». Со временем она начала Софии доверять и рассказывать ей много такого, чего другим не рассказывала.

Однако же, Герду удручало то, что София не хотела собирать подписи. Сама София объясняла это плохим состоянием своего здоровья, но Герда не знала, действительно ли это состояние было плохо, или она просто отговаривалась. Знала она только то, что София ей- не помошник. Однако же, в небольших вещах София ей все-таки помогала, а потому Герда рассказывала ей различные подробности о деятельности Марты, о которых мало кто знал. Она старалась также развеять иллюзии Софии о том, что в бедах дома виновата одна только Марта. Герда говорила, что не меньше Марты виноваты и Светлана, и Семен, и Жанна, и Жоржетта, и Сусанна, но София оставалась в убеждении, что эти люди виноваты не были. Всех их София считала людьми приятными и порядочными, и относилась к ним как к жертвам Марты.

Герда говорила, что знает этих людей лучше нее.

– Да вот,– говорила она,– посмотри на 2-й подъезд, который расположен рядом с твоим! Ведь ты его хорошо знаешь, и знаешь, что он далеко не так хорош, как кажется!

София подтверждала, что 2-й подъезд действительно не так хорош, как кажется, и приводила в пример Глеба.

Герда, вообще-то, имела в виду не Глеба, а того человека, который всегда поддерживал Марту на собраниях, но пыталась Глеба защитить:

– Глеб же так много сделал для обустройства дома, и столько раз писал против Марты заявления, и столько раз пытался вывести ее на чистую воду, и разразоблачал мартины тайные делишки!

– Ну а что толку,– возражала София, – если все это только его болезнь? Ведь все же говорят, что он- с отклонениями, и не только Марта говорит, но и медицинские специалисты говорят,– вот Жоржетта и Светлана, например, говорят…

– Но ведь Мария тоже медицинский специалист, а она о Глебе всегда говорит только хорошее!

– Ну, у Марии с Глебом какие-то свои дела- нам этого не понять!

В общем, переубедить Софию Герде так и не удалось. Правда, когда София услышала, как сильно жительница 5-го подъезда ругает Светлану и Семена, то о них она свое мнение все-таки изменила, но о других- нет, не изменила!